Эйджизм в россии: Эйджизм в России и мире: как дискриминация по возрасту сказывается на экономике

Содержание

Дискриминация по возрасту: эйджизм в России

Почему в России эйджизм такой же дикий, как и капитализм? Почему нынешние молодые люди не хотят взрослеть и боятся старости? Чем отличается дискриминация по возрасту в Советском Союзе и современной России? Как отвечает глянцевая журналистика и телевидение за формирование образов молодости и старости? Почему в объявлениях о приеме на работу чаще всего пишут: до 35 лет? Как рынок труда и социальная защищенность влияют на восприятие возраста? Можно ли научить старшее поколение обращаться с интернетом и гаджетами? Каковы преимущества и недостатки молодости и старости? Могут ли мужчины и женщины после сорока становиться родителями и как на это реагируют общество и медицина? Гендерные проблемы, брачный рынок и возрастная дискриминация. К каким уловкам прибегают молодые люди, чтобы не уступать страшим место в транспорте?

Ольга Маховская, психолог; Ирина Михайловская, главный редактор глянцевых журналов Forbes Style и Forbes Women; Михаил Калужский, журналист, куратор документальной программы театра Йозефа Бойса; Вера Полозкова, поэт;
Николай Винник, медиаактивист, модератор антиэйджистского сообщества в livejornal;
Мария Салуцкая, председатель оргкомитета проекта «50 плюс»;
Лариса Паутова, социолог, директор проектов фонда «Общественное мнение»;
Антон Смолькин, социолог, зам.декана философско-социологического факультета Российской академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ

в эфире в воскресенье в 11 часов и 22 часа, в понедельник в 7 утра и в 14 часов после новостей

фрагмент программы

Елена Фанайлова: Дискриминация по возрастному принципу двунаправленная: как люди старшего поколения могут относиться с подозрением к поколению младшему, так и младшее поколение склонно дискриминировать старших. И особенно ярко это проявилось, как мне кажется, в последние капиталистические российские годы, когда, например, во всех объявлениях о приеме на работу пишется, что требуются люди до 35 лет. Это связано с какой-то общемировой тенденцией, или есть и какая-то российская специфика?

Ольга Маховская: Наша специфика проявляется в том, что у нас проблема «отцов и детей» вообще очень острая – мы никогда не можем договориться. И борьба эйджистов и анти-эйджистов у нас – это борьба поколений, а не просто людей, у которых разный возраст. Еще одна особенность состоит в том, что мы очень быстро переживаем социальное расслоение, люди чувствуют себя незащищенными. И для того чтобы хоть как-то про себя что-то понять – кто я, что мне делать, человек начинает идентифицироваться не со своей социальной группой – семьей или профессиональной группой, а с возрастной. Журнал для тех, кому от 30 до 35, и так далее. С одеждой то же самое. Каждый пытается отгородиться и одновременно найти себя. И третья особенность – это новый политический стиль. У нас руководство просто неразумно молодое. Я говорю о президенте и его окружении. И видно, что на уровне политики управленческой стандарт: менеджер должен быть энергичным и молодым, он продвигается. А поскольку я принадлежу к академическим кругам, мы наиболее взволнованы тем, что собираются вводить возрастные цензы на некоторые руководящие должности. Например: директор института – не старше 60 лет. Хотя академическая среда изначально населена мудрыми старцами, и некоторым позволено работать до последнего, выдающиеся умы обычно ценились и оберегались. Но эта старая традиция уже не соблюдается. Вот эти три особенности, мне кажется, заостряют возрастную проблему.
А среди старых проблем – это перекошенность нашего брачного рынка, когда женщина себя чувствует уязвимой, и женская конкуренция строится на разнице в возрасте: молодая невеста имеет больше шансов выйти замуж. Женихов не хватает, особенно – женихов качественных. Поэтому женщины стараются молодиться, это было всегда, и поддерживать форму. Определенные комплексы поддерживаются мужчинами, у нас очень низкий стандарт взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Пренебрежение или педалирование возраста – это тоже входит в набор дискриминационный.

Елена Фанайлова: У меня такое впечатление, что структура возрастной дискриминации в советское время и сейчас выглядит по-разному. В советские времена был диктат старшего поколения. Например, существовало понятие «молодой специалист»: ты, в общем, и не специалист еще, пока ты молодой. Существовали представления о том, что слишком молодой человек вошел в академическую среду на руководящую должность, до какого-то возраста просто неприлично руководить каким-то предприятием. А если говорить о карикатурной форме этого советского эйджизма, то стоит вспомнить советских руководителей, которые были практически дряхлыми старцами, но изображали народную мудрость. А вот сейчас, мне кажется, все поменялось, может быть, в соответствии с некоторыми буржуазными стандартами.

Ольга Маховская: Репрессивное поведение со стороны старших на Западе получило название «эдалтизм». У нас это авторитаризм в чистом виде, потому что авторитет должен нарастать, согласно нынешней норме, пропорционально возрасту: чем ты старше, тем больше у тебя полномочий, а до этого сиди и не пискни. Действительно, молодой да шустрый вызывает желание «хватать и не пущать». Я считаю, что эти нормы до сих пор работают, они стали более скрытыми, а репрессивные меры более изощренными. Старики совсем не готовы уступать место ни в 50, ни в 60, ни в 70 лет. Я уж не говорю о том, что само представление о старости и молодости очень меняется, и Россию это тоже задело. Сегодня мы говорим о том, что человек среднего возраста — до 50 лет, а раньше это был человек предпенсионного возраста. Он уже должен был готовиться к тому, чтобы сидеть дома и парить ноги в тазике. А сейчас все еще впереди. То, что люди начинают молодиться, делать пластические операции, одеваться по-молодежному, начинают путешествовать, когда появляются уже внуки, или заводить другие семьи – все это элементы сопротивления возрасту и, соответственно, людям, которые наступают тебе на пятки, которые считают, что они круче, моложе, что у них больше шансов.
Но с возрастом приходит опыт, мудрость и умение скрывать и выигрывать, что называется, вдолгую, не заявлять свои амбиции сразу, а уметь выстраивать отношения, уметь договариваться. Это норма довольно сильна, и я себе не представляю, чтобы она так просто ушла. Это извечная наша норма. А у нас авторитаризм не только мощный, но он мужской, поэтому он агрессивный, и это последнее, что они сдадут. Люди, склонные к авторитарному образу жизни и мировоззрению, очень непримиримы, они не будут сдавать эти позиции, для них это краеугольный камень их мировоззрения. Они очень ярко заявляют свои политические предпочтения, они на работе не скрывают свою позицию, в семье они становятся деспотами, несмотря на возраст, они начинают манипулировать с наследством, терроризировать домашних и так далее. Все это остается, хотя мало обсуждается.

Елена Фанайлова: А теперь мы поговорим с главным редактором «глянцевых» журналов «Forbes Style» и «Forbes Woman» Ириной Михайловской. Насколько «глянцевая» журналистика второй половины ХХ века и века XXI ответственна за позитивный образ молодости и если не негативный образ человека пожилого, то, по крайней мере, какое-то отсутствие интереса к этому образу?

Ирина Михайловская: Это практически фашистская идеология, что человек обязан быть молодым, успешным, богатым и так далее, наверное, на совести «глянцевой» журналистики. Но поскольку в нашу страну «глянцевая» журналистика пришла довольно поздно, то и такое отношение к возрасту, мне кажется, тоже появилось поздно. Мы с моей подругой-ровесницей обсуждали это в связи с тем, что молодые ужасно боятся стареть. Те, кому сейчас 21-25 и младше, ужасно боятся, что им, не дай Бог, будет сейчас 28-30, а после 30 жизнь закончилась. Я позвонила ей и спросила: «Когда нам было 20-22, у нас ведь вообще не было таких мыслей?». Она говорит: «Абсолютно не было». Мы совершенно не боялись стареть, мы совершенно не считали себя старыми и не думали, что мы будем старыми после 25-ти, и вообще мы про это не думали. Мы, наоборот, хотели стать взрослыми, когда нам было 17-18, потому что взрослыми было быть круто. Наверное, это изменилось за последние пару десятилетий именно в связи с насаждаемой «глянцевыми» журналами идеей, что ты обязательно будешь молодым, тебя 40-45 лет, но все равно ты должен называть себя молодым. А сказать, что «я уже немолод» — это лузерство. Поэтому нужно пыжиться, но говорить, что ты молод. А журналы это насаждают потому, что именно молодой человек – это основной потребитель товаров, предметов роскоши и так далее.

Елена Фанайлова: То есть это целевая аудитория.

Ирина Михайловская: Безусловно. Целевая аудитория – молодые, и ты должен считать себя молодым, у тебя все впереди – это все в основном связано с насаждением потребительства. Понятие взрослости, зрелости вообще ушло, его нет. Есть только молодой, молодой, молодой, а потом бах – старый. Или про кого-то говорят: «Ну, мужик взрослый». Взрослый – это значит, что ему около 60-ти.

Елена Фанайлова: Любопытно, что не только «глянцевая» журналистика, но и медиа, например, телевидение, радио, также культивируют образ молодого ведущего. Да и объявления о приеме на работу: требуются энергичные, до 35 лет.

Ирина Михайловская: То есть в 36 – уже все, он уже будет другой, имеется в виду, а нужно до 35 обязательно. Это ужасная глупость, ужасный перекос. Даже какие-то интересные, красивые взрослые люди, которых ты видишь на западных телеканалах в качестве телеведущих, у нас практически отсутствуют, кроме, может быть, ведущих жанровых программ. Да и вообще с нашим телевидением такое происходит, что лучше про него вообще не говорить. Как-то все очень некрасиво по отношению к возрасту формируется, на мой взгляд, и совершенно несправедливо. Возраст – это опыт, это, безусловно, красота какая-то. Мужчин он вообще не портит. Когда мужчины начинают себе делать что-то с лицом, убирать морщины, красить волосы – это какая-то ужасная глупость.

Елена Фанайлова: А женщины должны все-таки прибегать к пластике?

Ирина Михайловская: Я очень люблю красивых женщин в возрасте, спокойно, нормально постаревших. На них очень приятно смотреть. И это довольно редкое зрелище. Когда она себе не надула губы, щеки, не подтянула брови – ничего такого не сделала, а просто у нее нормальные черты. Возраст, земное притяжение как-то ее лицо изменили, но если она была красивой, то она, безусловно, останется красивой. Понятно, что она в другом возрасте. Но смешно пытаться в 55 выглядеть на 30, потому что это неправильно, нездорово.

Елена Фанайлова: И есть немало примеров актрис, если говорить о «глянцевых» имиджах, о медиа-имиджах, которые очень достойно и красиво стареют.

Ирина Михайловская: Например, Ванесса Редгрейв совершенно великолепная, Шарлотта Рэмплинг.

Елена Фанайлова: И если позволите, немного о вашем частном.

Ирина Михайловская: Родился мальчик у нас 1,5 месяца назад. В 44 года это невероятный подарок судьбы. Когда мы узнали, что такое случится, ужасно были рады. И очень удивились, потому что в таком возрасте не рассчитывали, что это случится само собой, но это случилось именно само собой, и это ужасно здорово. Но скажу, что это не так уж и поздно. Мы что, старые? Что, у нас сил нет заботиться? Мне кажется, что когда в зрелом возрасте рождается маленький ребенок, к нему совершенно чудесно относишься. Дочка у меня родилась не в 20 лет, а в 29, а это тоже вполне сознательный возраст. И по старым советским меркам можно было бы назвать старородящей.

Елена Фанайлова: А по медицинским показаниям вас не убеждали отказаться от беременности?

Ирина Михайловская: Если честно, я ни разу не была в женской консультации российской. Сначала я сходила к одному доктору французу, потом я ходила к одной докторше в Москве, в частной клинике. А в обычную женскую консультацию я не ходила. В любом случае, в женской консультации, наверное, стали бы запугивать: не стоять, не ходить, не ездить, не бегать, не прыгать. А я совершенно спокойно прекрасно путешествовала, ездила, летала во время беременности, ни в чем себя не ограничивала, ни в каких активностях, к которым я привыкла. То есть жила нормальной жизнью и старалась поменьше ходить к врачу. Вообще не ходила практически.

Елена Фанайлова: Ирина, наши поздравления! Ваш пример заразителен и разрушает всякие представления о барьерах, о страхах возраста.

Ирина Михайловская: Все барьеры – это исключительно дело внутреннее.

это… Что такое эйджизм простыми словами

Что значит эйджизм?

Эйджизм — это дискриминация по возрасту. Если квалифицированного человека не берут на работу просто потому, что он «слишком старый» или «слишком молодой» — это эйджизм.

Предрассудки и стереотипы о людях определенного возраста — тоже эйджизм. Считать, что всему поколению свойственны определенные качества («все старики медлительны и невосприимчивы к новому», «молодежь эгоистична и несамостоятельна») — это эйджизм.

Английское слово эйджизм (ageism) образовано от слова age — возраст — по аналогии со словом «сексизм» (половая дискриминация). Понятие «эйджизм» ввел в 1969 году Роберт Батлер, директор национального института старения США.

Эйджизмом чаще называют ущемление прав пожилых людей. К притеснению молодых людей в этом случае применяют термин «обратный эйджизм».

Причины эйджизма: откуда он берется?

Конфликт отцов и детей — вечная проблема. В современном мире он выражается в форме спора бумеров и зумеров, поколения X и миллениалов. К причинам эйджизма относят:

Переход от многопоколенной к нуклеарной семье привел к тому, что молодые люди стали меньше контактировать с пожилыми — непонимания и недоверия от этого стало больше.
Быстрое развитие технологий и перемены в государственной идеологии усиливают разрыв между «стариками» и «молодежью».
«Экономические» представления о том, что пожилые — менее ценные члены общества, не способные производительно трудиться и приносить пользу.
Также есть мнение, что негативное отношение к пожилым связано со страхом собственной старости и смерти — люди стараются избегать всяких напоминаний о них.

Что плохого в эйджизме?

Эйджизм поддерживает неравенство, ведет к разобщению общества, конфликтам и враждебности.
Эйджизм вредит здоровью. Пожилые люди, приученные негативно воспринимать старение и старость, живут на 7,5 лет меньше, сообщает Всемирная организация здравоохранения. Они больше страдают от стрессов и сердечно-сосудистых заболеваний.
Эйджизм ведет к социальной изоляции пожилых людей, отсутствию общения и физической активности, деградации умственных способностей.
Эйджизм вредит экономике, оставляя без работы трудоспособных людей. Работодатели опасаются пожилых работников, даже если те крепки здоровьем, образованы и более продуктивны, чем молодые сотрудники.
Обратный эйджизм ведет к утрате мотивации молодыми людьми, к застою, отсутствию новых идей.
Отношение к юношеству и к старикам как к «бесполезным», неспособным решать проблемы людям лишает их амбиций, ведет к инфантилизации.

Виды эйджизма: эйджизм на работе и в медицине

Ярче всего дискриминация по возрасту проявляется на работе и в здравоохранении.

Эйджизм при трудоустройстве

В России с 2013 года в объявлениях о работе запрещено указывать желаемый возраст соискателя. Но это не помешает работодателю отказать «слишком старому» или «слишком молодому» кандидату под любым другим предлогом.

55% участников опроса ВИЦОМ в 2019 году назвали невозможность устроиться на работу без опыта основной проблемой на старте карьеры, сообщала «Российская газета». Здесь, впрочем, речь идет не о возрасте соискателя, а о неопытности «слишком молодых».

Эйджизм в сфере здравоохранения

Стереотипы влияют на отношение врачей к пожилым пациентам и к выбору лечения для них. Например, при медосмотре пожилых люди реже, чем молодежь, проверяют на наличие рака. Им реже предлагают необходимые операции или интенсивную терапию, опасаясь осложнений. Пожилые люди нередко жалуются на невнимательность и брезгливость врачей.

Борьба с эйджизмом

Во многих странах действуют законы против дискриминации по возрастному признаку.

В России борьба с трудовым эйджизмом особенно актуальна в свете недавнего повышения пенсионного возраста. В рамках реформы введено понятие «люди предпенсионного возраста»: работодателям теперь грозит административная или уголовная ответственность за необоснованное увольнение предпенсионера.

Тем не менее, пожилые россияне продолжают жаловаться на проблемы с работой: их неохотно берут на должности, зачастую им невозможно устроиться на работу официально. По состоянию на лето 2019 года были официально трудоустроены лишь 40% предпенсионеров, утверждали «Известия» со ссылкой на данные Росстата.

Помимо антидискриминационных законов, для борьбы с эйджизмом необходимо менять отношение общества к старости, полагает Всемирная организация здравоохранения. Следует формировать сбалансированное представление от старости, отказаться от «культа молодости» в СМИ, отказаться от восприятия пожилых людей как обузы для общества, признать их вклад и ценность их опыта, убеждает ВОЗ.

Российский эйджизм и женская мизогиния | Блогер Lovett55 на сайте SPLETNIK.RU 4 января 2020

Преодоление патриархальных стереотипов в России пока идет со скрипом, эйджизм продолжает цвести буйным цветом в головах, что самое обидное, у наших любимых женщин, ведь эта внутренняя мизогиния, как известно, не лечится. Сейчас речь пойдет о Велентине Ясень, чья история достойна рождественской истории под горячее какао с зефирками. Валентина Ясень — одна из главных звезд основанного фотографом Игорем Гаваром агентства Oldushka. Она работала актрисой в театре, переехала из Челябинска в Санкт-Петебург, в 1990-е продавала сигареты на рынке, а в нулевые работала в аптеке. Прославил ее интернет — благодаря фотографии, сделанной сыном, ее нашел Гавар и стал приглашать работать моделью на фотосъемки и модные показы. В прошлом году она стала «моделью года» по версии журнала Glamour и попала в программу к Ивану Урганту.

В связи с ошеломительной популярностью и все еще для фэшн-мира дикой ситуации престижа возрастного моделинга о Валентине начали писать многие издания, в том числе в социальных сетях. И вот здесь и кроется главная мизогинная бородавка нашего общества. Всего у комментаторов, увидевших феномен госпожи Ясень и ее успехов на поприще моделинга, наблюдается два вида паттерна суждений: Валентина старая внешне, а мама комментаторши выглядит младше и не имеет таких морщин. Что самое глупое в этом, так это то, что наши дамы, видимо, не понимают, что отсутствие морщин — не признак «моложавости». Деформационный тип старения славянок лишает их удовольствия любоваться на подтянутый, очерченный овал лица еще даже не в возрасте Валентины Ясень, зато ненавистных морщин они не наблюдают еще очень долго! И правда, вот так радость, только почему востребованные актрисы, такие как Хелен Миррен, Изабель Юппер, Джуди Денч, Оливия Колман, Шерон Стоун, абсолютно не пытаются залить старческие морщины литрами ботокса, но при этом углы их челюстей не поплыли вниз к ключицам, а пудовые щеки не тянутся вниз? Мелкоморщинистый тип старения, который в редкость в наших краях, и как раз наблюдается у Валентины Ясень, является несомненным плюсом для ее деятельности — позирования перед объективом камеры, легкого кокетства с фотовспышками — ведь каркас лица все еще крепко держится, что позволяет играть с ракурсами и светом — так что нивелирование морщинок это не панацея. Да и является ли прописной истиной то, что моделью может быть только идеальная девушка-надутый лицевой шарик без признаков того, что она человек и тоже подвержена возрастным изменениям?Однако нашим женщинам это все еще невдомек, а также то, что для женщины выглядеть старше своего возраста — это не приговор (пусть даже модный), не роспись в собственной никчемности и невозможности чувствовать себя счастливой. На сплетнике часто перетирают, что Марго Робби не выглядит на свои года. Ну она же старше, старше! кричат комментаторы, непонятно что за послание скрывая за этими возгласами. Может и старше выглядит голливудская актриса или питерская винтажная муза, но что из этого? Стоит ли это того, чтобы открыто писать свое недоумение вместо того, чтобы вдохновиться по истине волшебной историей перевоплощения уборщицы из аптеки в героиню современного глянца? Где написано, что модель не может быть разной? Не может быть собой? Должна ли женщина стыдится своей внешности при невозможности скостить себе пару десятков лет незаметно, так как время вспять нельзя обернуть, а вот сняться в 60 лет для вьетнамского базаара можно? Выдержка из интервью Валентины:

Встретила свою приятельницу, она сказала: «Валя, как ты выглядишь! Почему ты не красишь волосы, лентяйка?». Я ничего не успела даже объяснить, а сейчас понимаю, что мне мой цвет волос нравится, потому что это естественно.А балетный стан Валентины, ее легкость, манкость, хрупкая фигура, ощутимые повадки Ренаты Литвиновой? Разве не это чудесно сохранить в 60 лет? Ведь подобного веера лёгкости и шарма может не быть и у юной старлетки…хотя какая разница, ведь та самая старлетка явно не выглядит СТАРШЕ и у нее же нет МОРЩИН. Старые песни о главным. В России по-прежнему нельзя стареть. Нельзя выглядеть старше. Нельзя выглядеть на свой возраст. Только наши мамы выглядят моложе.

В динамике

Вьетнамский Harper’s Bazaar, December, 2019. Photo: Amer MohamadМне безумно нравится этот фотосет Валентины, в нём столько непорочной любви, чистоты и восхищения! Такие взгляды влюбленных, нежность прикосновений, вы редко видите даже в самых душещипательных мелодрамах Голливуда. Кстати, возраст модели-мужчины — 45 лет, но разве кто начнет причитать, что, мол, мужчина-то пенсионного возраста уже на вид, какие ему сорок пять, да пять до пятидесяти! Вылитый семидесятилетний старикашка! В одном из интервью Валентина сказала, что читает комментарии о себе в различных источниках. Если честно, остается надеется, что ей это не доставляет большого дискомфорта, потому что приведённые здесь изречения встречаются очень часто на просторах нашей необъятной сети.

Как эйджизм влияет на доходы россиян — Экономика и бизнес

С 1 ноября тысячи москвичей пенсионного возраста получат возможность стать студентами «Серебряного университета». Это образовательный проект, участники которого смогут бесплатно изучать иностранные языки, освоить компьютер или получить новую специальность (например, няни или озеленителя городской территории), сообщил сайт столичной мэрии.

Образовательные программы для немолодых граждан — это мировой тренд. Люди живут все дольше и работают все больше.

Применительно к России эта тенденция выглядит так: по данным Росстата, доля граждан старше трудоспособного возраста (женщины от 55 и мужчины от 60 лет) составляет 25%, а к 2030 году она увеличится до 28%.

И если в 1995 году экономически активными были 17% мужчин 60–72 лет и 31% женщин 55–59 лет, то в 2015 году имели работу уже 29% мужчин этого возраста и 54% женщин.

Примечательно, что пожилые люди работают все дольше, но, как выяснили сотрудники департамента прикладной экономики НИУ ВШЭ Марина Колосницына и Екатерина Клепикова, их заработки с возрастом снижаются.

Исследователи проанализировали данные 92 тыс. человек за 2004–2015 годы и изучили одно из проявлений эйджизма (дискриминации по возрасту) — дискриминацию по зарплате. Они оценивали зависимость зарплаты пожилых людей от различных показателей — пола, возраста, уровня образования, состояния здоровья, региона проживания.

Сила стереотипов

Авторы исследования выделили несколько особенностей зарплатного эйджизма в РФ.

Оказалось, что в России зависимость зарплаты от возраста человека выражена значительно сильнее, чем в других странах. С годами снижение трудового дохода россиян достигает 22%, а, например, американцев — всего 2,5%.

«Более существенные потери в зарплате могут быть связаны с тем, что многие люди переходят из коммерческих фирм на работу в госсектор», — предполагает Екатерина Клепикова. Так, результаты исследования показали, что в 1995–2013 годах занятость пенсионеров возросла только в госсекторе — в организациях со сравнительно низкими зарплатами (это, например, школы, поликлиники, библиотеки, НИИ, предприятия ВПК).

К тому же отечественные работодатели привычно воспринимают немолодых сотрудников как менее активных, продуктивных, креативных и обучаемых. Отсюда — разные формы возрастной дискриминации: от резервирования за молодыми отдельных вакансий до отказа продвигать немолодых коллег по служебной лестнице, что также не способствует росту окладов, отметили авторы исследования.

Между тем научные данные штампов не подтверждают. Так, продуктивность людей, выполняющих одинаковую работу, не связана с их возрастом, настаивают ученые. Плохое здоровье и недостаточное образование большинства молодых пенсионеров — это миф, говорят авторы исследования. «Пожилые работники сегодня более образованные и отличаются лучшим здоровьем, чем их ровесники двадцать лет назад», — пишут они.

Доля тех, кто оценивает свое физическое состояние как плохое или очень плохое, сократилась с 42% в 1994 году до 30% в 2012 году.

Количество людей, не имеющих среднего образования, уменьшилось вдвое, а число обладателей «корочек» техникума или вуза удвоилось.

Пик заработка приходится на молодость

Максимальную зарплату россияне получают в возрасте 25–44 лет. У персонала старше 45 лет доходы в среднем ниже.

Учитывая общее сокращение численности трудоспособного населения, ценность пожилых людей на рынке труда будет расти

Владимир Гимпельсон

Директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ

В развитых странах пик заработков приходится как раз на зрелый возраст — 44–59 лет, рассказала ТАСС Екатерина Клепикова. А в Австрии, Франции, Бельгии и Нидерландах средние заработки растут у более возрастных сотрудников.

«За границей у работников предпенсионного возраста самые высокие зарплаты», — подтвердил в беседе с ТАСС директор Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Владимир Гимпельсон.

Подразумевается, что зарплата привязана к производительности труда. Если работник в течение всей трудовой жизни инвестирует в свое образование, развивает навыки, то с годами он становится все более профессиональным, успешным, и его доход растет, пояснил он.

Кроме того, в ряде стран есть привязка величины зарплаты к стажу. «В начале трудового пути работником заключается контракт, который предполагает меньшую оплату в начале и более высокие заработки ближе к выходу на пенсию», — говорит Гимпельсон.

Доход мужчин сокращается быстрее

Еще одна особенность зарплатной дискриминации пенсионеров в России — гендерная: с годами у мужчин доход сокращается существеннее, чем у женщин.

Колосницына и Клепикова подсчитали, что из-за возрастной дискриминации мужчины уже в 45–55 лет зарабатывают на 15% меньше, чем их коллеги 35–44 лет.

На доход женщин возрастная дискриминация начинает влиять лишь после 55 лет — с достижением пенсионного возраста потери в оплате труда составляют 16%.

В более старших возрастных группах по той же причине мужчины получают еще на 22% меньше (в 55–64 года), а женщины — на 20% (в 65–74 года).

Примечательно, что с возрастом на уровень зарплаты пожилых людей все больше влияет специальный стаж (профессиональные навыки) и уровень образования. Чем они выше, тем медленнее сокращается доход.

Благополучию способствует непрерывная учеба

Россияне в течение жизни редко переходят на работу в смежные сферы и занимаются по программам непрерывного образования самостоятельно или при поддержке работодателя, говорит Клепикова. Если человек не осваивает новые навыки, со временем он теряет в зарплате. Что и происходит со значительным числом немолодых специалистов.

«В России максимальный охват переобучением происходит в 25–30 лет, когда человек только заканчивает университет, — рассказал Владимир Гимпельсон. — Дальше в течение трудовой деятельности работодатели не хотят инвестировать в переобучение».

Работодатели не заинтересованы в переобучении своих сотрудников, потому что для этого требуются дополнительные инвестиции, пояснила ТАСС директор Института социального анализа РАНХиГС Татьяна Малева. «Зачем ему платить за переобучение своих сотрудников, если он с легкостью, а может быть — даже с удовольствием расстанется с одним сотрудником и тут же, не вложив ни единой копейки, на ту же зарплату возьмет молодого специалиста», — добавила она.

Между тем, согласно прогнозам, к 2030 году резко сократится население в возрасте до 40 лет, говорит Гимпельсон. «Учитывая общее сокращение численности трудоспособного населения, ценность пожилых людей на рынке труда будет расти», — отметил он.

Это значит, что рынок, государство, бизнес должны сформировать разные возможности для работника. «Государство может поддерживать курсы по повышению квалификации для возрастных работников, бизнес тоже может предлагать различные формы обучения», — перечисляет возможности Малева.

Финансирование с помощью грантов спецпрограмм для пожилых в рамках концепции непрерывного образования, поддержка общественных структур, работающих в этой сфере, налоговые льготы работодателям, занимающимся переобучением немолодого персонала — вот неполный перечень мер, которые могли бы продлить трудовую жизнь возрастным работникам. Причем с сохранением достойного дохода.

Мария Селиванова, Татьяна Степанова

Не перечь отцу, он старший! Эйджизм — дискриминация, которая должна быть

— Мама постоянно мне говорила и говорит, что я ничего в этой жизни не понимаю, вообще ничего! Учителя то же самое нам в школе повторяли (но, наверное, это везде так), и это всех бесило. Почему нельзя просто поспорить на равных? У меня есть мнение, у моих друзей есть мнение — мы такие же люди, только моложе. Может, это какие-то установки с совка… Точно могу сказать, что такие выражения в сторону школьников только портят отношения с учителями, — говорит 19-летний Евгений, в прошлом году закончивший школу. Тем не менее дома он всё ещё не является человеком, к которому прислушиваются.

Миллионы подростков оказываются «в мире больших людей», бесконечной вселенной учителей и воспитателей, которые в разном тоне говорят: «Ты ещё не вырос, а потому не знаешь». Несмотря на то что понятие эйджизма появилось ещё в середине XX века, подростки в соцсетях Рунета стали всерьёз задумываться об ущемлении своих прав лишь в 2016 году (раньше всё чаще муссировался вопрос дискриминации пожилых людей). Тем не менее противостояние требованиям субординации между взрослыми и детьми (которую можно считать элементом возрастного неприятия) началось давно: первыми под удар попали учителя, восстановлением авторитета которых занялась действующая министр образования Ольга Васильева.

Полное возрастное равенство, как и признание равенства полового, даёт свободу. Однако в обоих случаях тогда все должны брать на себя одинаковую ответственность и отвечать равноценным требованиям: женщины должны работать столько же и так же, как мужчины; а дети (те, которые хотят быть «взрослыми») — всегда убираться и не просить карманных денег.

Плохое «лекарство». Ответы, от которых стыдно

В социальных сетях (например, во «ВКонтакте») школьники обсуждают способы того, как можно «грамотно» ответить на те или иные «эйджистские выпады». Однако зачастую противоядие оказывается по-настоящему токсичным.

«Эйджист: «Ты подросток, тебе бесполезно что-либо объяснять»

Ответ: «Привычка делать выводы, основанные ни на чём, — один из главных признаков умственного убожества».

Можно добавить: «Пойми, если ты в N лет был глупым и ни на что не способным (думаю, прошедшее время здесь лишнее), это не означает, что у всех тинейджеров такие же проблемы. Судить по себе — большая ошибка».

Этот ответ подходит и для реплик типа «Все дети — глупые», «Подросток на такое не способен» и т.д.» (оригинальная пунктуация сохранена).

Ясно, как такие разговоры могут задеть пожилую учительницу или бабушку, однако ещё более алогичными и дерзкими являются предложенные ответы для старших родительского возраста.

«Эйджист: «Я горбачусь, чтобы тебя обеспечить».

Ответ: «Не можешь обеспечить детей — предохраняйся! Оно явно дешевле»

При этом группы и обсуждения в пабликах возрастной дискриминации зачастую связываются с притеснением ЛГБТ-меньшинств и сексизмом.

Эйджизм, которого не хватает

Но как бы школьников ни раздражало, здравым эйджизм, по словам экспертов, необходим — он является одним из воспитательных инструментов. Главное — не заиграться в старшего и не нанести ребёнку психологической травмы, которая может в будущем сделать уже повзрослевшего человека бессильным и неуверенным в себе.

Неагрессивное проявление эйджизма (которое сопровождается объяснением, почему взрослые понимают те или иные вещи лучше) не только может научить субординации, необходимой как в школьные годы, так и во взрослом возрасте, но и воспитает человека, осознающего авторитет старшего.

Старший научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов утверждает, что эйджизм нельзя воспринимать как дискриминацию.

— Относиться к подросткам, как к взрослым, просто невозможно. И не из-за того, что они хуже, а просто потому, что подростковая психология другая. Они иные, переживают комплекс особых проблем, поэтому и отношение к ним должно быть иное. Правда, на подростка нужно оказывать мягкое влияние, никаких грубых форм, иначе речи об авторитете взрослого не будет. К детям и подросткам должно быть совершенно особенное отношение, основанное на знаниях и понимании их психологии и проблем, — сказал социолог.

При этом, по его словам, в современной России (и без обвинений в эйджизме) отсутствует культ уважения взрослого человека.

— У нас всё больше укореняются нормы неуважительного отношения к старшим. Подростки могут либо игнорировать мнение взрослого, либо и вовсе хамски относиться к человеку. Значит, нужно с раннего детства воспитывать ребят иначе, — добавил эксперт.

Руководитель отдела клинической психологии Научного центра психического здоровья РАМН Сергей Ениколопов в свою очередь добавил, что все замечания (а они должны быть) взрослые должны делать с уважением к собеседнику.

— Это вопрос культуры общения. Ребёнок такой же человек, как и взрослый. Но нужно понимать, что подростковые решения пока «недоразвитые», неполноценные. Во-первых, у ребёнка отсутствует критическое отношение к своим поступкам. Действия несовершеннолетних продиктованы гормонами, а не логикой и разумом, поэтому неудивительно, что взрослые испытывают к ним скепсис.

Если подросток убеждён, что его мнение равноценно взрослому (если мы не говорим про родителей-идиотов), то ни к чему хорошему это не приведёт. Подросток действует из принципа — «по приколу». Яркий пример: школьники выкладывают драки, пьянки со своим участием на «Ютубе», чтобы потом полицейским не составило труда их поймать. Взрослый преступник будет заметать следы, а тупой сам доносит на себя. Если у подростков не хватает мозгов, чтобы скрыться, то как можно сравнивать себя со старшими?

Психиатр также рассказал, о чём говорят популярные «эйджистские выражения» и какие из них употреблять хорошо.

«У тебя юношеский максимализм!» Эту фразу можно произнести подростку так, что тебя сразу обматерят. Но иногда взрослый человек может дать понять, что мир не делится на чёрное и белое.

«Тебя мама не учила, что со старшими не спорят (к старшим обращаются на «вы»)?» К старшим, как и к посторонним людям, нужно так обращаться. Этому должны были научить школьника родители, иначе выходит, что ребёнка плохо воспитали. Кстати, невежеством подросток дискредитирует все остальные свои решения.

Однако спорить детям и родителям нужно — правда, взрослый человек должен побеждать.

«Послушай маму, у меня жизненный опыт большой!» Данная фраза крайне неудачна. У родителя может быть разный опыт, даже негативный. Например, за спиной несколько разводов или неудачный опыт профессиональной карьеры. Ребёнок наверняка об этом знает — выходит, что все советы матери ни к чему.

«Папино слово последнее, он глава семьи и старший!» А такая фраза — хорошая уловка для мамы, её можно и нужно использовать.

как женщины в России и Великобритании противостоят возрастной дискриминации на рынке труда – ZIMA Magazine

От чего зависит возможность женщин продолжать успешную карьеру в зрелом возрасте? Насколько разные шансы на это у женщин в России и Великобритании? Где больше эйджизма, в чем он проявляется и как долго еще с ним бороться? Социолог Анна Шадрина поделилась с ZIMA результатами своего исследования на эту тему.

Месяц назад я закончила работать над докторской диссертацией в Университете Лондона. Мое исследование — о том, как женщины, которые родились в СССР и которым сейчас за шестьдесят, воспринимают поздние этапы своей жизни. Я сравнивала ежедневные стратегии сопротивления эйджизму, доступные женщинам, проживающим пенсионные годы в России и в Великобритании.

Термин «эйджизм» придумал в 1969 году американский геронтолог Роберт Батлер — чтобы дать название системе взглядов и социальных политик, дискриминирующих людей по принципу возраста. Эйджизм охватывает дискриминационные практики не только в отношении людей, которых принято считать пожилыми. В 1972-м американская писательница и режиссер Сьюзан Зонтаг написала ставшее класикой эссе о том, что общество практикует двойные стандарты в восприятии мужского и женского старения. Особенно заметно это было в кино. Если мужчины-актеры могли играть главных героев до глубокой старости, то женщины — только до того момента, пока не становилось очевидным, что они уже не очень юны. До самого последнего времени актриса к 40 годам, как правило, переходила к амплуа матери, а затем и бабушки главного героя.

Проблема не только в том, что женщины, обретая большее мастерство, вынуждены отправляться на второсортные профессиональные позиции. Эта тенденция имеет более широкие социальные последствия. Еще недавно женщины за сорок в целом становились «невидимыми» массовой культурой. Таким обесцениванием второй половины женской жизни поддерживалось представление о том, что у женского существования есть лишь две функции — украшать жизнь мужчин цветением своей юности, а дальше уходить в тень и посвящать себя заботам о детях и внуках. Иными словами, седина и морщины мужчин-героев говорят об их зрелости и мудрости. То есть старение не отстраняет их от двух важнейших аспектов, поддерживающих достоинство взрослой личности, — профессиональной реализации (и, как следствие, финансовой независимости) и осознания собственной сексуальной привлекательности.

А для женщин признаки старения — это тревожные сигналы приближающейся социальной летаргии, в которой легитимны лишь вязальные спицы и нет места никаким личным притязаниям.

Однако в последние десятилетия представление о пожилом возрасте начало меняться. В 1987 году американский геронтолог Питер Ласлет, обнаружив, что к концу прошлого столетия к средней продолжительности жизни в западных странах добавилось пять лет, предложил концепцию «третьего возраста» — дополнительного периода жизни между зрелостью и дряхлостью. Ученые, исследующие социальные аспекты старения, считают, что в формировании новой идеологии, разделяющей поздние этапы жизни на «третий» и «четвертый», огромную роль играет поколение беби-бумеров. Беби-бумерами принято называть тех, кто родился в западных странах после Второй мировой войны. Это поколение оказалось многочислесленным и в массе своей весьма благополучным, поскольку на время его профессионального становления пришелся экономический рост. Многим из этого поколения удалось воплотить стандард успешного жизненного сценария: приобрести дома по тогда еще доступным ценам, построить удачные карьеры, а потом отойти от дел, располагая сбережениями и щедрыми пенсиями.

Осознав, что одно из самых многочисленных поколений вышло на пенсию, западные маркетологи, не желая расставаться с лакомой группой потребителей, «изобрели» идею «успешного старения». Именно покупательской способности обеспеченных представителей поколения беби-бумеров мы сегодня обязаны образам загорелых и поджарых пенсионеров, наслаждающихся путешествиями и модой. Рынок хочет их денег, поэтому торопится создавать у этой группы новые покупательские потребности. Бурное развитие «анти-возрастной» индустрии, предлагающей товары и услуги для сокрытия признаков биологического старения, — лишнее тому подтверждение.

Другая важная тенденция, меняющая представления о старении, связана с неолиберальным сокращением систем социальной защиты. В большинстве западных стран продвигается идея, что пенсионная система — слишком дорогое и вредное удовольствие, «развращающее» людей, ожидающих провести двадцать счастливых лет на пенсии, в то время как число людей трудоспособного возраста сокращается. А поскольку пенсионный возраст будет неуклонно повышаться, людей необходимо переориентировать на то, чтобы они как можно дольше считали себя молодыми и способными к экономической продуктивности. Так в американском и английском кинематографе стали появляться не только «возрастные» герои, но и «возрастные» героини. Вспомним недавние серии бондианы, в которых 50-летней герой Дэниела Крэйга не справляется со спортивными нормативами, выполняя приказы своей 80-летней начальницы в исполнении Джуди Денч. При этом девушке Бонда, которую играет Моники Белуччи, хорошо за пятьдесят.

Если бы следующим Бондом не была женщина, бьюсь об заклад, в продолжении шпионской саги мы бы еще увидели рекламу виагры и пенсионного страхования.

Сегодня в Великобритании женщины, родившиеся до 1964 года, могут выходить на пенсию по достижении 64 лет. Между тем, в России для этого же поколения женщин пенсионный возраст по-прежнему составляет 55 лет. В результате, процесс откладывания социальной старости в России и в Англии проходит по-разному. Мое исследование показало, что возрастное самоощущение для женщин меняется не в связи с биологическими переменами, а в зависимости от того, удается ли сохранить предпочитаемую профессиональную занятость по достижению пенсионного возраста. Несмотря на то, что ни в России, ни в Великобритании сейчас нет обязательного выхода на пенсию, возможность удержать хорошую работу зависит от разных факторов.

В России я обнаружила всего две группы женщин, которые могут себе позволить заниматься привычным и любимым профессиональным делом до глубокой старости. Это либо самозанятые женщины (те, кто в 1990-е стали предпринимателями и создали рабочие места сами себе), либо преподавательницы университетов. Академическая среда, в массе своей, менее всего подвержена эйджизму — прежние заслуги перед наукой и профессиональные связи служат символической гарантией того, что вас, по крайней мере, открыто не будет выталкивать с работы. Во всех остальных случаях интервью, которые я собрала для своей диссертации, полнятся историями о скрытой дискриминации, в результате которой по достижению пенсионного возраста остаться работать на прежнем месте «себе дороже». Часто повторяется сюжет, в котором женщина-профессионал сталкивается с двумя проблемами — отсутствием возможностей обновлять квалификацию, особенно в области цифровых технологий, и психологическим давлением в коллективе. В отдел приходит новый молодой менеджер и начинает раздражаться, что сотрудницы более старших возрастов «тормозят» или «не догоняют». Их отставание связывается с возрастом, хотя на деле речь идет о дефиците новых навыков. Но вместо того чтобы предлагать переобучение, организации идут по пути наименьшего сопротивления, создавая токсичную атмосферу для «возрастных» сотрудниц. И те в конце концов уступают свои рабочие места более молодым.

В Британии таких историй намного меньше. Но здесь обнаружилась иная проблема. Мое исследование показало, что на возможность женщин, переехавших из России, сохранять предпочитаемую занятость влияет канал иммиграции. И, конечно, срок нахождения в стране: чем дольше женщина прожила в Великобритании, тем выше ее шансы на получение местого образования и профессионального опыта, необходимых для длительной и успешной карьеры. Ну и, разумеется, успешные самозанятые здесь, как и в России, больше защищены от возрастной дискриминации на рынке труда.

Совсем другое дело — когда речь идет о работе, не требующей специфической квалификации и не связанной с карьерой. Часто женщинам, занятым на таких работах, не приходится выбирать, выходить на пенсию или продолжать трудиться. И повышение пенсионного возраста в этом случае только усугубляет проблему, так как тяжелая и «грязная» работа часто сопровождается ухудшением здоровья. Одним словом, это совсем другой мир, все еще бесконечно далекий от того, в котором женщины прибегают к омолаживающим процедурам, чтобы как можно дольше не испытывать на себе специфического отношения как к «возрастным» сотрудницам.

Резюме: если вы не Джуди Денч, не заниматесь наукой, не владеете сверхуспешным бизнесом, то лучшей для вас инвестицией будет посильная забота о своем здоровье. Ведь работать вам, вероятнее всего, придется гораздо дольше ваших родителей, конкурируя за рабочие места с более молодыми коллегами.

Об авторе:
Анна Шадрина, социолог, докторантка Университета Лондона, автор книг «Не замужем: секс, любовь и семья за пределами брака» и «Дорогие дети: сокращение рождаемости и рост “цены” материнства в XXI веке».

Фото: Shutterstock

Эйджизм, или дискриминация по возрасту

Елена Фанайлова: Свобода в кафе «Март». Эйджизм, или дискриминация по возрасту. Эйджизм существовал во все времена, хотя, может быть, не назывался таким определенным термином, который возник только в 60-е годы в среде американских социологов. О возрастной дискриминации в российском обществе мы будем разговаривать с Марией Салуцкой, председателем оргкомитета социального проекта «50 плюс», журналистом Михаилом Калужским, куратором документальных программ Театра имени Йозефа Бойса, с поэтом Верой Полозковой, с социологом Антоном Смолькиным, заместителем декана факультета философии и социологии Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте Российской Федерации. Антон – социолог, который давно занимается проблемами пожилых людей, автор серьезных работ. Лариса Паутова, социолог, директор проектов Фонда «Общественное мнение», в частности, проекта «Новое поколение», который занимается молодыми людьми. Николай Винник, медиа-активист и сотрудник МГИМО, модератор анти-эйджистского сообщества в «Живом журнале».
Предлагаю послушать запись моего разговора с психологом Ольгой Маховской, старшим научным сотрудником Института психологии Российской Академии наук.
Мне представляется, что дискриминация по возрастному принципу двунаправленная: как люди старшего поколения могут относиться с подозрением к поколению младшему, так и младшее поколение склонно дискриминировать старших. И особенно ярко это проявилось, как мне кажется, в последние капиталистические российские годы, когда, например, во всех объявлениях о приеме на работу пишется, что требуются люди до 35 лет. Это связано с какой-то общемировой тенденцией, или есть и какая-то российская специфика?

Елена Фанайлова: То есть это целевая аудитория.

Елена Фанайлова: А женщины должны все-таки прибегать к пластике?

Ирина Михайловская: Например, Ванесса Редгрейв совершенно великолепная, Шарлотта Рэмплинг.

Елена Фанайлова: И если позволите, немного о вашем частном.

Елена Фанайлова: А по медицинским показаниям вас не убеждали отказаться от беременности?

Ирина Михайловская: Все барьеры – это исключительно дело внутреннее.

Елена Фанайлова: Давайте начнем с каких-то персональных ощущений проблемы.

Вера Полозкова: У меня есть две истории. Я родилась у 40-летней женщины, была ее первым ребенком. И не было такого человека, такого медика и даже близкого знакомого, который не сказал бы моей маме, что это безумие. Она любит рассказывать байку о том, как застала заседание ученого совета по поводу ее случая. У нее была бурная, походная молодость. И ей в силу очень многих факторов сказали, что «это невозможно, вы не родите ребенка». Мне кажется, что в отношении женщин одна из самых главных проблем – это история про то, что в 25 лет женщины считаются старородящими. Я никогда не привыкну к этому. Мне кажется, что ситуация, в которой о детях, о том, что пора рожать детей, начинают девочкам говорить с 17 лет, она дикая, больная, с которой надо что-то делать. Понятно, что, возможно, организм становится приспособленным к тому, чтобы рожать детей, но ни личностно, ни ментально, ни с точки зрения опыта женщины к этому не готовы, как минимум, лет до 30. Особенно в нынешнем мире, когда нужно карьеру сделать прежде всего.
Что касается меня, то меня угораздило начать писать книжки в 15 лет, и в 15 лет выпустить первую. Прошло 10 лет, а я все еще фигурирую как начинающий автор, подающий надежды. Меня очень любят упрекать в неопытности, дилетантизме, непрофессионализме и отсутствии читательского и любого другого опыта. Сейчас, может быть, полегче, потому что выходит уже четвертая, а пару лет назад меня любили унижать по этому поводу критики: «борзые, глянцевые девки», «розовая клавиатура», «гламур и ужас» и все прочее. Ничего из этого ко мне не имело отношения, но все это очень наглядно работу стереотипов иллюстрировало, что происходит с людьми, которые видят, что человек написал что-то в 22-23 года. Включается машинка, которая совершенно не видит личности, а исходит из стереотипов.

Антон Смолькин: У меня, я думаю, случай, скорее, неяркий. Яркие случаи, как правило, единичные и в этом смысле непоказательные. Уже несколько лет я изучаю то, как уступают место людям в общественном транспорте. Наверное, это наиболее типичный маркер того, уважают или не уважают. И уступание места в общественном транспорте – это эрозирующий институт. С одной стороны, норма предписывает это делать, это есть в правилах Метрополитена, это есть в правилах других видов общественного транспорта, а с другой – уступают далеко не так часто. И что самое интересное, не просто не уступают, наглым образом сидя, а различным образом уклоняются от этого. Это называется «правило нарушения правил». Засыпают, читают газету, изображают алкогольное опьянение, болезнь, завязывают шнурки. У меня собран уже очень большой каталог практик, как взять и не уступить место в общественном транспорте, это очень интересно. Мне кажется, в нашей сегодняшней передаче мы должны говорить не столько о ярких случаях, сколько о типичных, которые уже замылили нам глаз, которые мы сами не замечаем, как по поводу возрастного ценза для трудоустройства – вот здесь как раз дискриминация и проявляется.

Лариса Паутова: У меня тоже двойная история, как у Веры. Когда я только вошла в мир научный, была аспиранткой, молодым кандидатом наук, я все время сталкивалась с тем, что тебя воспринимают во многом предвзято. Ты думаешь, что ты уже состоявшийся мыслитель, что-то можешь сказать, но мэтры тебя воспринимают несерьезно, пытаются от тебя дистанцироваться: «Девочка, еще поучись». Когда потом приходилось заниматься исследовательским бизнесом, я часто встречала опять-таки предубеждение по отношению к возрасту, потому что выглядела несолидно, сложно было общаться с губернаторами, с федеральными чиновниками. Были какие-то уловки – очки пыталась надевать, как-то себя старить. Защищая докторскую диссертацию в 32 года, опять-таки пришлось себя старить. Но матушка мне сказала: «Дорогая, это очень быстро пройдет». И это действительно проходит. Я думаю, еще несколько лет – и это пройдет окончательно.
А вторая сторона медали в том, что когда я начала заниматься активно исследовательским бизнесом, вошла в коммерческую организацию как работодатель, я, скорее, беру молодых девочек, до 25 лет. Прежде всего потому, что их еще можно научить, они меньше «стоят» на рынке труда, и пока они еще не успели родить. И в возрасте от 21 до 25 лет мы пытаемся из них выжать по максимуму. Мы не хотим брать людей старше 40 лет, потому что их невозможно переучить, они не выдерживают темпа рынка. Отсюда: когда я была молодая, меня дискриминировали, а сейчас я склоняюсь к тому, что дискриминирую других.

Елена Фанайлова: Прекрасный рассказ, который показывает нам, как в нас самих эти стереотипы живут и могут работать.

Николай Винник: Для меня эйджизм – это попытка человека натурализовать каким-то образом свои привилегии. Каждый человек является носителем определенного набора всяких признаков – пол, возраст, национальность и так далее. И люди хотят из этих своих особенностей извлечь какие-то привилегии. За счет этого существует ксенофобия, сексизм, гомофобия, эйджизм и так далее. В этом смысле мой интерес к эйджизму является частью более широкого интереса и более широкого неприятия любых форм дискриминации и унижения людей.

Елена Фанайлова: Николай, неужели никогда вам никто не говорил из старших: «Ты молодой, иди, не мешай старшим»? Или когда товарищи в 16 лет говорят: «Да что эти старые понимают!».

Николай Винник: Никаких таких ярких историй в моей памяти не сохранилось. Как появилось анти-эйджистское сообщество в «Живом журнале»? У меня есть проект, посвященный дискриминационным высказываниям политиков, чиновников и так далее, который называется «Демагогия.Ру». И совершенно неожиданно для меня появился ряд высказываний в течение короткого времени жестко эйджистских. Это предложение полпреда президента в Сибирском округе Анатолия Квашнина выселить на первых порах принудительно стариков за городскую черту, чтобы освободить жилплощадь для молодых и каким-то образом укрепить семью. У него была сложная теория на этот счет. И также высказывание Кристины Потупчик, которая, полемизируя с оппонентами – Шевчуком, Алексеевой и так далее, всячески унижала их по возрастному признаку. И это звучало абсолютно чудовищно. Эти два случая попали ко мне на «Демагогию.Ру», и я создал анти-эйджистское сообщество, к которому быстро присоединились полторы сотни человек. И теперь мы обсуждаем эти проблемы в кругу людей, которых это волнует. Причем мы стараемся обсуждать вещи, как правильно сказал Антон, менее заметные, абсолютно повседневные, на которых приходится себя ловить.

Мария Салуцкая: Я в 19 лет, учась на заочном журфака, пришла работать в газету «Сельская жизнь» — заработала какие-то выдающиеся несколько публикаций по сельской теме. А это была газета тиражом в 11 миллионов в ЦК КПСС. Там работали члены редколлегии, и всем было 72 года. И когда я пришла, меня, как напоказ мартышку, водили в каждый кабинет, они не понимали, что в 19 лет можно прийти в газету ЦК КПСС работать. А сейчас я работаю со средствами массовой информации и сталкиваюсь с другой проблемой. Газеты и многие телеканалы, которые даже понимают, что их аудитория так называемая «50 плюс», все молодятся, стесняются в этом признаться именно потому, что весь маркетинг управляется молодыми людьми, и все высчитывают целевые аудитории исключительно 35-летних. Где поиск золотой середины, которая нам в обществе абсолютно необходима? В Советском Союзе действительно была жуткая ситуация, когда молодых никуда не пускали, а сейчас и в связи с тем, что президент Медведев карьерному продвижению молодых чересчур большое внимание уделил в свое время, пошел другой перекос. Дискриминация есть. Другой вопрос, что это не надо драматизировать.
Я всего лишь 8 месяцев занимаюсь этой проблемой, и я к ней пришла совершенно случайно – посетив австрийскую выставку. Меня там поразила ванна с герметической «калиточкой», которую можно открыть, зайти. Соответственно, это менее травмоопасно для пожилого человека, не надо перешагивать через бортик. 25 лет австрийцы делают эту выставку, которую посещают 12% населения Вены каждый год, они ее ждут, это 15 тысяч квадратных метров, где представлены товары и услуги, сегментированные для категории «50 плюс». И я создала проект «50 плюс» у нас в стране, и сейчас делаю первые шаги.

Михаил Калужский: Мои случаи, скорее, анекдотические, чем драматические, и они, наверное, не столько про реальную дискриминацию, сколько про укорененность стереотипов и клише в нашей повседневной культуре. У меня был удивительный профессиональный опыт, когда в течение прошлого года я работал в журнале «Афиша», где был одним из старших сотрудников. Проходя по коридору, услышал, как значительно более юный коллега говорил кому-то по телефону: «Я даже не знаю, пьет ли он водку или нет. Ему же уже 40!». И вторая история, может быть, более важная. Говоря о возрастных делах, мы должны иметь в виду еще и гендерный аспект. Я довольно, условно, молодой отец для 44 лет – моему сыну 2 года. Когда два года назад, случайно столкнувшись со своей бывшей коллегой, сказал, что я стал отцом, коллега-ровесница резко погрустнела и сказала: «Сволочи вы, мужики! Вы себе это можете позволить, продлив молодость, а мы – уже нет».

Елена Фанайлова: Давайте поговорим про тайную дискриминацию в обществе. Для многих людей она действительно неявная, она является бессознательной.

Антон Смолькин: Раз уж у нас зашла речь о трудоустройстве, я приведу пример из работы своей саратовской коллеги Татьяны Смирновой, которая занималась изучением того, почему пожилых людей и людей, приближающихся к пенсионной отметке, не любят брать на работу. Несмотря на все ее усилия, ей не удавалось донести положительные, казалось бы, результаты своих исследований до работодателей. Она ходила по работодателям, брала интервью у них, брала интервью у пожилых людей. Забавная вещь. Работодатели говорят: «Люди определенного возраста не хотят переучиваться, проявлять большую гибкость». А она им в ответ приводила данные, согласно которым молодой человек с гораздо большей охотой сменит место работы, чем человек в возрасте. То есть фирма заплатит за его переквалификацию, но через какое-то время, с высокой вероятностью, он уволится и уйдет в более успешную фирму. А человек после 40-50 менее склонен менять свои карьерные маршруты. Тем не менее, несмотря на массу аргументов в пользу того, чтобы с людьми в возрасте трудовые отношения продолжать, как правило, работодатели от них стараются избавиться.
И по поводу того, что говорилось о «глянцевых» журналах, о культе молодости, который у нас царит. В Европе, в Америке появляется масса специализированных товаров для пожилых. Одна из немецких фирм недавно выпустила мышку для людей с тремором руки, чтобы дрожание сокращать. Появляются линейки модной одежды для них. Поскольку пожилые на Западе – это более богатая, более обеспеченная категория. А у нас этого до сих пор нет. Когда у нас появится достаточно много небедных пожилых, то эта проблема хотя бы отчасти будет сокращаться.

Вера Полозкова: Я занимаюсь проблемой социализации моей 65-летней мамы. И я понимаю, что эйджизм происходит сейчас и потому, что чудовищно неконвертируем опыт между молодыми и старыми. Мир за последние 20 лет изменился до неузнаваемости. Они чувствуют себя дико беспомощными, даже люди очень коммуникабельные и открытые, потому что гаджеты, Интернет, непонятные надписи, типа Wi-Fi, на ресторанах и кафе, все компьютеризированное их дико пугает. И они чувствуют себя инопланетянами в этом мире. Они продолжают все делать по старинке: ходить на почту, таскать сумки вместо того, чтобы сделать заказ по Интернету. В Интернете появились магазины еды, которых лично моя мама побаивается, потому что не знает, что там может лежать. Это огромная проблема. Они оказались за бортом, им даже нечего обсудить. Мы делим два мира: мама продолжает смотреть «Первый» канал, я не смотрю телевизор 5 лет, потому что у меня есть компьютер, и все, что мне нужно, я узнаю там. И до тех пор, пока диалог в коммуникационной сфере не наладится, мы не начнем делить какой-то общий контекст.

Михаил Калужский: Коллеги, а не кажется ли вам, что то, о чем сейчас говорила Вера, является отечественной спецификой? Потому что как только ты оказываешься западнее Бреста, ты не видишь «цифрового разрыва». Несмотря на то же присутствие в европейском мире Wi-Fi, гаджетов и так далее, пожилые люди не исключены из тех форм жизни, которые мы наблюдаем на улицах. Я не знаю, какое количество депутатов парламента возрастных. Но ты идешь по улицам и видишь, что пожилые люди сидят в кафе с Wi-Fi, радостно смеются и пьют те же напитки, что и молодые люди. Это совсем другая история. Может быть, у нас действительно все как-то в более острых, в более карикатурных, а потому в драматических формах?

Мария Салуцкая: Михаил, я с вами абсолютно согласна. Именно ваш посыл заставил меня сделать этот проект. Меня немножко расстроил Антон. Потому что восприятие того, что у нас весь смысл в том, что у нас неплатежеспособные пенсионеры, а там платежеспособные… Так, как вы говорите, мы можем прийти лет через 50 к всеобщей идиллии. Я с этим не согласна. Мы в состоянии платить за своих родителей, хотя бы все сидящие за столом. Ну, слава Богу, у наших родителей есть вот такие дети. И их больше и больше. В моем проекте «Почта России», например, стратегический партнер, а также «Мегафон». Кто хочет обучиться компьютерной грамоте – слава Богу, и они будут обучаться. Мы сейчас являемся агрегаторами и показываем, где курсы, куда человек может пойти. «Почта России», кто привык к ней, она тоже в состоянии доставить какую-то информацию. Давайте не отклоняться от темы дискриминации, потому что она действительно есть у нас в стране по разным причинам. Действительно, человеку после 40 очень трудно устроиться на работу. И очень хорошо, что мы об этом говорим. Потому что культура уважения к старшим, возрождение их авторитета – это само по себе с неба не упадет. Вот я заставила себя взять на работу двух 55-летних женщин, которые когда-то были моими начальниками. У меня консультантом проекта работает отец, которому 73 года. И я пытаюсь пойти навстречу. Конечно, и они должны понять, что все-таки надо в чем-то наступить себе на горло, сказать «что изволите?» молодому руководителю. Пожилые ведь тоже очень часто встают в позу. Они считают: «А судьи кто? Как меня может оценить этот молодой человек?!». Действительно, должны быть встречные потоки. Объективно так складывается ситуация, что на рынок труда уже через два года выйдут 500 тысяч молодых людей против миллиона, который вышел в прошлом.

Николай Винник: Я хотел бы не согласиться с прозвучавшем в самом начале мнением, что когда мы говорим об эйджизме, эта тема связана с конфликтом поколений, эйджизм обусловлен в какой-то степени конфликтом поколений. И не согласиться с точкой зрения, высказанной Верой, что пожилые люди менее способны к обучению компьютерной грамотности и так далее. Проблема в том, что в обществе существует представление о том, что какие-то вещи, какие-то модели поведения, какие-то свойства более подобают людям того или иного возраста. Если вы увидите бабушку, которая играет в классики или скачет со скакалкой, качается на качелях, можете быть уверены, что эта бабушка будет осуждена обществом. Хотя она нуждается в физической активности ничуть не меньше, чем все остальные. Действительно, пожилые люди в нашей стране гораздо менее компьютеризированы, но причина этого не в том, что они не могут. А в том, что, во-первых, этим никто не занимается, во-вторых, они сами ошибочно уверены, что им это ни к чему, это дело молодых и так далее. То есть эйджизм направлен на самих себя. Человек, выходящий на пенсию, начинает чувствовать себя ненужным, и это беда как и психологии окружающих, так и его личной психологии.

Мария Салуцкая: А это же занижение самооценки. Человеку отказали, допустим, в трудоустройстве, он уже чувствует, что он ненужный. Это проблема невостребованности. Корни дискриминация гораздо сложнее. Потому что от этого идет неуверенность в себе: я не справлюсь, у меня не получится и так далее.

Елена Фанайлова: Лариса, в ваших исследованиях про молодежь была попытка разобраться, как они относятся к пожилым? Какие аспекты выплывают?

Лариса Паутова: Такой темы отдельно мы не поднимали. Тем не менее, мы можем собрать какой-то образ взаимоотношений между поколениями. Сейчас очень сложное время. Оно всегда напряженное в отношениях между людьми разных поколений, но сейчас все говорят об очень сильном разрыве. Потому что время течет очень быстро, соответственно, люди с разницей в 10-15 лет часто бывают людьми из разных миров, даже не 20-25 лет. И конечно, молодые не понимают людей в возрасте, люди в возрасте не понимают молодых, и это очевидно. И сейчас как вариант развития бизнеса – это налаживание взаимоотношений между поколениями в компаниях. И между поколениями в Академии наук, потому что там тоже гигантский разрыв и напряжение.
Если подвести какой-то итог тому, что было уже сказано, я бы сформулировала следующее: мы имеем то, что мы имеем. И есть, наверное, много причин, но я бы сформулировала три. Россия сейчас вошла в жесткий рынок, нами правит рынок, этого не избежать. Сначала молодые подвергаются дискриминации – их не берут на работу, потом их берут, потом их выкидывают. И это закон, в котором мы сейчас живем. Второе – глупые чиновники. Сплошь и рядом идут нарушения, это тоже наша беда. И мы видим эйджизм по-русски более свирепый, уродливый, нежели на Западе. И наконец, гендерный аспект. Соответственно, рынок, глупые чиновники и секс. Люди поняли, что есть прекрасная сфера жизни, которой можно заниматьс

Чувствуешь себя слишком старым для этого дерьма? Специалист по биоэтике приводит «моральные аргументы» в пользу трансагеизма — RT World News

Для тех, кто считает трансрасиализм слишком заурядным, финский исследователь попытался изложить моральные аргументы в пользу «транс-эйджизма», опубликовав статью в поддержку тех, кто законно изменит свой возраст, чтобы он соответствовал своей «идентичности».

Йоона Рясянен утверждает, что есть три ситуации, в которых трансэйджизм приемлем, хотя его рассуждения вызывают больше вопросов, чем ответов:

« 1) человек искренне чувствует, что его возраст значительно отличается от его хронологического возраста и 2) биологический возраст человека существенно отличается от его хронологического возраста, и 3) изменение возраста, вероятно, предотвратит, остановит или уменьшит возрастную дискриминацию, дискриминацию по возрасту, в противном случае он столкнется с .”

Также на rt.com
Если можно сменить пол, почему не возраст? — 69-летний голландец продолжает борьбу за то, чтобы стать юридически моложе

Пока что единственный человек, пытавшийся осуществить транс-эйджизм, — это Эмиль Рателбанд, голландец, который в прошлом году подал прошение о сокращении его возраста на 20 лет, чтобы ему было легче найти работу — и девушку. Рясянен считает несправедливым, что потенциальному путешественнику во времени не предоставили шанс осуществить свою мечту.

Признавая, что существует такая вещь, как « хронологический возраст » — « — продолжительность существования каждого конкретного человека » — Рясянен утверждает, что это не обязательно соответствует их « биологическому возрасту », и что несоответствие между ними — не говоря уже о « психологическом возрасте » — является причиной изменения законного возраста.

Räsänen рассматривает несколько возможных « возражений » против идеи изменения возраста, установленного законом, хотя некоторые из них имеют даже меньший смысл, чем сама концепция, например, « изменение возраста дорого обходится обществу » (из-за стоимость тестирования биологической функции человека, чтобы убедиться, что, хотя в свидетельстве о рождении указано, что ему 80 лет, внутри он действительно живой 60-летний). Когда он обращается к логическому аргументу — например, если мы разрешаем изменение возраста, что может помешать нам разрешить изменение роста? — он продолжает связывать себя узлами.Распутайте их, если осмелитесь:

«. Это правда, что люди могут также подвергаться дискриминации из-за их роста, и, таким образом, недопущение дискриминации может служить аргументом prima facie в пользу изменения роста. Однако, хотя между биологическим возрастом и хронологическим возрастом существует категориальная разница, таких категорий с ростом не существует. Допустимый рост соответствует биологическому росту, и, очевидно, не существует хронологической высоты, поэтому приведенный здесь аргумент не подразумевает разрешения изменения высоты .”

Также на rt.com
Активистке «транссексуалов» Рэйчел Долезал грозит 15 лет тюрьмы за мошенничество

Затем Рясянен понимает, что кто-то может предпочесть идентифицировать себя как другой рост, чтобы сделать себя способным выполнять задачи, которые могут выполнять только высокие люди — возможно, дотянуться до вещей на высоких полках — и, таким образом, « изменение роста тоже стоит рассмотреть . . »

Его цель, похоже, состоит в том, чтобы « предотвратить, остановить или уменьшить эйджизм. », хотя неясно, насколько легально разрешить пожилым людям реклассифицировать себя как молодых, является более легким средством для достижения этой цели, чем, скажем, работа по изменению негативного восприятия старость.

Также на rt.com
«Я транс. Я иммигрант. Я гей »: Алисса Милано идентифицирует все сразу, поджаривается

Когда College Fix проверил моральные теории Расанена, спросив, может ли легализованное изменение возраста не дать возможности педофилам — скажем, позволив 40-летнему мужчине притвориться семилетним — он ответил, что « — это неэтично для двух восьмилетних детей». пожилых людей заниматься сексом друг с другом », поэтому педофил все равно был бы неправ с моральной точки зрения — но признал, что, возможно, придется принять верхний и нижний возрастные пределы, чтобы его план сработал.

Елена Буйниски

Думаете, вашим друзьям будет интересно? Поделись этой историей!

цитат об эйджизме (52 цитаты)

«Сейчас есть общее ощущение, что права детей, потребности детей, желания и желания детей заняли слишком важное место в жизни нашей семьи. Что мы слишком потакали им и теперь должны ужесточить поводья. Ответная реакция, по сути, направлена против нас самих — против формы воспитания детей времен бума и постбумеров, которая, по мнению многих, сошла с рельсов. Но мишенью этой ответной реакции, ее жертвами являются дети.

«Люди по отдельности и в обществе плохо обращаются с детьми, чтобы удовлетворить через них определенные потребности, спроецировать внутренние конфликты и ненависть к себе вовне или заявить о себе, когда они чувствуют, что их авторитет подвергается сомнению», — писал Янг-Брюль.По ее словам, мы часто используем детей в качестве столпов нашего нарциссизма и, в частности, склонны использовать их для лечения наших нарциссических ран. Чем больше мы ранены — и, я думаю, будет справедливо утверждать, что почти все мы были ранены в разрушительном экономическом спаде последних нескольких лет — тем более гневно мы выдвигаем наши требования. Она отметила, что чем больше взрослые чувствуют себя «осажденными и лишенными силы», тем больше гнева они выражают своим детям за то, что они не чувствуют, что их ценят, уважают и даже любят.

Янг-Брюль отметил, что концепция детства может — и должна — заставить нас по-другому думать обо всем диапазоне родительского поведения, от шлепков до жестокого обращения с детьми, точно так же, как признание сексизма в обществе заставило нас несколько десятилетий назад думать иначе. про изнасилование. С повышенным пониманием предрассудков в отношении женщин изнасилование стало рассматриваться не столько как следствие безудержного мужского либидо, сколько как извращенное проявление злоупотребления мужской властью: вскоре после этого и инцест стал рассматриваться в этом свете.

Ее экстраполяция от сексизма к детству учит, что мы не можем просто думать о причудливых актах жестокого обращения с детьми — как в случае с 9-летней девочкой из Алабамы, которую мачеха и бабушка убили в наказание за еду. моноблок — как совершенно отдельные преступления. Мы должны думать о них в контексте предрассудков по отношению к детям — и диффузных взрослых чувств бессилия и гнева — которые настолько распространены, что несбалансированному родителю слишком легко перейти грань между дисциплиной и насилием.»

—

Джудит Уорнер