Что такое философский подход к жизни: Как научиться философскому отношению к жизни 🚩 Работа над собой

Содержание

Как научиться философскому отношению к жизни 🚩 Работа над собой

Инструкция

Под философией следует понимать не систему знаний, а отношение к миру. Целью философии является ясность сознания, а не представление об устройстве мира. Можно сказать, что целью философии является сама философия. Рефлексия и размышление — это освобождение себя от привычных рамок и представлений о самом себе же, которое нужно, чтобы найти в себе скрытые возможности.

Любой философ осознает недостаточность своих знаний и ограниченность средств, но, тем не менее, считает своим долгом в предложенных обстоятельствах мыслить. По сути, философское отношение к жизни исчерпывается следующей позицией: «Раз уж я попал в этот мир, я должен в нем разобраться и жить». Тщеславие, зависть, жадность и другие негативные эмоции искажают идеальную картину реальности, которую наблюдает философ. То есть избавление от этих пороков и является одной из целей философского отношения к жизни.

Научить философскому подходу к жизни практически невозможно. Либо у вас есть к этому предпосылки, либо нет. Философы считают, что переизбыток эмоций, желаний и даже действий оказывает влияние на воспринимаемую картину мира, поэтому они стараются воспринимать ее через призму сознания, а не чувств. Но при этом от эмоций они полностью не отказываются, просто отодвигают их немного в сторону. Чтобы научиться этому, попробуйте каждое событие оценивать с позиции разума, видеть заложенные в нем возможности, наблюдать за тем, как оно влияет на вашу жизнь.

Философское отношение к жизни со стороны может казаться слишком апатичным, абсолютно невовлеченным, однако это не так. Философ всегда наблюдает за миром с любопытством, но не всегда позволяет себе действовать. Очень важно научиться воспринимать все происходящее как данность, как объект наблюдения и изучения, избегая избыточных эмоциональных реакций и оценок, которые все равно не приводят ни к чему хорошему. Чтобы это сделать, можно попробовать воспринимать свою жизнь как фильм, в котором вы одновременно являетесь и актером, и режиссером. Это позволит убрать избыточность эмоциональных реакций, правильно расставить приоритеты в своей жизни.

Все события в жизни философ может разделить на две группы. На первые он повлиять может, на вторые — нет. Если на событие нет возможности повлиять, философ не будет этого делать, решив остаться наблюдателем. Это убирает из его жизни суету и бессмысленные действия, делая ее более размеренной и спокойной.

Философские подходы к пониманию смысла жизни

Вопрос о смысле жизни человек задаёт себе давно, ещё с античных времён. Выдающиеся философы и мыслители разных культур и эпох пытались найти на него ответ. Но существует множество мнений, спор не угасает до сих пор. В этой статье рассмотрены основные философские системы мировоззрения и идеи, которые дают ответ на вопрос о смысле жизни.

Важность проблемы

Стоит сразу отметить, что не нужно путать понятия «цель» и «смысл».

Цель – субъективный ориентир, который даёт себе человек. Купить квартиру, написать книгу и т.п. – цели, но вряд ли смысл.

Смысл – нечто более объективное, знание, дающее понимание, зачем нужен человек и как он должен прожить свои годы.

Конечно, можно поставить цель и считать её своим личным смыслом жизни, но это уже индивидуальное решение, которое не подойдёт каждому человеку, а поэтому не решает проблему понимания смысла жизни.

Варианты ответа на вопрос о смысле жизни:

Смысла жизни нет. Не нужно искать ответ на этот вопрос, нужно просто жить, как приходится.
Смысл жизни в поиске смысла жизни. Это книжный вариант, почти софизм, который вряд ли может кого-то удовлетворить.
Смысл жизни в служении Богу. Вопрос о смысле жизни уже давно волнует человека, и многие религии дают на него ответ.
Смысл жизни есть, и он не связан с религией. Это философские подходы, которые мы рассмотрим подробнее.

Основные философские концепции смысла жизни

Гедонизм

Гедонисты убеждены, что смысл жизни состоит в получении удовольствия. Основную идею гедонизма можно выразить одной фразой: «жить – значит наслаждаться».

Но не стоит понимать под наслаждением только лишь удовлетворение физиологических потребностей. Человек может испытывать наслаждение также и от творчества, научной деятельности и т.д.

Эвдемонизм

Из этого философского подхода следует, что смысл жизни – достижение счастья.

Важно учесть, что для эвдемонизма счастье основывается на отсутствии страха перед Богом, смертью и страданием. Эвдемонизм проповедует безмятежность, примат стремления к духовному совершенству над получением телесных удовольствий.

Утилитаризм

Согласно утилитаризму, жить – значит извлекать из всего и всех пользу.

Этика утилитаризма гласит, что единственный критерий правильности поступка – его последствия. Такой подход называется консеквенциализм и противостоит деонтологическому подходу, который выражен в категорическом императиве Канта.

Классик утилитаризма Иеремия Бентам проповедовал принцип «максимизации счастья»: сталкиваясь с моральной дилеммой, человек должен выбирать тот вариант, впоследствии которого будет больше счастливых людей.

Прагматизм

Если утилитаризм ограничен областью этики, прагматизм выходит за рамки и исследует в том числе и другие проблемы.

Критерием истины и смысловой значимости в прагматизме служит именно практика. То есть мы должны перевести вопрос в практическую плоскость и решить, что будет, если утверждение истинно, и что будет, если утверждение ложно. Из этого и исходить.

Этика долга

Человек должен служить другим людям и человечеству в целом. Смысл жизни – в самопожертвовании и принесении пользы.

Отказ от личной выгоды в пользу общественного блага – идеал этого подхода, именно в этом и заключается смысл жизни и предназначение каждого человека.

Также ряд мыслителей высказывали идею, что смысл жизни человека в его реализации. Императив Пиндара гласит, что человек должен стать тем, кто он есть. То есть смысл жизни в максимальном развитии своих способностей и успешной реализации всех возможностей.

Но пока философы не сошлись во мнении и не нашли общий для всех смысл жизни (если это вообще возможно), нам остаётся определять смысл своей жизни самостоятельно. Как вы ответили на этот вопрос для себя? Какие цитаты о смысле жизни на ваш взгляд ближе к истине? Поделитесь ответами в комментариях.

Реализовывайте себя, достигайте целей и наполняйте свою жизнь смыслом.

Желаю успехов!

Понравилась статья? Присоединяйтесь к нашим сообществам в соцсетях или каналу в Telegram и не пропускайте выход новых полезных материалов:

Важно учесть, что для эвдемонизма счастье основывается на отсутствии страха перед Богом, смертью и страданием. Эвдемонизм проповедует безмятежность, стремление к духовному совершенству над получением телесных удовольствий.

Однако наши идеи имеют печальную, но неизбежную тенденцию не поспевать за изменениями в общей ситуации. Иначе быть и не может, потому что до тех пор, пока в мире ничего не меняется, они остаются более-менее приспособленными и, следовательно, функционируют вполне удовлетворительно. Значит, у них нет никакой убедительной причины меняться и заново приспосабливаться. Только после того, как условия изменятся настолько кардинально, что возникнет невыносимый раскол между внешней ситуацией и нашими идеями, теперь уже устаревшими, возникает общая проблема нашего мировоззрения или философии жизни, а вместе с ней встает вопрос о том, каким образом могут быть переориентированы или заново приспособлены первичные образы, которые поддерживают поток инстинктивной энергии. Их нельзя просто заменить новой рациональной формой, потому что она в слишком большой степени была бы определена внешней ситуацией, а не биологическими потребностями человека. Более того, она не только не перебросила бы мост к первоначальному человеку, но и заблокировала бы подход к нему. Это вполне соответствует целям марксистского образования, которое, подобно самому Богу, стремится создать нового человека, но уже по образу и подобию Государства.

Сегодня, наши основные убеждения становятся все более рационалистическими. Наша философия уже не является образом жизни, как это было в античные времена; она превратилась в занятие исключительно для интеллектуалов и ученых. Наши абсолютистские религии с их архаичными ритуалами и концепциями — самими по себе вполне оправданными — выражают видение мира, понять которое не составляло труда человеку Средневековья, но которое для современного человека стало чужим и не поддающимся пониманию. Несмотря на конфликт с современным научным представлением о мире, глубоко сидящий инстинкт заставляет человека цепляться за идеи, которые, если их понимать буквально, принуждают его не принимать в расчет все достижения разума последних пяти столетий. Явно преследуется цель не допустить его падения в бездну нигилистического отчаяния. Но даже когда он, как рационалист, считает своим долгом критиковать абсолютистскую религию, как буквальную, ограниченную и устаревшую, он не должен ни на минуту забывать, что она провозглашает доктрину, символы которой, хоть их толкование и можно подвергать сомнению, тем не менее живут своей собственной жизнью в силу их архетипического характера. Следовательно, интеллектуальное понимание ни в коей мере не является незаменимым во всех случаях, и к нему прибегают только тогда, когда чувства и интуиция не могут дать достаточно точной оценки, то есть в случае с людьми, для которых наиболее убедительным является вердикт интеллекта.

Нет ничего более характерного и симптоматичного в этом отношении, чем пропасть, пролегшая между верой и знанием. Контраст стал таким резким, что невольно приходится говорить о несоизмеримости этих двух категорий и их представлений о мире. И все же они обе относятся к одному и тому же эмпирическому миру, в котором мы живем, потому что даже теологи говорят нам, что вера поддерживается фактами, которые стали исторически ощутимыми в нашем познанном мире — а именно, что Христос был рожден как реальное человеческое существо, сотворил много чудес, выстрадал свою судьбу, был умерщвлен по приказу Понтия Пилата и восстал во плоти после смерти. Теология отбрасывает любые попытки воспринять содержащиеся в ее самых первых книгах рассказы, как перенесенные на бумагу мифы и, соответственно, понять их символически. И действительно, теологи сами недавно попытались — несомненно, в качестве уступки «знанию» — «демифологизировать» предмет их веры, абсолютно произвольно соединяя одной линией узловые точки. Но критически настроенный интеллект слишком хорошо понимает, что миф является неотъемлемым компонентом всех религий и, стало быть, не может быть изъят из догматов веры безо всякого для них ущерба.

Разлад между верой и знанием является симптомом раскола в сознании, который так характерен для царящего сейчас смятения умов. Словно два разных человека говорят об одной и той же вещи, каждый со своей точки зрения, или словно один человек, пребывающий одновременно в двух разных состояниях ума, набрасывает картину своих ощущений. Если вместо «человек» мы скажем «современное общество», то станет ясно, что последнее страдает раздвоением разума, то есть неврозом. В такой ситуации дела не пойдут лучше, если одна часть будет упрямо тянуть вправо, а другая — влево. Именно это и происходит в каждой невротической психе, вызывая у нее глубокое беспокойство, которое и приводит больного к аналитику.

Как я уже очень кратко сказал выше — не упуская при этом определенные практические детали, отсутствие которых могло бы озадачить читателя — аналитик должен установить отношения с обеими половинами личности своего пациента, потому что цельного и полного человека он может получить только путем соединения двух этих половин, а не путем подавления одной половины в пользу другой. Именно этим подавлением и занимается пациент, поскольку современное мировоззрение не оставляет ему другого выбора. В принципе, его индивидуальная ситуация ничем не отличается от коллективной ситуации.

Он является социальным микрокосмом, отражающим в малом масштабе качества всего общества, или же, наоборот, мельчайшей социальной единицей, куммулятивно создающей коллективное раздвоение. Последняя возможность представляется более вероятной, поскольку единственным непосредственным и конкретным носителем жизни является индивидуальная личность, в то время как общество и Государство являются обычными идеями и могут претендовать на реальность только в той степени, в какой они представлены конгломератом индивидов.

Крайне мало внимания было уделено тому факту, что, при всей нашей нерелигиозности, отличительная черта христианской эпохи, ее высшее достижение, — высшая власть слова. Логоса, который является центральной фигурой нашей христианской веры — стала врожденным пороком нашего века. Слово в буквальном смысле стало нашим богом и таковым остается, даже для тех, кто о христианстве знает только понаслышке. Слова типа «Общество» и «Государство» настолько конкретизировались, что стали почти-что персонифицированными. По мнению рядового человека, «Государство» куда больше, чем любой самодержец в истории, является неистощимым источником всего добра; к «Государству» взывают, на него возлагают ответственность, его критикуют и так далее и тому подобное. Общество возведено в ранг высшего этического принципа; ему даже приписывают поистине творческие способности. Никто, похоже, не замечает, что это поклонение слову, которое было необходимо на определенном этапе умственного развития человека, имеет очень опасную темную сторону. Я хочу сказать, что в тот момент, когда слово, в результате нескольких веков развития образования, приобретает не подлежащую сомнению универсальную истинность, оно рвет свою первоначальную связь с божественной Личностью. Тогда возникает персонифицированная Церковь, персонифицированное Государство; вера в слово становится доверчивостью, а само слово — дьявольским лозунгом, способным на любой обман. За доверчивостью по пятам следуют пропаганда и реклама, призванные сделать гражданина жертвой политических махинаций и компромиссов. В настоящее время ложь приобретает доселе невиданный в истории человечества размах.

Итак, слово, первоначально провозглашавшее единство всех людей и их единение в фигуре одного великого Человека, в наше время стало источником подозрительности и недоверия всех по отношению ко всем. Доверчивость является одним из наших злейших врагов, но именно к этому средству всегда прибегает невротик, когда хочет заглушить звучащий внутри него самого голос сомнения или убедить себя, что этого голоса нет вовсе. Люди думают, что достаточно всего-лишь сказать человеку, что он «должен» сделать что-либо, чтобы наставить его на путь истинный. Но вот в чем вопрос: сможет ли или захочет ли он это делать? Психологу следует понять, что разговорами, убеждением, увещеванием и добрыми советами ничего достигнуть нельзя, Он должен ознакомиться со всеми деталями и по-настоящему узнать психический «инвентарь» своего пациента. Следовательно, он должен установить связь с индивидуальностью больного и наощупь пробраться во все закоулки его разума, на что совершенно неспособны ни учитель, ни даже directeur de conscience (Духовный наставник, нравственный руководитель (фр.) — Прим. ред.). Его научная объективность, которая ничего не оставляет без внимания, дает ему возможность посмотреть на своего пациента не только как на человеческое существо, но и как на антропоида, который, подобно животному, связан со своим телом. Его подготовка выводит его интересы за пределы осознающей личности в мир бессознательного инстинкта, в котором господствуют половое влечение и жажда власти (или самоутверждения), соответствующие сформулированным святым Августином двум нравственным концепциям-близнецам: concupiscentia (Вожделение (лат.) — Прим. ред.) и superbia (Высокомерие, гордость (лат.) — Прим. ред.). Столкновение между этими двумя фундаментальными инстинктами (сохранение вида и самосохранение) является источником многочисленных конфликтов. Следовательно, эти инстинкты являются главным объектом нравственной оценки, цель которой заключается в том, чтобы максимально предотвратить столкновение между ними.

Как я уже объяснял выше, у инстинкта есть два основных аспекта: с одной стороны, динамика и принуждение, с другой — специфическое значение и намерение. Вполне вероятно, что инстинкты лежат в основе всех психических функций человека, что явно наблюдается в случае с животными. Не составляет труда заметить, что у животных инстинкт действует, как Spiritus rector (Животворное начало, побудительная сила (лат.) — Прим. ред.) всего поведения. Эта определенность начинает ослабевать только с началом развития способности к обучению, как в случае с наиболее высокоразвитыми обезьянами и человеком. У животных, в результате функционирования их способности к обучению, инстинкт подвергается многочисленным модификациям и дифференциациям, а у, цивилизованного человека инстинкты настолько «изрублены», что с определенной уверенностью можно распознать изначальную форму только нескольких самых основных. Наиболее важными являются два вышеупомянутых инстинкта и их производные, и до сих пор они входили в сферу интересов исключительно медицинской психологии. Но исследователи, прослеживая мутации инстинктов, натолкнулись на формы, которые нельзя с уверенностью отнести ни к одной из групп. Приведу всего лишь один пример: Первооткрыватель инстинкта власти поднял вопрос о том, не может ли несомненное проявление полового инстинкта быть более точно объяснено, как «силовое урегулирование», и сам Фрейд посчитал своим долгом признать существование наряду с всемогущим половым инстинктом «эго инстинктов» — явная уступка Адлеру. Принимая во внимание эту неопределенность, вряд ли стоит удивляться тому, что в большинстве случаев невротические симптомы могут быть объяснены категориями как той, так и другой теории. Эта запутанность не означает ошибочность одной либо обеих этих теорий. Они, скорее, относительно верны и, в отличие от некоторых однобоких и догматических концепций, допускают существование и соперничество еще и других инстинктов. Хотя, как я уже сказал, вопрос человеческих инстинктов — далеко не простое дело, мы, скорее всего, не ошибемся, если предположим, что способность к обучению, почти исключительно человеческое качество, основана на наблюдающемся у животных инстинкте подражания.

Ничто не отрывает человека от фундамента его инстинктов с такой силой, как его способность к обучению, которая превращается в истинную жажду постоянных трансформаций стилей человеческого поведения. Эта способность, более, чем что-либо другое, несет ответственность за изменение условий его существования и за потребность приспосабливаться к последствиям развития цивилизации. Она также является главнейшим источником этих многочисленных психических проблем и нарушений, которые вызваны все более углубляющимся отчуждением человека от его инстинктивной основы, то есть потерей корней и отождествлением с осознанным знанием самого себя, усилением внимания к сознанию за счет ослабления внимания к бессознательному. В результате современный человек знает самого себя только в той степени, в какой он может себя осознать — способность, в значительной мере зависящая от окружения, знание и контролирование которого принудили или навели на определенные модификации его изначальных инстинктивных тенденций. Следовательно, его сознание ориентируется, в основном, на изучение окружающего его мира, к особенностям которого он и должен приспосабливать свои психические и технические ресурсы. Задача эта настолько сложная, а ее решение сулит такие большие выгоды, что в ходе этого процесса человек забывает о самом себе, теряя из виду свою инстинктивную природу и заменяя свою истинную сущность придуманной им концепцией самого себя. В результате чего он незаметно соскальзывает в чисто концептуальный мир, в котором результат деятельности его сознания все больше вытесняет реальность.

Отчужденность цивилизованного человека от своей инстинктивной природы неизбежно погружает его в конфликт между сознанием и бессознательным, духом и природой, знанием и верой. Этот раскол становился патологическим в тот момент, когда сознание человека уже не может подавлять его инстинктивную сторону или не обращать на нее внимания. Скопление индивидов, вошедших в такое критическое состояние, дает толчок массовому движению, целью которого является защита угнетенных. В силу преобладающей в сознании тенденции искать источник всех бед во внешнем мире, люди все громче требуют политических и общественных перемен, которые, как они полагают, автоматически разрешат гораздо более глубокую проблему раздвоения личности. Однако, когда требования выполняются, возникают политические и общественные условия, в которых вновь возникают те же самые болезни, хотя и в измененной форме. Все просто становится с ног на голову: низ становится верхом и тень занимает место света, а поскольку тень всегда анархична и беспокойна, то свободу «освобожденного» бедняги следует подвергнуть драконовским ограничениям. Клин клином вышибают. Все это неизбежно, поскольку корень зла остается невыкорчеванным, а имеет место обычная смена полюсов.

Коммунистическая революция опустила человека гораздо ниже, чем демократическая коллективная психология, потому что она отняла у него не только политическую, но и нравственную, и духовную свободу. Помимо политических сложностей, Запад в этой ситуации находится в очень невыгодном психологическом положении, что он уже почувствовал на своей шкуре в дни существования германского нацизма: сейчас мы имеем возможность указывать пальцем на тень, германский нацизм явно находится по другую сторону политической границы, в то время как мы находимся на стороне добра и гордимся верой в правильные идеалы. Разве хорошо известный государственный деятель недавно не заявил, что «у него не хватило бы воображения для того, чтобы совершить злой поступок»? (С тех пор, как были написаны эти слова, тень добилась чрезвычайной яркого воплощения, мчась с парашютным десантом к Суэцу. Прим. К.Г.Юнга) От имени большинства он выразил тот факт, что западный человек рискует утратить свою собственную тень, рискует отождествить себя со своей вымышленной личностью, а мир — с абстрактной картиной, нарисованной рационалистами-учеными. Его духовный и нравственный оппонент, который так же реален, как и он сам, живет уже не у него в груди, а за географической границей, которая теперь представляет уже не внешний политический барьер, а все более угрожающую стену, отделяющую сознание человека от его бессознательного. Мышление и чувство утрачивают свою внутреннюю полярность, а там, где религиозная ориентация стала неэффективной, уже даже бог не может сдерживать властную поступь сорвавшихся с цепи психических функций.

Нашу рациональную философию не интересует, согласен ли с нашими осознанным планами и намерениями тот живущий внутри нас человек, которого мы уничижительно называем «тенью». Она явно до сих пор не знает, что мы носим в себе реальную тень, существование которой основано на нашей инстинктивной природе. Никто не может безнаказанно пренебрегать ни динамикой, ни образностью инстинктов. Насилие над инстинктом или пренебрежение к нему имеют весьма болезненные последствия физиологического и психологического свойства, ликвидировать которые следует, прежде всего, с помощью врача.

Уже в течение более чем пятидесяти лет мы знаем или могли бы знать о существовании бессознательного противовеса сознанию. Медицинская психология предоставила все необходимые эмпирические и экспериментальные доказательства этого. Существует бессознательная психическая реальность, которая вполне ощутимо воздействует на сознание и его содержимое. Все это известно, но из этого факта не сделано никаких практических выводов. Мы по-прежнему продолжаем думать и действовать, как прежде, словно мы являемся simplex, а не duplex. Соответственно, мы воображаем себя безобидными, разумными и человечными. Нам не приходит в голову подвергнуть сомнению наши мотивы или спросить себя, что думает внутренний человек о том, чем мы занимаемся во внешнем мире. Между тем, пренебрежительное отношение к реакции и точке зрения бессознательного легкомысленно, поверхностно, неразумно и психически негигиенично. Можно презрительно относиться к своему желудку или сердцу, но это не спасет весь организм от последствий переедания или переутомления. Но мы считаем, что от психических ошибок и их последствий можно избавиться с помощью простых слов, поскольку для большинства людей «психика» — это даже меньше, чем пустой звук. Тем не менее, никто не может отрицать, что без психе мира вообще не существовало бы, не говоря уже о мире людей. Буквально все зависит от человеческой психе и ее функций. Она заслуживает самого пристального нашего внимания, и особенно сегодня, когда все признают, что будущее человечества зависит не от угрозы со стороны диких животных, не от природных катаклизмов, не от эпидемий, а исключительно от перемен в психике человека. Достаточно почти незаметного нарушения психического равновесия в головах нескольких правителей, чтобы мир был залит кровью, охвачен пламенем, покрыт радиоактивными осадками. Обе стороны располагают необходимыми для этого техническими средствами. И определенные осознанные намерения, не контролируемые никаким внутренним оппонентом, слишком легко могут быть претворены в жизнь, в чем мы уже имели возможность убедиться на примере одного «вождя». Сознание современного человека по-прежнему настолько цепляется за внешние объекты, что он возлагает на них всю ответственность, словно его решение зависит от них. То, что психическое состояние определенных индивидов может даже освободить себя от поведения объектов, слишком редко приходит кому-либо в голову, хотя иррациональности такого рода наблюдаются каждый день и могут приключиться с кем угодно.

Печальное состояние сознания в нашем мире проистекает, прежде всего, из утраты инстинкта, и причина этого кроется в развитии на протяжении последнего тысячелетия человеческого разума. Чем больше человек подчиняет себе природу, тем сильнее его знания и навыки ударяют ему в голову и тем глубже становится его презрение к обычным природным и случайным явлениям, ко всем иррациональным данным — в том числе и к объективной психе, которая является всем, чем не является сознание. В противоположность субъективизму осознающего разума, бессознательное — объективно, и проявляется, по большей части, в форме противоречивых чувств, фантазий, эмоций, импульсов и сновидений, которые создает не человек, сам являющийся объектом их вторжения. Даже в наше время психология по-прежнему в значительной степени является наукой о содержимом сознания, измеряемого, насколько это возможно, коллективными стандартами. Индивидуальная психе стала простой случайностью, маргинальным феноменом, в то время, как бессознательное, которое может проявиться только в реальном, «иррационально данном» человеческом существе, полностью игнорируется. И это не результат небрежности или нехватки знаний, а откровенное сопротивление признанию самой возможности существования наряду с эго второго психического авторитета. Когда самодержавность эго подвергается сомнению, это рассматривается, как прямая ему угроза. С другой стороны, религиозный человек привык к мысли, что он не является единственным хозяином в доме. Он верит в то, что последнее слово остается за Богом, а не за ним. Но сколько людей рискнет все предоставить воле Божьей, и кто из нас не почувствует смущения, если ему придется сказать, в какой степени его решение было продиктовано ему Богом?

Религиозный человек, насколько можно об этом судить, подвергается неспоредственному воздействию реакции бессознательного. Как правило, он называет это действием сознания. Но поскольку та же самая психическая основа порождает реакции, отличные от нравстенных, то верующий мерит свое сознание традиционными (стало быть, коллективными) этическими нормами, в чем его активно поддерживает его Церковь. До тех пор, пока индивид может крепко держаться за свои традиционные верования, а время, в которое он живет, не требует более пристального внимания к индивидуальной автономии, его положение может вполне его удовлетворять. Но положение резко меняется, когда суетный человек, ориентированный на внешние факторы и утративший религиозные убеждения, появляется en masse, что мы можем наблюдать в настоящее время. В этом случае, верующий вынужден защищаться и пересмотреть основные принципы своей веры. Его уже не поддерживает впечатляющая сила consensus omnium (Общее согласие (лат.) — Прим. ред.) и он очень хорошо видит слабость Церкви и ненадежность его догм. В качестве противоядия Церковь рекомендует больше веры, словно эта благодать зависит от доброй воли и удовольствия человека. Но троном веры является не осознанное, а спонтанное религиозное ощущение, которое устанавливает непосредственную связь веры индивида с Богом.

На это вопрос дать положительный ответ можно только тогда, когда индивид хочет подчиниться строгим требованиям изучения и познания себя. Если он выполняет эти требования, он не только узнает определенные важные истины о самом себе, но и получает психологическое преимущество: он сможет убедить в том, что достоин серьезного внимания и сочувствия. Он будет готов провозгласить свое человеческое достоинство и сделать первый шаг по направлению к основам своего сознания — то есть, к бессознательному, единственному источнику религиозного ощущения. При этом я никак не хочу сказать, что бессознательное тождественно Богу или может послужить ему заменой. Просто оно является средой, из которой возникают религиозные ощущения. Что же касается причины этих ощущений, то ответ на этот вопрос находится далеко за пределами человеческого знания. Познание Бога — это трансцендентальная проблема.

Религиозный человек находится в гораздо более выгодном положении, когда речь заходит об ответе на коренной вопрос, дамокловым мечем висящий над нашим временем: он имеет ясное представление о том, каким образом его субъективное существование строится на его связи с «Богом». Я взял слово «Бог» в кавычки для того, чтобы показать, что мы имеем дело с антропоморфической идеей, динамика и символизм которой просачиваются сквозь слой бессознательной психе. Любой человек, который того хочет, может по крайней мере приблизиться к источнику этих ощущений, вне зависимости от того, верит он в Бога или нет. Только в очень редких случаях, вроде происшествия с Павлом в Дамаске, волшебные превращения происходят без этого контакта. Существование религиозного ощущения больше не нуждается ни в каких доказательствах. Но всегда будут иметь место сомнения насчет того, является ли то, что метафизика и теология называют Богом или богами, истинной основой этих ощущений. Собственно, и сам вопрос, и ответ на него не имеют никакого смысла по причине субъективно подавляющей сверхъественности ощущения. Любой испытавший его человек был им захвачен и потому не может предаваться бесплодным метафизическим или гносеологическим размышлениям. Абсолютная уверенность сама по себе является доказательством и не нуждается ни в каких антропоморфических обоснованиях.

Принимая во внимание общее невежество в психологии и предубежденное к ней отношение, следует считать просто невезением тот факт, что источник единственного ощущения, которое придает смысл индивидуальному существованию, находится в среде, повсеместно вызывающей возражения. Вновь слышны сомнения: «Может ли что доброе выйти из Назарета?» (См. Иоанн, 1:4б. Прим. ред.) Бессознательное, даже если его не считают чем-то вроде расположенного под осознающим разумом мусорного ведра, в любом случае воспринимается, как «обычная животная природа». Однако, в реальности и по определению оно обладает неизвестными размерами и содержимым, так что его переоценка или недооценка не имеют никакого смысла и могут быть отброшены, как обычные предубеждения. Такие суждения о бессознательном особенно странно слышать от христиан. Господь которых сам родился в яслях на соломе, в окружении домашних животных. Толпе больше бы пришлось по вкусу, если бы он родился в храме. Приземленный человек толпы ищет сверхъестественное ощущение на массовом сборище, которое представляет собой несравненно более впечатляющий фон, чем индивидуальная душа. Жертвами этой пагубной иллюзии являются даже стойкие приверженцы христианской Церкви.

Настойчивое требование психологов в важности бес-сознательных процессов для религиозного ощущения крайне непопулярно, как в правом, так и в левом политических лагерях. Для правых решающим фактором является историческое откровение, пришедшее к человеку извне; левые считают это совершенной глупостью и утверждают, что у человека вообще нет никаких религиозных функций, за исключением веры в партийную доктрину, когда неожиданно возникает потребность в самой отчаянной вере. В довершение всего, различные вероисповедания провозглашают совершенно разные вещи, и каждое из них претендует на обладание абсолютной истиной. И все же сегодня мы живем в едином мире, в котором расстояния измеряются по большей части часами, и не более, чем неделями и месяцами. Экзотические народы перестали быть экспонатами для этнологического музея. Они стали нашими соседями и то, что вчера было личным увлечением этнолога, сегодня является политической, социальной и психологической проблемой. Уже началось взаимопроникновение идеологических сфер, и возможно не за горами то время, когда остро встанет вопрос взаимопонимания. Быть понятым абсолютно невозможно без глубокого понимания точки зрения другого человека. Необходимое для этого озарение будет иметь последствия для обоих сторон. История обязательно пройдет мимо тех, кто считает своим призванием сопротивление этому неизбежному развитию ситуации, каким бы желанным и психологическим необходимым не было сохранение всего существенного и хорошего, что есть в нашей традиции. Несмотря на все различия, единение человечества просто неизбежно. На эту карту марксистская доктрина поставила свою жизнь, в то время, как Запад пытается достичь своей цели с помощью технологии и экономической поддержки. Коммунизм не упустил из виду огромное значение идеологического фактора и универсальности основных принципов. Идеологическая слабость цветных рас ничем не отличается от нашей, и в этом смысле они также уязвимы, как и мы.

За недооценку психологического фактора, скорее всего, придется горько поплатиться. А потому сейчас самое время нам заняться этим вопросом. Но пока что это остается благим пожеланием, потому что самопознание, помимо своей чрезвычайно непопулярности, еще и представляется неприятно идеалистической целью, является предельно нравственной вещью и сосредоточено на психологической тени, существование которой, как правило, отрицается или, по крайней мере, не упоминается. Стоящая перед нашим веком задача отличается поистине неодолимой сложностью. Она требует от нас высочайшей ответственности, если только мы не хотим стать виновниками очередного trahison des clercs (Предательство интеллектуалов, клириков (фр.) — Прим. ред.). Решение этой задачи — это прерогатива тех ведущих и влиятельных личностей, которые обладают необходимым знанием для понимания сложившейся в нашем мире ситуации. По идее, эти люди должны прислушаться к голосу разума. Но поскольку речь в данном случае идет не только об умственном понимании, но и о нравственных выводах, то, к сожалению, у нас есть мало оснований для оптимизма. Природа, как известно, не настолько щедра, чтобы к мудрости присовокупить еще и доброту. Как правило, где есть одно, там нет другого, и одна способность достигает совершенства за счет других. Несоответствие между интеллектом и чувством, которые и в самые благоприятные времена мешают друг другу, является наиболее печальной главой в истории человеческой психе.

Нет никакого смысла пытаться сформулировать задачу, которую наш век помимо нашей воли предъявил нам, как нравственное требование. В лучшем случае, мы можем просто сделать психологическую ситуацию, в которой оказался мир, настолько ясной, что в ней сможет разобраться даже слепой, и прокричать необходимые слова так громко, что их услышит даже глухой. Мы можем рассчитывать на понимающих людей и на людей доброй воли, и не должны уставать повторять необходимые мысли и пояснения. В конце концов, распространяться может не только милая сердцу толпы ложь, но и истина.

Этими словами я хотел бы привлечь внимание читателя к основной трудности, с которой ему придется столкнуться. Ужасы, которым подвергли человечество современные диктаторские Государства, есть ничто иное, как кульминация всех тех жестокостей, виновниками которых были не такие уж и далекие наши предки. Помимо всего того варварства и кровопролития, в которых христианские народы провинились друг перед другом на протяжении всей европейской истории, европейцы также должны ответить за все те преступления, которые они совершили по отношению к цветным народам в ходе процесса колонизации. В этом смысле белый человек действительно несет очень большое бремя. Оно являет собой картину обычной человеческой «тени», которую вряд ли можно нарисовать более черными красками. Зло, которое проявляется в человеке и несомненно живет в нем, обладает гигантскими размерами, так что разговоры Церкви о первородном грехе, источником которого является относительно невинное приключение Адама с Евой, — это почти эфемизм. Дело обстоит гораздо хуже и его серьезность страшно недооценивается.

Поскольку повсеместно распространено убеждение, что человек — это просто то, что его сознание знает о себе самом, человек считает себя таким же безвредным, добавляя, тем самым, к своей греховности еще и глупость. Он не отрицает, что ужасные вещи имели и продолжают иметь место, но их всегда совершают «другие». А если подобные деяния относятся к недавнему или далекому прошлому, то они очень быстро и кстати погружаются в море забвения, после чего возвращается то состояние хронической неясности мышления, которое мы называем «нормальностью». Потрясающим контрастом этому является тот факт, что ничто не проходит бесследно и ничто не исправляется. Зло, вина, угрызения совести, мрачные предчувствия находятся перед нами, только мы их не видим. Все это совершил человек; я -человек и моя природа есть часть человеческой природы; стало быть, я виновен также, как и все остальные, и несу в себе неизменившиеся и неистребимые способность и склонность в любое время совершать греховные поступки. Даже если с юридической точки зрения мы не можем быть признаны правонарушителями, мы все равно, в силу нашей человеческой природы, всегда являемся потенциальными преступниками. Просто в реальной жизни нам не подворачивается возможность быть втянутыми в компанию дьявола. Никому из нас не дано вырваться из черной коллективной тени. Когда бы не произошло преступление — много веков тому назад или в наши дни, оно является симптомом всегда и повсюду присутствующего настроя — а потому человеку действительно следует обладать «представлениями о зле», поскольку только дурак может не обращать никакого внимания на свойства своей природы. Более того, его невежество — это самый верный способ превращения его в орудие зла. Безвредность и наивность не помогут, как не помогут они больному холерой и находящимся поблизости от него людям, если они ничего не будут знать о заразности этой болезни. Напротив, безвредность и наивность приведут к проекции неопознанного зла в «другого». Это наиболее эффективный способ укрепить позицию противника, потому что проекция переносит страх, который мы невольно и втайне испытываем по отношению к нашему собственному злу, на другую сторону и в значительной степени увеличивает исходящую оттуда угрозу. И что еще хуже отсутствие у нас инсайта лишает нас способности общаться со злом. Здесь мы, разумеется, сталкиваемся с одним из основных предрассудков христианской традиции и одним из самых больших камней преткновения для наших политиков. Нам говорят, что мы должны «отойти от зла» и, по возможности, даже не упоминать о нем. Ибо зло является также дурным знаком, которого следует бояться и о котором нельзя говорить. Это суеверное отношение ко злу и обхождение его стороной потворствуют имеющейся у нас примитивной склонности закрывать глаза на зло и надеяться на то, что какой-нибудь ветхозаветный «козел отпущения» унесет его на себе в пустыню.

Вопрос о смысле жизни человек задаёт себе давно, ещё с античных времён. Выдающиеся философы и мыслители разных культур и эпох пытались найти на него ответ. Но существует множество мнений, спор не угасает до сих пор. В этой статье рассмотрены основные философские системы мировоззрения и идеи, которые дают ответ на вопрос о смысле жизни.

Фрейд говорил, что если человек начал задаваться вопросом о смысле жизни, то он болен. Толстой в предсмертном письме утверждал, что жизнь без объяснения её смысла и значения и без руководства, которое вытекает из понимания смысла, есть жалкое существование. Стоит сразу отметить, что не нужно путать понятия «цель» и «смысл». Цель – субъективный ориентир, который даёт себе человек. Купить квартиру, написать книгу и т.п. – цели, но вряд ли смысл.

Гедонисты убеждены, что смысл жизни состоит в получении удовольствия. Основную идею гедонизма можно выразить одной фразой: «жить – значит наслаждаться». Но не стоит понимать под наслаждением только лишь удовлетворение физиологических потребностей. Человек может испытывать наслаждение также и от творчества, научной деятельности и т.д.

Из этого философского подхода следует, что смысл жизни – достижение счастья.
Важно учесть, что для эвдемонизма счастье основывается на отсутствии страха перед Богом, смертью и страданием. Эвдемонизм проповедует безмятежность, примат стремления к духовному совершенству над получением телесных удовольствий.

Согласно утилитаризму, жить – значит извлекать из всего и всех пользу. Этика утилитаризма гласит, что единственный критерий правильности поступка – его последствия. Такой подход называется консеквенциализм и противостоит деонтологическому подходу, который выражен в категорическом императиве Канта. Классик утилитаризма Иеремия Бентам проповедовал принцип «максимизации счастья»: сталкиваясь с моральной дилеммой, человек должен выбирать тот вариант, впоследствии которого будет больше счастливых людей.

Прагматизм утверждает, что цель оправдывает любые средства. Человек должен добиваться успеха любыми путями, не гнушаясь ничем. Единственный возможный критерий – это выгода. Если утилитаризм ограничен областью этики, прагматизм выходит за рамки и исследует в том числе и другие проблемы. Критерием истины и смысловой значимости в прагматизме служит именно практика. То есть мы должны перевести вопрос в практическую плоскость и решить, что будет, если утверждение истинно, и что будет, если утверждение ложно. Из этого и исходить.

Человек должен служить другим людям и человечеству в целом. Смысл жизни – в самопожертвовании и принесении пользы. Отказ от личной выгоды в пользу общественного блага – идеал этого подхода, именно в этом и заключается смысл жизни и предназначение каждого человека. Также ряд мыслителей высказывали идею, что смысл жизни человека в его реализации. Императив Пиндара гласит, что человек должен стать тем, кто он есть. То есть смысл жизни в максимальном развитии своих способностей и успешной реализации всех возможностей.

Философское отношение к жизни — умение держать жизненные удары с высоко поднятой головой и делать после этого выводы, не падая духом, и в то же время надежда обрести настоящее счастье, научившись снисхождению и терпимости.

Философское отношение к жизни означает примерно то же, что критическое отношение к жизни. Люди, придерживающиеся такого мировоззрения, стремятся самостоятельно строить свои мнения, вырабатывать их на основе своих собственных рассуждений и заключений. Они не ищут авторитетов и всё проверяют своим разумом. Никакой авторитет не является для них настолько удовлетворительным, чтобы они могли принять то, что он утверждает, без рассуждений.

Философское отношение к жизни может означать склонность мыслить глобальными категориями, то есть стремление во всём находить закономерность, первопричину, общую тенденцию, универсальное правило. Желание постигнуть мир в большей степени, чем к этому дают возможность обыденный рассудок и устоявшиеся взгляды. Желание увидеть мир без искажений индивидуального и группового восприятия. Умение смотреть на собственное существование со стороны или откуда-то сверху.

И, кстати, склонность к философии отнюдь не означает лишенность эмоций или чрезмерно догматизированный рассудок. Наоборот, философия — страсть и творчество. А то, что некоторые рациональные люди проявляют эмоции в меньшей степени, не значит, что они их не испытывают. Просто они научились смотреть на себя сквозь свои собственные эмоции и определять, насколько они могут быть адекватны на самом деле.

Филосовское отношение к жизни это значит, не паническое, во всем видеть некий здравый смысл и пытаться рассуждать соответственным образом, видеть и находить тайный смысл в вещах, что многим остальным людям это не под силу. То есть, быть мудрым, оставаться в здравом смысле, возможно, даже с чувством юмора, и никогда не перегибать палку, а четко следовать во всем золотой середины.

Философское отношение к жизни, в сущности, исчерпывается активной экзистенциальной позицией: раз уж вы попали в этот мир, постарайтесь в нем хорошенько разобраться и хорошо устроиться. Из этого отнюдь не следует, что нужно как можно больше заиметь и как можно выше забраться. Скорее, наоборот. Тщеславие, жадность, зависть и прочие врожденные пороки сердца искажают картину реальности, данной нам в ощущениях. Следует понять свое время и совпасть с собственным бытием.

философский — прил., употр. сравн. часто Морфология: нар. по философски 1. Философский текст это научное сочинение, в котором автор излагает свои или чьи либо идеи о закономерностях развития природы, человека или общества. Философский труд, трактат. |… … Толковый словарь Дмитриева
ОБРАЗ ЖИЗНИ — философско социологич. категория, охватывающая совокупность типичных видов жизнедеятельности индивида, социальной группы, общества в целом, которая берётся в единстве с условиями жизни. Даёт возможность комплексно, во взаимосвязи… … Философская энциклопедия
СИСТЕМНЫЙ ПОДХОД — направление методологии специально науч. познания и социальной практики, в основе которого лежит исследование объектов как систем. С. п. способствует адекватной постановке проблем в конкретных науках и выработке эффективной стратегии их… … Философская энциклопедия
Возникновение жизни — Возникновение жизни или абиогенез процесс превращения неживой природы в живую. В узком смысле слова под абиогенезом понимают образование органических соединений, распространённых в живой природе, вне организма без участия ферментов.… … Википедия
Смысл жизни — Возможно, эта статья содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае она может быть выставлена на удаление. Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (25 мая 2011) … Википедия
Зарождение жизни — Возникновение жизни процесс превращения неживой природы в живую. В разное время относительно возникновения жизни на Земле выдвигались следующие теории: Теория биохимической эволюции Теория панспермии Теория стационарного состояния жизни Теория… … Википедия
Зарождение жизни на Земле — Возникновение жизни процесс превращения неживой природы в живую. В разное время относительно возникновения жизни на Земле выдвигались следующие теории: Теория биохимической эволюции Теория панспермии Теория стационарного состояния жизни Теория… … Википедия
Происхождение жизни — Возникновение жизни процесс превращения неживой природы в живую. В разное время относительно возникновения жизни на Земле выдвигались следующие теории: Теория биохимической эволюции Теория панспермии Теория стационарного состояния жизни Теория… … Википедия
Антропологический подход к воспитанию — Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/25 декабря 2012. Пока процесс обсужден … Википедия
Происхождение жизни — одна из центральных проблем естествознания. Теологи и философы идеалисты (финалисты, холисты, органицисты и др.) утверждают, что возникновение жизни есть результат творческого акта духовного начала, «высшего интеллекта», бога. В… … Большая советская энциклопедия
ЛОГИКО-ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ — ’ЛОГИКО ФИЛОСОФСКИЙ ТРАКТАТ’ (‘Тгасtatus Logico philosophicus’) основное произведение раннего периода творчества Витгенштейна и единственная книга, которую он опубликовал при жизни. Написан в 1916 1918, опубликован в 1921 в Германии и в 1922 в… … История Философии: Энциклопедия

Для начала вспомним, что философия — это поиск истины. Это означает, что философия — это не просто сбор информации. Скорее, он придает первостепенное значение тому, как мы подходим к обнаружению того, является ли что-то правдой.

Философию отличает не только путь поиска истины.Это также тип истины, который он преследует, который отличает его от других дисциплин (таких как наука). Философия помогает нам понять вещи, которые мы не можем узнать, просто глядя на физический мир.

Вы читаете или слушаете это руководство. Ученый мог бы объяснить, как ваше тело (например, глаза, уши и т. Д.) Позволяет вам это делать. Но философия подойдет к этому иначе: она спросит: «Каковы ваши причины для этого?».Другими словами, он будет спрашивать об идеалах или целях, которые мотивируют ваши действия (например, самосовершенствование, стремление к знаниям и т. Д.).

Ученый может попытаться решить проблему нехватки продовольствия, разработав способы повышения урожайности сельскохозяйственных культур (например, генная инженерия). Философ может поразмыслить над природой проблемы и показать, что необходимо не больше еды, а лучшее распределение уже имеющейся пищи, тем самым указывая ученым путь к поиску решений по распределению пищи.

Ученые очень хорошо умеют находить решения проблем, но не всегда вкладывают одинаковое количество энергии в размышления о том, правильно ли поставлена сама проблема. Философия может помочь нам осознать природу проблем или целей, на которые мы отвечаем.

Вы знаете, что когда сталь подвергается воздействию кислорода, со временем она ржавеет и становится коричневой.Если вы не знали, в какой цвет превращается медь, вы могли бы ожидать увидеть коричневый цвет. Вы можете подумать, что видите, как он стал коричневым, даже если подумал, что он на самом деле становится зеленым.

Если ученый находит доказательства, подтверждающие его точку зрения, он редко думает, что его работа сделана. Вместо этого она будет постоянно проводить эксперименты разными способами, чтобы попытаться исключить любые факторы смещения.

Как показывает этот пример, работа ученого не заканчивается после того, как он сделал наблюдение.По крайней мере, она размышляет о природе самого наблюдения, которое является философской деятельностью. Кроме того, ученым также необходимо подумать о том, как их результаты соотносятся с выводами других ученых.

Долгое время ученые считали, что свет состоит из частиц. Но затем некоторые наблюдали, как свет ведет себя как волна. Как мы можем соединить их вместе? Вы можете подумать: «Конечно, только один может быть прав». Размышляя над этой проблемой, Эйнштейн пришел к выводу, что оба описания света по-своему верны (что способствовало присуждению ему Нобелевской премии в 1921 году).

Есть и другие способы, которыми размышления о самой науке дают важные научные результаты. Важный вопрос для социальных наук состоит в том, следует ли им следовать модели естественных наук. От того, как ответит ученый, будет зависеть, какое исследование он будет проводить и какие открытия будут делать.

Если социолог думал, что ему следует подражать естественным наукам, то он попытается найти закономерности в социальном мире, которые столь же жестки, как законы природы (например, закон гравитации).Если социолог считает, что ему не следует подражать естественным наукам, он, вероятно, подчеркнет элемент непредсказуемости в человеческой деятельности.

По опыту известно, что прогноз погоды не всегда бывает верным. Итак, вы знаете, что нельзя быть полностью уверенным в погоде на основании этих данных. Ставя силу своей веры в зависимость от силы имеющихся свидетельств, вы делаете ее рациональной.

Чтобы ваша вера была рациональной, вы рассматриваете доказательства как за, так и против.Вы должны взвесить все доступные доказательства и позволить им руководствоваться своим мнением. Помните, недостаточно иметь мнение о философии, нужно обосновать свои претензии.

Когда философы спорят о том, допустимо ли аборт с моральной точки зрения, они не принимают всерьез мнение каждого по этому поводу, а только тех, кто может привести аргументированные аргументы в поддержку своей точки зрения.

Давайте посмотрим на некоторые другие нефилософские подходы, чтобы увидеть, как они соотносятся с философскими подходами. Рассмотрим, например, тему человеческой смертности или смерти и увидим, как каждый подход предлагает разные типы вопросов.

Философские и нефилософские вопросы
Философский	Что для нас значит наша мораль? Как это влияет на наше самопонимание?
Социологические	Как разные общества справляются со смертью? (е.грамм. погребение, ритуалы и т. д.)
Научный	Какие изменения претерпевает органическая жизнь, когда умирает?
Религиоведение	Есть ли жизнь после смерти?

Мы начали это руководство с обзора философии , рассматривая некоторые из основных характеристик философского исследования. Затем было проведено сравнение философии и науки , сосредоточив внимание на том, как философия может помочь научному исследованию, прежде чем исследовать присутствие философии в науке .В частности, мы увидели, как ученые философски размышляют о своей деятельности и методах.

Затем мы увидели, как нам нужно сбалансировать убеждения и свидетельства, чтобы быть рациональными. Наконец, философских и нефилософских вопроса были сопоставлены, чтобы дать представление о разнообразии подходов, которые могут быть приняты по одной теме.

Надежда в бездомных: феноменологическое исследование опыта надежды, герменевтическая феноменология представила себя как полезный философский подход , следовательно, методология, которую следует использовать для этого исследования.

В конце концов, этот в основном теоретический и философский подход к изучению музыки потерял свое важное место в общеуниверситетской программе, уступив место натиску гуманистических, математических и научных предметов.

Философия образования , философские размышления о природе, целях и проблемах образования. Философия образования — это лицо Януса, которое смотрит как внутрь, на основную дисциплину — философию, так и вовне — на образовательную практику. (В этом отношении он похож на другие области «прикладной» философии, такие как философия права, философия науки и философия медицины, включая биоэтику.Этот двойной фокус требует, чтобы он работал по обе стороны традиционного разрыва между теорией и практикой, принимая в качестве предмета как основные философские вопросы (например, природу знания), так и более конкретные вопросы, возникающие из образовательной практики (например, желательность стандартизированного тестирования). Эти практические вопросы, в свою очередь, имеют значение для множества давних философских проблем в эпистемологии, метафизике, этике и политической философии. Обращаясь к этим многочисленным вопросам и проблемам, философ образования стремится к концептуальной ясности, строгости аргументов и осознанной оценке.

История философии образования является важным источником озабоченностей и вопросов, как и сама история образования, для определения интеллектуальной повестки дня современных философов образования. Не менее актуален ряд современных подходов к предмету. Хотя здесь невозможно систематически рассматривать ни эту историю, ни эти современные подходы, ниже предлагаются краткие наброски нескольких ключевых фигур.

Западная философская традиция зародилась в Древней Греции, и философия образования началась с нее.Основные исторические деятели разработали философские взгляды на образование, которые были включены в их более широкие метафизические, эпистемологические, этические и политические теории. Введение Сократом «сократического метода» вопрошания ( см. диалектика) положило начало традиции, в которой рассуждение и поиск причин, которые могли бы оправдать убеждения, суждения и действия, были (и остаются) фундаментальными; такие вопросы, в свою очередь, в конечном итоге привели к мнению, что образование должно в максимально возможной степени поощрять всех учащихся и людей к разумной жизни.Эту точку зрения на центральное место разума в образовании разделяли большинство выдающихся деятелей истории философии образования, несмотря на существенные различия в других их философских взглядах.

Ученик Сократа Платон поддерживал эту точку зрения и считал, что фундаментальная задача образования состоит в том, чтобы помочь ученикам ценить разум и быть разумными, что для него включает в себя ценить мудрость выше удовольствия, чести и других менее достойных занятий.В своем диалоге Republic он изложил видение образования, в котором разные группы учащихся будут получать разные виды образования в зависимости от их способностей, интересов и жизненного положения. Многие считали его утопическое видение предшественником того, что стало называться образовательной «сортировкой». Спустя тысячелетия американский философ-прагматик Джон Дьюи (1859–1952) утверждал, что образование должно быть адаптировано к индивидуальному ребенку, хотя он отвергал иерархическую сортировку учащихся по категориям Платоном.

Платон Платон, мраморный портретный бюст, с оригинала IV в. До н. Э .; в Капитолийских музеях в Риме. Г. Дагли Орти — Библиотека изображений ДеА / Обучающие картинки
Britannica Premium: удовлетворение растущих потребностей искателей знаний. Получите 30% подписки сегодня.
Подпишись сейчас

Ученик Платона Аристотель также считал высшей целью образования воспитание здравого смысла или мудрости, но он был более оптимистичен, чем Платон, в отношении способности типичного ученика достичь этого.Он также подчеркивал воспитание нравственной добродетели и развитие характера; его акцент на добродетели и его настойчивое утверждение, что добродетели развиваются в контексте управляемой сообществом практики — и что права и интересы отдельных граждан не всегда перевешивают права и интересы сообщества — отражены в современном интересе к «теории добродетели» в этике и «Коммунитаризм» в политической философии.

Жан-Жак Руссо (1712–1778) утверждал, что формальное образование, как и само общество, неизбежно развращает; он утверждал, что образование должно способствовать «естественному» и «свободному» развитию детей — точка зрения, которая в конечном итоге привела к современному движению, известному как «открытое образование». Эти идеи в некотором роде отражены в «прогрессивизме» 20-го века, движении, часто (но не всегда точно) связанном с Дьюи.В отличие от Платона, Руссо также предписывал принципиально отличное образование для мальчиков и девочек, и при этом он поднял вопросы, касающиеся пола и его места в образовании, которые сегодня имеют центральное значение. Дьюи подчеркивал образовательную центральную роль опыта и считал, что опыт действительно является образовательным только тогда, когда он ведет к «росту». Но идея о том, что целью образования является рост, оказалась проблематичной и противоречивой, и даже смысл лозунга неясен. Дьюи также подчеркнул важность собственных интересов ученика в определении соответствующей образовательной деятельности и целей; в этом отношении его обычно считают сторонником «ориентированного на ребенка» образования, хотя он также подчеркивал важность понимания учащимися традиционных предметов.Хотя эти темы Дьюи сильно напоминают Руссо, Дьюи поместил их в гораздо более сложный, хотя и с философской точки зрения, спорный контекст. Он подчеркивал центральную важность образования для здоровья демократических социальных и политических институтов и развивал свои образовательные и политические взгляды на основе систематической метафизики и эпистемологии.

Конечно, история философии образования включает гораздо больше фигур, чем Сократ, Платон, Аристотель, Руссо и Дьюи.Другие крупные философы, в том числе Фома Аквинский, Августин, Томас Гоббс, Рене Декарт, Джон Локк, Дэвид Хьюм, Иммануил Кант, Джон Стюарт Милль, Карл Маркс, Бертран Рассел и, в последнее время, Р.С. Петерс в Великобритании и Исраэль Шеффлер в Соединенных Штатах также внесли существенный вклад в образовательную мысль. Стоит еще раз отметить, что практически все эти деятели, несмотря на их многочисленные философские различия и с разной квалификацией и различиями в акцентах, исходят из того, что основной целью образования является развитие рациональности ( см. Причину ).Никакая другая предлагаемая цель образования не получила положительной поддержки со стороны стольких исторически важных философов, хотя, как будет показано ниже, эта цель в последние десятилетия подвергалась все более пристальному вниманию.

Что такое философский подход к жизни: Как научиться философскому отношению к жизни 🚩 Работа над собой

Как научиться философскому отношению к жизни 🚩 Работа над собой

Философские подходы к пониманию смысла жизни

Важность проблемы

Основные философские концепции смысла жизни

Гедонизм

Эвдемонизм

Утилитаризм

Прагматизм

Этика долга

Философские подходы к пониманию смысла жизни — Психолог

Важность проблемы

Варианты ответа на вопрос о смысле жизни:

Основные философские концепции смысла жизни

Гедонизм

Эвдемонизм

Утилитаризм

Прагматизм

Этика долга

Философский и психологический подход к жизни — Мегаобучалка

Философские подходы к пониманию смысла жизни

Важность проблемы

Основные философские концепции смысла жизни

Гедонизм

Эвдемонизм

Утилитаризм

Прагматизм

Этика долга

что такое философское отношение к жизни?

философский подход к жизни — это… Что такое философский подход к жизни?

Смотреть что такое «философский подход к жизни» в других словарях:

Учебное пособие по философским и нефилософским вопросам

1.Обзор философии

2. Философия и наука

3. Философия в науке

4. Убеждение и доказательства

5. Философские и нефилософские вопросы

философский подход en una frase

Философия образования | История, проблемы, проблемы и задачи

Основные исторические фигуры

Добавить комментарий Отменить ответ

Меню навигации