Манипуляция общественным сознанием: Методы манипуляции общественным мнением — Психологос

Методы манипуляции общественным мнением — Психологос

Манипуля́ция обще́ственным мне́нием (син. «манипуля́ция ма́ссовым созна́нием») — один из способов господства и подавления воли людей путём духовного воздействия на них через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном некоторой группе людей направлении. Как указывал в своей основополагающей работе по этой теме С.Г.Кара-Мурза симптомами и признаками скрытой манипуляции могут быть: язык, эмоции, сенсационность и срочность, повторение, дробление, изъятие из контекста, тоталитаризм источника сообщений, тоталитаризм решения, смешение информации и мнения, прикрытие авторитетом, активизация стереотипов, некогерентность высказываний и т.д.

Методов манипуляции сознанием, используемых в средствах массовой информации, довольно много, но чаще всего выделяются следующие:

1. Использование внушения.
2. Перенос частного факта в сферу общего, в систему.
3. Использование слухов, домыслов, толкований в неясной политической или социальной ситуации.
4. Метод под названием «нужны трупы».
5. Метод «страшилок».
6. Замалчивание одних фактов и выпячивание других.
7. Метод фрагментации.
8. Многократные повторы или «метод Геббельса».
9. Создание лжесобытий, мистификация.

Подробно см. Десять стратегий манипулирования с помощью СМИ

В свою очередь, противники С.Г. Кара-Мурзы также могут обвинять его в манипуляции сознанием своей аудитории или подтасовках.

Манипуляция сознанием

Психологи понимают под манипуляцией особый тип воздействия на сознание людей с целью изменить их восприятие или поведение при помощи скрытой или обманной тактики. Чаще всего этот термин воспринимается с оттенком негатива, ведь чужое сознание – сугубо личная территория, поэтому любое вторжение воспринимается большинством как нарушение личных границ. К тому же предполагается, что подобное воздействие в основном выгодно только манипулятору. Особенно опасна манипуляция сознанием, когда речь идет не об отдельном человеке, а о множестве людей. Последствия такого воздействия могут быть катастрофическими. Вспомним революцию 1917 года, период сталинских репрессий, деятельность криминальных сект и другие примеры, свидетельствующие о том, как поведение людей меняется под влиянием идеологии, навязываемой им извне.

Манипуляция общественным сознанием

Согласно исследованиям Ноама Хомски, американского лингвиста, аналитика, общественного деятеля, есть 10 способов, с помощью которых осуществляется манипуляция общественным сознанием. Вот они:

1. Отвлечение внимания. Пример: колоссальную по важности информацию о повышении пенсионного возраста в России население получило в день открытия Чемпионата мира по футболу.
2. Создание проблем и предложение способов их решения. Пример: постановочные «теракты», снятые и растиражированные СМИ участвующих в конфликте стран с целью получить общественную поддержку на проведение «антитеррористической» операции.
3. Постепенность применения. Пример: постепенное внедрение в сознание людей идей неолиберализма конца 20 века в России.
4. Отсроченное исполнение. Пример: непопулярная мера озвучивается как необходимая, но при этом отмечается, что она будет реализовываться не сейчас. Людям проще смириться с тем, что им не нравится, если это произойдет когда-то: легче поверить, что все еще может измениться.
5. Обращение ко взрослым, как к детям. Пример: большинство информационных программ, рассчитанных на массовую и не слишком взыскательную аудиторию, падкую на сенсации. Их заказчики предполагают, что зрительская реакция на информацию будет с позиции «внутреннего ребенка», легко верящего «взрослым».
6. Упор на эмоции, а не размышления. Пример: выступления В. В Жириновского на недавних предвыборных дебатах. Когда оппонент растерян, его проще деморализовать, подавить.
7. Культивирование посредственности. Пример: создать искусственный разрыв между знаниями, доступным низшему и высшему классам, чтобы подавляющая масса людей не обладала сведениями, при помощи каких технологий ей управляют.
8. Мода на определенный стиль поведения. Пример: герои популярных сериалов («Реальные пацаны»), реалити-шоу («Дом-2») и т.д. призваны дать молодежи новых «кумиров», показать, что тупость, пошлость и невоспитанность – это «модно».
9. Усиление чувства вины. Пример: продвижение постулата о том, что люди сами виноваты в том, что с ними происходит, чтобы вместо социального протеста против непопулярных экономических преобразований они стремились к «самосовершенствованию».
10. Использование в качестве средств манипуляции достижений науки в области изучения человека. Каждый день происходят новые открытия в таких науках как нейробиология, физика, прикладная психология. Доступ к этим данным есть далеко не у всех. Так меньшинство получает возможность управлять большинством, и обыватели даже не догадываются, что становятся объектом манипуляции.

Как защитить свое сознание от манипуляций?

Есть несколько простых правил, которые помогут сохранить ясность восприятия в условиях манипулирования общественным сознанием:

1. Чем более осознанно вы будете реагировать на любую информацию, получаемую извне, тем выше вероятность не стать жертвой обмана. Не подстраивайтесь под толпу, не повторяйте сиюминутные лозунги, не ходите «строем».
2. Всю новую информацию возьмите за правило пропускать через разум, «отключая» при анализе эмоции.
3. Любое чужое мнение, которое преподносится как истина, воспринимайте как «одно из», а не единственно правильное.
4. В советские времена в ходу было выражение: «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой!» Этот лозунг – яркая иллюстрация манипуляции общественным сознанием. Чаще обращайтесь к себе с вопросом: не противоречат ли настойчиво повторяющиеся ожидания от вас вашим внутренним убеждениям?

Умение человека сохранять самообладание и собственную индивидуальность помогает избежать последствий манипулирования общественным сознанием.

Автор: Александр Петрищев

Педагог, коуч, эксперт по психологии влияния и ораторскому искусству, Александр Петрищев. 15 лет опыта преподавания. 30 000 выпускников, более 100 корпоративных клиентов. Записаться на личную консультацию 8-925-589-54-08. Подробнее о тренере.

Манипуляция общественным сознанием — это… Что такое Манипуляция общественным сознанием?

Манипуляция общественным сознанием

Запрос «Манипуляция сознанием» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения.

Манипули́рование созна́нием по определению автора данной концепции С. Г. Кара-Мурзы — действия, производимые разумным объектом или их группой, для создания желаемых для субъекта-манипулятора и (полученных на основании производимых действий) логических выводов, образов мышления и приобретенных рефлексов у разумного объекта или их групп. Манипуляция — это угнетение личности, при этом, поскольку человек желает верить в то, что хочет приобрести (знания, опыт, материальные блага), угнетение может достигаться через «ложь в которую хотят верить».

Человек, взаимодействуя с окружающими, взаимодействует с сознанием других людей, так или иначе влияя на их поведение, но сознательная манипуляция начинается с того момента, когда манипулятор ставит для себя цель манипуляции.

Признаки манипуляции сознанием

• вид духовного, психологического воздействия (а не физическое насилие или угроза насилием). Мишенью действий манипулятора является дух, психические структуры человеческой личности.
• скрытое воздействие, факт которого не должен быть замечен объектом манипуляции. Как замечает один из ведущих специалистов по американским средствам массовой информации профессор Калифорнийского университета Г. Шиллер: «Для достижения успеха манипуляция должна оставаться незаметной. Успех манипуляции гарантирован, когда манипулируемый верит, что все происходящее естественно и неизбежно, и сам факт манипуляции не отражен в памяти субъекта. Короче говоря, для манипуляции требуется фальшивая действительность, в которой её присутствие не будет ощущаться». Эту фальшивую действительность создают СМИ. Они являются ретранслятором авторитетных мнений, которые усваиваются людьми, а затем воспринимаются ими как свои собственные. Особо тщательно скрывается главная цель — так чтобы даже разоблачение самого факта попытки манипуляции не привело к выяснению дальних намерений.
• воздействие, которое требует значительного мастерства и знаний. Поскольку манипуляция общественным сознанием стала технологией, появились профессиональные работники, владеющие этой технологией (или её частями).
• к людям, сознанием которых манипулируют, относятся не как к личностям, а как к объектам, особого рода вещам. Манипуляция — это часть технологии власти, а не воздействие на поведение друга или партнера.

Предпосылки манипуляции

Условие успешной манипуляции заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев подавляющее большинство граждан не желает тратить ни душевных и умственных сил, ни времени на то, чтобы усомниться в сообщениях СМИ. Всякая манипуляция сознанием есть взаимодействие. Жертвой манипуляции человек может стать лишь в том случае, если он выступает как соавтор, соучастник. Манипуляция — это не насилие, а соблазн.

Цель манипулятора

Цель тех, кто желает манипулировать сознанием — дать объектам такие знаки, чтобы они, встроив эти знаки в контекст, изменили образ этого контекста в своем восприятии. Они подсказывают такие связи своего текста или поступка с реальностью, навязывают такое их истолкование, чтобы представление о действительности было искажено в желательном для манипулятора направлении. А значит, это окажет воздействие и на поведение, причем объекты будут уверены, что поступают в полном соответствии с собственными желаниями.

Противодействие психологической манипуляции

Одной из форм противодействия манипуляции личностью является игнорирование поступающей информации.

См. также

Внешние ссылки

Wikimedia Foundation.
2010.

• Манипуляция массовым сознанием
• Манипуляция сознанием

Смотреть что такое «Манипуляция общественным сознанием» в других словарях:

• Манипуляция массовым сознанием — (ср.> «манипуляция общественным мнением»)  один из способов управления людьми путем создания иллюзий или условий для контролирования поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит… …   Википедия

• Манипуляция общественным мнением — (син. «манипуляция массовым сознанием») один из способов господства и подавления воли людей путём духовного воздействия на них через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется… …   Википедия

• Манипуляция сознанием — Запрос «Манипуляция сознанием» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Манипулирование сознанием по определению автора данной концепции С. Г. Кара Мурзы действия, производимые разумным объектом или их группой, для создания желаемых для… …   Википедия

• Манипуляция сознанием (книга) — У этого термина существуют и другие значения, см. Манипуляция сознанием (значения). Манипуляция сознанием Обложка книги в твёрдом переплёте …   Википедия

• Манипулирование сознанием — Запрос «Манипуляция сознанием» перенаправляется сюда. Cм. также другие значения. Манипулирование сознанием по определению автора данной концепции С. Г. Кара Мурзы действия, производимые разумным объектом или их группой, для создания желаемых для… …   Википедия

• Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок — «Прибыль важнее людей. Неолиберализм и мировой порядок» (англ. Profit over People: Neoliberalism and Global Order)  книга известного американского учёного и политического мыслителя Ноама Хомского, изданная в 1999 году. Представляет… …   Википедия

• Прибыль на людях — Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок (англ. Profit over People: Neoliberalism and Global Order)  книга известного американского учёного и политического мыслителя Ноама Хомского, изданная в 1999 году. Представляет собой сборник статей …   Википедия

• Прибыль превыше людей — Прибыль на людях. Неолиберализм и мировой порядок (англ. Profit over People: Neoliberalism and Global Order)  книга известного американского учёного и политического мыслителя Ноама Хомского, изданная в 1999 году. Представляет собой сборник статей …   Википедия

• Дело Терентьева — Дело Терентьева  процесс над Саввой Терентьевым, блоггером «Живого Журнала» из Сыктывкара, получивший широкий общественный резонанс. Это первое в России уголовное дело, возбуждённое за комментарий в блоге, вызвало бурное обсуждение среди… …   Википедия

• Дело Саввы Терентьева — Дело Терентьева  процесс над Саввой Терентьевым, блоггером «Живого журнала» из Сыктывкара, получивший широкий общественный резонанс. Хронология событий 15 февраля 2007 г. в интернет блоге «suranov» милиционеры обнаружили оставленную Терентьевым… …   Википедия

«Горит треть страны!» Или немного о манипуляции общественным сознанием

Современный человек постоянно подвергается разного рода информационной манипуляции: в рекламе, в политических сообщениях, в статьях СМИ, в фильмах, в сообщениях социальных сетей… Отличный пример — раздутая в этом году информационная кампания, посвященная лесным пожарам в Сибири. При этом нельзя сказать, что проблемы нет: она есть и серьезная. Но то, как именно распространялась информация о ней, заслуживает отдельного внимания…

Напомним, в этом году пожары в Сибири, на Дальнем Востоке и в соседних регионах уничтожили почти девять миллионов гектаров леса. Полностью прекратились они лишь к началу октября. И главным вопросом в обсуждении этих происшествий стал тот факт, что региональные и федеральные власти не достаточно быстро и активно отреагировали на проблему. При этом, зачастую, информация о пожарах подавалась в манипулятивной форме.

Манипуляция — это не физическое и не насильственное скрытое воздействие на человека, программирующее его поведение или отношение к чему-либо. В современных СМИ манипуляция используется довольно часто и с разными целями: рекламными, политическими или другими. Самыми распространенными приемами можно назвать приведение неверных цифр или сравнений, вырывание цитат из контекста, намеренное использование специальных терминов в неверном значении, иллюстрация текстов картинками, которые не имеют отношения к событию и расстановка конкретных акцентов в заголовках. Сюда же можно отнести намеренную публикацию непроверенной или ложной, выдуманной информации. А также, что особенно важно, использование эмоциональных акцентов, воздействующих на подсознание читателя, обходя критическое мышление. И в случае информационной кампании вокруг лесных пожаров в Сибири 2019 года можно было увидеть примеры всех этих приемов.

Горит треть страны?

Лесные пожары в Сибири стали, по сути, главной темой этого лета. Но почему о них вообще заговорили? Как уже писал ЧС-ИНФО – пожары 2019 года не были самыми масштабными ни по охваченной территории, ни по нанесенному ущербу.

Ежегодно в России регистрируется от девяти до 35 тысяч лесных пожаров, охватывающих площади от 500 тысяч до нескольких миллионов гектаров. Самое большое количество очагов было зафиксировано в 2002 году: 43 тысячи 418. Наибольшая же площадь пожаров наблюдалась в прошлом году, когда огнем было пройдено почти девять миллионов гектаров, примерно столько же, сколько в этом. Рекордным по ущербу стал 2010 год, когда из-за лесных пожаров лишились жилья 2,5 тысячи семей и погибли больше 60-ти человек. Кстати, в тот год пожары так же активно освещались в СМИ и обсуждались в социальных сетях.

То есть пожары 2019 года были одними из самых страшных за последние годы, но не катастрофическими.

Однако в социальных сетях и даже в некоторых СМИ сообщалось о невероятном масштабе лесных пожаров именно этого года. По сети разошлась фраза «Горит треть России» и даже появилась картинка, иллюстрирующая эту мысль. При этом общая площадь земель лесного фонда страны составляет 1 млрд 146 млн га. То есть сгоревшие девять миллионов га  — это даже не процент от общего объема лесов.

Вопросы вызывает и сама методика подсчета территории пожаров. Те цифры, которые озвучивает власть, — это вовсе не охваченные огнем на данный момент территории, а площади, пройденные огнем. Из-за разницы в этих понятиях межведомственный оперативный штаб по тушению лесных пожаров даже предлагал изменить методику подсчета площадей лесных пожаров так, чтобы учитывать только площадь активного горения. Тогда как согласно действующим нормативам площадь определяется по контуру лесного пожара, где имеются признаки воздействия огня на растительность.

Кстати, интересно, что «Гринпис», описывая ситуацию в России, называл совсем другие цифры – более 13 миллионов гектаров. Но если разобраться, то и источник этой цифры становится ясен. Итоговая площадь пожаров в России за сезон действительно большая – более 15 млн га (и на момент публикации «Гринписа» могло быть как раз 13). Но в данном случае речь идет обо всех ландшафтных пожарах. То есть не только в тайге, но и в тундре и в степи.

Что касается возможного вреда для природы, то тут важно разобраться в терминах, неверное использование которых тоже оказало манипулятивный эффект. Просто говорить о “лесном пожаре” неправильно. Существует несколько видов пожаров, и только «верховой пожар» в состоянии уничтожить деревья. Остальные, по сути, безопасны, и уничтожают только подлесок, но «легкие планеты» продолжают работать.

Еще интересно то, как рассчитывается ущерб от лесных пожаров для животных. Наверное, многих не оставила равнодушными публикация, размещенная во многих социальных сетях. Кто-то из активных граждан сделал эту картинку на основании данных, опубликованных «Гринписом».

Это сообщение сделано эмоционально и оформлено так, что глядя на цифру и изображение животного, люди уже не вдумываются в подпись. А ведь приведенные данные – ни что иное, как манипуляция общественным сознанием. И вчитавшись в них, это можно понять.

В исходной публикации «Гринпис» раскрывал методику подсчета. Речь идет о животных, которые теоретически могли бы жить на пройденной огнем территории, если равномерно распределить всю популяцию по площади региона (в данном случае речь шла про Красноярский край). Но в реальности на горящих участках леса могло вообще не оказаться представителей этого вида, или оказаться, но меньше, или, наоборот – больше. Точных данных об этом ни у кого нет и быть не может. При этом позже ученые объясняли, что воздействие на животных сильно зависит от того, как развивается каждый конкретный пожар. Вреда им может вообще не быть, так как многие виды успевают покинуть территорию вовремя.

Бедный зайка

Что касается вреда для животных, наверняка, многим знакома вот эта фотография. Она распространялась по всем социальным сетям в соседстве с печальными смайлами и фразами типа «Моя Сибирь!»

Однако сделан этот снимок был далеко не в Сибири и даже не в России, а Калифорнии – в 2018 году. Тогда там бушевал страшный пожар, в котором действительно пострадало много животных.

Кстати, по поводу заграницы. Часто в социальных сетях и в комментариях к публикациям о лесных пожарах можно было встретить фразы вроде: «Только в России такое возможно!». При этом в 2019 году масштабные лесные пожары охватили и другие страны, в том числе Канаду и США. И далеко не на всех территориях их было решено тушить. Ведь это… экономически невыгодно!

Так выгодно или не выгодно?

Фраза “Тушить пожары экономически не выгодно” стала главным трендом этого лета. По мотивам этого высказывания было сделано много злых шуток и «мемов». И именно на основании этой цитаты многие граждане критиковали власть за бездействие и бездушность.

 При этом найти первоисточник этого высказывания нашей редакции так и не удалось! Только вторичные цитаты… История фразы, судя по всему, восходит к речи губернатора Красноярского края Александра Усса на Всероссийском образовательном форуме «Территория инициативной молодежи «Бирюса-2019». Вот только такой фразы он не говорил…

Во избежание недоразумений приведем речь губернатора полностью:
«Есть категория, которая у нас называется зона контроля — там, где пожар по определению не тушится, и есть зона охраны, где пожары тушатся. То, что касается зоны контроля — это в основном северная территория, пожары там возникают регулярно в основном из-за грозовой активности. Это было и сто, и двести, и триста, и пятьсот лет тому назад. Вот если у нас зимой холодная погода и возникает метель, никому же не приходит в голову тушить, извините, топить айсберги с тем, чтобы у нас было потеплее. Нечто похожее, думаю, применительно и к лесным пожарам в зоне контроля. Дело в том, что это обычное природное явление, бороться с которым бессмысленно, а может, даже где-то и вредно. Вопрос абсолютно прикладной. Можно сегодня в зону контроля забросить парашютный десант, тысячи человек. При таком уровне задымления и удалённости мы реально подвергаем людей бессмысленной опасности. Время подлёта туда — более трёх часов. Как их можно там спасти, если пойдёт верховой огонь?.. В 2019 году территория леса, которую прошёл огонь, приблизительно сопоставима с прошлым. Чуть-чуть поменьше в этом году, но это вовсе не говорит о том, что работа организована более активно. Особенности погодных условий, не более того. Имеются лишь небольшие очаги возгораний, а драматичную информацию о пожарах распространяют либо невежды либо провокаторы. Массовый лесной пожар — это явление нормальное, сто лет назад ландшафтные пожары никто не тушил. Сибирский лес — это огромный огород”.

Что касается самого понятия «экономической нецелесообразности» тушения лесных пожаров, то оно закреплено законодательно и относится к тем территориям, где нет объектов экономики и куда доставить пожарную технику слишком сложно.

Справка ЧС-ИНФО:
Приказ Минприроды России от 08.10.2015 N 426: «Прекращение, приостановка работ по тушению лесного пожара в зоне контроля лесных пожаров при отсутствии угрозы населенным пунктам или объектам экономики в случаях, когда прогнозируемые затраты на тушение лесного пожара превышают прогнозируемый вред, который может быть им причинен, осуществляется на основании решения Комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и обеспечению пожарной безопасности органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации»

Интересно, что фраза об экономической нецелесообразности была повторена одним из чиновников позже, но уже совсем в другом контексте. Врио руководителя Рослехоза Михаил Клинов сказал: «Умышленный поджог для сокрытия следов рубки — это, наверное, надо исключить полностью. Почему? Потому что основные площади пожаров, или увеличение площадей пожаров, которые случились в этом году, они произошли как раз в удаленных труднодоступных местах. Заготавливать там древесину хоть законным, хоть незаконным образом, экономически нецелесообразно».

Кстати, тема незаконных рубок всегда стоит рядом с темой лесных пожаров. И проблема эта действительно острая, что подтвердил Генпрокурор Юрий Чайка. Но масштабы лесных пожаров этого года связаны вовсе не с этим, а прежде всего с погодными условиями. А также с новыми правилами, по которым обязанности по тушению пожаров возлагаются на регионы, где просто нет на это денег.

Утки и фейки

Интересно посмотреть и на то, как на волне активного обсуждения лесных пожаров начали процветать ложные новости: так называемые «утки» или «фейки».

Для примера возьмем два поста из популярных пабликов в социальных сетях, объединенные общей тематикой:

Интересно, что один из этих постов – ложь, а другой – правда. В случае с крестным ходом МЧС быстро удалось установить, что такого события не было. Фейковая новость была опубликована в сатирическом издании ИА «Панорама», а фотография со старого мероприятия была обработана так, чтобы создать видимость дымки.

А вот митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий действительно совершил воздушный крестный ход над горящей тайгой. Об этом сообщала Алтайская Митрополия, которая вряд ли стала бы выдумывать подобный информационный повод. Вот только на общем информационном фоне порой даже настоящая новость становится похожа на фейк…

Так почему же о лесных пожарах заговорили так активно именно в этом году? Определенным «спусковым крючком» послужил тот факт, что дым от них распространился на крупные города, в том числе Новосибирск и Красноярск (ранее этому препятствовала роза ветров, которая в этом году изменилась). Фотографии из этих городов и посты недовольных жителей привлекли внимание федеральных ресурсов и, что называется, «понеслась»…

Зачем именно раздувалась такая шумиха вокруг лесных пожаров – вопрос отдельный. Возможно, таким образом кто-то решил отвлечь внимание народа от других проблем. Возможно, кто-то хотел продвинуть через это какую-то важную для себя тему (например, изменения в законодательстве). А может быть процесс просто вышел из-под контроля. Но вот использованные технологии очевидны и важно, чтобы их научился понимать каждый. Дабы в дальнейшем достойно противостоять манипуляции и не вдаваться в панику, когда не следует.

Как не поддаться манипуляции?

Не обязательно быть экспертом во всех сферах, чтобы суметь отличить манипуляцию в СМИ или социальных сетях. Достаточно соблюдать несколько простых правил.

Прежде всего, в случае, если информация вызвала у вас сомнение или же представляет для вас особую важность, всегда нужно установить ее первоисточник. Источником, которому можно доверять, может являться официальный сайт ответственного государственного ведомства или организации, а также необрезанная видеозапись события. Кроме того можно доверять информации от очевидцев, с которыми вы знакомы лично (если вы уверены, что у человека нет причин лгать вам).

Стоит отметить, что даже эти источники нельзя считать достоверными на 100%. Известны случаи, когда подделывались целые события, вплоть до их полной видеозаписи (в качестве примера можно привести некоторые события войны в Ливии 2011 года). К тому же в случае, если какую-то информацию будет решено скрыть на государственном уровне, никакие официальные источники не смогут ее подтвердить. Но все же доверять первоисточнику можно в большей степени, чем вторичным ресурсам.

Ни в коем случае нельзя беспрекословно доверять информации, опубликованной в пабликах в социальных сетях или, особенно, распространяемой через мессенджеры типа «Вотсап». А также сообщениям публичных политиков, которые не причастны к событию.

Так же внимательно надо проверять и иллюстрации. Зачастую журналисты от лени, по незнанию или же специально используют картинки, не имеющие никакого отношения к новости. И часто это создает совершенно неверное представление о событии. Проверить любое изображение можно очень просто, при помощи сервисов «Яндекс.Картинки» или «Гугл.Картинки». Загрузив туда фотографию можно узнать, кем она была использована впервые, а также, зачастую, когда и где была сделана.

Кроме того, лучше проверять в энциклопедиях все термины и даты. Пересчитывать самостоятельно цифры, особенно поданные в сравнении.

Как же нынче обмельчал Байкал…

В качестве экспертов, которым можно доверять, в СМИ могут выступать ученые, занимающиеся связанной с информацией проблематикой или чиновники, ответственные за данную сферу. А также руководители крупных компаний, работающих в данной области или представители общественных организаций, специализирующихся именно на этой тематике.

При этом не стоит доверять мнению «экспертов», в качестве которых выступают «абстрактные» общественники, ратующие за все хорошее или депутаты (за исключением напрямую занятых в решении проблемы). Также это касается публичных политиков и крупных ученых, деятельность которых никак не связана с рассматриваемой проблемой. Очевидцы, люди с улицы, просто прохожие или “эксперты” из социальных сетей – тоже не лучшие комментаторы.

И последнее, что можно посоветовать – это читать исключительно проверенные источники. Те, в достоверности которых вам лично уже приходилось убеждаться. Как правило, это крупные информационные агентства и официальные СМИ с хорошей репутацией. Иногда еще — специализированные паблики в социальных сетях.

Но главное, всегда стараться сохранять критическое мышление и не поддаваться эмоциям.

Поделиться:

Наш канал на Яндекс.Дзен

Манипулирование сознанием

1. Главная
2. Полезная информация
3. Психология и реклама
4. Манипулирование сознанием



Наверное, у большинства людей понятие «манипулирование сознанием» вызывает представление о гипнозе, психотропных средствах или о фантастических устройствах вроде излучающих башен, показанных в фильме «Обитаемый остров». И в средствах массовой информации, и в обычных разговорах нередко можно услышать о «промывании мозгов», «зомбировании» или о тотальном контроле над сознанием людей с помощью неких чипов, встраиваемых в организм.

Те, кто к подобным идеям относится скептически, порой впадают в другую крайность. Они считают человеческое сознание полностью независимым и на этом основании отрицают возможность манипулирования сознанием.

Истина же, как обычно, лежит посередине.

Как правило, для манипулирования сознанием не требуется ни гипноз, ни химия, не говоря уже о фантастических излучениях. Но и без этого человеческому сознанию очень трудно сопротивляться манипулированию.

Дело в том, что сознание функционирует не в вакууме. Любые сознательные решения человек принимает на основе известной ему информации. А это означает, что именно с помощью информации и можно эффективно манипулировать сознанием.

Определимся, прежде всего, что следует понимать под манипуляцией. Тут все достаточно просто.

Манипуляция сознанием — это такие действия в информационной сфере, заставляющие людей принимать не те решения, которые выгодны (необходимы, приятны, интересны) им самим, а те, которые нужны организатору манипуляции.

Простейший и в то же время важнейший пример манипуляции сознанием — реклама.

Основная цель рекламы — заставить покупателя приобрести не тот товар, который он сам бы выбрал на основании достоверной информации о его потребительских свойствах, а тот, который ему агрессивно навязывают.

Благодаря рекламе лучше продаются не те товары, которые объективно более качественны, а те, которые больше на виду. Даже простое повторение имени бренда создает у большинства людей иллюзию, что о товарах этой марки они знают больше, чем о любых других. И когда наступает время выбора — что купить? — они отдают предпочтение знакомому названию.

И постоянное расхваливание преимуществ одного товара перед другими, аналогичными, тоже откладывается в сознании и подсознании людей. Даже если разумом они не очень верят в то, что говорится в рекламе, подсознание срабатывает все равно, и это приводит к очевидному результату. Чем креативнее и агрессивнее реклама, тем больше продажи.

Это и есть манипуляция сознанием в чистом виде, то есть принуждение людей к принятию определенного решения с использованием информационных методов.

Однако воздействие на сознание людей и на их выбор посредством рекламы — это лишь частный случай манипуляции сознанием. Не менее важным является другой аспект, а именно — манипуляция сознанием в политических целях.

Политическая манипуляция

Разными авторами, писавшими на эту тему, понятие «манипуляция» применительно к политике трактуется неодинаково.

Профессор Тюменского государственного университета доктор психологических наук Евгений Доценко в своей монографии, посвященной манипуляции, как феномену, приводит несколько определений из работ отечественных и зарубежных авторов.

Так, Б.Н. Бессонов называет манипуляцию «формой духовного воздействия и скрытого господства, которая осуществляется насильственным путем».

Для Д.А. Волкогонова манипуляция — это «управление изменением внутреннего мира человека и господство над его духовным состоянием».

В.Н. Сагатовский относит к манипулированию любые случаи отношения к людям, «как к средству, объекту, орудию».

С Сагатовским солидарен Э. Шостром («эксплуатация других людей, использование их в качестве объектов, вещей).

Однако наиболее четкие и понятные определения дают О.Т. Йокояма («обманное косвенное воздействие в интересах манипуляторов) и особенно Л. Прото («скрытое влияние на совершение выбора»).

Осуществлять политическую манипуляцию можно разными способами — от скрытого обмана до прямого насилия. Но здесь специалисты рекламного агентства Век, которое специализируется на изготовлении широкоформатной печати и наружной рекламы, говорят о манипулировании общественным сознанием с использованием информационных методов.

Цель такого воздействия очевидна — заставить людей делать не то, что им хочется, а то, что нужно манипулятору.

А вот на средствах, инструментах и методах манипулирования сознанием имеет смысл остановиться подробнее.

Объекты манипуляции

Объектами манипулирования сознанием могут быть отдельные люди, группы людей, социальные слои и движения и все общество в целом. Но следует отметить, что все эти варианты тесно взаимосвязаны между собой.

Так, например, люди в своей деятельности и в своих суждениях склонны доверять авторитетам и лидерам. Если получается манипулировать лидером какой-то группы людей, то через него можно манипулировать и всей этой группой. А если скрыто управлять сознанием человека, авторитетного для всего общества, то он становится инструментом для влияния на все общество в целом.

Таким образом, даже контроль над сознанием одного человека может дать большой эффект. Нужно только правильно выбрать объект.

С другой стороны, харизматичный лидер или просто авторитетный человек сам может стать успешным манипулятором. Такую ситуацию можно рассмотреть на примере религиозных сект.

В религиозной сфере манипуляция общественным сознанием вообще используется довольно широко. И это как нельзя лучше показывает, что манипулирование сознанием нельзя оценивать сугубо отрицательно. Ведь, к примеру, внедрение нравственных норм, снижающих уровень жестокости и насилия в обществе — это весьма положительное явление. А между тем, в религии для этой благой цели используются манипуляционные методы.

Но наиболее ярко все стороны манипуляции сознанием проявляются именно в замкнутых сектах. Харизматический лидер (или группа лидеров) буквально берет под контроль сознание остальных членов секты. И делается это сравнительно просто.

Прежде всего, сокращаются контакты сектантов с внешним миром и поступление информации извне. Вся внешняя информация объявляется ложной и опасной. Во избежание соблазна ее не рекомендуется анализировать самостоятельно. С другой стороны, эта информация систематически разоблачается «сверху». Лидеры секты могут, например, внушать адептам, что все другие религии ложны и что следование любой из них влечет неисчислимые бедствия для души и тела. Или что весь мир одержим силами тьмы и движется к катастрофе, и только в данной секте можно найти спасение.

При этом та информация, которая исходит от лидеров и провозглашается истиной в последней инстанции, постоянно повторяется. Основу ее, как отмечают специалисты рекламного агентства Век, чаще всего составляют устрашения и обещания. Обещание спасения, посмертного воздаяния, райского блаженства, хорошего перерождения, нирваны сочетается с нагнетанием страха перед наказанием за грехи, за уклонение от веры, за уход из секты.

Наиболее интересно здесь то, что в секте в концентрированном виде отражаются те методы, которые широко применяются и в политической манипуляции, а отчасти и в рекламе.

Инструменты и методы

Вернемся на минутку к рекламе и разберем хорошо известный телевизионный ролик, рекламирующий некое чудодейственное средства от известкового налета в стиральных машинах.

Сначала вам говорят, что от известкового налета в мире ежедневно ломаются миллионы стиральных машин. А затем сообщают, что есть средство, которое полностью удаляет известковый налет. Оно спасет вашу машину, и она будет служить вам еще очень долго.

Налицо устрашение, а затем обещание. Но есть и еще один момент.

Дело в том, что первая часть ролика (устрашение) — это ложь от начала до конца. Никакие миллионы машин от известкового налета не ломаются. Но вы-то об этом не знаете. По телевизору об этом не рассказывают, и в газетах пишут редко. Эта информация есть в интернете, но ее надо специально искать. А рекламный ролик крутится по телевизору десятки раз в день.

Вот и выходит, что вы фактически отрезаны от альтернативных источников информации.

А значит, мы получаем все ту же триаду:

• Отсутствие альтернативной информации
• Устрашение
• Обещание

Но, рассматривая этот ролик и многие другие, организованные по такой же схеме, мы можем заметить еще одну важную вещь.

Основным инструментом манипуляции общественным сознанием являются средства массовой информации. Причем телевидение (и отчасти радио), как отмечают специалисты рекламного агентства Век, в этом деле важнее газет и журналов, а традиционные СМИ (электронные и печатные) пока еще важнее интернета.

Недаром телевизоры в интеллектуальной среде все чаще называют «зомбоящиками», а телебашни сравнивают с наркотической иглой.

Контроль над электронными СМИ — весьма эффективное средство для манипулирования общественным сознанием. И здесь наиболее соблазнительный путь — это прямой государственный контроль и тотальная цензура.

Однако этот путь — далеко не самый эффективный. При отсутствии альтернативной информации люди начинают испытывать информационный голод. Они всеми правдами и неправдами ищут стороннюю информацию (от зарубежных радиопередач до слухов и сплетен) и все меньше склонны доверять официальным СМИ.

А вот когда альтернатива есть, складывается несколько иная ситуация.

Дело в том, что люди в массе своей — конформисты. Они тяготеют к мнению большинства. И если убедить в чем-то большинство, то альтернативные точки зрения автоматически станут маргинальными. Они будут интересны лишь небольшой части людей, не оказывающих заметного влияния на общество.

Лучшим способом убеждения большинства является метод многократного повторения. Его называют еще «методом Геббельса», однако он широко используется и в странах с относительной свободой слова. Правда, в этом случае сложнее заставить ведущие СМИ повторять одно и то же. Но дело упрощается тем, что, как правило, наиболее влиятельные СМИ находятся в руках небольшой группы людей, у которых есть общие интересы. Или же их можно убедить, что у них — общие интересы. А если так, то первый шаг пройден. Предпосылки для манипуляции общественным мнением созданы.

А дальше начинается основной этап.

Чем дольше СМИ в один голос повторяют, что некий иностранный диктатор угрожает всему миру оружием массового уничтожения, тем больше людей этому верят. И тем больше народу поддерживают действия правительства по устранению зарубежного диктатора, если понадобится, то и военным путем.

Потом, через несколько лет, выясняется, что СМИ без конца повторяли ложь, и что никакого оружия массового поражения у диктатора не было. Но уже поздно. Война закончена, и диктатор свергнут и казнен. Манипуляция удалась.

Другой пример — пресловутая западная политкорректность. Понадобилось немало времени, чтобы политкорректность стала доминировать в общественном сознании Америки и Европы. От первых шагов Кеннеди до окончательной победы политкорректности при Клинтоне прошло более четверти века. Но теперь дело сделано. Доминанта определена.

И в результате все неполиткорректные точки зрения автоматически становятся маргинальными. В Европе с некоторыми из подобных точек зрения пытаются бороться уголовными и административными методами, а в США это не принято.

В Америке вполне открыто действуют расисты, фашисты, гомофобы, женоненавистники и прочие противники политкорректности. Им почти не мешают высказываться, их мнение не подвергают цензуре, но их практически никто не слушает.

Именно такую ситуацию и можно считать самым очевидным и самым оптимальным результатом ненасильственной информационной манипуляции общественным сознанием.

Страх, как средство манипуляции

Очень многие человеческие реакции прямо или косвенно основаны на страхе. При этом восприятие страха в человеческом обществе парадоксально. Собственный страх для человека — крайне негативная эмоция. А с другой стороны, чужой страх и все, что с ним связано, неизменно возбуждает интерес. Именно этим вызывается, как отмечают в рекламном агентстве Век, особая любовь широкой публики к триллерам, фильмам ужасов и криминальным историям (как вымышленным, так и реальным).

Этот интерес активно и успешно эксплуатируется политическими манипуляторами. Особенность соответствующего метода манипуляции (известного, как «метод страшилок») в том, что первая стадия (устрашение) во многих случаях не требует никаких усилий. СМИ не надо принуждать или убеждать демонстрировать «страшилки». Они и так охотно делают это ради рейтинга.

Таким способом можно достаточно легко создать в обществе, например, впечатление безудержного криминального разгула. А затем использовать это впечатление для дальнейших манипуляций.

Продемонстрируем только два варианта развития событий.

Первый — на фоне реального или мнимого криминального разгула в обществе укрепляется мнение о необходимости жесткого наведения порядка. В результате альтернативные точки зрения становятся маргинальными. Тех, кто говорит, что обществу, наоборот, нужно больше свободы — просто не будут слушать.

А второй — это пиар политиков или должностных лиц, обещающих навести порядок. Например, в США должности прокурора и шерифа (начальника полиции) являются выборными. И типичная предвыборная кампания включает те же самые механизмы. Сначала — устрашение методом демонстрации криминального разгула. Затем — обещание кандидата этот разгул обуздать. А через некоторое время после избрания — подключение метода «хороших новостей». Это значит, что через близкие к нему СМИ новый прокурор начинает убеждать избирателей, что ему удалось обуздать преступность. Тем самым он готовит почву для переизбрания на новый срок.

При этом реальное положение дел определяющей роли не играет. Важно не то, что происходит на самом деле, а то, что говорят и пишут об этом СМИ. Чем больше СМИ контролирует манипулятор и чем более они влиятельны и авторитетны, тем выше вероятность успеха манипуляции.

Способствует успешному манипулированию общественным мнением умелое использование таких методов, как «полуправда» и «большая ложь».

Откровенную ложь во многих ситуациях довольно легко разоблачить. Поэтому выгоднее говорить правду. Но с помощью исчерпывающей правдивой информации манипулировать общественным мнением невозможно. А метод полуправды позволяет утаивать или затемнять невыгодные для манипулятора моменты и всячески выпячивать и высвечивать выгодные.

Что касается «большой лжи», то это понятие ввел в обиход министр пропаганды фашистской Германии Геббельс. «Чем чудовищнее ложь — тем скорее в нее поверят», — говорил он.

И действительно — чудовищная, неправдоподобная ложь может вызывать у людей обратную реакцию:

— Это невозможно придумать, а значит, это было на самом деле.

В этой статье мы рассмотрели лишь некоторые аспекты и некоторые методы манипуляции сознанием. Существует целый ряд исследований на эту тему. Книги и многочисленные статьи на эту тему издаются как в нашей стране, так и за рубежом. Из последних отечественных монографий можно назвать, например, книгу С.Г. Кара-Мурзы, которая так и называется «Манипуляция сознанием». Правда, далеко не все психологи и политологи согласны с рассуждениями и выводами автора этой книги. Но в качестве отправной точки для более глубокого изучения проблемы данная книга может быть весьма полезна.

Манипуляция общественным сознанием

Изучение манипулирования общественным сознанием

В последнее время многие исследователи подчеркивают, что в современном обществе многие люди не могут вступать в диалог друг с другом, а на смену живому общению приходит влияние извне: основным таким влиятельным ресурсом являются средства массовой информации (СМИ), а также глобальная сеть Интернет, посредством которой люди общаются друг с другом, получают всю интересующую их информацию и могут также обмениваться собственным опытом и знаниями, что также крайне важно для улучшения их личностного роста и состояния сообществ в целом.

Сами средства массовой информации попадают под сильное влияние со стороны государства, властных органов и отдельных людей, которые хотят, чтобы общественность была ознакомлена с той или иной информацией, но при этом не владела иными информационными поводами для обсуждения. Таким образом, через множеством инстанций формируется отдельный поток информации, который главным образом оказывает влияние на общественное мнение и, как следствие, на общественное сознание отдельных индивидов. Осуществляется это с несколькими основными целями:

Готовые работы на аналогичную тему

• Во-первых, для того, чтобы изменить некоторые ценности, которым придерживаются отдельные индивиды или более обширные социальные группы;
• Во-вторых, для того, чтобы в обществе была единая интерпретация события и явлений, которая будет выгодна властным органам, сохранит их образ и имидж в глазах общественности.

Для того, чтобы достигнуть данные цели, исследователи углубленно изучают не только само понятие «манипуляция общественным сознанием», но также анализируют манипулятивные технологии, которые способны оказать влияние на общественное сознание. Такие технологии применяются абсолютно всеми средствами массовой информации. Проблема заключается лишь в том, что большинство жителей не имеют ни малейшего понятия о том, что это воздействие осуществляется в отношении них ежедневно, и поэтому они не испытывают ощущений того, что их мнение и, как следствие, сознание – это лишь продукт, который получают вышестоящие органы в результате своих воздействий и влияния на человека и его мировоззрение, на мнение и на личность в целом.

Замечание 1

Не осознавая воздействия, человек очень легко ему поддается. В результате, создается масса людей, которыми очень легко управлять, навязывать общепринятое и выгодное мнение, а также которых очень легко ввести в заблуждение. Такие люди не будут выдвигать свои идеи или говорить о собственных потребностях, так как будут глубоко убеждены в том, что все, что с ними происходит – это не навязанные извне мнения и события, а именно то, в чем они сами нуждаются, и что не смогут самостоятельно изменить.

Манипулирование как процесс

Как правило, исследователи рассматривают манипулирование в качестве социального феномена, а также в качестве достаточно интересного процесса. Они объясняют его с точки зрения использования человека для реализации своих потребностей, а также для получения выгоды, которая будет иметь особое значение для самого манипулятора. В этом случае человек трансформируется в объект манипуляции, обесцениваются его интересы и потребности, а также представления о нем как о полноценной личности, которая также может высказывать свою позицию, может влиять на окружающих, выбиваться из общей толпы, массы.

Несмотря на то, что манипулирование сознанием носит общественный характер, все же его принято анализировать как психологический процесс. С точки зрения психологии, смысл манипулирования социальным сознанием заключается в том, чтобы запрограммировать поведение человека для дальнейшего контроля за его действиями, поступками, словами и смыслами, которые он вкладывает в них. Тот, кто выступает в качестве манипулятора, получает над индивидом власть, поскольку имеет возможность:

1. Ограничить его свободу;
2. Ограничить выбор индивида в отношении того или иного предмета или действия;
3. Создать такую ситуацию, в которой объект (человек, которым манипулируют) будет вести себя наиболее выгодным для самого манипулятора образом.

При этом, индивид не до конца осознает, что с ним происходит. Ранее мы указали, что он ощущает, будто так все и должно быть, и что на самом деле все решения он принимает самостоятельно, что и становится самым главным заблуждением в его жизни. В дальнейшем, он также может стать полностью или частично зависим от манипулятора, что усложнит принятие важных решений, когда это будет действительно необходимо. При этом манипулятор также должен сохранить в объекте ощущения того, что он абсолютно свободен и независим.

Манипуляция общественным сознанием – это очень распространенное явление, с учетом того, что сегодня очень активно развиваются различные формы манипулирования, в том числе с использованием новых технологий. Специалисты подчеркивают, что манипулирование имеет две стороны: так, оно позволяет лучше контролировать большие массы людей, управлять их сознанием, подталкивать к принятию тех или иных решений. Но, с другой стороны, человек, который полностью лишен возможности самостоятельного принятия решений, и при этом совершенно не осознающий это, может стать в дальнейшем жертвой обстоятельств, общественности. Отсутствие четко обоснованной личной позиции в отношении какого-либо вопроса при любой нестабильной ситуации может лишь ухудшить его психологическое состояние, а отсутствие информации о реальном положении дел делает его слабым в принятии последующих решений.

Таким образом, манипуляция общественным сознание может быть актуальна лишь в конкретный промежуток времени, когда необходимо создать условия для управления крупными потоками людей, чтобы контролировать их поступки и действия. В остальных случаях манипуляция может негативно сказаться на личности человека, на его мировоззрении, лишить осознанности в выборе и перспектив развития. В связи с этим, сегодня исследователи углубленно изучают механизмы манипулирования и предлагают более лояльные пути для осуществления данных процессов без обезличивания человека.

МАНИПУЛЯЦИЯ МАССОВЫМ СОЗНАНИЕМ В РОССИИ 2

«В кибернетическую эру личность всё больше и больше подвержена манипуляции. Работа, потребление, досуг человека манипулируется с помощью рекламы и идеологий. … Человек утрачивает свою активную, ответственную роль в социальном процессе; становится полностью «отрегулированным» и обучается тому, что любое поведение, действие, мысль или чувство, которое не укладывается в общий план, создаёт ему большие неудобства». (Э. Фромм).

Научно-техническая и последующая за ней культурная революции двадцатого столетия стали толчком к стремительным изменениям и глобальным открытиям практически во всех отраслях науки и затрагивали все сферы жизнедеятельности общества. Появление и активное развитие таких направлений как нейропсихология, кибернетика, информационные технологии, психология, политология, социология, политическая психология и др. позволило в значительной мере расширить арсенал средств и методов управления, как небольшими социальными группами, так и целыми народами.

В условиях безудержного развития рыночных отношений на Западе, специалисты в области маркетинга, менеджмента, рекламы начали изобретать все более изощренные методы воздействия на массы с целью пробудить в них желание, заставить бездумно покупать и потреблять товар, который им предлагают те или иные компании. Крупные предприниматели начали вкладывать огромные деньги в развитие научного знания о психологии потребления, об управлении массами, о воздействие на массовое сознание и о том, как превратить народ с относительно рациональным мышлением в бездумную толпу.

С развитием либерально-демократических институтов эти технологии стали имплантироваться в сферу политики. Рыночные машины управления массами, внушения и убеждения были поставлены на политические рельсы. В политике появились такие понятия как политическая реклама, политический PR, политический имиджмейкинг, политический лоббизм и прочее. Все это можно объединить термином «манипуляция».

Манипуляция массовым сознанием есть один из способов управления людьми путем создания иллюзий или условий для контролирования поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном некоторой группе людей направлении. В отличие от пропаганды, которая была основным идеологическим инструментом и оружием в борьбе с политическими конкурентами и является  систематическим распространением фактов, аргументов, слухов и других сведений, в том числе заведомо ложных, для воздействия на общественное мнение с целью мобилизации и побуждения людей к действию, манипуляция есть латентное воздействие на подсознание индивидуумов посредством слов, жестов, визуальных образов, музыкального сопровождения и др., внедрение в подкорку идей и желаний, которые заведомо выгодны манипулятору, а жертва искренне убеждена в том, что это решение есть ее личный и осознанный выбор. В большинстве своем жертва манипуляции даже не подозревает о том, что мысли в ее голове и самые глубинные желания есть установка, запрограммированная кем-то из вне.

Манипулятивные технологии стали неотъемлемой частью повседневной жизни. Они используются как в экономических отношениях, так и в политических. В бесконечном потоке информации и огромном количестве информационного мусора сложно отличить правду от лжи. Повсеместно используются такие методы как игра слов, подмена понятий, замалчивание и прочее. В каждодневной политике манипуляция используется для подготовки общественного мнения для внедрения в жизнь какого-то политического решения, для зондирования общественного мнения «пойдет или не пойдет» предполагаемая реформа. Но основным полем действия манипуляции общественным сознанием являются выборы.

Цель любого политического манипулирования есть получение, реализация и сохранение власти. На нынешнем этапе жизни российского общества эти цели достигаются путем выборов. Успех на выборах невозможен без значительной общественной поддержки. Следовательно, цели манипуляторов сводятся к формированию у избирателей определённого мнения и побуждению их поддержать на выборах данную социальную группу. Манипулятор должен угадать социальное ожидание и предложить оптимальный образ кандидата или программу, а затем убедить в том, что имеющаяся у кандидата программа и есть оптимальная. Стратегия получения власти требует решения таких тактических задач, как привлечение и удержание внимания, а также формирование благоприятного имиджа.

 Общий смысл политической манипуляции заключается в получении поддержки населения. Задача заключается не в том, чтобы довести до людей свою программу и снискать одобрение, а в том, чтобы, изучив ожидания и предпочтения электората, подстроиться и создать нужный образ. Ведь население не знает, за кого в действительности оно голосует — оно знает только агитационные заявления кандидата. Фактически избиратель голосует не за человека, а за образ этого человека, а то каков человек на самом деле и то какой ему создали демонстративный образ – большая разница. Поэтому нередко кандидат на ту или иную должность старается не свою программу донести до людей, а, напротив, выстраивает ту программу, которая, по его мнению, в наибольшей степени отвечает ожиданиям избирателей. Цель манипулятора — создание политического мифа, т. е. «комплекса идей, которые массы готовы рассматривать в качестве истинных независимо от того, истинны они или ложны в действительности», говорит американский социолог Г. Лассуэлл. Для того, чтобы политическая манипуляция достигала цели, манипуляторами проводится постоянное зондирование общественных мнений и представлений. Большое внимание уделяется более ли менее точному определению умонастроений конкретных групп населения. Это позволяет вносить своевременные коррективы в пропаганду, устранять возникающий диссонанс между  воззрениями кандидата и чаяниями народа.

Все средства манипулирования основываются на создании и внедрении в массовое сознание социальных мифов, т. е. идей, утверждающих интересы манипуляторов и принимаемых большинством на веру, без серьёзного осмысления. Может показаться, что эпоха слепой веры в мифы давно ушла в прошлое, но ежедневная политическая практика показывает, что это не так. Новые политические мифы создаются по точному плану, в соответствии с личной и социальной психологией людей и целями манипуляторов. По мнению М. Лернера, у человека «возникает полная мешанина понятий и никакой взаимосвязи событий. Единственная система, в которую он способен подставить отдельные факты, — это система стереотипов, уже сложившихся у него в голове. Это система, ориентированная главным образом на соревнование и борьбу, где понятия добра и зла принимаются на веру. 

Выборы особенно показательны для исследований политических манипуляций потому, что, во-первых, в период агитационных кампаний мобилизуются все манипулятивные ресурсы с целью побудить население к активной поддержке тех или иных сил, а во-вторых, в ходе выборов можно легко наблюдать результаты манипулятивных операций. Тем не менее политические манипуляции отнюдь не ограничивается выборной практикой. Манипуляция может быть успешной только при условии тотальности (всеохватности и непрерывности) и безальтернативности (отсутствия сколько-нибудь масштабных и действенных противоположных по направленности манипулятивных акций). Поэтому механизмы политической манипуляции постоянно действуют, совершенствуются, отлаживаются, чтобы в критические моменты  сработать на полную мощность и привести к заданному результату. Один из важных элементов системы манипулирования есть внедрение в массовое сознание нужных социально-политических мифов.

В советское время в сознание населения внедрялись мифы о безупречности социального строя в СССР, об отсутствии определённых недостатков и пороков (как, например, наркомания, проституция, межнациональная рознь). Сегодня содержание мифов изменилось, а форма их подачи усовершенствовалась.

При помощи прессы и особенно телевидения власти ориентируют население на нужные социально-политические установки, контролируют противодействие, дают фактам нужную оценку, внедряют определённые ценности и идеалы.

Например, положительный имидж современной либеральной демократии западного образца  и конкретных демократов в частности. Пользуясь популярностью термина «демократия», манипуляторы исказили его значение и, пользуясь термином как прикрытием, оправдывали «демократией» любые действия. Особенно ярко это можно проследить в событиях 90-х годов. В народе бытует мнение: «Мы в 90-е досыта наелись вашей демократии, когда на улицу выйти страшно, когда в магазинах пусто, зарплаты по пол года не платят и есть нечего. Бардак – эта ваша демократия».

Евроцентризм (западоцентризм) – глобальный политический миф, который внедряется в умы не только россиян. В какой-то  исторический момент весь мир принял правила игры западной цивилизации и поверил, что они – цивилизованное общество, а все остальные, кто на них не похож, — варвары. Всю свою историю с переменным успехом власть убеждает людей в том, что Европа – высокоразвитое цивилизованное сообщество, и нам нужно догнать и перегнать ее, что мы отсталые и недоразвитые. Далее, как под копирку, срисовываем западное устройство политической системы, пытаемся внедрить западную культуру, презирая свою собственную. В и тоге получается, как сказал Виктор Степанович Черномырдин: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Не приживаются их семена на нашей почве.

Политических мифов огромное множество. С изменением вызовов времени, внутренней и внешней обстановки меняются и мифы. При помощи создания, внедрения и постоянного поддержания социально-политических мифов власть контролирует массовое сознание, программирует оценки и поведение людей, вызывает по необходимости народное негодование или одобрение, создаёт врагов и друзей.

В манипуляции массовым сознанием ключевую роль играет роль слова. Манипуляционный потенциал слов основывается на том, что человек живёт есть существо биосоциальное. Человек живет и в мире природы и в мире культуры, которую создает сам. Для современных форм политической жизни значение имеет главным образом мир культуры, т. е. мир знаков, мир информации. Язык, как знали ещё в древности, имеет не только коммуникативное, но и внушающее значение. Этим успешно пользуются политические манипуляторы. «Силой, которая привела в движение большие исторические потоки в политической или религиозной области, было с незапамятных времён только волшебное могущество произнесённого слова», — утверждал А. Гитлер.

 Манипуляторы создают своеобразный язык, язык образов и язык эффимизмов. Достаточно вспомнить такие лексические пары, как «наведение конституционного порядка» и «военная агрессия», «защита прав человека» и «точечные бомбардировки», «общечеловеческие ценности» и «принципы западной демократии», «введение свободного рынка» и «развал отечественной экономики», «права малых народов» и «международный терроризм». Явления не называют своими именами. Война – вооруженный конфликт или военная агрессия. Суть заключается в том, что эти эффимизмы блокируют в мозгу процесс создания ассоциативных образов. Слова-пустышки стирают эмоциональную окрашенность словю Каждая из этих пар словосочетаний может в определённом контексте быть синонимической. В результате человек судит не о событиях, а об их названиях; иначе говоря, интерпретация начинается уже в номинативных, формально нейтральных высказываниях.

 Элемент языковой манипуляции — «наклеивание ярлыков». Существует множество слов-«ярлыков», которыми можно дискредитировать человека или идею. Достаточно, например, представить патриота «националистом» и т. п. «Наклеивание ярлыков» основано на эксплуатации живущих в массовом сознании стереотипов.

Еще один метод – обращение к эмоциям. Люди, как правило, «голосуют сердцем», особенно это относится к женщинам. Поэтому одной из главных мишеней манипуляторов является сфера человеческих эмоций. Управление сознанием человека базируется на тех эмоциональных предпосылках, которые в этом сознании уже имеются — страх, любовь, жажда чего-либо. Не нужно ни в чём убеждать, достаточно задействовать имеющийся эмоциональный потенциал, взять в руки управление «эмоциональным взрывом». Для того, чтобы «сыграть» на эмоциях, не нужны стройные логические выкладки. Иногда бывает достаточно убедительного тона и честного лица манипулятора, чтобы поверить в заявляемую им «очевидность» и «безальтернативность» его суждений.

Важную, даже ведущую, роль в манипуляции массовым сознанием играют СМИ. Информация «готовится» на любой вкус. Её можно сфабриковать, исказить путём односторонней подачи, отредактировать, «выжать», вырвать из контекста и т. д. Распространён приём «информационной перегрузки», когда в потоке второстепенных сообщений теряются действительно важные. Например, развернувшийся ажиотаж вокруг получения российского гражданства французским актером Жераром Депардье, при чем за считанные дни. Тысячи людей годами пытаются вернуться на Родину из бывших союзных республик, а тут за считанные дни и гражданство и паспорт прям из рук Президента и прием по всем правилам, а дальше и звание «почётного удмурта» и квартира в Грозном. В то время как сотни людей замерзают в своих «домах», которые давно перешли за черту аварийного жилья, которое вообще сложно назвать жильем.

Часты случаи, когда выигрышное для кандидата сообщение помещается в контекст, полярно меняющий его суть. Некоторые высказывания манипуляторов не содержат прямой лжи, но искажают ситуацию совершенно неприемлемым образом. Достаточно из множества фактов выбрать нужные, а остальные представить тенденциозно, односторонне, умолчать об их истинной природе. Или, например, такой приём, как использование средних цифр: учёные знают, что при большом разбросе показателей средние цифры не передают действительного состояния дел (классический пример: в больничной палате у одного пациента жар, другой пациент уже остыл, а средняя температура — 36,6; точно так же можно оперировать с данными о «среднем доходе россиян» и т. д.).

Методы политических манипуляций постоянно совершенствуются, её роль в современном российском обществе стала огромной. Действие политических манипуляций реализуется не столько в том, что люди голосуют за нужного кандидата, сколько в том, что население вообще воспринимает выборный институт как единственно легитимную и эффективную форму выражения народной воли, признаёт правила игры, установленные правящим режимом, даже если не признаёт легитимность самого режима. Человек, идущий на выборы и искренне надеющийся в их ходе повлиять на жизнь государства, — уже жертва манипуляции, за кого бы он ни ставил свою галочку в бюллетене. «С помощью промывание мозго может осуществляться зомбирование людей, создание пассивного послушного человека, превращение народа в легко управляемую массу. Выборы давно стали управляемым (пусть не без оговорок и исключений) процессом, и доверие населения к демократическим институтам, механизмам и ценностям есть не что иное, как результат тотального и направленного манипулирования сознанием, существующего в России в легальной и активной форме уже более 15 лет.

Разумеется, в той или иной форме манипуляция сознанием существовала и существует практически в любой форме общественного устройства любой эпохи. Однако нужно отметить, что именно в ходе перестройки и либерализации манипуляция общественным сознанием в России развилась и вышла на новые качественные уровни. Объяснить это можно тем, что в конце 1980-ых-начале 1990-ых в нашей стране была введена новая (выборная, представительская) форма государственного управления, которая предполагает принципиально новые отношения «население-власть». Легитимность власти стала формально определяться степенью расположения общественного мнения, степенью одобрения со стороны народного большинства властных полномочий того или иного кандидата. Отсюда у элиты возникла необходимость активнее прибегать к современным коммуникативным символообразующим технологиям: рекламе, паблик рилейшнс, пропаганде через электронные СМИ и др. — для усиления эффективности своего воздействия на сознание и поведение масс. Другими словами, эффективная манипуляция стала необходима правящей элите как залог существования последней в актуальном качестве.

Некоторые исследователи механизмов и масштабов политических манипуляций считают, что  манипулирование в его сегодняшней форме свело действительное участие народа в своей судьбе практически на нет, превратив проявления «воли народа» не более чем в декоративные (неэффективные) выступления. Понятие демократии сегодня сузилось до определения «система, подобная существующей в странах Запада и прежде всего в США» — это относится не только к России, но ко всему (и прежде всего западному) миру, в котором манипулятивная демократия установилась ещё раньше, чем в России.

Средства политического манипулирования неизбежно будут совершенствоваться и развиваться с увеличивающимся ускорением. С одной стороны, это необходимо сегодняшнему российскому политическому режиму как условие его относительно стабильного существования, с другой — это диктуется бурным научно-техническим прогрессом, когда возникают новые формы контроля за личностью и её сознанием (даже такие на первый взгляд безобидные, как сотовые телефоны, кредитные карточки, ИНН, новые формы СМИ и т. д.). «Свобода слова для СМИ ограничивает человека в большей степени, чем несвобода физическая, — считает Н. Островский. — Она лишает его конституционного права на самостоятельное мышление. Мысль, оперирующая образами, определяемыми внешней по отношению к человеку средой, свободной, да и то относительно, может быть только при равном для ВСЕХ доступе ко ВСЕЙ информации, при том, что активным элементом в поиске информации и формы общения является сам человек, а не СМИ». Противостоять действию политической манипуляции становится всё труднее. От манипулирования не свободен никто, т. к. среда обитания (и информационная в том числе) действует на всех, кто не защищён специальными средствами (у абсолютного большинства населения такой защиты нет). Фактически в результате массированной атаки на сознание человека у него изменяется не только взгляды (изменить точку зрения можно не манипуляцией, а простым обманом), но и сам характер мышления. Уже не сам человек думает, а некто думает за него, в человека вкладывают табу, стереотипы, программируют сознание и поведение. 

Почему и как на JSTOR

Abstract

Общественное мнение в узком определении — это мысль общества в данный момент времени о данном объекте; В широком понимании это способность группы повлиять на общественное мнение в целом. Общественным мнением можно манипулировать, но, обучая общественность тому, как просить того, чего она хочет, манипулятор защищает общественность от своей возможной агрессивности. Метод психолога-экспериментатора не так эффективен при изучении общественного мнения в широком смысле слова, как метод интроспективной психологии.Чтобы создавать и изменять общественное мнение, необходимо понимать человеческие мотивы, знать, какие особые интересы представляет данное население, а также осознавать функции и ограничения физических органов доступа к публике, таких как радио, платформа, фильм, письмо, газета и т. д. Если понять общие принципы влияния на общественное мнение, можно разработать метод, который при правильной оценке конкретной проблемы и конкретной аудитории может быть использован и был эффективно использован. в таких совершенно разных ситуациях, как изменение отношения белых к неграм в Америке, изменение покупательских привычек американских женщин с фетровых шляп на бархатные, шелковые и соломенные шляпы, изменение впечатления американского электората о своем президенте, введение новой музыкальной инструменты и множество других.Групповая приверженность важна для изменения отношения общественности. Авторитетные и влиятельные группы могут стать важными каналами выхода на широкую публику. Идеи и ситуации должны быть впечатляющими и драматичными, чтобы преодолеть инерцию устоявшихся традиций и предрассудков.

Информация о журнале

Текущие выпуски теперь размещены на веб-сайте Chicago Journals. Прочтите последний выпуск. Основанный в 1895 году как первый в США научный журнал в этой области, American Journal of
Социология (AJS) представляет собой новаторскую работу из всех областей социологии с упором на построение теории и инновационные методы.AJS стремится обратиться к широкому кругу читателей-социологов и открыт для вкладов представителей различных социальных наук — политологии, экономики, истории, антропологии и статистики в дополнение к социологии, — которые серьезно привлекают социологическую литературу к поиску новых способов понимания социальной сферы. . AJS предлагает обширный раздел рецензий на книги, который определяет наиболее выдающиеся работы как начинающих, так и устойчивых ученых в области социальных наук. Время от времени появляются заказные обзорные эссе, предлагающие читателям сравнительное углубленное изучение известных названий.

Информация об издателе

С момента своего основания в 1890 году в качестве одного из трех основных подразделений Чикагского университета, University of Chicago Press взяла на себя обязательство распространять стипендии высочайшего стандарта и публиковать серьезные работы, способствующие образованию, содействию развитию общественное понимание и обогащение культурной жизни. Сегодня Отдел журналов издает более 70 журналов и сериалов в твердом переплете по широкому кругу академических дисциплин, включая социальные науки, гуманитарные науки, образование, биологические и медицинские науки, а также физические науки.

Манипулирование общественным мнением. Явная манипуляция общественным мнением… | от Nex | Amnesty Insights

Очевидно, что в манипулировании общественным мнением нет ничего нового. Традиционно это достигается путем многократного повторения определенного сообщения в публике и в средствах массовой информации с целью создания определенного повествования, которое служит интересам. Обычно это проявляется в крылатых фразах, которые, как и в коммерческой рекламе, повторяются бесконечно, пока они не прочно укоренились в общественном сознании.Мы видели это, например, с риторикой « на его руках, », использованной против Сноудена и Мэннинга в последние годы. Недавно мы наблюдали это в Великобритании, где консерваторы использовали термин « коалиция хаоса » для обозначения оппозиции. И мы видели бесчисленное количество примеров этого также со стороны Трампа во время кампании 2016 года.

Общественность по сути является потребителем политической рекламы.

Социальные сети стали продолжением этого.Сегодняшние экономические стимулы в Интернете способствуют созданию среды кликбейта и мгновенного удовлетворения, первоначально использовавшейся для онлайн-рекламы и зарабатывания денег, но оказалось, что это также идеально подходит для политики с модными фразами, особенно в момент возрождения политики демонизации.

Поскольку социальные сети все чаще становятся основной платформой для потребления информации, они также явно превратились в поле, где разыгрываются кампании пропаганды и дезинформации. Но Интернет существует не в вакууме, это просто отражение общества со всеми его хорошими и плохими качествами.

Из-за большого количества разговоров о фейковых новостях (что, откровенно говоря, от термина, от которого, я считаю, следует отказаться, поскольку он неточен и бесполезен для конструктивной дискуссии) и ботах для социальных сетей, я думаю, что мы наблюдаем тревожную тенденцию техно-фатализм , который находит в технологиях козла отпущения для решения серьезных социальных проблем (что мы видели снова и снова с внедрением в общество новых технологий), и который в результате вызывает своего рода техно- Солюшнство , что не менее проблематично.

Мы наблюдаем некоторые движения в сторону чрезмерного регулирования содержания в Интернете. Например, в Германии, где был принят закон, предусматривающий штрафы в размере десятков миллионов евро для компаний, которые не обеспечивают надлежащую и своевременную фильтрацию контента и противодействие «фальшивым новостям».

Это сложные явления, которые требуют глубокого и целенаправленного изучения для полного понимания. Пока нет четких указаний на то, каково измеряемое влияние (например, на выборы) ложных новостей и ботов Twitter, и хотя они вполне могут иметь некоторые из них, крайне важно, чтобы перед введением дальнейших законов и мер контроля у нас был хороший и задокументированный взгляд на природу этой проблемы.

Эти проблемы необходимо анализировать в географическом и социально-политическом контексте, в котором они проявляются. Воздействие таких явлений будет различаться между странами, которые проводят репрессивную политику, сопряженную с серьезными опасностями, связанными с политическими проявлениями, и, скажем, странами с сильным уважением к верховенству закона и правам человека. Эти различия могут потребовать различных реакций и контрмер.

Во-первых, приятно знать, что люди по-прежнему возглавляют политические дебаты.

Что касается кампаний по дезинформации, Facebook недавно заявил, например, что: «, хотя мы признаем постоянную проблему мониторинга и защиты от информационных операций, охват известных операций во время выборов в США в 2016 году был статистически очень мал по сравнению с всеобщее участие по политическим вопросам. »

Исследование Стэнфордского университета пришло к аналогичным выводам, и профессор и соавтор Мэтью Генцков прокомментировал, что « читатель нашего исследования может с полным основанием сказать, основываясь на нашем наборе фактов, что маловероятно, что фейковые новости повлияли на выборы » и что « социальные сети были важным, но не доминирующим источником новостей в преддверии выборов ».

Что касается выборов во Франции, Оксфордский университет опубликовал документ, в котором оценивалось распространение новостей в социальных сетях в преддверии первого раунда и обнаружил, что « наибольшая доля контента, распространяемого пользователями Twitter, интересующимися французским языком. политика исходит от профессиональных новостных организаций. Также используется информация от политических партий, государственных органов и других экспертов. Тем не менее, 19,6% распространяемого контента включает другие виды политических новостей и информации.Тем не менее, большая часть этого контента — это не нежелательные новости, а контент, созданный гражданами ».

И не только это, но и что касается ботов Twitter « по кандидатам», похоже, что большинство кандидатов имеют примерно одинаковое количество высокоавтоматизированных учетных записей, генерирующих о них трафик. ”
И все же, по данным исследователей из Оксфорда, этот автоматизированный трафик составил примерно 7% от общего количества.

Все это означает, что нам нужно немного отступить и взглянуть на это с точки зрения перспективы, чтобы найти подходящие и соразмерные решения, которые продвигают и уважают право на свободу выражения мнения.

Реакция, вызванная тревогой и паникой, вряд ли будет конструктивной, и мы не хотим оказаться в таком месте, где компании, а не суды и общественное мнение, имеют право решать, что является правомерным контентом, а что нет. Мы не хотим создавать режимы чрезмерной цензуры, потому что не путем фильтрации мы решаем проблему фанатизма и расизма. Кроме того, мы можем не осознавать, что, внедряя определенные ограничения или средства контроля над некоторыми технологиями, которые могут показаться нам угрожающими, мы можем оказать непреднамеренное влияние на жизни других людей в других частях мира.Например, подавление права на анонимность в Интернете и принуждение поставщиков услуг к полиции обязательно будет означать, например, что некоторые правозащитники в другой стране не смогут безопасно выполнять свою работу.

При этом важно, чтобы общественность была хорошо информирована и не обманывалась. Когда мы дойдем до того момента, когда социальные сети станут фактически основным источником новостей, а, судя по моему мнению, это еще не так, реальным ответом на эти вопросы станет образование и медиаграмотность.

Технологии нельзя «доверять», технологии нужно понимать.

И мы должны убедиться, что особенно будущие поколения будут готовы войти в свою политическую жизнь с правильным пониманием того, как работают технологии, как работают СМИ и социальные сети и как на них можно повлиять, и убедиться, что их учат ценить и обучают способам активного поиска разнообразной и точной информации.
И это не просто ответ на проблему дезинформации и пропаганды, но на самом деле это просто требование для воспитания непредубежденных умов.

Однако есть некоторые соображения, которые необходимо учесть, чтобы гарантировать, что технологии и Интернет могут внести положительный, а не отрицательный вклад в жизнь общества.

Во-первых, нам нужно переосмыслить онлайн-рекламу, которая помимо того, что является токсичным рынком, разрушающим право на конфиденциальность, также является ключевым фактором, способствующим изменчивой динамике, о которой я только что говорил. В конце концов, именно онлайн-реклама является основной причиной кликбейтинга со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Во-вторых, нам нужно привлечь технологических гигантов и потребовать открытия их систем для принятия алгоритмических решений. Мы просто не можем полагаться на системы, которые отбирают, устанавливают приоритеты и передают информацию, которые работают способами, скрытыми коммерческой тайной. Даже если эти алгоритмические решения не могут быть немедленной проблемой сейчас, они, скорее всего, появятся в будущем, и, как мы знаем, откат технологий, которые использовались годами, слишком сложен, и вместо этого мы должны убедиться, что строим их с самого начала с учетом всех этических и социальных соображений.

Политические манипуляции и нападение на американское сознание (Книжное обозрение)

Автор: Велч, Брайант

Издатель: Thomas Dunne Books

Проверено: Гарольд Б. Дэвис, осень 2008 г. XXVIII, № 4, стр. 34–37

Исторически существовало два подхода к применению психологического и психоаналитического мышления к политическим процессам. Один из подходов утверждает, что как наука психология и психоанализ изучают политический процесс с беспристрастной точки зрения.Второй подход утверждает, что ценности психолога неразрывно связаны как с его клинической работой, так и с его наблюдениями за социально-политическими исследованиями. Уэлч принадлежит ко второй группе. Эта книга служит двум целям. Один — это анализ психологического и психоаналитического понимания текущих социально-политических проблем. Второй — это тревожный сигнал, позволяющий более полно осознать политические манипуляции, которым мы подвергаемся.

Используя свой опыт юриста, психоаналитически ориентированного клинического психолога и бывшего главы Практического управления APA, Брайант Велч написал интересную и актуальную книгу, в которой выражает его точку зрения на текущие социально-политические вопросы.Уэлч страстно пишет о проблемах, с которыми мы все сталкиваемся. Основная тема Уэлча заключается в том, что разум с трудом переносит сложность и неопределенность, особенно когда сталкивается с обстоятельствами, противоречащими эмоциональным убеждениям. Зрелый ум лучше переносит множественные причины или сложности и склонен к рассуждению, выражаемому через научные знания. Концепция разума Уэлча согласуется с либеральным аналитическим мышлением и изменениями в мышлении, наблюдаемыми у клиентов во время аналитической психотерапии.Он развивает свою тему, обсуждая многие аспекты текущих социально-политических проблем, некоторые из которых читатель знает. Я, со своей стороны, смог лучше понять религиозное право и глубже понять зависть, как она проявляется на социально-политической сцене, если назвать два примера.

Поскольку книга — это в первую очередь личное высказывание, основанное на разнообразном опыте автора, нужно в некоторой степени приостановить свою собственную точку зрения, чтобы прочувствовать точку зрения Уэлча. Если у человека есть возможность сделать это, то он сможет получить большее понимание, испытав новую и иную точку зрения.Он делится многими проницательными наблюдениями, и можно подвергнуть сомнению некоторые его точки зрения, принимая его основные положения. Уэлч признает, что есть и другие точки зрения, кроме его собственной. Хотя я в основном согласен с его позицией, есть некоторые различия во взглядах, которые будут отражены в моем обзоре.

Основная тема Уэлча состоит в том, что политические лидеры, особенно правое крыло, представленное Карлом Роувом, играют на психологическом состоянии растерянности, которое испытывают люди. Взято из фильма «Газовый свет», в котором Чарльз Бойер манипулирует и сбивает с толку Ингрид Бергман, Уэлч отмечает, как правое крыло освещает голосующую публику газом, чтобы посеять замешательство и помешать более рациональному взгляду.Газлайтинг не является синонимом обычного введения в заблуждение или пиара любого кандидата. Газлайтер намеренно стремится сбить человека с толку и, следовательно, менее способным использовать рациональные средства для принятия решения. Поскольку разум не терпит сложности и неопределенности, человеку необходимо сформировать реальность. Газлайтер хочет навязать человеку свою «реальность», чтобы он не осознавал свое восприятие реальности. Он удачно использует цитату Граучо Маркса, в которой говорится просто: «Кому вы собираетесь верить, мне или своим собственным глазам?» (п.213) Он сосредотачивается на трех психологических состояниях, паранойе, сексуальном недоумении и зависти, которые вызывают замешательство и, следовательно, являются благодатной почвой для газлайтеров.

Уэлч описывает взаимодействие газлайтеров с этими эмоциональными состояниями. Он очень ясно понимает, что паранойя, сексуальность и зависть — это нормальные психологические состояния и процессы, которые можно использовать адаптивно или использовать для скрытых мотивов. Газлайтер пытается сбить человека с толку, играя на этих состояниях, так что его рациональные процессы не работают, то есть путаница разрушает восприятие человеком реальности.Поступая таким образом, газлайтер манипулирует человеком в своих целях. Газлайтер также обращается к эмоциям, чтобы не заниматься фактическими проблемами. «Культурная война» становится проблемой, а не политикой и действиями. Средства массовой информации, особенно телевидение и Интернет, допускают широкое распространение ложных заявлений, которые принимаются как истинные в результате их повторения. Уэлч цитирует точку зрения Лакоффа о том, что изучение слова физически изменяет ваш мозг через повторение, поскольку слово становится физически воплощенным в вашем мозгу.Таким образом, для Уэлча повторение неточного утверждения может считаться истиной. Это объясняет процесс принятия пропаганды, но не мотивацию использовать изначальную ложь. Я думаю, что побуждение лгать — это сила: власть контроля и власть, как экономическая, так и социальная, полученная в результате победы на выборах. Это этический стандарт Винса Ломбарди: победа — это все.

Паранойя

Уэлч отмечает, что параноидальные процессы нормальны в жизни, но могут быть использованы в политическом плане.Читатель, вероятно, знает, как политические газлайтеры использовали паранойю.

«Империя зла» и «ось зла» являются примерами политической паранойи, в которой плохие части себя проецируются на других, а человек остается «чистым». Однако Уэлч делает нечто новое и интересное в своем обсуждении паранойи. Он отмечает, что буквально это означает «вне ума», пересечение границы от внутреннего мира к внешнему. Хотя он цитирует слова Роберта Фроста «сильные заборы — хорошие соседи», у человека есть проницаемые границы.Например, психологическое воздействие 11 сентября — это вторжение на границу, ощущение того, что материк не свободен от внешних атак. Наша психика больше не защищена от внешних атак. Уэлч отмечает, что из-за своей долгой истории защиты от внешних нападений со стороны морей США были плохо подготовлены к рациональным ответным действиям. Эта неподготовленность повлияла на способность газлайтера продвигать свои планы по нападению на Ирак. Регрессивная тяга и пассивность сделали общественность уязвимой перед оправданием политики Буша в Ираке.Я задавался вопросом, чем это регрессивное притяжение отличалось от других, например, после Первой мировой войны, когда 39 человек были убиты и многие были ранены в результате бомбардировки на Уолл-стрит и Брод-стрит? Разница в том, что эти насильственные действия были совершены внутренними террористами, поэтому мы все еще можем чувствовать себя защищенными от внешних угроз. Уэлч обращается к конкретному психологическому значению событий 11 сентября, обращаясь к нарушенной ментальной границе.

Сексуальное недоумение

Сексуальная идентичность является основой самоощущения человека, но чревата недоумением и замешательством.Это не всегда твердо, и могут существовать сомнения относительно сексуальной ориентации. Газлайтеры играют на этой неопределенности двумя способами. Первый — это то, как сексуальное поведение используется для уничижения противоположной стороны путем выдвижения обвинений в предполагаемых сексуальных нарушениях, когда на самом деле у обвиняющей стороны есть члены, виновные в том же или подобном поведении, и попустительствовал своим собственным членам, что было бы считается неуместным сексуальным поведением. Уэлч перечисляет многих президентов обеих партий, имевших связи.Возможно, из-за пуританского происхождения в нашей стране такое поведение не принято на сегодняшней политической сцене. Использование сексуального поведения в политических целях отвлекает от проблем и перенаправляет гнев с важных вопросов. Утверждение о чистоте и моральном превосходстве оказалось лицемерным. Подчеркивая, Уэлч может преувеличивать свою позицию. Он отмечает, что французская общественность и средства массовой информации спокойно приняли Миттерана, имеющего любовницу и отцовства незаконнорожденного ребенка, чего не произошло бы с нынешней американской публикой или СМИ.Это сравнение сексуальных нравов французов и американцев — давнее. Хотя в его заявлении есть заслуга в том, что и французская общественность, и средства массовой информации не высказали по этому поводу никаких сомнений, Миттеран признал существование своей любовницы и внебрачного ребенка только в конце своей жизни, когда он умирал от рака. Политики всегда опасаются своего имиджа.

Еще один пример того, как газлатеры используют сексуальное недоумение, — это их нападки на однополые браки. Образ мужественности имеет политический подтекст.Мачо-взгляд на мужественность исторически был образом героя и лидера. Чувствительность и сложность считались женоподобными. В другом месте я отмечал взгляды Сэмюэлса на героического лидера и то, что он подвергал сомнению его. (Дэвис, 2008) Авторитарные правительства разных мастей всегда подчеркивали образ «мачо» и очерняли чувствительных, даже если они не были связаны с гомосексуализмом. гомосексуальность угрожает культурным стереотипам сексуальности. Различия в сексуальности бросают вызов не только сексуальной идентичности людей, которые находятся в противоречии по поводу своей сексуальности, но также угрожают тем, чьи религиозные убеждения требуют ее отказа.Хотя реальность такова, что однополые браки не нарушают общественный порядок, как обнаружил Массачусетс, эмоциональная угроза наиболее сильна, хотя и не ограничивается, религиозным правым. Включение однополых браков в избирательный бюллетень с целью выявить свою базу может быть циничным актом, но это находится в рамках политики. На момент написания статьи Предложение 8 Калифорнии о запрете однополых браков, похоже, потерпит неудачу, несмотря на поддержку запрета различными религиозными группами. Однако те, кто выступает против запрета, обеспокоены тем, что, поскольку Обама включен в избирательный бюллетень, большая явка афроамериканцев и латиноамериканцев может опровергнуть это предложение, поскольку эти группы, как правило, выступают против однополых браков.Есть старая политическая поговорка: из политики появляются странные соратники.

Зависть

Уэлч замечательно описывает зависть как нормальное и патологическое эмоциональное состояние. Я думаю, что утверждение Уэлча о том, что зависть является самым недооцененным фактором политики, может быть правдой, потому что это один из семи главных грехов. Цитируя Шекспира, Уэлч рассказывает, как зависть может порождать разногласия и замешательство. Он продолжает: «Негативная кампания работает, потому что использует огромную слепую энергию зависти.”(Стр.82.) Негативная реклама позволяет выразить скрытую ярость и ненависть, связанные с завистью. Существует обратная зависимость между завистью и самооценкой, которая поддерживается рыночными силами в обществе принудительного потребления. Здесь Уэлч согласуется с Кляйном, которого он цитирует в этом контексте, и Эрихом Фроммом, которого он цитирует в другом месте. Он дает пугающие, но интересные наблюдения о разрушительной силе зависти.

Уэлч упоминает, что те, кто принимает креационизм, завидуют тем, кто знает больше, чем они.Возможно, и так, но антиинтеллектуальный уклон, а также антиевропейский уклон долгое время были стержнем американской культуры. Прагматизм, эмпиризм и решение проблем, а не концептуализация, отражают американский образ мышления. Американский этос отдает дань уважения «простому человеку», человеку, добившемуся собственного успеха, и предпринимателю. Это антиинтеллектуальное, анти-северо-восточное отношение не ограничивается его использованием в качестве обвинения против недавних кандидатов от Демократической партии. В 1948 году Трумэн победил Дьюи, республиканца с востока и губернатора Нью-Йорка, выиграв в Огайо жёсткое голосование.Одним из факторов, способствовавших победе Трумэна, была его способность находить отклик у избирателей из Огайо и быть похожими на них.

Зависть и ее корреляты негодования и ненависти всегда были подтекстом в политических кампаниях. Позиции партии отдают предпочтение одной группе по сравнению с другой, а отношение к конкретной политике может быть возможностью для выражения зависти. Например, реформа социального обеспечения могла быть возможностью выразить гнев по отношению к тем, кто предположительно играл в систему, игнорируя тех, кто наверху, которые, возможно, делали то же самое в других областях.Напротив, использование богатой налоговой политики может быть способом выразить зависть тем, кто получает выгоду от налоговой политики.

Описывая манипулирование этими тремя эмоциональными состояниями в политическом процессе, Уэлч надеется помочь читателю противостоять этому давлению. Он также надеется, что противники правого крыла смогут научиться сражаться в контексте этих трех эмоциональных состояний, чтобы противодействовать эффективности усилий газлайтера. Он утверждает, что те, кто выиграет битву за эти три государства, выиграют выборы.

Другие проблемы

Помимо своего вклада в понимание паранойи, сексуального извращения и зависти, Уэлч комментирует многие актуальные проблемы современности, такие как нападение на профессионализм, корпоративное господство, недоверие к правительству, средствам массовой информации и религиозному праву. немного. Широта его возможностей поистине выдающаяся. Поскольку место не позволяет мне обратиться ко всем темам, которые он поднимает, я прокомментирую три, две из которых связаны друг с другом.Это его обсуждение религиозных прав и здравоохранения. Здравоохранение включает в себя роль корпораций и правительства.

В своем обсуждении религиозных правых Уэлч делает несколько интересных наблюдений. Он отмечает, что впервые в нашей истории группа избирателей не является этнической или классовой, а определяется религиозно. Хотя он делает упор на религиозных правых как на наиболее политически активную религиозную группу, он фактически выступает против фундаментализма, где бы он ни происходил. Он считает, что проблема не в религии как таковой, а в уме, который не терпит неопределенности.Он пишет, что религия основана на прыжке веры, а не на доказательствах, как в области науки. Кроме того, религия используется для устранения сомнений и обеспечения уверенности. Он также оказывает помощь людям, справляющимся с тремя состояниями, которые открыты для путаницы: паранойя, сексуальное недоумение и зависть. Уэлч приводит ряд примеров того, как религия справляется с этими тремя состояниями. Он обсуждает пятидесятническую веру, в которой экстаз и в меньшей степени восхищение являются неотъемлемой частью религиозного опыта.Учитываются чувства, а не разум, и Уэлч связывает этот акцент на состояниях чувств (курсив его) с христианской верой в Святого Духа. Он цитирует главу и стих: «… тот, кто хулит Святого Духа, не будет прощен ни на земле, ни на небе». (стр. 171) Он говорит, что испытать Святого Духа — значит испытать абсолютное рабство. Интересно, что он связывает рабство, которое антагонистично сложности ума и независимого мышления, с первыми четырьмя из Десяти Заповедей (у тебя не должно быть других богов передо мной, никаких изображений, не произносить имя Господа напрасно и хранить Суббота).Его беспокоит то, что эти четверо поощряют рабство и имеют приоритет над этическими, запрещающими убийство, прелюбодеяние, воровство, лжесвидетельство и завоевание дома ближнего. Чтобы сохранить рабство, любую противоположную точку зрения нужно дискредитировать и противопоставить. Религиозное рабство объясняет людей, голосующих против их экономических интересов либо потому, что ими руководят их лидеры, либо потому, что их самая важная забота связана с внутренним опытом, полученным через экстаз.

На мой взгляд, этот акцент на внутреннем опыте также связан с капиталистической системой. Как процитировал Адам Б. Селигман во введении, Тоуни (1998) отметил «кальвинистское убеждение, что«… одна только внутренняя жизнь, которая может принимать участие в освящении… »(стр. XXIX), привела к деловой этике, в которой экономическое поведение отделено от этичное поведение. Религиозные права и капиталистическая идеология могут разделять общее предположение о том, что важна внутренняя жизнь, а не чьи-то дела. Для религиозных правых внутреннее удовлетворение от распространения религиозных убеждений в общественное достояние может быть более важным, чем личная экономическая выгода.

Уэлч поделился своими мыслями, исходя из своего опыта в качестве главы Практического управления. Обсуждая здравоохранение и появление управляемой медицинской помощи, он отмечает, что страховые компании сохранили свое влияние и власть с помощью пункта о «медицинской необходимости» в полисах, который, по сути, дает страховой компании право решать, будет ли она возмещать претензию. . Так что идея о том, что будет значимое освещение, является мошенничеством. Кроме того, генеральному директору выгодно отказать в льготах, поскольку это увеличит его доход.Хотя его утверждения точны, я думаю, что последнее недостаточно далеко. Высокая зарплата генерального директора — это симптом, а не причина проблемы. Проблема заключается в том, чтобы полагаться на корпорацию, которая осуществляет медицинское обслуживание. Единственная цель корпорации — получить прибыль для своих акционеров. Он также имеет статус «юридического лица» и имеет ограниченную ответственность. Первое означает, что у корпорации есть некоторая защита от действий правительства. Последнее означает, что корпоративные лидеры не несут личной ответственности за свои действия, за исключением тех немногих случаев, когда нарушается закон.Как отмечалось выше, точка зрения Тоуни о том, что экономическое и этическое поведение были отделены друг от друга, оправдывает в корпорациях экономическую деятельность, не ограниченную этическими стандартами. Этот раскол настолько ярко выражен в наших культурных взглядах, что сегодня это отношение затрагивает все предприятия, независимо от религиозных взглядов, включая университеты и больницы.

Я разделяю мнение Уэлча о том, что есть задачи, которые может выполнять только правительство, и здравоохранение — одна из них. Он отмечает, что наше культурное наследие не доверяет правительству, поэтому не только сила страховых компаний препятствует реализации национальной программы здравоохранения.Я думаю, что если будет получен универсальный план медицинского обслуживания, он, скорее всего, будет следовать модели Массачусетса, требующей и субсидирующей страховые полисы, а не администрированию государственных услуг через расширение Medicare или Управление по делам ветеранов.

Важной психологической проблемой для человека является то, каким образом «корпоративная бизнес-модель» пронизывает все аспекты американской жизни, как если бы она была моделью для решения всех проблем. По иронии судьбы, одна из вещей, которую может сделать только правительство, — это выручить корпорации, которые в погоне за прибылью преследовали экономическую цель, которая была отделена от этических соображений.

Книга Уэлча поднимает вопрос о применимости психологических знаний к политическому процессу. Я не имею в виду в первую очередь экстраполяцию клинического опыта на политику нации, что всегда является вопросительным знаком. Его обсуждение паранойи, сексуального недоумения и зависти интересно и позволяет понять один из аспектов проблемы. Поскольку Уэлч излагает свою точку зрения, основываясь на своем уникальном опыте, он может свободно выражать свое понимание отношения трех его государств к политическому процессу.Он проявляет смелость в выражении своих взглядов. Он также рассказывает о многих интересных событиях. Наблюдение за тем, как разум может справляться со сложными проблемами, вознаграждает читателя.

Мое собственное мнение несколько отличается от моего опыта работы в аспирантуре по политологии до получения степени в области клинической психологии и сертификата о постдокторской работе в области психоанализа и психотерапии. Хотя психологические факторы имеют отношение к политическому процессу, особенно на выборах, меня беспокоят корыстные интересы, стоящие за каждым кандидатом.Я помню, как один из моих профессоров сказал: «Республиканцы стимулируют экономику через оборону, а демократы — через социальные программы». Сегодня это так же верно, как и в 1950-е годы. Интересы не только экономические, но и эмоциональные, выраженные религиозными группами. Заявление Уэлча о том, что проблема заключается не только в Буше, верно и предполагает, что он знает о более глубоких проблемах.

Имеем ли мы, психологи и психоаналитики, общие политические ценности? Даже если мы это сделаем, а я лично в этом сомневаюсь, сможем ли мы реализовать эти ценности на социально-политической арене как психологи и психоаналитики или сделаем это как граждане.Это острый вопрос, выходящий за рамки данного обзора. Подход Уэлча согласуется с психоаналитическими принципами, согласно которым разум человека функционирует лучше всего, когда он способен к независимому мышлению. Уэлч признает, что «… борьба между мудрым правительством и неразумным правительством носит сизифов характер». (стр. 252) Его цитата: Поле битвы заявляет, что с паранойей, сексуальным недоумением и завистью нужно бороться во всех критических учреждениях, «… которые поддерживают независимое функционирование разума». (п.254.)

Эту книгу, подходящую как для широкой публики, так и для профессионалов, стоит прочитать. Уэлч призывает читателя поддерживать независимое функционирование своего разума во всех сферах жизни. Это задача, которую мы все должны выполнять, чтобы сохранять рассудок перед лицом постоянных манипуляций.

Новые технологии возрождают старые страхи перед манипуляциями и контролем

В первой половине 20-го века американцы по-новому осознали податливость человеческого разума и его управляемость, и в результате возникла волна озабоченности по поводу «пропаганды» и другие техники воздействия.Сегодня мы, возможно, наблюдаем новую волну подобных страхов, поскольку начинаем задаваться вопросом, делают ли способы, которыми мы сегодня пользуемся и полагаемся на технологии, уязвимость для новых, опасных форм манипуляций.

Первая волна в 20-м веке была вызвана рядом факторов. Сюда входило открытие страстного, иррационального бессознательного Фрейдом и Юнгом и реакция на кажущийся бессмысленным марш к резне в Первой мировой войне, оба из которых привели к более широкому разочарованию в рационализме просвещения XIX века и его вере в то, что люди в конечном итоге были упорядоченными и разумными существами.К другим факторам относились все более модернизированная рекламная индустрия и ее удивительный успех в манипулировании потребителями, а затем и использование методов пропаганды фашистами и коммунистами в Европе.

Внезапное осознание уязвимости человека перед манипуляциями было воспринято некоторыми, но также вызвало опасения, что правительство будет использовать его для контроля верований населения, а не для отражения этих убеждений, как это должно быть в условиях демократии. Эдвард Бернейс, которого считают «отцом связей с общественностью», написал в 1928 году очень влиятельную книгу под названием «Пропаганда», в которой утверждал, что манипулирование людьми — это хорошо.Он писал:

Сознательное и разумное манипулирование организованными привычками и мнениями масс является важным элементом демократического общества. Те, кто манипулируют этим невидимым механизмом общества, составляют невидимое правительство, которое является истинной правящей силой нашей страны. Нами управляют, наши умы сформированы, наши вкусы сформированы, наши идеи предложены в основном людьми, о которых мы никогда не слышали.

Бернейс обладал безудержной верой в опыт и власть, которая была характерна для прогрессистов той эпохи, но многие были не столь оптимистичны.В первое десятилетие 20-го века ожесточенные споры и оппозиция вызвала наем государственных агентств (сначала Комиссия Панамского канала, а затем Лесная служба и другие агентства) агентов печати. В 1913 году Конгресс запретил исполнительной власти использовать фонды для найма «любого эксперта по рекламе». Позже в том же десятилетии Конгресс также принял Закон о борьбе с лоббированием 1919 года, который запрещал агентствам использовать фонды, «предназначенные или предназначенные для оказания какого-либо влияния на члена Конгресса с целью поддержки или противодействия посредством голосования или иным образом любому законодательству или ассигнованиям Конгресса.”

Эти действия в основном не увенчались успехом. Во время Первой мировой войны правительство создало Комитет общественной информации, агентство, основанное с явной целью вызвать у общественности США энтузиазм по поводу вступления в войну с помощью методов пропаганды. В 1920-х годах, после того как общественное мнение сместилось в сторону мнения о том, что участие в войне было ошибкой, многие рассматривали это агентство как часть проблемы.

Обеспокоенность и споры все еще кипели после Второй мировой войны.В 1947 году, например, Пентагон начал широкомасштабную кампанию по лоббированию и связям с общественностью от имени предложения Трумэна о внесении законопроекта, что вызвало расследование этого вопроса подкомитетом Палаты представителей, который в своем отчете заявил, что военное министерство и его сотрудники «вышли за рамки своих должных обязанностей по предоставлению фактической информации народу и Конгрессу и занялись пропагандой, поддерживаемой деньгами налогоплательщиков, чтобы повлиять на закон, находящийся на рассмотрении Конгресса.

В 1948 году Конгресс принял Закон Смита Мундта, который уполномочил Государственный департамент воздействовать на отношение и мнения населения за рубежом через «Голос Америки», но также запретил использование средств «для влияния на общественное мнение в Соединенных Штатах. Состояния.»

Новая волна беспокойства?

Обеспокоенность по поводу манипуляций со стороны правительства и компаний никогда не исчезла, периодически возникают новые противоречия, но сегодня мы, возможно, наблюдаем совершенно новую волну беспокойства и причин для беспокойства.В последние месяцы появилось несколько историй, в которых освещались способы использования современных технологий для манипулирования и контроля. Главным из них был шум по поводу «экспериментов» со стороны Facebook, который манипулировал «настроением» постов, просматриваемых некоторыми пользователями, чтобы увидеть, влияет ли это на счастье или печаль контента, размещенного этими пользователями. Эхо разногласий произошло несколько недель спустя, когда OKCupid написала о своих собственных экспериментах над пользователями.

Вскоре после появления истории в Facebook Гленн Гринвальд сообщил, что британское шпионское агентство GCHQ разработало набор методов и инструментов для манипулирования интернет-контентом, таких как распространение дезинформации, манипулирование результатами онлайн-опросов, завышение количества просмотров страниц и усиление или подавление контента на YouTube.

Открытие Facebook вызвало огромное количество дискуссий, большая часть которых была сосредоточена на таких вещах, как информированное согласие, этический надзор, институциональные контрольные комиссии и потенциальное влияние на конкретных людей, таких как страдающие депрессией (например, см. Эти критические статьи и эту защиту Facebook, который хоть и неубедителен, но четко объясняет, как Facebook фильтрует контент). Но самый тщательный анализ игнорировал этику экспериментирования и рассматривал более широкие вопросы: что этот инцидент говорит нам о растущей способности институтов манипулировать людьми и контролировать их?

Как указала Кейт Кроуфорд в Атлантике,

, поджидают некоторые действительно сложные вопросы: какие виды ответственности следует применять к экспериментам на людях, участвующих в социальных платформах? Помимо вопросов согласия и возможного вреда, какова динамика власти в действии? И чьим интересам служат эти исследования?

Указывая пальцем на то, что, на мой взгляд, было самым значительным в этой истории, она пишет, что это дает нам представление о том, «как можно осуществлять высокоцентрализованную власть.

Точно так же, пишет Зейнеп Туфекчи,

эти крупные корпорации (а также правительства и политические кампании) теперь имеют новые инструменты и методы stealth , чтобы незаметно моделировать нашу личность, наши уязвимости, идентифицировать наши сети и эффективно подталкивать и формировать наши идеи, желания и мечты. Эти инструменты новые, эта сила новая и развивается…. Я идентифицирую эту модель контроля как модель социального контроля Грамши: модель, в которой мы фактически на микроуровне подталкиваемся к «желаемому поведению»….Соблазнение, а не страх и принуждение — это валюта, и поэтому они намного эффективнее.

Новая волна осознания нашего потенциала манипулирования и контроля может также включать проблему сетевого нейтралитета, которая в значительной степени связана с такими страхами.

Есть два урока, которые мы можем извлечь, оглядываясь на более раннюю историю таких страхов. Возможно, мы преодолеем это, как и опасения по поводу рекламных манипуляций, и сегодняшние новые проблемы покажутся странными, как и некоторые из старых.Но я бы сказал, что лучший урок заключается в том, что опасения, которые были выявлены в прошлом веке, по большей части были полностью законными и хорошо обоснованными, что «методы влияния» подвергались различным злоупотреблениям — не в последнюю очередь из-за того, что они играли ключевую роль. в некоторых из величайших катастроф 20-го века — и теперь у нас есть новая причина для беспокойства и настаивать на системе сдержек и противовесов, поскольку наше правительство использует технологии по-новому, и поскольку мы позволяем манипулируемым технологиям, таким как Facebook, становиться все больше — центральное место в нашем общении, сборе информации и отношениях с другими.

Пора ли народу? Манипулирование избирателями, легитимность и значимость моральной психологии для теории демократии

В истории идей предложение сделать граждан более благоприятными с моральной точки зрения неизбежно напоминает руководящий мотив коммунизма — создание «нового человека». Утопия по-настоящему свободных и равных людей требует от человечества преодоления животных побуждений, эгоизма и антиобщественных тенденций. Только коммунистическое объяснение темной стороны человечества отличается от взглядов Persson и Савулеску : для коммунистов социальное существование определяет сознание, а не нейробиологические или психологические недостатки.Внутреннее освобождение следует за внешним освобождением, тогда как нейробиолог дух времени меняет эту связь на противоположную. Троцкий предвосхитил это: «чисто физиологическая жизнь станет предметом коллективных экспериментов» [цитируется в 4, с. 43], и говорят, что Сталин ’ s Любимая метафора художников и педагогов -« инженеры человеческой души »[цитируется по 5, с. 23]. Как и современные трансгуманисты, коммунисты полагают, что судьба человечества зависит от преобразования человеческой природы.Одна из причин исторической неудачи коммунизма заключается в том, что его попытки изменить человечество так и не увенчались успехом, а иногда превращались в кровавую катастрофу. Конечно, никто не предлагает возродить коммунистические программы перевоспитания. Но поразительное сходство между былой утопией и футуристическими трансгуманистическими взглядами не может и не должно оставаться незамеченным, особенно потому, что западные демократии противопоставили коммунистическим устремлениям социальной инженерии пафосные провозглашения свободы и достоинства личности.Нормативный индивидуализм, стержень либеральных демократий, по-видимому, не оставляет места для превращения людей в политически настроенных граждан. Неслучайно одна из первых работ современной демократии, Жан-Жак Руссо ‘ s Общественный договор, как известно, начинается с наброска ключевой задачи политической философии: исследовать легитимность правительства, «забирающего людей». такими, какие они есть, и законами, какими они могут быть »[6, с. 155]. Это иллюстрирует противоречие: принятие людей такими, какие они есть, является краеугольным камнем демократического мышления; моральное совершенствование заключает в себе идею превращения людей в то, кем они могут быть.

Наш главный вопрос: правит ли избранное правительство законно (в демократическом смысле этого слова), если оно жестоко манипулировало волей народа в свою пользу до выборов, и если избиратели проголосовали иначе, без манипуляций? Мы утверждаем, что это не так; ему не хватает демократической легитимности. Хотя это может показаться самоочевидным, в политической теории это совсем не согласовано. В недавней обзорной статье Джеймс Фишкин пишет: «С точки зрения теории демократии, что, если вообще что-то, не так с манипуляциями…? Ответ зависит от вашей теории демократии.По некоторым теориям нет оснований для возражений »[7, с. 34]. Мы хотим пойти дальше и утверждать, что , независимо от конкретных моделей демократии, основные соображения об отношениях между правительством и гражданами говорят против возможности демократически легитимного правительства, избранного волей людей, которыми оно манипулировало ранее.

Манипуляции

Последствия манипуляции для легитимности не часто обсуждаются, потому что проблемы с определением того, что составляет манипуляцию, стоят на переднем плане.Как часто причитают, понятие манипуляции ускользает от точного определения (см. [8–11] и с политической точки зрения [7, 12–14]). Мы не можем взаимодействовать со многими предлагаемыми здесь учетными записями, и, к счастью, нам не нужно подписываться на конкретную позицию или давать четкое определение самим. Достаточно грубого приближения: мы понимаем под манипуляцией как очевидные осуждающие подформы влияния, которые обычно недопустимы и сталкиваются с большим бременем оправдания. Влияние (на избирателей) может осуществляться различными способами и в разной степени, от коммуникативной информации и риторики над рекламой и пропагандой в СМИ до эксплуатации психологических слабостей, подсознательного прайминга и т. Д.Некоторые формы могут быть допустимыми, другие — совершенно незаконными. Границу, где допустимое влияние превращается в незаконные манипуляции, трудно точно определить. Для целей данной статьи достаточно оговорить, что мы понимаем манипуляцию как влияние, которое (по крайней мере) один человек оказывает на другого и которое изменяет выбор, мнения или убеждения целевого человека таким образом, который он не одобряет, и что не соответствует требованиям рационального мышления [ср. 15, стр. 31].Кроме того, манипуляция включает в себя форму управления манипулятором, потому что это влияние подрывает или обходит возможности управления манипулятором.

Нам известно, что это не исчерпывающее и четкое определение. Он не охватывает все случаи и не является достаточно детализированным для решения пограничных случаев; он также не может адекватно объяснить роль эмоций. Эмоции, несомненно, играют более важную роль в обдумывании и принятии (политических) решений, чем предполагает рационалистическая философия и наше понимание манипуляции.Многие успешные и на первый взгляд безобидные способы влияния на других связаны с эмоциональным влиянием, которое подрывает способность к контролю (вспомните, когда вы влюбились в последний раз). Оценка надлежащей роли эмоций — одна из ключевых проблем полной теории манипуляции. Однако такая грандиозная теория манипуляции не нужна для наших целей. Достаточно двух довольно слабых утверждений: существуют случаи незаконных манипуляций; и невольное подвергание других моральным биоусилениям попадает в эту категорию.

Что касается конкретных вмешательств, многое будет зависеть от их серьезности. Текущие дебаты о моральном совершенствовании сосредотачиваются на скромных формах [ср. 16, 17]. Рассмотрим вегетарианские таблетки, которые помогут вам противостоять искушениям, которые вы испытываете при заказе обеда. Вам нравится вкус мяса, но вы также считаете, что есть его морально неправильно. Veggie Pill поможет вам преодолеть слабую волю и сделать то, что, по вашему мнению, вы должны делать, то есть не есть мясо. Вы просто принимаете таблетку перед обедом.Предположите, что он не оказывает серьезного воздействия на вашу автономию или личность и что его действие проходит через час. Мы утверждаем, что такие индивидуальные и добровольные улучшения с незначительными краткосрочными эффектами не вызывают проблем. Даже вегетарианские таблетки кажутся желанными. Хотя вегетарианство помогает решить экологические проблемы и проблемы с доступностью продуктов питания, таких ограниченных улучшений недостаточно для решения «мегапроблем сегодняшнего дня». Преодоление последствий психологической неполноценности избирателей требует гораздо более серьезных, долгосрочных и, что наиболее тревожно, непроизвольных изменений моральных способностей и убеждений в широком масштабе населения. ^{Footnote 1}

Мы (и Persson и Savulescu ) имеем в виду такие моральные биоусиления, например психофармацевтические препараты, которые изменяют моральные склонности и мнения, изменяют эгоистичные черты личности, устраняют морально значимые предубеждения, усиливают солидарность с чужими группами или укрепляют наше «чувство справедливости». Мы также предполагаем, что они должны быть предоставлены в принудительном порядке, потому что граждане не считают себя нуждающимися в повышении нравственности.Оценка таких вмешательств кажется довольно простой: Если есть какие-либо случаи незаконных манипуляций, вмешательство в мозг, изменение нейрофизиологических параметров человека (без согласия) кажется одной из его парадигматических форм. Он далек от искусной риторики, он полностью отказался от общения в любом значимом смысле [18]. Эти вмешательства не приводят к аргументам, но напрямую воздействуют на биологические свойства мозга. Они обходят сферу причин, а вместе с тем и рациональные способности и возможности контроля цели.Изменение того, как человек думает и чувствует, посредством модуляции нейронной конфигурации, лежащей в основе психических процессов и состояний более высокого уровня, для нас является явным случаем манипуляции с умом другого человека, который является недопустимым на первый взгляд. Если есть моральный долг — не манипулировать другими, воздержание от тайного или принудительного доступа к ее мнению на нейронном уровне, по-видимому, является одним из первых требований. Любая теория манипуляции, не способная уловить такое вмешательство, неубедительна.Таким образом, даже не проводя более точной границы, мы уверены, что обязательные моральные улучшения в форме, предусмотренной Persson и Savulescu , относятся к нелегитимной стороне этого. ^{Footnote 2}

Скорее нужно показать, что существует обязанность не манипулировать другими. В свете ценности автономии мы, не колеблясь, признаем право не подвергаться манипулированию на индивидуальном уровне (один из нас в другом месте утверждал, что жестокие формы должны составлять уголовное преступление [19]).Изменение моральных убеждений или политических взглядов посредством вмешательства мозга также, вероятно, нарушает право человека на свободу мысли и совести. Но здесь нас интересует коллективный уровень, политических последствий манипуляций. Предполагается, что требования демократической легитимности подразумевают запрет властям манипулировать избирателями. Мы подчеркиваем эти моменты, потому что обычным ответом на наши следующие утверждения является аргумент о точных пределах допустимого государственного влияния.Конечно, все правительства так или иначе влияют на нравственные настроения граждан — от гражданского школьного образования или служб общественного вещания до клятв верности и патриотических спектаклей. Каждый коллектив влияет на своего члена, и социальная психология повсеместна. Но как бы то ни было. Критическое отношение к парадигматическим случаям манипуляции не требует более конкретного определения границ.

Легитимность

Легитимность государственной власти — центральная проблема политической философии — откуда берет свое начало власть править, что отличает легитимное правление от простого осуществления фактической власти? Хотя демократия вполне может быть по существу оспариваемой концепцией, и даже несмотря на то, что диктатуры широко используют этот термин, мы полагаем, что демократия отвечает на эти вопросы по-разному: характерной чертой демократии является народный суверенитет, то есть коллективное самоуправление свободных и равноправные граждане.Правительственная легитимность проистекает из воли народа. А воля народа, в свою очередь, проистекает из воли отдельных граждан. Конечным источником легитимности правительства являются политические взгляды и предпочтения граждан. Эти мнения и предпочтения в форме голосов вкладывают в демократическую систему. Демократически легитимная государственная власть по существу основана на этом измерении; вводимая легитимность — это необходимый элемент демократического правления.

Конечно, этого элемента ввода может быть недостаточно для легитимности. Многие демократические модели требуют дополнительных результатов ограничений, таких как соблюдение прав меньшинств, продвижение общего блага или даже глобальная справедливость. Демократические модели регулярно стремятся достичь или обеспечить желаемые результаты путем создания институтов, которые ограничивают полномочия мажоритарных вкладов (например, конституционные права и судебный контроль). Кроме того, могут быть другие формы законной политической власти .Они могут быть законными, поскольку дают желаемые результаты (например, управление не избранными международными организациями). Но если они получают легитимность только от результатов (а не от воли народа), им не хватает демократической легитимации на входе. В таком случае перед нами стоит вопрос, могут ли правительства манипулировать входным измерением, волей людей, для обеспечения надлежащих результатов, не попадая в эту последнюю категорию. Давайте посмотрим на это подробнее.

Простые формальные теории: агрегирование предпочтений

Базовое понимание демократии можно резюмировать как правильное агрегирование предпочтений людей в рамках простой идеи равенства, такой как «один человек — один голос».«Правительство действительно отражает волю народа тогда и только тогда, когда преобладают мажоритарные предпочтения. Другими словами: должно существовать соответствие между волей народа, результатом избирательного процесса, составом избранного представительного законодательного органа (парламента) и правительства. Это отношение соответствия является минимальным требованием, неоспоримым в принципе, хотя на практике оно смягчается. Требование соответствия не распространяется на каждое политическое решение.После избрания представительные правительства не связаны волей народа в каждом принимаемом ими решении. Возможность отклониться от общей воли — вот что отличает представительные формы от прямых демократий. Это один из основных аргументов против прямых моделей, что обычные избиратели могут не полностью контролировать сложности и последствия политики и что воля людей лучше опосредуется слоем экспертов и парламентскими процессами. Однако возможность отклонения от общественного мнения в конкретных решениях не ставит под сомнение требование соответствия.

Простые агрегированные модели демократии могут не выдвигать дополнительных требований. Какими бы ни были предпочтения людей — и какими бы они ни были, — пока они правильно зарегистрированы и объединены, условия легитимности соблюдены. Как следствие, такие модели не могут прямо возражать против манипулирования электоратом или ставить под сомнение легитимность правительства, избранного после манипуляции. Однако эти модели могут упускать из виду общий аргумент против совместимости государственной легитимности и манипуляции, который мы раскроем через минуту.

Кроме того, простые модели не особо привлекательны с нормативной точки зрения. Такие сторонники, как Вальтер Липпман или Йозеф Шумпетер , на самом деле подписались под ними из-за их глубокого недоверия к способности рядовых избирателей. Необразованные, жаждущие простых ответов и подверженные влиянию избиратели ограничиваются выбором между конкурирующими элитами. Как Липпманн красиво написал об «обычных умах»:

В некритических частях разума существует огромное количество ассоциаций посредством простого лязга, контакта и последовательности.Есть случайные эмоциональные привязанности, есть слова, которые были именами и являются масками. В снах, грезах и панике мы раскрываем часть расстройства, достаточную для того, чтобы увидеть, как устроен наивный ум и как он себя ведет, когда его не дисциплинируют бодрствующим усилием и внешним сопротивлением. Мы видим, что нет более естественного порядка, чем на пыльном старом чердаке. Часто существует такое же несоответствие между фактом, идеей и эмоцией, какое могло бы быть в оперном театре, если бы все гардеробы были свалены в кучу и все партитуры перемешались, так что Мадам Баттерфляй в платье валькирии лирически ждала возвращение Фауста.[20, с. 405 ф.]

Основываясь на этой пессимистической точке зрения Липпманн утверждает, что только представительные государственные чиновники, а не отдельные граждане, имеют время, подготовку и знания для принятия осознанных решений, и выступает за своего рода сократовское перевоспитание людей [20, гл. XXVII]. Как следствие, входное измерение — и, следовательно, важность избирателей — отодвигается на задний план в пользу экспертного правила.

Такие элитарные модели можно рассматривать как ответы на проблему недостаточного качества вводимых ресурсов.Против элитарности выдвигалось множество возражений именно из-за ее поверхностного уровня участия граждан и пренебрежения входным измерением. Несмотря на то, что многие существующие демократии могут напоминать элитарные модели, для критиков они являются демократиями только по внешнему виду. Таким образом, соответствие может быть необходимым, но не достаточным условием .

«Свободное формирование» воли

Большинство теорий демократии требуют большего: воля народа должна формироваться определенным образом или, в отрицательном смысле, она не должна формироваться таким образом, чтобы пренебрегать основными демократическими идеалами.Поэтому многие модели требуют свободного формирования воли , выраженного, например, в Европейских избирательных принципах. Третий принцип, называемый «свободное избирательное право», обеспечивает «свободу избирателей формировать свое мнение» [21, п. 3.1.a]. Свободные и справедливые выборы («свободное избирательное право») являются предварительным условием законного правления избранных. Соответственно, правительства не могут влиять на поведение избирателей, не теряя легитимности. Понятие свободного избирательного права требует дальнейшего разъяснения: что означает «свободное» и почему оно является необходимым условием легитимного правления? Общая идея состоит в том, что формирование общественного волеизъявления должно быть свободным от определенных видов искажающих, манипулирующих, подрывающих автономию влияний.Другая формулировка, воплощающая ту же идею, может быть поучительной: центральный постулат классической демократии заключается в том, что легитимность правительств или, говоря словами одного из основополагающих документов, Декларации независимости США, «справедливые полномочия» вытекают «из . согласие управляемых ». В сегодняшнем понимании нормативно релевантное согласие — это информированное согласие , что накладывает определенные ограничения на способ его получения. ^{Footnote 3} Одно из них — отказ от манипуляций [22].Но поскольку не каждая демократическая теория принимает это как необходимое условие легитимности, мы хотим развить аргумент, показывающий, что принцип «свободного избирательного права» действительно необходим для демократии, сравнивая манипуляции избирателями с другими формами легитимности, подрывающими поведение правительства.

Принуждение

Принуждение — самый простой случай. Формирование завещания не является бесплатным, если избирателя подвергались принуждению, например, путем запугивания угроз на избирательном участке. Независимо от более тонких деталей спора, действует ли принудительный агент в соответствии со своими предпочтениями, уступая угрозе (например, она может предпочитать свою жизнь голосованию за свою любимую партию) [23, 24], принуждение — это парадигма. случай гетерономного влияния, сводящего на нет добровольность.Поскольку формирование воли не было бесплатным, правительство не может получить легитимность из воли народа. Таким образом, отсутствие принуждения является предварительным условием легитимности свободных выборов.

Обман

Возможно, менее очевидный, но все же очевидный случай — преднамеренный обман. Предположим, правительство неправильно проинформировало общественность о важном вопросе перед выборами, на которых оно переизбирается. Предположим далее, что у него есть юридическая обязанность правдиво раскрыть этот вопрос и что этот вопрос сыграл решающую роль для избирателей (например, резкое искажение данных по безработице или дело в стиле Клинтона на персональных выборах).Многие проправительственные избиратели искренне жалуются, что они не проголосовали бы так, как если бы знали соответствующие факты. Законно ли правит избранное правительство? Хотя он представляет волю народа в момент выборов, трудно отрицать, что воля народа была сформирована ошибочно из-за обмана. Безусловно, политики перед выборами заведомо приукрашивают, искажают и приукрашивают факты. Тем не менее, обманы некоторой серьезности нарушают необходимое условие свободного (и осознанного) формирования воли.Как следствие, легитимность правительства не может основываться на выборах . Было бы абсурдно, если бы правительства могли обосновывать свою легитимность волей людей, на которых они обманчиво влияли раньше.

Проблема легитимности может стать яснее под другим углом. Можно отрицать, что исход выборов отражает волю народа. Учитывая их предпочтения, они не проголосовали бы за правительство , если бы они знали фактов, на которые они имели право.Таким образом, их выбор , а не , отражает их предпочтения в этой объективной ситуации, а только те, которые исходят из неверных предположений о различных условиях. Можно возразить, что требование соответствия не соблюдается, а исход выборов не отражает «реальную» волю народа.

На политическом уровне доступ к правдивой информации становится предпосылкой демократической легитимности. По этой причине свобода слова и свобода печати понимаются как политические права.Цензура мнений и фактов не только нарушает права подвергнутых цензуре ораторов, но и подрывает волеизъявление народа. Мы полагаем, что большинство теорий демократии согласятся с тем, что обман подрывает легитимность, хотя процедура голосования и агрегирование были выполнены правильно.

Изменение краткосрочных предпочтений

Другой вид влияния подрывает формирование свободной воли в следующем сценарии. Предположим, что мнения избирателей изменяются из-за некоторого манипулятивного вмешательства в непосредственной близости от кабины для голосования, например, риторически квалифицированными агитаторами, которые оказывают систематическое и серьезное эмоциональное и ситуативное давление на избирателей.Представьте себе, что эти влияния успешны. После размышлений и вне пределов досягаемости избиратели подтверждают свое прежнее мнение. В этом случае подрывается свободное волеизъявление избирателя. Чтобы защититься от таких краткосрочных изменений мнения, многие страны устанавливают меры предосторожности: запрещение политической рекламы и агитаций на избирательных участках, отказ от разглашения оценок в день выборов (или за несколько дней до этого). Цель, опять же, состоит в том, чтобы избежать неразумных решений при голосовании из-за манипулятивного влияния в последнюю минуту, отсутствия времени на размышления и обеспечения более благоприятных внешних условий для свободного формирования своего мнения.Наличие такого влияния подрывает свободные и справедливые выборы.

Это еще более верно для биохимических манипуляций. Представьте себе, что вещество без запаха, такое как окситоцин, распыляется в кабине для голосования и эффективно меняет поведение при голосовании. Опять же, воля не была сформирована свободно. Результат может соответствовать предпочтениям избирателей в момент голосования. Но это не настоящие предпочтения, это временные манипуляции. По аналогии со знаменитым различием Harry Frankfurt ’ s , можно говорить о конфликте между ситуативными политическими предпочтениями первого и более долгосрочными политическими предпочтениями второго порядка.Выборы связаны с последним. Кабина для голосования является символом свободы голоса, свободного от, например, влияния, давления, необходимости оправданий или возможных последствий.

Парадокс долгосрочного манипулирования предпочтениями

Ключевой вопрос заключается в том, должна ли эта свобода распространяться за пределы кабины для голосования на формирование волеизъявления в целом. Программы морального совершенствования Persson и Savulescu предусматривают более постоянную и прочную трансформацию предпочтений.Их можно рассматривать как продолжение преходящей манипуляции. Это приводит к аргументу a fortiori : если менее агрессивные манипуляции ставят под сомнение легитимность, более сильные делают это тем более.

Однако долгосрочное манипулирование предпочтениями порождает хорошо известную проблему — парадокс тщательного манипулирования. Представьте, что зловещему нейробиологу удается полностью заменить структуру предпочтений человека. Это, безусловно, представляет собой манипуляцию, хотя в случае успеха и достаточно серьезного расхождения между предпочтениями первого и второго порядка исчезает.Как следствие, мнения действительно изменились, и человек, переживший манипуляции, будет спорить и защищать свои новые взгляды как свои собственные , он может искренне отождествлять себя с ними. В какой-то момент управляемая воля становится волей управляемого человека.

По нашему запросу, это означает, что даже в случае проведения новых выборов результат не изменится. Избранное правительство действительно представляет волю народа, соблюдается требование соответствия. Структура проблемы известна из дискуссии о свободе воли [24–26].Но вместо того, чтобы обсуждать здесь эту дискуссию, мы предлагаем другой аргумент, который имеет прямое отношение к идее демократии. Даже если считать полностью управляемого человека свободным с точки зрения моральной ответственности, мы отрицаем, что ее голоса могут придать легитимность манипулирующему правительству. Классический случай — политическая обработка. Индоктринация противоречит демократическим идеалам. Однако мы отказываемся от использования термина «индоктринация» в наших целях, поскольку его неопределенность еще больше усложняет ситуацию.Причина, по которой долгосрочные изменения (и идеологическая обработка) подрывают легитимность, заключается в том, что выборы затрагивают самого манипулятора и приносят ему пользу. Даже если манипулируемое лицо должно считаться ответственным перед третьими сторонами, оно не несет ответственности перед манипулятором в отношении манипулируемых аспектов. Манипуляция создает иерархические отношения управления между манипулятором и объектом манипулирования. И поскольку ответственность отслеживает контроль, человек, который направляет и управляет процессом, будь то естественные силы или другие лица, несет ответственность.Действия манипулятора приписываются манипулятору. Точно так же, как люди могут действовать с помощью инструментов или технологий (или опосредованно), манипуляторы действуют через манипулируемое. Капитан , управляющий бандой, никогда не пачкает руки. Но он не может омыть их в невинности. Ему приписывают действия членов банды, всего его действий. Неважно, несут ли подчиненные тоже ответственность. Важно то, что манипулятор нормативно действует через то, чем манипулируют. ^{Footnote 4}

С точки зрения демократии, придание легитимности является односторонним, восходящим отношением: от граждан к правительству. Наоборот не работает. Если правительства жестко манипулируют волей отдельных лиц — и, следовательно, людей в целом, — возникает замкнутая связь. Правительство не представляет волю народа, а наоборот . Другими словами: поскольку действия манипулируемого приписываются манипулятору, правительство, манипулирующее избирателями, в конце концов избрало бы само себя.Это не может придавать легитимности. Существует асимметрия: власть правительства должна исходить из воли людей, но воля народа не может происходить из воли правительства. Таким образом, правительственное манипулирование волей народа противоречит основам демократии; он не может обосновать легитимность воли, которой манипулировал. Манипуляция и легитимность несовместимы. Мы утверждаем, что это общее отношение применимо к любой демократической теории, которая признает волю народа как единственный источник легитимности (и, таким образом, даже к простым агрегатным моделям, обсуждавшимся ранее). ^{Footnote 5} В следующем разделе мы попытаемся усилить этот довольно абстрактный аргумент, обсудив его место в нескольких частных теориях демократии.

В поддержку аргумента: особые представления о демократии

«Либеральные» демократии: права как ограничение государственной власти

Хотя термин «либеральная демократия» не имеет четкого определения, он вызывает идею о том, что общественная власть ограничена дополитическими права, которые создают сферу свободы, не подлежащую принятию большинством решений.Он включает в себя элементы, лежащие в основе идеи свободных и равных граждан. Джон Ролз , например, перечисляет набор основных свобод в своей Теории справедливости . Одно из них — «право на свободу совести», которое включает моральную свободу. Фактически, Ролз пишет, что «равная свобода совести — это принцип , только , который люди в исходном положении могут признать» [27, с. 207, курсив мой.

С этой точки зрения, свободное формирование мнений и решений является гарантией, которая устанавливает внешние ограничения для государственных полномочий.Государственная программа морального повышения, вероятно, противоречит этой либеральной посылке. Можно спорить, что свобода совести является необходимым элементом базового набора либеральных прав. Однако мы предполагаем, что это право не просто случайно включено во многие из таких наборов, но что оно внутренне связано с идеей демократии, так что его соблюдение является предварительным условием легитимности.

Ценность демократии:

Brettschneider и Dworkin

Аргумент в пользу такой необходимой связи можно найти в Кори Бретшнайдер ’ s “ теория ценностей демократии.Среди его центральных требований — коллективное демократическое самоуправление, требующее уважения к каждому гражданину как к самоуправлению, что, в свою очередь, является предварительным условием уважения конкретных основных демократических или политических прав, таких как свобода слова и свобода мысли:

«Право выражать и прислушиваться к идеям оправдано более фундаментальным правом граждан самостоятельно решать вопросы политики »[28, с. 45]. Brettschneider просит своих читателей представить ситуацию, аналогичную нашей.Что, если бы было предсказуемо, что граждане проголосуют за морально неправильные варианты?

Ясно, что любая попытка заставить граждан голосовать определенным образом была бы парадигматическим нарушением демократического права на свободу совести. Причины, по которым такое принудительное голосование неприемлемо в демократии, не просто инструментальные; они обращаются к самой сути того, что значит относиться к гражданам как к суверенным. Способность принимать неправильные решения сама по себе является фундаментальным демократическим правом.Ни в коем случае нельзя рассматривать граждан как правителей, если наложены ограничения на то, как они могут думать о политике, особенно когда речь идет о том, как они голосуют. Свобода совести необходима для демократии — особенно для основной ценности политической автономии — потому что она гарантирует, что самоуправляющиеся люди смогут думать самостоятельно [28, с. 45].

Brettschneider ’ s Аргумент о принуждении избирателей в равной степени применим и к манипулированию ими. Оба не уважают гражданина как суверена.Аналогичным образом, Рональд Дворкин утверждает, что мы не ценим демократию как функцию правления большинства [29, 30]. Дворкин ’ s « партнерская концепция »демократии [29, с. 382 ff.] Требует, в частности, чтобы правительство предоставило человеку право думать о политике и этике. А поскольку этика и политическая философия идут рука об руку, «одобрение [действия или голосования] должно быть искренним, и оно не является подлинным, когда кто-то загипнотизирован, подвергнут промыванию мозгов или испуган до обращения.Одобрение является подлинным только тогда, когда оно само по себе является действием агента, а не результатом мыслей другого человека, закачиваемых в его мозг »[31, с. 269]. Dworkin и Brettschneider устанавливают необходимые связи между политическими правами, такими как свобода совести, и демократическим политическим порядком.

Республиканские модели: Pettit

Эту идею также можно найти в республиканских моделях, традиционных аналогах либеральных подходов. Республиканские модели не отрывают основные права от принятия решений большинством более принципиальным образом, чем это делают либеральные теории.Они позволяют — и требуют — ориентации политики на общее благо. В то время как либеральные модели подчеркивают интересы и предпочтения людей, возможно, преследуя эгоцентричные цели и не проявляя интереса к другим, республиканцы стремятся укрепить политическое устройство, активное участие граждан в политическом процессе и общее понимание. Вторя различию, сделанному Джоном Эльстером , можно сказать, что либералы склонны приравнивать выборы и формирование политической воли к рынкам, тогда как республиканцев больше интересует форум .

В версии Филиппа Петтита ’ s сердцевиной республиканской традиции является« недоминирование: состояние, при котором вы живете в присутствии других людей, но не во власти никого »[32, с. 80]. Понятие недоминирования отличается от негативной свободы, поскольку «[что] представляет собой доминирование, так это тот факт, что в некотором отношении носитель власти имеет возможность произвольно вмешиваться, даже если они никогда не собираются этого делать» [32 , п. 63]. Таким образом, господство может происходить без реального вмешательства.Человек живет «ни на чью милость» только в том случае, если никто не имеет возможности произвольно вмешиваться.

Это понимание республиканской свободы также подразумевает определенные базовые структуры в отношениях между гражданином и государством, которые отвергают манипулирование избирателями. Как говорит Петтит :

Урок состоит в том, что инструменты, используемые республиканским государством, должны быть, насколько это возможно, неуправляемыми. …. Ни один человек или группа не должны по своему усмотрению использовать инструменты.Никто не должен иметь возможность взять их в свои руки: ни кто-то, кто полностью благосклонен и склонен к обществу, и, конечно же, не тот, кто может вмешиваться в жизнь своих сограждан ради собственных интересов. Участвующие институты и инициативы не должны допускать манипуляций по чьей-либо индивидуальной прихоти [32, с. 173].

Модели для обсуждения:

Habermas

Доказательство парадигмы против манипулирования волей или избирателями исходит из дискуссионных теорий, например.г., по следам работы Юрген Хабермас . По его словам, политические решения легитимны тогда и только тогда, когда они являются результатом определенного процесса принятия решений, а именно структурированного совещательного дискурса. Процедура составляет основу легитимности. Это подразумевает публичную аргументацию, открытую для всех граждан, направленную на взаимопонимание. Это должно происходить в нейтральной общественной сфере, предпочтительно в идеальных условиях выступления, которые характеризуются равенством, признанием других точек зрения и отсутствием власти и могущества.В таких условиях «не применяется никакая сила, кроме силы лучшего аргумента» [33, с. 108, ср. 34]. Есть надежда, что процесс принятия взвешенных решений приведет к результатам, которые есть у каждого человека [35, 36]. Следовательно, лучший аргумент можно определить только с помощью надлежащей процедуры.

Задача правового государства — установить рамки и подходящие фоновые условия для совещательного дискурса. Помимо свободы прессы, это включает права против манипулятивного влияния на формирование политической воли.Конечно, как следует из названия, такие речевые ситуации идеальны и, как и свободное обсуждение между равными гражданами, вероятно, никогда полностью не достижимы. Но они служат регулирующими идеалами, которые можно приблизить. Индоктринация или вмешательство в чужие эмоции или нейронные структуры диаметрально противоположны этим требованиям. Повышение морали заменяет силу лучшего аргумента силой фармакологии. Обязательные улучшения — это парадигматическая форма подавляющей власти. И они вообще обходят «сферу причин» и работают только на биохимическом уровне.Любая теория, вдохновленная совещательными идеалами, должна отвергать программы морального совершенствования.

Равное влияние на общественное мнение

Следует кратко упомянуть последний элемент, присущий демократии: равенство. Но равенство чего? Хотя схема «один человек — один голос», которая предоставляет необразованным людям такое же право голоса, как и лауреатам Нобелевской премии, является неотъемлемой частью современных демократий, можно утверждать, что демократия требует большего. Если серьезно отнестись к идее ассоциации свободных и равных граждан, которые совместно рассуждают об общем благе, равенство может потребовать расширения до «равного права голоса» до того, как будет подано голосование.Граждане должны иметь равные возможности излагать свои взгляды и убеждать других в борьбе за политические идеи. Тогда равенство влияния становится еще одним отличным элементом демократии.

Реальные политические условия сегодняшнего дня характеризуются резким неравенством влияния, что наглядно подтверждается важностью финансирования избирательной кампании. Из-за отсутствия доступа к средствам массовой информации голоса многих, особенно маргинализированных слоев населения, не слышны широкой публикой. Это серьезный недостаток нынешнего состояния демократии.Это усугубится, если в распоряжении некоторых групп появятся новые средства изменения общественного мнения, такие как моральные улучшения. С точки зрения равенства, эти средства должны быть доступны всем участникам форума.

Подводя итог: вышеприведенные теории и вместе с тем большинство современных описаний демократии отвергают манипулирование волеизъявлением электората с помощью биохимических средств, поскольку это противоречит центральным идеям демократии. Демократическая легитимность требует сильного вклада.Но воля народа не может придать легитимности, если ею манипулировали. Таким образом, право оставаться свободным от такого влияния на формирование политического мнения является необходимым политическим правом, так же как право голоса или свобода прессы. Вмешательство в свободное волеизъявление народа подрывает легитимность власти. Несмотря на то, что он был избран, ему не хватает необходимого элемента обоснования, а именно, легитимности ввода. Политическая система , на которую намекают Перссон и Савулеску , будет псевдодемократией, населенной институтами, элементами и процедурами, типичными для демократий, но пустой внутри, лишенной элемента, придающего легитимность.

Манипуляция избирателями в социальных сетях стала глобальной проблемой, говорится в отчете — TechCrunch

Новое исследование Оксфордского Интернет-института показало, что манипуляции в социальных сетях усугубляются, поскольку растет число правительств и политических партий, цинично использующих алгоритмы социальных сетей, автоматизацию и большие данные для масштабного манипулирования общественным мнением — с чрезвычайно тревожными последствиями для демократия.

В отчете было обнаружено, что компьютерная пропаганда и манипуляции в социальных сетях в последние годы получили массовое распространение — теперь они распространены в более чем вдвое большем количестве стран (70), чем два года назад (28).Увеличение на 150%.

Исследование показывает, что распространение фейковых новостей и токсичных нарративов стало новой дисфункциональной «нормой» для политических деятелей во всем мире благодаря глобальному охвату социальных сетей.

«Хотя пропаганда всегда была частью политического дискурса, глубокий и широкий размах этих кампаний вызывает серьезную озабоченность в связи с общественным интересом», — предупреждается в отчете.

Исследователи называют глобальное внедрение компьютерных пропагандистских инструментов и методов «критической угрозой» для демократий.

«Использование компьютерной пропаганды для формирования общественного мнения через социальные сети стало широко распространенным явлением, выходя далеко за рамки действий нескольких злоумышленников», — добавляют они. «В информационной среде, характеризующейся большими объемами информации и ограниченным уровнем внимания и доверия пользователей, инструменты и методы компьютерной пропаганды становятся общей — и, возможно, важной — частью цифровых кампаний и общественной дипломатии».

Методы, которые, как обнаружили исследователи, используются правительствами и политическими партиями для распространения политической пропаганды, включают использование ботов для усиления разжигания ненависти или других форм манипулирования контентом; незаконный сбор данных или микротаргетинг; и использование армий «троллей» для запугивания или преследования политических диссидентов или журналистов в Интернете.

Исследователи изучили деятельность компьютерной пропаганды в 70 странах мира, включая США, Великобританию, Германию, Китай, Россию, Индию, Пакистан, Кению, Руанду, Южную Африку, Аргентину, Бразилию и Австралию (см. статью с полным списком) — обнаружение организованных манипуляций в социальных сетях во всех из них.

Итак, в следующий раз, когда Facebook выпустит очередной пресс-релиз, в котором подробно описывается «скоординированное недостоверное поведение», которое, как утверждается, было обнаружено и удалено со своей платформы, важно поместить его в контекст более широкой картины.И картина, нарисованная в этом отчете, предполагает, что такое мелкомасштабное избирательное раскрытие успехов в подавлении пропаганды сводится к обманчивому PR Facebook по сравнению с самим масштабом проблемы.

Согласно отчету, проблема огромна, глобальна и в основном происходит через воронку продаж Facebook.

Facebook остается платформой для манипулирования социальными сетями — исследователи находят доказательства официально организованных кампаний политического подавления на его платформе, проводимых в 56 странах.

Мы связались с Facebook, чтобы получить ответ на отчет, и компания отправила нам подробный список шагов, которые, по ее словам, она предпринимает для борьбы с вмешательством в выборы и скоординированной недостоверной деятельностью, в том числе в таких областях, как подавление избирателей, прозрачность политической рекламы и промышленность. партнерство с гражданским обществом.

Но он не дал никакого объяснения, почему все эти очевидные усилия (просто краткое изложение того, что он делал, превышает 1600 слов) так впечатляюще не смогли остановить растущую волну политических фейков, распространяемых через Facebook.

Вместо этого он прислал нам следующее заявление: «Помощь в предоставлении людям точной информации и защита от вреда являются для нас главным приоритетом. Мы разработали более умные инструменты, большую прозрачность и более тесные партнерские отношения, чтобы лучше выявлять возникающие угрозы, останавливать злоумышленников и сокращать распространение дезинформации в Facebook, Instagram и WhatsApp. Мы также знаем, что эта работа никогда не заканчивается и мы не можем справиться с ней в одиночку. Вот почему мы работаем с политиками, учеными и внешними экспертами, чтобы убедиться, что мы продолжаем совершенствоваться.”

Мы продолжили, чтобы спросить, почему все его усилия до сих пор не привели к снижению поддельной активности на платформе, и будем обновлять этот отчет, добавляя любой ответ.

Возвращаясь к отчету, исследователи говорят, что Китай вошел в глобальную драку дезинформации с размахом — используя платформы социальных сетей для нацеливания дезинформации на международную аудиторию, что, конечно же, страна давно нацелена на свое внутреннее население.

В отчете Китай описывается как «крупный игрок в мировом порядке дезинформации».

Он также предупреждает, что использование компьютерных методов пропаганды в сочетании с технологическим наблюдением дает авторитарным режимам во всем мире средства для расширения своего контроля над жизнями граждан.

«Совместное использование технологий социальных сетей предоставляет авторитарным режимам мощный инструмент для формирования общественных дискуссий и распространения пропаганды в Интернете, одновременно отслеживая, цензурируя и ограничивая цифровые публичные пространства», — пишут исследователи.

Другие ключевые выводы из отчета включают в себя то, что как демократии, так и авторитарные государства (или) либерально используют вычислительные пропагандистские инструменты и методы.

По отчету:

• В 45 демократических странах политики и политические партии «использовали вычислительные инструменты пропаганды, собирая фальшивых последователей или распространяя манипулируемые СМИ, чтобы заручиться поддержкой избирателей»
• В 26 авторитарных государствах государственные органы «использовали компьютерную пропаганду в качестве инструмента контроля информации для подавления общественного мнения и свободы прессы, дискредитации критики и голосов оппозиции и заглушения политического инакомыслия»

В отчете также указаны семь «изощренных государственных субъектов» — Китай, Индия, Иран, Пакистан, Россия, Саудовская Аравия и Венесуэла — которые используют так называемые «кибервойцы» (также известные онлайн-работники, чья работа заключается в использовании компьютерных пропагандистских инструментов для манипулировать общественным мнением) для проведения кампаний иностранного влияния.

Операции по иностранному влиянию, в том числе вмешательство в выборы, как выяснили исследователи, в основном происходят в Facebook и Twitter.

Мы обратились в Твиттер за комментариями и будем обновлять эту статью с любыми ответами. Обновление : Представитель сказал нам: «Манипуляции с платформой, включая спам и другие попытки подорвать целостность нашего сервиса, являются нарушением правил Твиттера. Мы значительно активизировали наши усилия, инвестируя в людей, политику и технологии, чтобы масштабно уловить такое поведение.Кроме того, мы единственная компания, которая раскрывает информацию обо всех аккаунтах и ​​фрагментах контента, которые мы можем надежно связать с государственной деятельностью в службе. Подобные исследования — причина, по которой мы сделали этот выбор. Мы считаем, что полная прозрачность дает возможность обществу понять эти важные вопросы ».

Год назад, когда генеральный директор Twitter Джек Дорси был допрошен сенатским комитетом по разведке, он сказал, что рассматривает возможность пометить учетные записи ботов на своей платформе — согласившись с тем, что «больше контекста» вокруг твитов и учетных записей было бы хорошо, а также утверждал, что Идентифицировать автоматизацию, которая написана так, чтобы выглядеть как человек, сложно.

Вместо добавления ярлыка «бот или нет» Twitter только что запустил функцию «скрывать ответы», которая позволяет пользователям отображать отдельные ответы на свои твиты (требуя от зрителей утвердительного действия для отображения и просмотра любых скрытых ответов) . Twitter говорит, что это сделано для повышения вежливости на платформе. Но были опасения, что этой функцией можно злоупотреблять, чтобы помочь распространителям пропаганды, то есть позволяя им подавлять ответы, опровергающие их мусор.

Исследователи Оксфордского института Интернета обнаружили, что учетные записи ботов очень широко используются для распространения политической пропаганды (их использовали 80% исследованных стран).Однако использование человеческих агентов было еще более распространенным (87% стран).

Смешанные учетные записи между роботами и людьми, которые сочетают автоматизацию с человеческим контролем в попытке пролететь под радаром детектора BS, были гораздо реже: обнаружены в 11% стран.

В то время как взломанные или украденные учетные записи использовались только в 7% стран.

Еще один важный вывод из отчета: исследователи определили 25 стран, работающих с частными компаниями или стратегическими коммуникационными фирмами, предлагающими вычислительную пропаганду как услугу, отметив, что: «В некоторых случаях, например, в Азербайджане, Израиле, России, Таджикистане, Узбекистане, Государственные агентства нанимают студенческие или молодежные группы для использования компьютерной пропаганды.”

Комментируя отчет в своем заявлении, профессор Филип Ховард, директор Оксфордского института Интернета, сказал: «Манипулирование общественным мнением с помощью социальных сетей остается критической угрозой для демократии, поскольку компьютерная пропаганда становится повсеместной частью повседневной жизни. Правительственные учреждения и политические партии по всему миру используют социальные сети для распространения дезинформации и других форм манипулирования СМИ. Хотя пропаганда всегда была частью политики, широкий размах этих кампаний вызывает серьезные опасения для современной демократии.”

Саманта Брэдшоу, исследователь и ведущий автор отчета, добавила: «Возможности социальных сетей — алгоритмов, автоматизации и больших данных — значительно меняют масштаб, объем и точность передачи информации в цифровую эпоху. Хотя когда-то социальные сети провозглашались силой свободы и демократии, они все чаще подвергаются критике из-за их роли в распространении дезинформации, разжигании насилия и снижении доверия к СМИ и демократическим институтам.”

Другие выводы из отчета включают следующее:

• 52 страны использовали «дезинформацию и манипуляции со СМИ» для введения пользователей в заблуждение
• 47 стран использовали спонсируемых государством троллей для нападения на политических оппонентов или активистов, по сравнению с 27 в прошлом году

Это подтверждает широко распространенное в некоторых западных демократиях мнение о том, что политический дискурс становится менее правдивым и более токсичным в течение ряда лет — учитывая, что тактика, усиливающая дезинформацию и целенаправленное преследование политических оппонентов, действительно процветает в социальных сетях, согласно отчету .

Несмотря на тревожный рост числа государственных деятелей по всему миру, которые незаконно используют мощные платформы социальных сетей и другие технические инструменты, чтобы повлиять на общественное мнение и пытаются сорвать выборы, Ховард сказал, что исследователи сохраняют оптимизм в отношении того, что социальные сети могут быть «силой. навсегда »-« создавая пространство для общественного обсуждения и процветания демократии ».

«Сильная демократия требует доступа к высококачественной информации и способности граждан собираться вместе, чтобы обсуждать, обсуждать, размышлять, сочувствовать и идти на уступки», — сказал он.

Очевидно, однако, что существует серьезный риск того, что высококачественная информация будет заглушена цунами BS, за которую платят корыстные политические деятели. Кроме того, конечно, гораздо дешевле производить политическую пропаганду BS, чем проводить журналистские расследования.

Демократия нуждается в свободной прессе, чтобы функционировать, но сама пресса также подвергается нападкам со стороны гигантов онлайн-рекламы, которые нарушили ее бизнес-модель, имея возможность распространять и монетизировать любой старый нежелательный контент.Если вы хотите, чтобы демократия обрушилась на идеальную бурю, то это, безусловно, она.

Поэтому демократическим государствам крайне необходимо вооружить своих граждан образованием и осведомленностью, чтобы они могли критически относиться к мусору, который им навязывают в Интернете. Но, как мы уже говорили, к всеобщему образованию нет коротких путей.

Между тем регулирования платформ социальных сетей и / или использования мощных вычислительных инструментов и методов в политических целях просто нет.Так что жесткой проверки манипулирования избирателями нет.

Законодатели не успевают за технологическими временами. Возможно, это неудивительно, учитывая, сколько политических партий собственными руками занимаются сбором данных и файлов cookie для таргетинга на рекламу, а также продвигают подделки. (Обеспокоенным гражданам рекомендуется соблюдать правила гигиены цифровой конфиденциальности, чтобы противостоять недемократическим попыткам взлома общественного мнения. Дополнительные советы по конфиденциальности см. Здесь.)

Исследователи говорят, что в их отчете за 2019 год, основанном на исследовательской работе, проведенной в период с 2018 по 2019 год, используется четырехэтапная методология выявления свидетельств глобально организованных кампаний манипуляции, включая систематический контент-анализ новостных статей о деятельности кибер-войск и вторичный литературный обзор государственных архивов и научных отчетов, создание тематических исследований по странам и консультации экспертов.

Вот полный список изучаемых стран:

Ангола, Аргентина, Армения, Австралия, Австрия, Азербайджан, Бахрейн, Босния и Герцеговина, Бразилия, Камбоджа, Китай, Колумбия, Хорватия, Куба, Чешская Республика, Эквадор, Египет, Эритрея, Эфиопия, Грузия, Германия, Греция, Гондурас , Гватемала, Венгрия, Индия, Индонезия, Иран, Израиль, Италия, Казахстан, Кения, Кыргызстан, Македония, Малайзия, Мальта, Мексика, Молдова, Мьянма, Нидерланды, Нигерия, Северная Корея, Пакистан, Филиппины, Польша, Катар, Россия, Руанда, Саудовская Аравия, Сербия, Южная Африка, Южная Корея, Испания, Шри-Ланка, Швеция, Сирия, Тайвань, Таджикистан, Таиланд, Тунис, Турция, Украина, Объединенные Арабские Эмираты, Великобритания, США, Узбекистан, Венесуэла, Вьетнам, и Зимбабве.

Манипуляции с буквой W Либета влияют на оценку сложности при принятии решения

Эксперимент 1

Участники выполнили бинарную задачу по принятию решений, указав, согласны они или не согласны с различными представленными им сценариями. Половина участников ответили на W, а остальные — нет. Все участники оценили сложность каждого принятого решения. Цель эксперимента 1 состояла в том, чтобы продемонстрировать, что сообщаемый W влияет на оценку сложности в задаче принятия решения.Для достижения этой цели мы изменили восприятие участниками W как «раньше» или «позже» с помощью процедуры манипуляции тоном [15]. Мы ожидали, что рейтинг сложности будет зависеть от W, но не от времени ответа.

Методы.

Участники . Сорок восемь участников были набраны из числа студентов-добровольцев бакалавриата (38 женщин, 18–35 лет) Калифорнийского университета в Дэвисе. Все участники свободно владели английским языком. Участники дали письменное согласие на протокол исследования, который был одобрен Советом по институциональному обзору Калифорнийского университета в Дэвисе.

Обоснование и оценка размера выборки . Оценка размера выборки была рассчитана на основе нашего предыдущего исследования [10], в котором наблюдалась величина эффекта W, связанная с легкостью и трудностью быть 0,31. Основываясь на этом, анализ мощности показал, что размер выборки 23 будет достаточным при альфа = 0,05 и мощности = 0,8 (G * Power 3, [16]) для группы W. Размер выборки был увеличен до 24 в текущем исследовании в ожидании выбросов.

Что касается времени ответа, мы ожидали небольшого эффекта в двух интересующих сравнениях, одно из которых было переменной между субъектами (отчет W по сравнению с группой отчетов без W).Поэтому мы использовали оценочную величину эффекта 0,2. Предполагаемый размер выборки составлял 40, что позволяет предположить, что в каждом из условий между участниками требовалось примерно 20 участников. Учитывая, что в группе отчетов W требовалось 24 участника, как описано ранее, мы набрали 24 участника в группу отчетов без W, в результате чего в Эксперименте 1. Всего 48 участников.

Стимулы и аппараты . В эксперименте 1 участники слушали аудиозаписи и получали инструкции указать, согласны они или не согласны с каждым утверждением.Затем они сообщили время W, считывая время с аналоговых часов (например, используемых в Libet et al. [1]). Затем они оценили сложность принятого решения (суммировано на рис. 1 и более подробно описано в разделе «Процедура» ниже). В одном из условий эксперимента (условие «Нет отчета W») участники также ответили на вопросы анкеты по завершении эксперимента. Чтобы наблюдать влияние W на рейтинг сложности, мы также манипулировали субъективным отчетом W, используя процедуру манипуляции тоном [15].Стимулы утверждения, часы Либета, тон, используемый при манипуляции, и вопросы после интервью описаны ниже.

Стимулы утверждений : Всего было 111 утверждений (адаптировано из Isham et al., 2017; примеры см. В дополнительной информации). Каждое утверждение является членом триады утверждений, разделяя ту же структуру предложения, но различающуюся в последних нескольких словах в конце предложения. Например, триада утверждений «Мне нравится красный больше, чем ___» состоит из трех заключительных слов: «синий», «зеленый» и «розовый».Триада утверждений «Чтобы спасти деревню, можно принести в жертву ___», состояла из слов «ребенок», «животное» и «еда» в качестве заключительных слов. Таким образом, 111 утверждений различались по степени последствий внутри триад и между ними, что увеличивало вариативность оценок сложности. Более того, отклонение стимулов от членов триады в конце предложения также помогло свести к минимуму преждевременный процесс принятия решений, потому что ключевой решающий фактор не был доступен до конца предложения.

Заявления были записаны с использованием говорящей женщины. Аудиозаписи редактировались с помощью программного обеспечения Audacity (Audacity, Бостон, Массачусетс). Средняя длина оператора составила 3037 мс ( SD, = 912). Утверждения были рандомизированы и последовательно представлены с использованием Superlab (Cedrus Corporation, Сан-Педро, Калифорния).

Libet Clock : В то время как каждое утверждение представлялось аудиально через динамики компьютера, аналоговые круговые часы одновременно визуально отображались на мониторе компьютера, имея то же время начала, что и стимул утверждения.Часы имели диаметр 10,16 см, располагались в центре экрана и просматривались с расстояния примерно 60 см. По окружности нанесено 60 делений; красная точка перемещалась по этим отметкам, завершая вращение за 3 секунды. Каждое испытание заканчивалось в конце четвертого оборота часов, поэтому продолжительность каждого испытания составляла 12 секунд. Часы не останавливались при нажатии кнопки.

Тон : Критическим компонентом текущего эксперимента было манипулирование восприятием W, которое будет позже, с помощью процедуры манипуляции тоном [15].Тон создавался из синусоидальной волны с частотой 1000 Гц и длительностью примерно 50 мс (Audacity, Бостон, Массачусетс). Как описано в разделе «Процедура» ниже, в половине испытаний тональный сигнал подавался через 40 мс после принятия решения (т. Е. Нажатия клавиши), в то время как в остальных испытаниях тональный сигнал не поступал.

Наша предыдущая работа показала, что тон, когда он представлен после короткой задержки, сдвигает время W на более позднее время по сравнению с тем, когда тон отсутствует [15]. Из этого более раннего исследования мы использовали тон задержки 5, 20, 40 и 60 мс (5 мс, а не 0 мс, были самыми короткими, которые наша технология смогла реализовать).Наряду с неопубликованными данными из нашей лаборатории, мы наблюдали, что W была самой ранней, когда тон отсутствовал, причем W систематически сдвигался, чтобы быть более поздним с появлением тона, демонстрируя форму временной привязки. Поскольку основной интерес состоял в том, чтобы манипулировать субъективным значением W участников, чтобы они приходили как можно раньше или как можно позже, мы решили использовать без тона и с задержкой 40 мс, чтобы максимизировать эффект. Тон задержки 40 мс был более предпочтительным, чем тон задержки 60 мс, поскольку было показано, что временная привязка снижается примерно на 60–80 мс [17].

Интервью после эксперимента : Участники группы No W Report получили послеэкспериментальную анкету из двух пунктов, чтобы гарантировать, что временной компонент не был явно учтен.

1. «Что касается времени , , пожалуйста, поясните, о чем вы думали, глядя на часы . ” Этот вопрос использовался для оценки того, думали ли участники о времени своего принятия решения. Ни один из участников не сообщил об использовании часов для определения времени своего решения, и часы не побуждали их думать о времени принятия своих решений.
2. «Расскажите подробнее о своем опыте использования тона . ” Этот вопрос использовался, чтобы оценить, знали ли участники о задержке между нажатием клавиши и подачей тона. Ни один из участников не сообщил об осведомленности о манипуляциях с задержкой.

Процедура . На рис. 1 показана пошаговая процедура эксперимента 1. Участники были случайным образом распределены в группу W Report или No W Report. В обеих группах участникам было поручено внимательно и полностью выслушать каждое утверждение и принять решение согласиться или не согласиться с утверждением.Слушая каждое заявление, участники также смотрели на часы Либета. Тем, кто был отнесен к группе W Report, было поручено запомнить положение красной точки на часах, когда они почувствовали, что приняли решение (т.е. «W»). Было подчеркнуто, что это было не время, когда они физически нажимали кнопку, а, скорее, самый ранний момент, когда они осознавали, что у них есть подозрения в отношении решения. Таким образом, наши инструкции имитировали инструкции Libet et al.[1], в котором участников просили указать W как момент, когда у них возникло побуждение к действию. Это было сделано для того, чтобы запечатлеть самый ранний момент осознания действия. Участникам группы No W Report также было поручено смотреть на часы, но они не получили четких инструкций, чтобы отмечать время W.

Когда решение было принято, участники указали свое решение, нажимая кнопку СОГЛАСЕН или НЕ СОГЛАСЕН на клавиатуре (мы попеременно нажимали клавиши A и L). Этот моторный ответ вызывал короткий звуковой сигнал, подаваемый через 40 мс после нажатия клавиши в половине испытаний (блокировка тонального сигнала).В оставшейся половине испытаний (блокировка без тона) звуковой сигнал при нажатии клавиши не подавался. Порядок блоков тона и отсутствия тона был рандомизирован среди участников.

После моторной реакции и подачи тона, когда это применимо, участники группы W Report устно сообщали время своего решения, которое было считано с часов, после чего следовала оценка сложности по шкале от 1 до 5, где 5 — это самый сложный. Участники группы No W Report указали только рейтинг сложности и ответили на вопросник из двух пунктов о своем временном опыте.

Каждому участнику было проведено 10 практических и 111 экспериментальных испытаний. Половина из них была случайным образом отнесена к блоку тона, а остальные испытания были случайным образом отнесены к блоку без тона. Порядок блоков Tone и No Tone был уравновешен. Обратите внимание, что первый из двух блоков всегда состоял из 56 попыток; дополнительное испытание служило дополнительным практическим испытанием.

Анализ . План эксперимента состоял из двух независимых переменных: W Report Group (W сообщается или W не сообщается) и Tone Presence (Delayed Tone или No Tone).Были измерены три зависимые переменные: время W, время ответа и рейтинг сложности. Время отклика измерялось с момента окончания запроса до момента нажатия клавиши; большее время отклика указывает на то, что нажатие клавиши было выполнено позже. W, как традиционно вычисляется, имеет обратную ссылку с момента действия. Более высокое значение W указывает на то, что воспринимаемый момент решения был раньше и находился дальше от времени действия.

Байесовский факторный анализ и коррекция ложного обнаружения : Байесовский факторный анализ был включен для всех t-критериев [18].Для результатов ниже порога значимости (p <0,05) мы использовали байесовский фактор, BF ₁₀ , чтобы указать степень благоприятствования альтернативной гипотезе. Для результатов, которые не были ниже порога значимости, использовался нулевой байесовский фактор, BF ₀₁ . Априорная шкала Коши была установлена ​​на значение по умолчанию d = 0,707. Чем больше байесовский фактор, тем больше доказательств в поддержку проверяемой гипотезы. Чтобы свести к минимуму количество ложных открытий, мы использовали процедуру Бенджамини-Хохберга (BH) для множественных сравнительных поправок [19].

результатов.

Чтобы определить, что W влияло на рейтинг сложности, мы должны исключить более простое объяснение опосредующего влияния времени ответа как на W, так и на рейтинг сложности. Для этого мы должны создать сценарий, в котором W и время отклика ведут себя по-разному. Согласно нашим гипотезам, наличие или отсутствие отложенной манипуляции с тональным сигналом после действия может повлиять на отчет W, но не на время отклика. Результаты следующие:

Вт время .Время W измерялось как время принятия решения относительно времени действия. Чтобы проиллюстрировать влияние изменения тона на W, отчеты W были подвергнуты парному выборочному t-критерию, сравнивающему условия задержки тона и отсутствия тона. Повторяя нашу предыдущую работу [15], мы наблюдали, как тональная манипуляция успешно изменяет воспринимаемое время принятия решения, так что при подаче задержанного тонального сигнала воспринимаемое время принятия решения ( M = 371,31 мс до нажатия клавиши, SE = 38.60) было позже, чем когда тональный сигнал не подавался ( M = 410,90 мс до нажатия клавиши, SE = 38,49), t (23) = 2,47, p = 0,021, с поправкой на множественные сравнения (BH p- значение = 0,042), BF ₁₀ = 2,58. Среднее время W представлено на рис. 2.

Время ответа . Из 24 участников, набранных для группы No W Report, значения времени ответа двух участников превысили два стандартных отклонения от среднего значения группы. Таким образом, только 22 участника из группы No W Report были включены в анализ времени ответа.

В отличие от W, мы не ожидали, что изменение тона повлияет на время отклика. Данные о времени отклика подвергали смешанному анализу ANOVA для группы отчетов 2 тона присутствия x 2 Вт. Данные о среднем времени отклика показаны на рис. 3. Как и предполагалось, результаты не выявили основного эффекта присутствия тона, F (1,44) = 0,606, p = 0,441, η ² = 0,014. Дальнейшее изучение группы W Report не выявило разницы в среднем времени отклика условия задержки тонального сигнала ( M = 1193.63 мс, SE = 104,36) и условие отсутствия сигнала ( M = 1133,74, SE = 98,32), t (23) = 1,118, p = 0,275, значение p BH = .344, BF ₀₁ = 2,7. Аналогичным образом, исследование группы «Отчет об отсутствии сигнала W» также не выявило разницы во времени отклика между тональным сигналом ( M = 2034,43, SE = 115,47) и состоянием отсутствия сигнала ( M = 2028,90, SE = 121,16), т (21) = 0,084, р =.934, BH p-значение = 0,933, BF ₀₁ = 4,5. Кроме того, не было никакого эффекта взаимодействия между присутствием тона и группой отчетов W, F (1,44) = 0,418, p = 0,521, η ² = 0,009, что позволяет предположить, что манипуляции с тоном сделали не влияют на время отклика. Эти модели времени отклика отличаются от таковых для W и, таким образом, обеспечивают состояние, при котором время отклика и W. диссоциированы. Другими словами, хотя наличие тонального сигнала повлияло на отчеты участников о W, оно не повлияло на время ответа.

Рис. 3. Время отклика.

Время отклика как функция присутствия тона и группы отчетов W. Время отклика не менялось при изменении тона. Однако большее время ответа наблюдалось в группе No W Report.

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0237680.g003

Интересно, что W Report Group существенно повлияла на время ответа. Анализ показал, что время ответа было меньше в группе W Report ( M = 1163.68, SE = 103,23) по сравнению с группой отчетов No W ( M = 2031,67, SE = 107,82), F (1,44) = 33,814, p <0,001, | ² = 0,435, значение p для BH <0,001, BF ₁₀ = 19480,61. Этот вывод обсуждается ниже.

Рейтинг сложности . Два предыдущих анализа показали, что W меняется в зависимости от наличия тона, а время отклика — нет. Затем мы проверили, ведет ли рейтинг сложности таким же образом, как и W, в отношении присутствия тона.Оценка сложности была подвергнута смешанному ANOVA 2 тона присутствия x 2 Вт группы отчетов. Анализ выявил эффект взаимодействия между Tone Presence и W Report Group, F (1,46) = 5,105, p = 0,029, η ² = 0,100. Парные сравнения также показали, что эффект взаимодействия был приписан влиянию присутствия тона в группе отчетов W, так что рейтинг сложности был выше при наличии задержанного тона ( M = 2,21, SE =.06), чем при отсутствии тона ( M = 2,08, SE = 0,07), t (23) = 2,45, p = 0,023, BH p -значение = 0,042, BF ₁₀ = 2,5. Однако оценки сложности в условиях отложенного тона и отсутствия тона статистически не различались в группе отчетов No W ( M = 2,27, SE = 0,06 в условиях отложенного тона; M = 2,31, SE = 0,07 в состоянии отсутствия сигнала), t (23) = 0.71, p = 0,483, BH p -значение = 0,511, BF ₀₁ = 3,7. Данные рейтинга сложности представлены на рис. 4.

Рис. 4. Оценка сложности.

Рейтинг сложности в зависимости от присутствия тона и группы отчетов W. Манипуляция тоном повлияла на оценку сложности, так что тон вызывал более высокую сложную оценку. Эффект изменения тона наблюдался в группе отчетов W, но не в группе отчетов No W.

https: // doi.org / 10.1371 / journal.pone.0237680.g004

Эффект взаимодействия, наблюдаемый в этом анализе, предполагает, что при явном доступе ко времени W (то есть к группе отчетов W) на рейтинги сложности влияет манипуляция тоном. Однако на рейтинги сложности это не повлияет в отсутствие отчета W. Этот ключевой вывод предполагает, что временной опыт W играет важную роль в суждениях о сложности.

Помимо эффекта взаимодействия, W Report имел незначительный основной эффект.ANOVA показал, что средний рейтинг сложности группы W Report ( M = 2,15, SE = 0,06) был ниже, чем средний рейтинг, данный группой No W Report ( M = 2,29, SE =. 06), F (1,46) = 3,406, p = 0,071, η ² = 0,069. Однако он не прошел тест Бенджамини-Хохберга (BH p — значение = 0,107). Поскольку переменная W Report была переменной между субъектами, возможно, в выборке была большая изменчивость, что сделало результаты неубедительными.

Обсуждение.

В этом эксперименте мы установили ситуацию, в которой W и время отклика диссоциированы: W, но не время отклика, изменяется с задержкой слуховой обратной связи. Наблюдаемый основной эффект манипуляции тоном на W был ожидаемым и служил проверкой манипуляции. Также ожидалось отсутствие основного эффекта от манипуляции тоном на время отклика, поскольку тон приходил после двигательной реакции и, следовательно, не должен влиять на время выполнения двигательной функции.

Наш главный вывод — влияние манипуляции тоном на оценку сложности. Мы продемонстрировали, что, когда тон был представлен, рейтинг сложности был выше, чем когда тон отсутствовал. Важно отметить, что этот эффект наблюдался только в группе W Report, но не в группе No W Report. Интерпретация этого ключевого эффекта взаимодействия заключается в том, что манипуляция тоном повлияла на субъективную W в группе отчета W, а W, в свою очередь, повлияла на рейтинг сложности. В отсутствие отчета W манипуляция тоном была неэффективной.Таким образом, эта интерпретация подразумевает, что временной опыт W играет роль в последующем метакогнитивном процессе оценки сложности.

Результаты постинтервью, наблюдаемые в группе No W Report, дополнительно подчеркивают влияние W как сознательного субъективного опыта. Интервью предоставило дополнительные качественные данные о том, что участники группы No W Report не отслеживали свой временной опыт и не включали в явной форме информацию о времени. В результате невнимания к срокам принятия решения рейтинг сложности не менялся в зависимости от тона в группе «Нет отчета».Согласованное с теорией AIR [12], это наблюдение согласуется с точкой зрения, согласно которой выбор времени для принятия решения, возможно, находится на более низком уровне сознания [13]. Когда ему дано указание явным образом уделить этому внимание, время принятия решения переходит к более осознанному, промежуточному уровню сознания. При входе на этот этап информация о времени, соответственно, влияет на оценку сложности.

Проблема с результатами заключается в том, что изменение рейтинга сложности могло не быть связано со временем принятия решения, а вместо этого является артефактом, связанным с прерыванием выступления из-за присутствия тона.Эту проблему можно решить с помощью эффекта взаимодействия, наблюдаемого при анализе рейтинга сложности. Напомним, что управление тональным сигналом применялось как для групп W Report, так и для групп No W Report. Однако влияние манипуляции тоном на рейтинги наблюдалось только тогда, когда запрашивался отчет W. Следовательно, это говорит о том, что интерференция тона, если таковая имеется, не была основным вкладом тона. Скорее, именно опыт W сыграл значительную роль в оценке сложности.

Также важно отметить основное влияние отчета W на время отклика; более короткое время ответа наблюдалось в группе W Report по сравнению с группой No W Report. Одно из предположений состоит в том, что участники группы W Report могли быть более внимательно вовлечены в общую задачу, учитывая, что их явно просили идентифицировать и запоминать W. С учетом этого внимания это могло привести к более короткому времени ответа. Если бы это предположение было подтверждено эмпирически, оно бы добавило к утверждению, что осознание сообщаемого времени принятия решения имеет последствия в связанных мыслях и действиях.

Полученные на данный момент результаты свидетельствуют о тесной взаимосвязи между субъективным временем принятия решения (W) и рейтингом сложности. Однако неясно, является ли взаимосвязь однонаправленной, так что W влияет на рейтинг сложности, или же ожидаемый уровень сложности влияет на W, поскольку можно предположить, что W выводится из оценок. Мы рассмотрели эти проблемы в эксперименте 2.

Эксперимент 2

В эксперименте 2 мы исследовали, влияет ли предполагаемое знание или восприятие трудности на воспринимаемое время W.Чтобы управлять восприятием сложности, два набора стимулов средней сложности были назначены либо ЛЕГКО, либо СЛОЖНО, как подробно описано ниже. Сравнивались отчеты W для этих стимулов, «которыми легко манипулировали» и «манипулировали трудными». Если манипуляция повлияла на отчет W при оценке этих стимулов, это означало бы, что W и оценка сложности не совпадают. С другой стороны, если бы W не изменялось в зависимости от манипуляции трудностями, можно было бы предположить, что взаимосвязь, наблюдаемая в эксперименте 1, является однонаправленной.

Методы.

Участники . Двадцать четыре участника (17 женщин, 18–50 лет) были набраны из группы студентов-добровольцев из Калифорнийского университета в Дэвисе. Стимулы были составлены на основе результатов опроса, предоставленного отдельными независимыми участниками (67 участников; 44 женщины в возрасте 18–32 лет), также набранных из пула студентов-волонтеров Калифорнийского университета в Дэвисе. Все участники свободно владели английским языком. Все участники дали письменное согласие на протокол исследования, который соответствовал руководящим принципам, утвержденным Советом по институциональному обзору Калифорнийского университета в Дэвисе.

Обоснование и оценка размера выборки . В соответствии с экспериментом 1 мы набрали 24 участника.

Обследование и стимулы . Отдельная группа участников (N = 67) оценила сложность вынесения суждения «согласен / не согласен» для каждого из 111 утверждений, используя шкалу Лайкерта от 1 до 5 (5 — наиболее трудные). 15 самых простых и 15 самых сложных утверждений были отнесены к условиям «Истинно Легко» и «Истинно Сложно» соответственно. Затем мы определили 30 утверждений со средней степенью сложности (от 41 до 70 из 111 утверждений).Эти 30 утверждений были далее разделены на два набора стимулов. Чтобы гарантировать полное равенство двух наборов, операторы были назначены каждому набору в соответствии с их порядком ранжирования: нечетное или четное; нечетные номера ранжирования были присвоены набору A, а четные номера ранжирования были присвоены набору B. 15 истинных простых утверждений и 15 утверждений из набора А (манипулируемое легкое) составили ЛЕГКОЕ условие. Набор из 15 истинных сложных утверждений и 15 утверждений из набора B (манипулирование сложным) составляют СЛОЖНОЕ условие.Отнесение двух наборов среды к условиям ЛЕГКО и СЛОЖНО было сбалансировано, и 30 стимулов в каждом условии были рандомизированы среди участников. Все стимулы для эксперимента 2 можно найти в Приложении 1.

Процедура . Участникам было предложено практическое занятие (10 попыток), за которым следовали блоки из 30 ЛЕГКИХ или СЛОЖНЫХ утверждений, а затем оставшийся блок из 30 ТРУДНЫХ или ЛЕГКИХ утверждений. Уравновешен порядок представления блоков ЛЕГКИЙ и СЛОЖНЫЙ.Как и в эксперименте 1, участников попросили принять решение по каждому утверждению и сообщить W и рейтинг сложности. Чтобы управлять восприятием сложности, мы реализовали следующие сценарии в начале экспериментальных блоков ЛЕГКО и СЛОЖНО.

EASY: При опросе 100 человек , эти утверждения были признаны более легкими для оценки . По шкале от 1 до 5 , 1 — очень легко, 5 — сложно , средняя оценка составила 1 . 72 . Нам любопытно, как бы вы их оценили .

СЛОЖНО: По результатам опроса 100 человек, было сочтено, что эти утверждения труднее оценить . По шкале от 1 до 5 , 1 — очень легко, 5 — сложно, , средняя оценка составила 4 . 36 . Нам любопытно, как бы вы их оценили .

За исключением этих дополнительных сценариев, оставшаяся процедура и инструкции были аналогичны условию W Report (сигнал отсутствует) в Эксперименте 1.Участники устно сообщили «W» и выставили оценку сложности по шкале от 1 до 5 (5 — самая сложная).

результатов.

Три зависимые переменные, время ответа, рейтинг сложности и W были подвергнуты разделению в рамках предметного однофакторного дисперсионного анализа ANOVA и апостериорных попарных сравнений.

Рейтинг сложности . Основная цель этого анализа состояла в том, чтобы продемонстрировать эффективность манипуляции трудностями. Мы наблюдали значительную разницу между четырьмя категориями стимулов: F (3, 69) = 63.074, p <0,001, η ² = 0,733. Апостериорные попарные сравнения показали, что условие True Easy было признано самым простым ( M = 1,43, SE, = 0,08), а воспринимаемая сложность значительно возросла с Manipulated Easy ( M = 1,91, SE. = 0,13), Управляемая сложность ( M = 2,40, SE = 0,10) и Истинная сложность ( M = 2,93, SE = 0,13), p <0,001. Важно отметить, что разница в рейтингах между испытаниями «Управляемое легкое» и «Управляемое сложное» составляла.48, и это было статистически значимым: t (23) = 4,213, p <0,001, значение p для BH <0,001, BF ₁₀ = 92,96. Таким образом, результаты послужили проверкой того, что манипулирование трудностями было эффективным. Данные рейтинга сложности показаны на рис. 5. Затем мы проверили, изменяется ли W в соответствии с управляемой сложностью.

Рис. 5. Оценка сложности в зависимости от сложности манипуляции.

Стимулы со средним рейтингом были помещены в условия манипулирования легким и манипулируемым трудным.При помещении в состояние «Управляемая легкость» этим стимулам присваивались более низкие оценки сложности по сравнению с состоянием «Управляемая сложность».

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0237680.g005

W . Односторонний дисперсионный анализ показал значительную разницу между четырьмя категориями стимулов: F (3,69) = 4,871, p = 0,004, η ² = 0,175. Апостериорные попарные сравнения также показали значительную разницу в отчетах W между True Easy ( M = 462.14 до нажатия клавиши, SE = 34,18) и True Difficult ( M = 405,57 до нажатия клавиши, SE = 36,27), t (23) = 2,504, p = 0,020, BH p- Значение = 0,024, BF ₁₀ = 2,74. В соответствии с нашей гипотезой a priori , этот вывод повторил наш предыдущий отчет о том, что легкое решение связано с более ранним W, а трудное решение связано с более поздним W (Isham et al., 2017). Однако критическим наблюдением является отсутствие статистической разницы в отчетах W между Manipulated Easy ( M = 466.86 до нажатия клавиши, SE = 31,83) и управляемых сложных условиях ( M = 449,59 до нажатия клавиши, SE = 36,88), t (23) = 1,006, p = 0,325, BH p- значение = 0,366, BF ₀₁ = 2,96. Этот результат предполагает, что оценки сложности не влияют на W. Данные W показаны на рис. 6.

Рис. 6. Указанное время принятия решения (W) как функция манипуляции со сложностью.

Стимулы со средним рейтингом были помещены в условия манипулирования легким и манипулируемым трудным.Отчеты W статистически не различались между этими условиями.

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0237680.g006

Время ответа . Время ответа было подвергнуто одностороннему дисперсионному анализу. Был основной эффект различных типов испытаний: F (3,69) = 39,105, p <0,001, η ² = 0,630. Апостериорные попарные сравнения показали, что среднее время ответа варьировало в четырех тестируемых условиях: Условие True Easy ( M = 461.08, SE = 136,18), Простое манипулирование ( M = 793,50, SE = 150,97), Управляемое сложное ( M = 999,40, SE = 180,92) и Истинно сложное ( M = 1554,94, SE = 218,50). Как и ожидалось, была значительная разница во времени отклика между условиями True Easy и True Difficult: t (23) = 7,768, p <0,001, значение p для BH <0,001, BF ₁₀ = 207357.3. Кроме того, была значительная разница в 205,90 мс между средним временем отклика для манипуляций с легкостью и манипуляциями с трудностями, t (23) = 2,585, p = 0,017, значение p для BH = 0,021 , BF ₁₀ = 3,18. Это предполагает возможность того, что оценка сложности и время ответа связаны. Однако необходимо дальнейшее исследование, чтобы выяснить, является ли это причиной и может ли оценка сложности повлиять на предварительное планирование того, сколько времени нужно потратить на принятие решения.Данные о времени отклика показаны на рис. 7.

Рис. 7. Время отклика как функция манипулирования трудностями.

Стимулы со средним рейтингом были помещены в условия манипулирования легким и манипулируемым трудным. Время отклика в состоянии «Управляемое легкое» было короче, чем в «Управляемом сложном».

https://doi.org/10.1371/journal.pone.0237680.g007

Обсуждение.

Целью эксперимента 2 было проверить, влияют ли смещения в восприятии трудности на оценки W или времени ответа.Мы успешно опровергли мнение о том, что целевые стимулы, которые в противном случае приравнивались, было либо легко, либо сложно оценить. Несмотря на эффективность манипуляции, манипулируемые стимулы не влияли на W. В сочетании с результатами эксперимента 1 это отсутствие влияния на W подтверждает перспективу, что взаимосвязь между W и трудностью является однонаправленной, так что W влияет на воспринимаемую степень восприятия. трудности, но не наоборот.

Что касается времени отклика, результаты предполагают возможность того, что время отклика зависит от воспринимаемой сложности.Может случиться так, что испытание, если оно воспринимается как легкое, побуждает участников тратить меньше времени на принятие решения; и испытание, когда оно воспринимается как трудное, побуждает участников тратить больше времени на обдумывание, прежде чем принять решение. Это подтверждает предыдущее наблюдение, что воспринимаемая трудность влияет на время отклика [например, 20]; однако результат не согласуется с мнением о том, что время отклика способствует ощущению сложности задачи [например, 21]. Таким образом, рекомендуется дальнейшее исследование, специфичное для манипуляции временем отклика.

.