Либерализм авторитарный: Вы точно человек?

Авторитаризм, демократия, либерализм, что лучше?

Авторитаризм, демократия или либерализм?

В данном сравнении мы постараемся избежать эмоциональной подоплеки. Кроме государственного строя сравним также стили руководства. За основу возьмём знаменитый эксперимент Курта Левина, который был посвящен стилям руководства.
Вкратце об эксперименте Курта Левина:
Наблюдения велись за различными группами школьников, которым было дано задание по проектам декоративно-прикладного искусства (делали игрушки, сувениры и т.д.). К одним группам школьников применялся жесткий стиль управления (авторитаризм), к другим применялся стиль, в котором руководитель работал вместе с учениками (демократия). В эксперименте не было заявлено, но волей случая был выделен ещё один стиль, либеральный, об этом ниже.

Экспериментатор Курт Левин был вынужден эмигрировать из Германии, в которой в то время начал свирепствовать нацизм, в США, и эксперимент был задуман с целью доказать, что демократия эффективней авторитаризма.
Авторитаризм
Авторитаризм – это политический режим и стиль управления с лидером, который чётко формулирует задачи своим подчиненным, что должно быть сделано, как должно быть сделано и в какие сроки. При авторитаризме существует чёткое разделение между руководителем и его подчиненными. Авторитарный лидер стремится установить контроль над всем происходящим, решения чаще всего принимаются без вклада со стороны подчиненных.
В государствах такой стиль возникает, как правило, после социальных катаклизмов, после переворотов, революций, войн и так далее. Можем сказать, что в условии кризиса любое общество нуждается в сильном лидере. Как говорит нам история, этот стиль в управлении государством достаточно эффективный, при отсутствии общественных институтов и механизмов, регулирующих жизнь общества, а после социальных потрясений старые институты всегда уничтожаются, а новые ещё не созданы, именно этот стиль позволяет сохранить целостность страны, выполнить экономические и социальные задачи (для примера достаточно вспомнить резкое усиление СССР в результате пятилеток в 30-годы и позже, это и ликвидация безграмотности, индустриализация, электрификация и т.д.).
При применении этого стиля в руководстве компанией или группой этот стиль также достаточно эффективный, вспомним Стива Джобса (подчиненные иногда выбегали из его кабинета в слезах), и Билла Гейтса – тоже харизматичного и жесткого руководителя, превратившего маленькую софтовую компанию в международную корпорацию Microsoft.
Вокруг авторитаризма есть много стереотипов, связанные они в первую очередь, с истерией СМИ, с пропагандой, но также и с личностью самих авторитарных лидеров, их методов, зачастую негуманных, и способов решения проблем. При авторитаризме часто такое явление, как злоупотребление властью.
В эксперименте Курта Левина авторитарный стиль был более эффективным, продуктивным, школьники выполнили гораздо больше задач, чем в других экспериментальных группах. Отсутствовало творчество, но его в задании не было. Также в эксперименте было установлено, что перейти от авторитарного стиля к демократическому гораздо сложнее, чем от демократического к авторитарному.
Авторитарный стиль руководства наиболее эффективен в ситуациях, когда нет времени для группового принятия решений. Но для этого нужен лидер, обладающий сильным характером и имеющий авторитет среди окружающих.

Демократия
Демократия – это политический режим и стиль управления, в основе которого лежит метод коллективного принятия решений. При отсутствии некоторых социальных институтов и механизмов в обществе этот режим невозможно установить. Достигается только путем постепенного развития. В небольших группах и компаниях этот стиль эффективно работает при достаточном взаимопонимании членов группы, и их готовности идти на компромиссы.
При демократичном стиле управления также нужен сильный лидер, но решения принимаются сообща, а не единолично (при авторитаризме руководитель совещается с группой экспертов, но решение принимает единолично, а то, прислушается ли он к мнению экспертов, зависит от его личных характеристик).
Эксперимент Курта Левина показал, что данный стиль управления менее эффективный, чем авторитаризм, заданий было выполнено меньшее количество, продуктивность была ниже, зато было развито творчество, работа школьников была более высокого качества, этот факт некоторые трактуют так, что демократия эффективней, но считать так ошибочно.
Добавим также, что демократический лидер поощряет участие членов группы в организации работы, но последнее слово в принятии решений остается за ним. Члены группы чувствуют себя участниками процесса, что является некоторой мотивацией для творчества и работы.
Демократия, так же как и авторитаризм, окружена различными стереотипами. Связано это с тем, что зачастую под её лозунгами свершаются перевороты, вторжения и революции, но навязать демократию силой невозможно никакому обществу, она доступна только путем постепенного развития.

Либерализм
Либерализм – это скорее философское и общественно-политическое течение, а не политический строй. Провозглашение незыблемости прав и индивидуальных свобод человека. Функции руководителя при этом сведены к минимуму, зачастую носят скорее формальный характер. В эксперименте Курта Левина не планировалось изучение этого стиль руководства, он возник побочно, один их экспериментаторов отстранился от своих обязанностей, что позволило в итоге расширить эксперимент.
Суть данного явления в том, что пусть все идет своим чередом, общество или группа самоорганизуется. Другое название либерального стиля управления – попустительство.
Из истории мы можем наблюдать подобное в 90-х годах двадцатого века в России, когда была популярна теория о том, что рыночная экономика сама выработает нужные механизмы для благополучия населения. Как показала практика, этот подход чуть ли не привел к развалу страны, причина в том, что общество просто было не способно к самостоятельному развитию без регуляции сверху, причем это касается не только России, но и многих других стран, «Великая депрессия» (очень мощный экономический и политический кризис, разгоревшийся в США в 30-е годы 20-го века) также возникла во многом «благодаря» попустительству.

В эксперименте Курта Левина участники группы, где был применен либеральный стиль управления, были наименее продуктивными, по сравнению с остальными группами. Дети в этой группе предъявляли больше требований к руководителю, были неспособны к совместной работе и оказались не в состоянии при этом работать самостоятельно.
Попустительский (либеральный) стиль управления может быть эффективным только в одном случае, если члены группы имеют высокую квалификацию в определённой области, выработаны четкие правила работы и все учатсники группы эти правила выполняют.
Вокруг термина «либерализм» также множество домыслов и стереотипов, мы не будем их обсуждать, стереотипы возникают не на пустом месте, но поддерживают и верят в них в большинстве своём неграмотные люди или фанатики.
P.S. Мы не пытались рекламировать или демонизировать какой-либо политический строй и стиль управления. За основу данного сравнения взяты данные социальной психологии, а конкретно эксперимент Курта Левина, данные таких же экспериментов, проведенных позже, дали те же результаты.

Манифест российского либерализма / Идеи и люди / Независимая газета

К концу 1997 года в России в основном завершилась революция. Советское государство не выдержало конкуренции с более эффективными либеральными системами и рухнуло.

Но определяющая причина слома СССР была не внешняя, а внутренняя: с конца 70-х годов стало очевидным, что советская система остановилась в развитии, катастрофически быстро стареет и вырождается, теряя свою целостность и эффективность. Политическая конкуренция с либеральными системами, получившая название «холодная война», только ускорила саморазрушение.

Поэтому произошедшая революция — неизбежный итог старения системы, завершившегося ее развалом. Эта революция не была ни запланированным политическим актом, ни обдуманным и целенаправленным действием какой-то группы людей. Скорее, речь может идти о развязке, к которой вел естественный ход исторического развития России.

Революция выполнила две объективные задачи — разрушила политико-экономические основы старой, тоталитарной системы, сломала формальную организационно-административную структуру этой системы, а также создала некоторые предпосылки построения нового либерального государства.

Логическое продолжение короткого, около семи лет, революционного этапа — долгий эволюционный период, главная задача которого — показать преимущества новой, только начавшей формироваться либеральной системы для России, по сравнению с тоталитарной системой прошлого.

Те, кто в России называют себя коммунистами, носителями «левой» идеологии (у нас сегодня «левая» идеология отождествляется с коммунистической), продолжают настаивать на том, что либеральный путь — не для России.

Другие, которые причисляют себя к сторонникам «правой» идеологии, оказываются политически двойственными: с одной стороны, они категорически отрицают как коммунистическую доктрину, так и основанную на этой доктрине тоталитарную систему; но с другой — они настаивают на необходимости для России построения жесткой «вертикали власти», считая, что такая власть не входит в противоречие с рыночной экономикой и другими основополагающими демократическими свободами: независимыми от государства СМИ, неподконтрольными государству общественными институтами и т.п.

Есть, разумеется, среди таких «левых» и «правых» и те, которые все еще лелеют иллюзии об «особом пути России».

Однако в ближайшие годы судьбу страны определит не выяснение отношений между «правыми» и «левыми», а результат противостояния представителей двух антагонистических политических идеологий — авторитарной и либеральной.

Спор между авторитарной и либеральной идеологиями насчитывает века, но в России он никогда не велся на равных. Авторитарная идеология исторически оказалась определяющей в России, а в качестве марксистско-ленинской абсолютно господствовала в стране почти все ХХ столетие.

В отличие от авторитарной, либеральная идеология не только не смогла реализоваться в России в практической политике, но ее сторонникам не удалось даже сформулировать свою конструктивную теоретическую базу.

Цель настоящего манифеста — в том, чтобы выработать общий язык для либералов России, договориться на этом языке о необходимости либерального развития и определить стратегические приоритеты на этом пути.

Свобода, диктат, либеральное развитие

Понятия свободы и диктата лежат в основе двух антагонистических политических идеологий — либеральной и авторитарной. Поэтому принципиально важно дать конструктивное определение этим основополагающим понятиям.

Со словом свобода в русском языке ассоциируется несколько на первый взгляд сходных понятий: воля, самостоятельность, независимость и др. Поэтому важно выделить главную содержательную составляющую понятия свобода.

В течение нескольких тысяч лет с неизменной последовательностью одни и те же заповеди переходят от пророка Моисея к Иисусу Христу, от Иисуса Христа к пророку Магомету; они же содержатся в практически неизмененном виде во всех прошедших испытание временем основных религиях мира.

Сумма изложенных в заповедях самоограничений составляет религиозную этику.

В каждой из религий источник этих самоограничений полагается божественным, а не человеческим. Так, ограничения, изложенные в десяти заповедях, были получены Моисеем от Бога, а когда Иисус Христос говорил, что человек несет их в своей душе от рождения, под этим понимается то божественное в человеке, что отлично от его физического и психологического существования. То есть самоограничения (заповеди) здесь должны пониматься прежде всего как внутренние, не только по их божественной причине, но и по их практическому осуществлению. Именно в своих этических основах различие между Ветхим и Новым Заветами и Кораном представляется мало существенным.

Точно так же во всех основных вероисповеданиях в центре религиозной этики лежит идея свободы. Свобода индивида в его решении не только признать или нет данную религию, но и свобода признания этических ограничений, вытекающих из религии, принимаемой индивидом.

Несмотря на то что на протяжении тысячелетий во многих школах и течениях различных вероисповеданий центральный этический принцип свободы искажается или даже вовсе забывается, он остается их либеральной основой.

Люди светские, нерелигиозные добровольно принимают на себя ограничения, которые уже сложились как нормы общепринятой морали и этики, хотя и эти нормы исторически, как правило, имеют религиозное происхождение.

Таким образом, можно сказать, что десять заповедей составляют естественную систему самоограничений.

Огромный опыт развития человечества свидетельствует, что десять заповедей есть не только естественная, но и достаточная система самоограничений, т.е. что все остальные добровольные ограничения так или иначе являются следствием этих десяти.

Поэтому под свободой (индивида) я предлагаю понимать достаточную систему внутренних ограничений, или самоограничений.

Под диктатом (по отношению к индивиду) я понимаю любую систему внешних (навязываемых) ограничений, исключающую свободное решение индивида принять или не принять эти ограничения.

Источником внешних ограничений обычно является власть, и прежде всего государственная власть — власть, которую само общество формирует как для защиты себя от хаоса изнутри, так и от неприемлемого воздействия снаружи.

Но не только власть — источник внешних ограничений для индивидуума. Общество само тоже принимает и устанавливает внешние ограничения и «упаковывает» их в виде морально-этических норм, писаных и неписаных законов.

Распространенные примеры навязываемых ограничений: «по газонам не ходить», «посторонним вход запрещен», но есть и более серьезные: «партия — наш рулевой», «ты записался добровольцем?» и др.

Таким образом, свободный человек — тот, для кого достаточная система внутренних ограничений является естественной, органичной.

Тогда можно сказать, что раб — человек, подчиняющийся воле другого, не ощущающий потребности во внутренних ограничениях или игнорирующий их, но принимающий и признающий внешние; а вольный — не признает ни внутренние, ни внешние ограничения.

Исторический опыт показывает, что эволюция отношений между индивидуумом и властью, индивидуумом и обществом в течение многих веков определяется изменением соотношения между внутренними и внешними ограничениями в пользу увеличения добровольно принимаемых и уменьшения навязываемых.

Такая тенденция изменения соотношения между внутренними и внешними ограничениями будет называться либеральным развитием, или либерализацией.

Наша главная гипотеза состоит в том, что увеличение числа людей, принимающих (или открывающих в себе) достаточную систему внутренних ограничений, т.е. свободных людей, с одновременным уменьшением ограничений со стороны власти (государства), — иначе говоря, либерализация — повышает возможность для самореализации личности, самоорганизации общества и тем самым увеличивает эффективность функционирования общества и государства в целом.

И именно в этом смысле можно сравнивать эффективность авторитарной и либеральной моделей власти.

Идея либерализации государственной власти и самоорганизации общества пронизывает два основополагающих исторических документа нового времени: английский Билль о правах и американскую Конституцию.

Пять стратегических приоритетов России

Либеральное развитие

Первый приоритет. Либерализация личности.

К свободе — дорогой веры, просвещения и труда.

Не мешать сильному — сильный поможет слабому.

От патриота-государственника — к патриоту-либералу.

«Реальная проблема состоит в том, что многие люди живут иллюзиями свободы, которая может быть установлена декретами правительства, вместо того чтобы самим создавать условия, при которых они могут определять собственную судьбу».

Д.Свифт

Главное достижение российской власти революционных 90-х годов состоит в том, что она помогла миллионам граждан начать долгий путь преобразования менталитета от рабского, безответственного — к менталитету свободного человека, способного самостоятельно принимать решения и отвечать за их последствия, и поэтому менталитету, безусловно, более прогрессивному. Трудно, наверное, точнее, чем профессор Д.Дондурей описать новую реальную силу России: «К осени 1999 года, — пишет он, — в России выросли и психологически сформировались молодые более или менее экономически состоятельные люди. Они научились работать. Ждут сильной власти, веры в идеалы, не стесняются пафосных чувств. Не стесняются любить Родину («пусть она уродина»). Не хотят эмигрировать. Они хотят жить, как на Западе, но чтобы вокруг говорили по-русски. Их интересуют собственные возможности, частная жизнь, патриотизм и не интересует величайшая драма всей российской истории — противостояние власти».

Они разные, эти «новые средние»: предприниматели разного калибра, служащие корпораций, начинающие политики, журналисты, русские и нерусские. Их объединяет одно — они не ждут ничьей помощи, ни президента, ни чиновника. Они научились рассчитывать только на себя, и в этом их сила.

«Судьба не только любого дела, фирмы, но и всей страны зависит в основном от них», — заключает Д.Дондурей.

Поэтому главный стратегический приоритет — приоритет номер один либеральной власти — должен состоять в создании условий для умножения свободных граждан в стране. Замечательно, что сделать это достаточно просто — этим людям необходимо не мешать. Не мешать строить компании, открывать магазины и кафе, ездить за границу, создавать культуру, которая им нравится.

Здесь необходимо сделать важную оговорку и провести четкое различие между человеком независимым, то есть умеющим самостоятельно обеспечить себя, свою семью всем необходимым, и человеком свободным. Свободный человек не обязательно может самостоятельно решать свои экономические и другие проблемы. В то же время независимый человек не обязательно связывает себя самоограничениями. Но, безусловно, для большинства граждан независимость — первый шаг к свободе.

Главная опасность для России кроется в альтернативе, с которой сегодня сталкивается человек, достигший независимости: оставаться независимым и безответственным, т.е. вольным, либо отвечать не только перед самим собой за свои действия, но и перед обществом и государством за последствия этих действий, т.е. взять на себя и гражданскую ответственность — стать свободным.

Помогать независимым гражданам в разрешении этой дилеммы должно быть главной задачей либеральной власти.

Вера, просвещение и труд — вот основные элементы культуры общества, только посредством укрепления и развития которых миллионы граждан России смогут стать свободными.

Невмешательство государства в дела церкви и понимание им потребности в вере как неистощимом источнике сохранения и укрепления духа для верующих; культивирование просвещения и образования не только и не столько как института приобретения знаний, а прежде всего для утверждения в человеке личности, ее уникальности и неповторимости; возвышение института труда как единственного способа достижения универсальной ценности — независимости и самостоятельности гражданина.

Останутся независимые вольными и безответственными — Россия продолжит свой авторитарный путь, конечно, не коммунистический и, конечно, нацистский — другого не дано. Поможет либеральная власть независимым стать свободными — Россия наконец состоится как государство либеральное и эффективное.

Человек независимый и свободный — сильный. Сила государства определяется силой его граждан — каждого в отдельности.

И, наконец, о патриоте России, о человеке, который любит Россию. Патриоты традиционно составляют наиболее политически активную часть общества; точно так же, как традиционно, в своем большинстве, поддерживают авторитарную форму управления Россией, считая эту форму власти единственной, гарантирующей целостность государства и порядок в нем.

Задача либералов состоит не в разоблачении патриотизма, что ошибочно по существу, а в помощи патриоту-государственнику стать патриотом-либералом. Американский патриот нисколько не меньше русского (или российского) любит свою Америку. Но он патриот-либерал, и поэтому Америка — богатая, а наш патриот — государственник, и поэтому Россия — нищая.

Важно помочь нашим патриотам понять, что только в силу того, что большинство из них люди верующие и этически ориентированные, — они уже либералы, а не государственники. Я еще раз подчеркиваю, что, с нашей точки зрения, Иисуса Христа, пророка Магомета и пророка Моисея следует трактовать как основателей идеологии либерализма, идеологии раскрепощения человека, а не идеологии подчинения и диктата. Только когда нынешние патриоты России из государственников «перекрестятся», как и подобает истинно верующим людям, в либералов, Россия начнет стабильно развиваться как эффективное современное государство.

Второй приоритет. Либерализация власти.

От превосходства государства над личностью — к превосходству личности над государством.

«Основная идея либерализма — это осуществление свободы личности. А основной метод действия — устранение всего того, что грозит существованию индивидуальной свободы».

В.Леонтович

Основополагающим принципом формирования системы власти в любом либеральном государстве является приоритет личности над государством. Важно понимать, что власть объективно призвана ограничивать действия граждан, но эти ограничения должны быть минимальными именно с целью увеличения возможности самореализации личности. Ельцинская Конституция следует классическим и проверенным временем канонам в построении либеральной системы власти, подтверждая слова В.Леонтовича, что «самое важное в конституции — это спасение свободы от подавления концентрированной государственной властью».

Статья 2 Конституции РФ провозглашает: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства».

Достижение этой главной цели исключает концентрацию власти, а потому необходимо дробление ее как на независимые друг от друга ветви власти (исполнительную, законодательную и судебную (статья 10), так и разграничение полномочий по территориям (центральная, региональная, местное самоуправление (статья 11).

Указ президента В.Путина о создании семи федеральных округов и законы о возведении так называемой «вертикали власти», предложенные президентом и принятые Федеральным собранием РФ в 2000 году, ведут к узурпации всей полноты власти президентом, разрушают основополагающий механизм гарантий прав и свобод граждан в демократическом государстве и тем самым нарушают дух и букву Конституции Российской Федерации.

Одновременно вместо укрепления судебной системы, слабость которой объективно присуща сложному переходному процессу от одной политической формации к другой, власть еще более ослабляет судебную систему, предлагая в виде дополнения к ней «диктатуру закона». При этом, помимо бессмысленности этого термина, уничтожается главный смысл закона — защита высшей ценности, провозглашенной Конституцией: человек, его права и свободы. Поэтому «вертикаль власти» и «диктатура закона», органично дополняя друг друга, являются механизмом разрушения действующей Конституции.

Таким образом, второй важнейший приоритет либеральной власти состоит в отмене указов и законов, противоречащих Конституции Российской Федерации и в утверждении превосходства личности над государством.

Третий приоритет. Либерализация общества.

От авторитарного управления — к самоорганизации и саморазвитию.

«Крупицы знаний, таланта и опыта, рассеянные среди миллионов, сливаясь в едином, никем не направляемом процессе, формируют такую структуру человеческой деятельности, что ее возможности далеко превосходят все, что могло бы быть достигнуто, если бы мы руководствовались сознательно задуманным проектом».

Ф.Хайек

Раскрепощение человека, доминирование его прав и свобод над всеми остальными приоритетами создают необходимые и достаточные условия для замены авторитарной системы управления государством на более эффективную самоорганизующуюся и саморазвивающуюся.

Все без исключения граждане каждый день, покупая или продавая товар или услуги, прямо или косвенно участвуют в создании самого крупного и значимого общественного института — рынка. Именно в силу самоорганизации и саморазвития рыночная экономика оказалась эффективнее плановой. (Я умышленно не выделяю проблемы развития рыночной экономики в России в специальный раздел, поскольку в силу колоссального интеллектуального и материального потенциала экономические проблемы России на девяносто процентов исчерпываются решением политических. Минимально разумные политические решения немедленно позволяют заметно улучшить материальное благосостояние общества.)

По этой же причине самоорганизующиеся политические институты, идеологические и культурные сообщества, информационные структуры эффективнее создаваемых из одного или нескольких центров власти. Этим же аргументом исчерпывается вопрос о возможности совмещения рыночной экономики с авторитарной политической системой. Ответ — да, совмещение возможно, но такая эклектичная система обязательно будет проигрывать по эффективности системе самоорганизующейся во всех составляющих, а не только в экономике. Еще одним важным аргументом в пользу самоорганизации служит ее большая устойчивость и чувствительность к изменениям внешней среды, по сравнению с централизованными моделями управления.

Важно подчеркнуть, что речь не идет об отказе от всех внешних ограничений (или, как любят говорить оппоненты либерализации, — о «вседозволенности»). Но ограничения со стороны власти должны быть минимальными и соответствовать реальному состоянию экономики, политической зрелости общества, культурным традициям и т.п.

Четвертый приоритет. Либерализация государственного устройства.

От диктата центра — к консенсусу субъектов.

Республикам Российской Федерации — государственный статус.

«Для меня любая власть надо мной — мучение, и я готов ее признать только, если я верю, что она исходит из Высшего Разума».

Б.Франклин

Продолжающаяся почти десять лет тайная и явная война в Чечне наглядно продемонстрировала глубочайшее непонимание существа затянувшегося конфликта; политическую недальновидность и первого, и второго президентов России; интеллектуальную несостоятельность почти всей политической элиты; а вовсе не слабость армии и спецслужб или агрессивность чеченцев.

Главная проблема заключается в исключительно сложном процессе преобразования Советского Союза, России из тоталитарного государства в либеральное. Многие вздыхатели по рухнувшей империи винят Горбачева и Ельцина. Но кто из них двоих так гениально прочертил линии распада СССР — ровно по границам национальных республик? Значит, причина по крайней мере шире «злого гения» Горбачева или Ельцина.

Утверждение первое: основная причина распада СССР, а на самом деле Российской империи в том, что за многовековую историю ни царь, ни генеральный секретарь, ни, что самое главное, интеллектуальная элита Российского государства не смогли решить ключевой вопрос — создать единую политическую нацию (терминология А.Линкольна), как это сделали всего за двести с небольшим лет американцы. У нас же в России столетиями людей делили то по вероисповеданию, то по национальному признаку, то на жидов и черносотенцев, то на кавказцев и тех, кто живет на равнине, и при этом, всегда — на русских и нерусских.

Это не упрек кому-либо, а констатация факта. Я даже могу согласиться, что преодолеть этот дефект менталитета сложнее, чем многие полагают, хотя попытки были. Последняя на моем веку — при Л.Брежневе, провозгласившем «новую общность — советский народ».

Результат известен.

Но помимо основной причины распада, неумения решить проблему равноправия всех наций Союза, была еще одна — неспособность советского руководства своевременно осознать новые политические тенденции. Поэтому не была предпринята даже попытка трансформировать СССР в конфедерацию. Я не утверждаю, но считаю, что этот опережающий шаг мог дать шанс на построение единого экономически и политически, эффективного евразийского государства.

Утверждение второе: Российская Федерация в ее отношении к проблеме национального самоопределения — уменьшенный аналог СССР, и в ней на протяжении многих десятилетий протекают те же процессы, что и на всей территории бывшего Советского Союза. И то, что в СССР русских и нерусских было примерно поровну, а в Российской Федерации русских существенно больше половины населения, ничего не меняет. Чечня — яркий пример: чеченцев в России — меньше миллиона, а нечеченцев — чуть ли не в сто пятьдесят раз больше. И что? Покорили? Успокоили? Чечня подает всей России сигнал и дорого платит за это предупреждение; Россия дорого расплачивается за то, чтобы его понять.

Давайте наконец наберемся мужества и попробуем разобраться в истинной причине войны в Чечне, в России и почему Россия в Чечне обречена на поражение.

Россия никогда за всю свою долгую историю не имела либерального общественно-политического устройства и поэтому не имела опыта сохранения государственной целостности в условиях децентрализованной политической и экономической организации. Революция 90-х годов впервые кардинально изменила характер связей субъектов необъятной страны друг с другом и с центром. Свободный рынок, свободные выборы, диверсифицированная власть — необходимые атрибуты демократического государства с неизбежностью породили колоссальные центробежные силы. Консервативное, доставшееся в наследство от империи, мышление с его естественным желанием сохранить доминирующее влияние центра в сочетании с центробежными силами привели к огромным внутренним напряжениям.

Особенно сильны эти напряжения там, где наряду с проблемами, объективно вызванными либеральными реформами, сохранились нерешенные веками субъективные проблемы межнациональных отношений, — именно это усиливает напряжение, доводя его до разрыва.

Снять напряжение можно двумя способами.

Первый — разрушительный: продолжать прежнюю политику, которая привела к распаду Союза и неминуемо приведет к распаду (дай Бог не к взрыву) России. «Вертикаль власти» — провозглашенная и выстраиваемая вторым президентом России — прямое возрождение идеи воссоздания унитарного государства на территории России с абсолютно предсказуемыми последствиями. Отличие только в скорости процесса: СССР просуществовал 69 лет, Российская Федерация в ее сегодняшних границах в унитарном виде просуществует на порядок меньше.

Второй — созидательный: сделать правильные выводы из истории распада Союза и кардинально изменить взаимоотношения центра и субъектов федерации и взаимоотношения субъектов друг с другом с целью ослабить напряжения за счет больших свобод для субъектов и придания большей гибкости их взаимоотношениям с центром.

Знаменитая фраза президента Б.Ельцина, обращенная к регионам и шокировавшая наших империалистов: возьмите «столько суверенитета, сколько в состоянии переварить», — совершенно логичный шаг в этом направлении. Но только первый шаг. А необходим еще один.

В основу принципиально нового государственного устройства должны быть положены два принципа, соответствующие новому либеральному политическому и экономическому строю страны.

Первый. Не центр делегирует функции субъектам, а субъекты на основе консенсуса самостоятельно решают, какие функции делегировать центру.

Второй. В полном соответствии с Конституцией РФ все республики наделяются государственным статусом. То, на что не смогли решиться лидеры Советского Союза, должна решить будущая либеральная власть в России. Только на этом пути возможно сохранение России как единого государства. Но, что не менее важно, новый принцип государственного устройства позволит по-новому позиционировать Россию в сложном и быстро изменяющемся мире, даст возможность сформулировать ясные внешнеполитические приоритеты страны.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Комментарии для элемента не найдены.

Авторитарный либерализм неизбежен? | Архив

ЭТИМ летом аналитическая программа «Постскриптум» отметила свое шестилетие, а ее автор — политолог Алексей ПУШКОВ — отпраздновал 50-летний юбилей. Вскоре после этого он поделился с «АиФ» своими взглядами на то, что происходит в России и у ее границ.

— ТРАГЕДИЯ в североосетинском Беслане отодвинула на второй план конфликт в Южной Осетии. Между тем он, похоже, еще далек от окончания. На кону кусок земли или что-то большее?

— Происходящее в Закавказье — часть долгосрочных последствий распада советской империи. Посмотрите: Югославия, в которую вошли осколки Австро-Венгрии, распавшейся в 1918 году, переустраивается до сих пор. Абхазия, Осетия, Крым… В Киеве было серьезное опасение, что Россия начнет агрессивно играть на отделение Крыма. Но этого не произошло.

— Получается, агрессивную политику Россия избрала в отношении Абхазии и Южной Осетии?

— Дело не в агрессивности. Эти республики не хотят быть частью Грузии. Когда Союз распался, они сразу же обособились.

В международном праве есть два конфликтующих принципа: территориальной целостности и права на национальное самоопределение. На деле проблема решается так: если нацменьшинство готово отстаивать свою независимость ценой собственной крови и имеет сильного покровителя, например США, то международное сообщество на определенном этапе может признать его право на самоопределение. В противном случае подтверждает территориальную целостность. В итоге… кто решительнее и сильнее, тот и побеждает.

В Закавказье борьба идет не просто за кусок земли. Речь о том, кто на постсоветском пространстве будет определять, как пойдет вторая волна распада советской империи — будет ли Россия контролировать этот процесс или же ей станут навязывать решения извне, как в 90-е годы? При этом не нужно забывать, что Россия в 90-х сама стояла на пороге распада. Когда Путин начал войну против чеченского сепаратизма, который пытался распространиться на соседние республики (вспомните вторжение в Дагестан), он прежде всего исходил из того, что вторая волна распада СССР не должна захлестнуть и раздробить саму Россию. «Волна» не схлынула до сих пор. Недавний захват школы в Беслане, очевидно, был направлен на то, чтобы взорвать хрупкий мир между Северной Осетией и Ингушетией, а также показать, что федеральная власть не контролирует ситуацию в регионе.

«Не дрейфь, Майкл!»

КОНЕЧНО, для Грузии воссоединение с автономиями — тоже одна из проблем сохранения государственности. Но при этом Саакашвили словно забыл, что главное — это возрождать экономику, бороться с бедностью. А он отвлекает сограждан от этих проблем тем, что во всех бедах обвиняет «внешнего врага» — Россию.

— Тем не менее получается, что Абхазия и Южная Осетия — принципиальный вопрос и для Грузии, и для России. Дальше — большая война?

— Саакашвили уверен, что США помогут ему вернуть территории, в том числе и силой. Неофициально американские силовики и «ястребы», видимо, сказали: «Не дрейфь, Майкл! Давай пожестче, поддержим, если что…» Я бы на месте «Майкла» не переоценивал их поддержку. Для США сейчас главное — Ирак, а не Грузия.

Политика России сегодня тоже вынужденно противоречива. Мы не можем игнорировать конфликт на пограничных территориях, которые населены к тому же российскими гражданами, не можем отвернуться от них. Но мы не можем и открыто поддержать курс Абхазии и Южной Осетии на самоопределение. Нам сразу же ткнут пальцем в Чечню. Надо, чтобы в Чечне окончательно потерпел поражение сепаратизм и наступил мир. До этого у России связаны руки.

Не исключено, что в будущем по времени могут совпасть три события: признание независимости Косова, замирение Чечни и референдум в Абхазии и Осетии по поводу статуса этих территорий. Вопрос о судьбе Косова уже практически решен. При попустительстве американцев и европейцев оттуда выгоняют последних сербов.

Цена рывка

— АЛЕКСЕЙ Константинович, ваша программа отражает разные точки зрения. Она оказалась чуть ли не самой «отмороженной» среди аналитических программ российского ТВ, где в последнее время редко решаются обсуждать «демократичность» или «авторитарность» власти. Кстати, что делать тем, кто уже стал «жертвой авторитаризма»? В жертвы себя записывают сторонники и СПС, и «Яблока», и, похоже, КПРФ. Что делать тем, кто голосовал за «Единую Россию», у которой, как выяснилось, «главные избиратели» на работу ездят в Кремль и Белый дом?

— Когда говорят об авторитаризме, повторяют как заклинание слово «силовики». Но помимо силовиков в системе власти сегодня немало либерал-реформаторов. Реформаторы занимают все экономические позиции: Илларионов, Шувалов, Греф, Жуков, Кудрин. Третья составляющая властной пирамиды — «старокремлевцы», люди волошинской школы, пришедшие еще при Ельцине.

Получается, власть достаточно плюралистична.

Что касается «Единой России», она представляет интересы нового бюрократическо-предпринимательского класса. У него есть один объединяющий интерес: эти люди не хотят, чтобы что-то радикально менялось. Нынешние стабильность и экономический рост их устраивают. Одни хотят сохранить свое положение, другие — свои деньги. Нынешняя власть дает им такую возможность.

Да, минимизация демократии налицо. Но есть точка зрения: либеральные реформы нельзя осуществить в условиях необузданной демократии. Более того, развитая демократия может появиться только в результате реформ. При Ельцине у нас не вышло ни подлинной демократии, ни реального рывка. Из этого многие сделали вывод, что в стране неизбежен период «авторитарного либерализма». Иначе рывок невозможен.

— А как нынешняя ситуация скажется на самом президенте? Насколько устойчива такая система?

— Главная угроза для путинской системы сейчас исходит из Чечни. В остальном эта система, как мне кажется, достаточно устойчива. Главное, сейчас у нас нет противоборства правых и левых, скрытой гражданской войны. Правое движение в той форме, в которой оно существовало, себя изжило. А позиции коммунистов сильно подорваны.

Путин создал мощный центр, куда вошли политики и левого, и правого толка. Может ли эта система рухнуть? Вряд ли. Особенно если к очередным выборам будет если не решена полностью, то хотя бы смягчена чеченская проблема, ограничен терроризм, а большинство жителей России будут жить лучше, чем живут сейчас. Тогда и «Единой России» избиратели простят всю ее убогость. В крайнем случае она расколется на две части: социал-демократическую и правоцентристскую. Но это и будет шаг к становлению нормальной для развитых стран двухпартийной системы.

Смотрите также:

Что такое либеральный стиль руководства? Авторитарный, демократический и либеральный стили руководства

Руководство является частным случаем управления, совокупностью процессов взаимоотношений между начальством и подчиненными, педагогом и учеником. Основной задачей является побуждение сотрудников (детей) к активным действиям, влияя на коллективное и индивидуальное сознание. Эффективность данного процесса, как правило, зависит от стиля руководства. Необходимо также учитывать, что у каждого человека имеется природная склонность или вы­работанные навыки общения с людьми. Данный критерий значительно влияет на формирование стиля управления. Остановимся на этом вопросе более подробно.

Понятие стиля руководства

Стиль управления — особенности поведения и общения менеджера в отношении к подчиненным. Руководитель, правильно его используя, сможет повлиять на работников и заставить их делать то, что необходимо в настоящий момент. В современной науке выделилось несколько концепций, рассматривающих основы фор­мирования и применения управленческих стилей. На их функционирование влияют конкретные условия и обстоятельства, которые мы будем рассматривать далее. Традиционно выделяют авторитарный, демократический и либеральный стили руководства.

Однако, как показывает практика, они редко функционируют в чистом виде, поскольку на поведение человека влияет большое количество факторов (как внешних, так и внутренних).

Особенности проявлений и формы смешения стилей руководства

Во-первых, руководитель работает с подчиненными, различными по образовательному и культурному уровням, мировоззрению, личностному и эмоциональному складу. Отметим одну из наиболее известных закономерностей. Чем более низкую квалификацию и уровень культуры можно отметить у сотрудника, тем легче он воспримет авторитарный стиль руковод­ства. Напротив, демократичный по своей натуре подчиненный, эмоциональ­ный и открытый в поведении, не сработается с тем руководителем, который предпочитает жесткий стиль управления и беспрекословное подчинение.

Во-вторых, на стиль управления влияют конкретные сложившиеся условия, степень зрелости коллектива и его сплоченность. Так, в критической ситуации нередко демократичный менеджер вынужден будет применить жесткие способы управления сотрудниками. В то же время в спокойной обстановке он может все спустить на тормозах, используя либеральный стиль руководства.

В-третьих, наличие практического опыта и культурный уровень менеджера нередко являются определяющими при выборе основных направлений управления. Авторитарный руководитель нередко может вести себя дружелюбно и открыто. Напротив, демократичный из-за недостаточной воспитанности или неумения вести себя правильно в коллективе способен неуважительно относиться к подчиненными. Очень часто нерешительные управленцы демонстрируют в своем поведении пассивность и примеры либерального стиля руководства. Действуя таким образом, они снимают с себя ответственность за результат деятельности компании.

Авторитарный (директивный) стиль руководства в организации

Характерными для него признаками являются следующие:

• высокая централизация руководства;
• единоначалие при принятии решений, выборе целей и средств их достижения;
• руководитель несет ответственность за результат деятельности компании, не доверяет подчиненным и не спрашивает их мнения или сове­тов;
• основная форма стимулирования сотрудников — указания и наказания;
• жесткий контроль за деятельностью каждого подчиненного;
• неумение и нежелание учитывать интересы сотрудни­ков;
• в процессе общения преоблада­ющими являются резкость, неприветливый тон, нетактичность и нередко грубость.

Однозначными достоинствами применения директивного стиля управления являются: максимальная концентрация всех видов ресурсов, наличие порядка и возможность предсказать конечный результат даже в сложной ситуации. Однако сдерживание индивиду­альной инициативы и одностороннее движение потоков распоряжений сверху вниз приводят к тому, что обратная связь с подчиненными отсутствует. Нередко это приводит к формированию пассивного и незаинтересованного в результатах компании поведения сотрудников.

Демократический (коллегиальный) стиль руководства в организации

Характерными для него признаками являются следующие:

• стремление менеджера к выработке решений, согласованных с сотрудниками и заместителями;
• распределение ответственности и полномочий между подчинен­ными;
• стимуляция инициативы сотрудников;
• регу­лярное и своевременное информирование коллектива по всем важным вопросам;
• доброжелательное и вежливое общение;
• наличие бла­гоприятного психологического климата в коллективе;
• вознаграждением для сотрудников является достижение положительного результата компанией.

Руководитель всегда выслушивает и использует любое кон­структивное предложение, организуя широкий обмен информацией, привлекая подчиненных ко всем делам организации. Однако ответственность за приня­тые решения не будет переложена на сотрудников. Обстановка, которая создается руководителем-демократом, способствует тому, что авторитет управленца подкрепляется его личным авторитетом.

Либеральный стиль руководства: плюсы и минусы

Данный вид отличается многообразием форм, выбор которых зависит от множества факторов. Для начала остановимся на его особенностях. Либеральный стиль руководства характеризуется следующими признаками.

Во-первых, это наличие минимального участия менеджера в процессе управления коллективом. Подчиненные имеют свободу, они предоставлены сами себе. Работа сотрудников контролируется редко. Такая характеристика либерального стиля руководства, как отстраненность от проблем компании, нередко приводит к потере менеджером управляющих функций и незнанию им реального положения дел.

Во-вторых, вопросы и проблемы решаются только коллективом, а его мнение принимается в качестве неписаного закона. При либеральном стиле руководства руководитель обычно следует ему, как и остальные сотрудники.

В-третьих, общение осуществляется с подчиненными только конфиденциально, менеджер применяет уговоры, убеждения и старается наладить личный контакт.

Либеральный стиль руководства выбирается не случайно. Обычно он становится оптимальным в определенных ситуациях и при некоторых особенностях коллектива. Выделим некоторые смешанные формы.

Либерально-демократическое управление в организации

Либерально-демократический стиль руководства подразумевает, что менеджер доверяет полностью своим подчинен­ным. Причем это только на первый взгляд кажется, что подобное положение дел способно привести к отсутствию управления компанией.

Такой смешанный либеральный стиль руководства характеризуется тем, что исполнители, скорее всего, лучше начальника разбираются во всех тонкостях профессиональной деятельности. Обычно он является популярным в творческих коллективах, в которых сотрудникам необходимы самостоятельно­сть и самовыражение.

Авторитарно-либеральный стиль руководства в организации

Характеризуется определенной двоякостью при принятии управленческих решений. С одной стороны, менеджер предоставляет своим сотрудникам максимум свободы при решении производственных вопросов. Но в то же время требует положительных результатов, не вникая в проблемы и не возлагая на себя ответственность.

Такой либерально-попустительский стиль руководства нередко приводит к самоволию и анархичному поведению его заместителей по отношению к сотрудникам.

Учитель, который демонстрирует его в общении с учениками, ориентирован на развитие учащихся. Он привлекает каждого ученика к общей задаче. Данный стиль является одним из самых эффективных способов организации взаимодействий школьников и педагога. Учитель опирается на инициативу класса.

Авторитарный стиль управления в педагогической деятельности

Учитель обычно принимает решения и устраняет проблемы жизнедеятельности классного коллектива. Педагог считает необходимым определить любые конкретные цели, исходя при этом из своих представлений. Он очень жестко контролирует процесс выполнения любой задачи и оценивает субъективно единолично те результаты, которые достигнуты. Данный стиль — реализация тактик опеки и диктата. В том случае, если школьники встают на позицию противодействия, учитель начинает конфронтацию.

Либеральный стиль управления в педагогической деятельности

Его нередко называют снисходительным и анархическим. Либеральный стиль педагогического руководства характеризуется тем, что учитель редко берет на себя ответственность. Он выполняет обязанности обычно формально, самоустраняется от процесса управления классным коллективом, избегает наставничества и воспитания, ограничиваясь исполнением исключительно преподавательских функций.

Либеральный стиль руководства реализует тактику невмешательства, демонстрирует равнодушие и незаинтересованность проблемами школьного коллектива. Естественно, такой подход не может остаться без последствий. Для либерального стиля руководства характерно то, что теряется уважение учеников и контроль над ними, ухудшается дисциплина. Такой педагог не способен влиять положительно на личностное развитие школьников.

Послесловие

У каждого человека в зависимости от взглядов, характера, индивидуально-психологических особенностей вырабатывает свой стиль управления. Выбор эффективного направления обусловливается самыми разными факторами:

• авторитарный стиль рекомендуется применять тогда, когда в организации обозначился кризис руководителя, и ситуация выходит из-под контроля;
• демократический — является оптимальным тогда, когда рабочая группа достаточно зрелая, работает в устоявшимся темпе, присутствуют дисциплина и порядок;
• либеральный стиль руководства необходим, если рабочая группа способна действовать эффективно самостоятельно.

Кто такие либералы. Либерализм как политическая идеология

Либерализм — это политическая идеология, признающая главными ценностями свободу и права человека. Главные из этих прав — свободно распоряжаться собой и своей собственностью. Говоря кратко, либерализм — это «идеология свободы». Само слово происходит от латинского liber — «свободный».

Либералы — это сторонники либеральной идеологии. В политике либералы выступают за демократию, политическое равенство. В экономике поддерживают свободный рынок и частную собственность. В сфере культуры и идеологии выступают за плюрализм — признание права на разные взгляды, вкусы и мнения.

Свобода личности не противоположна интересам общества, а наоборот является главной движущей силой общественного развития, полагают либералы.

Наряду с консерватизмом и радикализмом, либерализм считается одной из основных политических идеологий современности. В отличие от консерваторов, либералы выступают за преобразование общества путем реформ, за снижение роли государства в обществе. В отличие от радикалов, не поддерживают быстрые революционные изменения, считая их опасными и вредными.

Суть либеральной идеологии

• Главные ценности либерализма — демократизм и индивидуализм, права человека. Человеческая жизнь признается абсолютной ценностью.

• Либералы выступают за частную собственность и экономические свободы — рыночную экономику, конкуренцию, минимальное государственное вмешательство в дела бизнеса.

• Либералы выступают за демократию, политическое равенство всех людей, равенство перед законом и судом.

• Либералы призвают ограничить объем и сферы деятельности государства, снизить вмешательство государства в жизнь граждан.

• Либералы поддерживают курс на изменение общества путем реформ, постепенных ненасильственных преобразований.

Либералы и консерваторы. Либерализм и консерватизм: общее и отличия

Отличия между либерализмом и консерватизмом очевидны на уровне ценностей. Для консерваторов главными ценностями являются традиционные общественные институты — семья, государство, религия. Для либералов — индивидуализм и личная свобода.

При этом на практике либералы и консерваторы зачастую выступают за одни и те же вещи. Ведь и либералы, и консерваторы относятся к «правым»:

• И либералы, и консерваторы считают частную собственность основой общества, поддерживают рыночную экономику.

• И либералы, и консерваторы выступают против революций, радикальных перемен.

Таким образом, либерализм и консерватизм не всегда жестко противостоят друг другу. Один и тот же человек может в разные периоды жизни склоняться то в пользу либерализма, то в пользу консерватизма. В этой связи обычно вспоминают высказывание британского премьер-министра Бенджамина Дизраэли: «У того, кто в шестнадцать лет не был либералом, нет сердца; у того, кто не стал консерватором к шестидесяти, нет головы».

В демократических странах избиратели могут голосовать то за либералов, то за консерваторов. Так, в двухпартийной системе США Демократическая партия считается более либеральной, Республиканская — более консервативной. Партии периодически сменяют друг друга у власти в результате выборов, отчего политический курс становится то более либеральным, то более консервативным.

Дональд и Мелания Трамп голосуют на выборах президента США. 2016 год. Фото: Reuters

Что такое экономический либерализм

Экономический либерализм — это часть либеральной идеологии, касающаяся рынка и частной собственности. По мнению либералов, политическая свобода и социальная справедливость неотделимы от экономической свободы и частной собственности. Либералы выступают за рыночную экономику, поддерживают максимальную свободу торговли и конкуренции, свободу предпринимательства.

Либералы выступают за минимальное вмешательство государства в дела бизнеса, за снижение налогов и законодательных ограничений для предпринимателей. По мнению либералов, наилучшим образом экономику регулирует «невидимая рука рынка» — закон спроса и предложения.

Противоположность экономическому либерализму — централизованная плановая экономика. Также либералы расходятся во взглядах с представителями меркантилизма, кейнсианства и других направлений экономической мысли.

Либерализм в России: самая краткая история. Западники, славянофилы и «либерасты»

В Россию слово «либерализм» попало в XVIII веке из Франции. В дальнейшем слово «либерал» стали использовать как антоним слову «государственник» — сторонник сильной центральной власти.

Екатерина II (1762-1796) сама разделяла многие либеральные идеи просветителей, однако не смогла или не захотела в полной мере воплотить их в жизнь.

При Александре I (1801-1825) в стране действовали тайные общества декабристов. Многие из заговорщиков придерживались либеральных идей, мечтали об установлении ограниченной монархии или республики.

При Николае I (1825-1855) основными представителями либерализма в России были славянофилы и западники. Западники выступали за развитие России по европейскому образцу, славянофилы — за особый русский путь. Однако и те, и другие считали необходимой отмену крепостного права и ограничение самодержавной власти царя.

При Александре II (1855-1881) появилась так называемая «либеральная бюрократия» — чиновники, которые по поручению царя проводили Великие реформы. Было отменено крепостное право, созданы независимые состязательные суды, земстав и городские думы, армия перешла к всеобщей вониской повинности вместо 25-летней рекрутчины.

При Александре III (1881-1894) главной опорой либеральной интеллигенции стали земства — органы местного самоуправления. При Николае II (1894-1917) деятели земского движения создали первую либеральную политическую организацию — нелегальный «Союз земцев-конституционалистов».

С 1905 года, когда были разрешены партии и объявлены выборы в Госдуму, либералы создали Партию конституционалистов-демократов (кадетов). Она играла заметную роль в парламенте вплоть до революции 1917 года. После Февральской революции либералы-кадеты входили во Временное правительство, однако их вместе с правительством смела Октябрьская революция.

С приходом к власти большевиков и установлением однопартийной системы либерализм в России прекратил существование: уцелевшие российские политики-либералы продолжали свою деятельность уже в эмиграции.

«17 октября 1905 года». Картина Ильи Репина. 17 октября 1905 года царь Николай II подписал манифест, даровавший населению демократические права и свободы, провозгласивший выборы в Думу

В современной России ведутся споры о том, можно ли говорить о либералах и консерваторах в традиционном смысле. Сейчас, например, в стране существует Либерально-демократическая партия России (ЛДПР). Однако действия и заявления руководства партии далеко не всегда отражают либеральные идеи.

В России слово «либерализм» с самого начала многими воспринималось как синоним вольнодумства, излишней терпимости, низкопоклонства перед Западом. Так, герой романа Ф.М. Достоевского «Бесы» Иван Шатов заявляет: «Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить».

В современном интернет-сленге есть насмешливое слово «либераст», которым называют всех подряд: и авторов рыночных реформ 1990-х годов, и сегодняшних министров, и радикально настроенных оппозиционеров.

Карикатура с подписью, высмеивающей либералов

Кто сказал «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать»?

Один из столпов либерализма — свобода слова. Иногда суть либерализма передают следующей цитатой: «Я не разделяю ваших убеждений, но готов умереть за ваше право их высказывать». В другом переводе: «Я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить».

Это высказывание приписывают французскому просветителю XVIII века Вольтеру, однако на самом деле она впервые появилась в 1906 году в биографии Вольтера, написанной англичанкой Эвелин Холл. Оригинал звучит так: «I disapprove of what you say, but I will defend to the death your right to say it».

Фраза стала крылатой еще при жизни Эвелин Холл, и ей приходилось объяснять, что в действительности Вольтер не писал этих слов: «Я не хотела создать впечатление, что это подлинные слова Вольтера… Это всего лишь парафраз его слов из «Очерков о терпимости» — «Думайте и позволяйте другим думать тоже»».

Бюст Вольтера. Жан-Антуан Гудон. 1778

Стили руководства: авторитарный, демократический, либеральный

12.07.2019 3 096 0 Время на чтение: 10 мин.

Сегодня мы с вами поговорим про стили руководства коллективом в организации. Ознакомившись с этой статьей, вы узнаете, что такое авторитарный, демократический и либеральный стиль руководства, чем они отличаются, в чем преимущества и недостатки каждого стиля, после чего сможете сами сделать вывод: какой стиль лучше использовать в вашем случае и почему. Сразу скажу: «плохих» и «хороших» стилей управления предприятием нет — все очень индивидуально и зависит от множества критериев.

Стили руководства коллективом

В каждом рабочем коллективе есть руководитель, руководители разных уровней и подчиненные. Каждый руководитель руководит, используя какие-то принципы и правила. Но далеко не каждый при этом задумывается, какой стиль руководства коллективом он использует, придерживается ли определенного стиля или это все происходит «по ситуации», а может даже «по настроению».

Что такое стиль руководства? Это совокупность определенных правил, принципов, методик, которые руководитель использует при своем взаимодействии с коллективом в рабочем процессе. В более широком смысле стиль руководства включает в себя взаимодействие не только с персоналом организации, но и с «внешней средой»: партнерами, клиентами, поставщиками и т.д.

Некоторые бизнес-тренеры утверждают, что для более эффективного управления лучше всегда использовать какой-то один выбранный стиль руководства. Другие считают, что лучше быть более гибким, и менять свой стиль управления, в зависимости от ситуации. Так или иначе, это вопрос очень индивидуальный.

Изначально стили руководства коллективом определил немецкий психолог Курт Левин. Он проводил эксперименты со школьниками: делил их на группы, в каждой группе назначал руководителя, и поручал им выполнять определенную работу. Руководители были разными — кто-то вел себя как диктатор, а кто-то занимался попустительством. Результаты выполненной работы тоже получались разными. Сделав выводы, Курт Левин определил 3 стиля управления:

1. Авторитарный;
2. Демократический;
3. Либеральный.

Теперь рассмотрим каждый из них подробнее.

Авторитарный стиль руководства

Авторитарный (директивный, тоталитарный) стиль руководства коллективом означает, что вся власть на предприятии сосредоточена в руках одного человека — руководителя. Как он решит — так и будет. Мнение персонала при этом не учитывается и не имеет никакого значения.

Авторитарный стиль предполагает наличие в коллективе очень строгой дисциплины. На предприятии создается большое количество инструкций и распоряжений, которые сотрудники должны строго соблюдать. Работает также мощная система стимулирования персонала: за малейшие нарушения и невыполнения директив сотрудники штрафуются материально или наказываются каким-то иным образом. Персонал боится выполнить работу не в срок или некачественно, что стимулирует его работать эффективнее и продуктивнее.

Сотрудники предприятия с авторитарным руководителем не принимают никакого участия в управлении, не могут проявлять инициатив, они вынуждены только подчиняться. Какие-либо шаги без ведома и одобрения начальника просто недопустимы.

В авторитарном стиле руководства можно найти немало недостатков. Прежде всего, он требует от руководителя больших временных, умственных, физических затрат. Потому что все решения ложатся только на него, и чем крупнее предприятие — тем сложнее им управлять в таком стиле.

Тоталитарный стиль часто сопровождается бюрократией, потому как руководителю банально не хватает времени уделить внимание всем сотрудникам. Поэтому решение вопросов, в т.ч. важных, сильно затягивается, об оперативности в этом случае придется забыть.

Также авторитарный стиль, как правило, вызывает неодобрение у сотрудников, не каждый захочет работать под таким руководством, поэтому в коллективе могут наблюдаться недовольства и большая текучка кадров, что также негативно сказывается на рабочем процессе.

Руководителю, выбравшему директивный стиль, нужно быть осторожным, чтобы не «упиться собственной властью» во вред своему предприятию.

Демократический стиль руководства

Демократический (коллегиальный) стиль руководства коллективом является противоположным авторитарному и предполагает тесное сотрудничество руководителя с персоналом по разным вопросам. При использовании демократического стиля управления в процесс руководства предприятием в разной степени включаются многие его сотрудники, в т.ч. занимающие неруководящие должности.

Решение важных для организации вопросов при демократическом стиле часто происходит на собраниях коллектива. Каждому сотруднику дают почувствовать его значимость, важность для компании, что повышает лояльность.

Демократический стиль предполагает не только стимулирование, но и мотивацию персонала к выполнению и перевыполнению поставленных задач. Руководители общаются с сотрудниками не с позиции «начальник-подчиненный», а больше на равных, доброжелательно, вежливо, учтиво.

Соответственно, и климат в коллективе на таких предприятиях складывается более доброжелательный. Сотрудники лояльнее относятся к компании и могут оставаться работать, даже если им поступают предложения перейти в организацию с более высокой зарплатой, но начальником-«тираном». Лояльность сотрудников можно считать основным преимуществом демократического стиля руководства, особенно это важно в моменты, когда предприятие переживает кризис.

Однако, и демократический стиль управления имеет свои недостатки. Учитывать мнения и угождать каждому сотруднику невозможно, особенно в большом коллективе. Так же уделение внимания каждому сотруднику потребует от руководителя больших временных и психологических затрат. А куда важнее использовать это время для решения задач, связанных с бизнес-процессами.

Кроме того, многие люди неспособны качественно выполнять работу, пока их не будут к этому стимулировать. При демократическом стиле руководства они расхолаживаются и откровенно филонят.

Либеральный стиль руководства

Либеральный (попустительский, анархический) стиль руководства коллективом предполагает предоставление сотрудникам практически полной свободы действий, с главным условием: поставленная задача должна быть выполнена.

Как именно сотрудник будет выполнять возложенные обязанности, когда он будет приходить на работу и уходить с нее, чем будет заниматься в рабочее время — все это имеет второстепенное значение, главное — сделать то, что поручил руководитель.

Либеральный стиль руководства чаще всего применяется в коллективах каких-то творческих предприятий (например, занимающихся организацией праздников, шоу-выступлений и т.п.).

На предприятиях с либеральным стилем руководства есть наивысшие риски падения дисциплины и морального духа коллектива, однако, стоит признать, что для многих людей (скажем, для представителей определенных профессий или просто определенного психологического типа) такой стиль подойдет наилучшим образом — при нем они лучше всего будут выполнять свою работу, и будут сохранять высокую лояльность к организации и ее руководителю.

В заключение еще раз подчеркну: какой стиль руководства коллективом выбрать — вопрос сугубо индивидуальный. Выбор должен зависеть и от специфики деятельности компании, и от размера коллектива, и от особенностей/предпочтений самого руководителя. Также можно в какой-то степени комбинировать разные стили руководства компанией: на практике чаще всего происходит именно так.

На этом все. Успеха и процветания вашему бизнесу! До новых встреч на Финансовом гении — сайте, который станет вашим путеводителем в мир финансов.

Авторитарный, либеральный и демократический стили управления — Студопедия

Важность вклада поведенческого подхода (рассматривается в вопросах 4-6) в теорию лидерства заключается в том, что он помог провести анализ и составить классификацию стилей руководства. При классификации стилей учитываются одномерный и двумерный подходы. Классификации стилей руководства, предложенные МакГрегором, Левином и Лайкертом принято относить к одномерным моделям (представлениям) стилей руководства.

Первая классификация стилей (автократическое и демократическое руководства) предусматривает разделение всех руководителей на две группы. Известный ученый в области лидерства МакГрегор определил исходные предпосылки автократического и демократического руководителя, определяющие его представление о поведении подчиненных работников, «теорией Х» и «теорией Y».

Автократический руководитель в управлении и в отношениях с работниками авторитарен. Он как можно больше централизует полномочия, детально структурирует работу подчиненных и почти не дает им свободы в принятии решений. Автократ жестко руководит всей работой в пределах его компетентности и для обеспечения работы оказывает психологическое давление на подчиненных (как правило, угрожает). Если автократ избегает негативного принуждения и использует вознаграждение, его называют благосклонным автократом. Благосклонный автократ проявляет заботу о настроении и благополучии подчиненных, но сохраняет за собой фактическую власть принимать и исполнять решения. И каким бы благосклонным ни был автократ, он последовательно реализует автократический стиль руководства, т.е. структурирует задания и навязывает подчиненным неукоснительное соблюдение огромного количества правил, которые жестко регламентируют их работу.

Демократический руководитель отличается своим поведением с подчиненными от автократа. Он предпочитает такие механизмы влияния на поведение работника, которые учитывают потребности более высокого уровня: потребности в принадлежности, в высокой цели, автономии и самовыражении. Демократический руководитель действует убеждением и избегает прямолинейно навязывать свою волю подчиненным, что приводит к высокой степени децентрализации управления и полномочий. При демократическом руководстве подчиненные активно участвуют в принятии решений и им предоставлена большая свобода в выборе заданий. Для того, чтобы такой механизм действовал, он дожжен быть подкреплен высокоэффективной системой контроля и соответствующей мотивацией. Руководитель должен тратить большую часть своего времени, действуя как связующее звено, обеспечивая соответствие целей производственной группы целям организации в целом и заботясь о предоставлении группе необходимых ресурсов.

Приведенные положения об авторитарном и демократическом стилях поведения, основанные на результатах исследования МакГрегора, были расширены и дополнены исследования Левина, проводимыми независимо от МакГрегора. Результаты этих исследований привели к расширению классификации, разделив всех руководителей на три группы. По классификации Левина, стиль является одномерным и может быть авторитарным, демократичным и либеральным (нейтральный) (таблица 3). Потом психологи эти стили руководства стали называть директивным, коллегиальным и попустительским. Авторитарное руководство характеризуется высокой степенью единоличной власти руководителя: руководитель определяет все стратегии группы, никаких полномочий группе не делегируется. Демократичному руководству присуще разделение власти и участие трудящихся в управлении; ответственность не концентрируется, а распределяется. Либеральное руководство определяется минимальным участием руководителя; группа имеет полную свободу принимать собственные решения.

При исследовании Левин обнаружил, что авторитарное руководство добивалось выполнения большего объема работы, чем демократичное. Однако на другой чаше весов были низкая мотивация, меньшая оригинальность, меньшее дружелюбие в группах, отсутствие группового мышления, большая агрессивность. По сравнению с демократичным руководством при либеральном объем работы уменьшается, качество работы снижается,  и в опросах выражается предпочтение демократичному руководителю. Более поздние исследования не полностью подтвердили выводы о том, что автократичное руководство обеспечивало более высокую продуктивность, но более низкую степень удовлетворенности, чем демократичное. Тем не менее, исследование Левина дало основу для поисков другими учеными стиля поведения, который может привести к высокой производительности труда и высокой степени удовлетворенности.

Таблица 3 – Характеристика стилей управления

В практике редко бывает, чтобы руководитель использовал только один какой-то конкретный стиль управления. Чаще руководители применяют смешанные стили, но преобладание одного всегда ощущается, что и отражается на деятельности коллектива.

Вполне очевидно, что применяемый стиль зависит от ситуации: в одном случае необходимо жесткое авторитарное руководство, в другом – демократическое. Для управления людьми, имеющими высокую квалификацию, длительный опыт совместной работы, достаточную сплоченность, необходимы иные стили управления, другие формы и методы работы.

Руководство, сосредоточенное на работе и человеке, служит альтернативной моделью представления стилей руководства и лидерства относительно классификации МакГрегора и Левина. Эта модель разработана Френсисом Лайкертом и его коллегами в Мичиганском университете. Они сравнивали группы с высокой и низкой производительностью труда в различных организациях и считали, что разницу в производительности может объяснить стилем лидерства. Аналогично теориям «X» и «Y» Мак-Грегора руководители групп с высокой и низкой производительностью классифицировались в пределах от одной крайности – сосредоточенные на работе (теория «X») – до другой – сосредоточенные на человеке (теория «Y»).

Руководитель, сосредоточенный на работе, также известный как руководитель, ориентированный на задачу, заботится, прежде всего, о проектировании задач и разработке системы вознаграждений для повышения производительности труда. Классическим примером такого руководителя служит Ф. Тейлор, который строил задачу по техническим принципам эффективности и вознаграждал рабочих, которые перевыполняли квоту, тщательно рассчитанную на основе измерения потенциального выпуска продукции.

Первейшей заботой руководителя, сосредоточенного на человеке, являются люди. Такой руководитель акцентирует внимание на повышении производительности труда путем совершенствования человеческих отношений. Он делает упор на взаимопомощи, позволяет работникам максимально участвовать в принятии решений, избегает мелочной опеки и устанавливает для подразделений высокий уровень производительности труда. Руководитель, сосредоточенный на человеке, активно считается с нуждами подчиненных, помогает им решать проблемы и поощряет их профессиональный рост. По существу, он ведет себя аналогично руководителю, который привлекает трудящихся к участию в управлении.

На основании своих исследований Лайкерт сделал вывод, что стиль руководства неизменно будет ориентированным либо на работу, либо на человека. Результаты также показали, что стиль руководства, сосредоточенный на человеке, почти во всех случаях способствовал повышению производительности труда. Позже ученые-бихевиористы выявили, что стиль некоторых руководителей ориентировался одновременно и на работу, и на человека. Более того, из-за характера ситуации стиль, сосредоточенный на человеке, не всегда способствовал повышению производительности труда и являлся оптимальным поведением руководителя.

Лайкерт предложил четыре базовые системы стиля лидерства:

1) эксплуататорско-авторитарная – руководители имеют характеристики автократа, сами принимают решения, ориентированы на работу;

2) благосклонно-авторитарная – руководители могут поддерживать авторитарные отношения с подчиненными, но они разрешают подчиненным участвовать в принятии решений; мотивация создается вознаграждением и в некоторых случаях – наказанием;

3) консультативно-демократическая – руководители проявляют значительное, но не полное доверие к подчиненным; имеется двустороннее общение; важные решения принимаются наверху, но многие конкретные – подчиненными;

4) система группового участия, основанная на принятие групповых решений и участии сотрудников в принятии многих решений – руководители полностью доверяют подчиненным; общение двустороннее и нетрадиционное; принятие решений в высшей степени децентрализовано; ориентированы на человека. По мнению Лайкерга, эта система является самой действенной. Она соответствует «теорией Y» МакГрегора.

Он рассчитывал, что эти системы помогут классифицировать поведение руководителей. Исследования Лайкерта показали, что самые эффективные руководители низового звена уделяли внимание, прежде всего, человеческим аспектам проблем, стоящих перед их подчиненными, и создавали отношения, основанные на взаимопомощи. Они продуманно разделяли подчиненных на производственные группы и ставили перед ними усложненные задачи, а также использовали групповое руководство вместо традиционных индивидуальных бесед с подчиненными. Однако выводы Лайкерта применимы не ко всем ситуациям.

Выводы Р. Лайкерта и работы Д. Мак-Грегора дали мощный импульс использованию стиля руководства, построенного на участии работников в принятии решений. Однако многие управляющие-практики были разочарованы результатами перехода к такому стилю руководства. Группа ученых в Университете штата Огайо провела комплексное исследование в области руководства и нашла одну причину этого разочарования. Они выявили серьезную ошибку в концепции разделения руководителей на тех, кто сосредоточен или только на работе, или только на человеке, и разработали систему, в соответствии с которой поведение руководителя классифицировалось по двум параметрам: структуре и вниманию к подчиненным, т.е. двухмерную модель.

Угроза авторитарного либерализма

Теперь я член вашингтонских элитных кругов, которые презирал в юности. Моя ранняя враждебность проистекала не из партийной идеологии, а из молчаливого общественного понимания того, что скромных ученых из государственных университетов (то есть не элитных Айви), подобных мне, никогда не будут слушать, а тем более принять. Обе истории, приведенные ниже, и , мое растущее возмездие за Кольцевую дорогу, содержат зерно мудрости, которая дает новый образ мышления о текущем популистском моменте.

Это был май 2015 года, третья итерация курса, который я преподавал на тему «Диктатуры 21 ^{-го века} » в Университете Южной Каролины. В курсе были изучены разновидности, сильные и слабые стороны непрерывных и категориальных мер демократии, таких как используемые Freedom House, Polity, типология Geddes и другие. Он был настолько наполнен темным материалом — репрессиями, насилием, убийствами, переворотами, бедностью и цензурой, — что я полюбил сделать последний урок открытым разговором о будущем.

Я надеялся закончить тот конкретный семестр творческой искрой — моей великой теорией «авторитарного либерализма». Эта теория — более интересная мысль — завершила учебную программу. Я начал с рисования длинной горизонтальной линии со стрелками на обоих концах. «Демократия» и цифра десять были написаны под левым концом; Справа написано «Самодержавие» и отрицательная десятка. Ноль был помещен прямо посередине.

Затем я кратко рассказал о теории вероятностей и центростремительных силах технологической интеграции.Я нарисовал несколько колоколообразных кривых, еще несколько линий и больше стрелок. Из одной стороны комнаты я объяснил, что демократии в среднем становятся более авторитарными. В качестве доказательства я привел центральные банки, неизбранных судей, разрастающуюся систему наблюдения и концентрацию власти у исполнительной власти. Я прошел в другой конец комнаты и оттуда заявил, что автократии в среднем становятся более либеральными. Я напомнил студентам о вступлении Китая во Всемирную торговую организацию, о широко распространенном (неуместном) использовании выборов и о том, как средства массовой информации знают о российском RT.

Логический вывод, предполагающий продолжение этой тенденции, заключался в том, что произойдет сближение всех типов правительств посередине, в точке «ноль», что я назвал «авторитарным либерализмом». В качестве ориентира я отметил, что (в то время ) такие страны, как Россия, Венесуэла, Иордания и Сингапур, уже находились ближе всего к этому центру нулевой точки.

«Что это значит ?!» — нетерпеливо рявкнул студент из глубины моего класса. «Это действительно происходит?» — спросил голос из первого ряда.Я почувствовал легкое беспокойство, когда повернулся, чтобы интерпретировать значение доски, которую я испачкал. Мои слова привлекли бы безраздельное внимание всех сорока студентов.

«При нормальном распределении, — начал я, — при нулевом среднем значении и очень низкой дисперсии — а не при нынешнем бимодальном распределении — эффективное глобальное управление станет возможным впервые в мировой истории». В этот момент я почувствовал пронзительный взгляд восьмидесяти глаз — на доске, спиной ко мне — а затем бормотание, за которым последовали новые вопросы.

Ошеломленный уровнем интереса, я поспешно возразил, что «мир, вероятно, был бы более мирным с глобальным правительством, но если — и это большое« если »- мой прогноз верен, ваши дети не будут жить в условиях демократии … и их дети, скорее всего, не будут иметь национальной идентичности ». Я почти уверен, что затем добавил: «И это было бы отстойно» (техническая фраза, используемая политологами для обозначения нежелательности того или иного исхода). Мы говорили об этом целый час, закончили урок, а затем продолжили нашу повседневную жизнь.

Эта идея осталась в моей голове, но я больше не поднимал ее на занятиях. С тех пор Великобритания проголосовала за Brexit, в Турции была попытка государственного переворота, за которой последовали массовые репрессии, Орбан начал говорить о «нелиберальной демократии», а в Польше и Германии выросли популистские партии. В США имели место расстрелы полиции, беспорядки и репрессивные убийства офицеров, и русские использовали социальные сети, чтобы вмешаться в выборы, характеризуемые беспрецедентным уровнем популистской риторики со стороны обоих основных лагерей.

Джонс Хопкинс опубликовал Демократия в упадке? и Авторитаризм становится глобальным . На нас посыпался корпус книг схожей тематики. Как будто реальность, основанная на моем прогнозе, конструировалась сама собой. Он не только обладал достоверностью prima facie , но и обладал предсказательной силой. По сей день я получаю электронные письма от студентов этого класса, в которых говорится, что этот разговор вдохновил их текущую работу.

Итак, 21 ^-й -й век стал похоронным звоном демократии? Может быть.Может и нет. Единственная уверенность в том, что изменения неизбежны, и никто не знает будущего, пока не станет слишком поздно. Возможно, я старею, и это момент «Слезь с моей лужайки», но в нынешней технологической и политической атмосфере нельзя не почувствовать, что будущее стукнуло, вошло и теперь разрушает это место.

Чтобы понять общую апорию популистского момента, лучше всего начать с признания того, что концепции демократии со временем меняются. Отцы-основатели ненавидели прямое правление мафии и создали элитную республику.По мере расширения представительства республика стала известна как представительная демократия. Затем республиканская демократия, а иногда и демократическая республика. Потом либеральная демократия. Тогда… ну, теперь концепция превратилась в мусорный бак из эмоционально заряженных существительных и прилагательных.

Эта эволюция смысла хорошо вписывается в теорию авторитарного либерализма. Если типы режимов действительно сходятся, должно быть обычным делом слышать частые, серьезные и жаркие споры о том, как именно различать исторически загруженные термины, такие как демократия, республика, авторитаризм и либерализм.

Современная демократия лучше всего понимается как основанная на правилах институциональная система сдержек и противовесов, которая допускает участие и оспаривание значительной части общества. Изначальная республика Америки была белой, мужской и богатой. В нем участвовали элиты, представляющие 13 штатов, но количество участников было сильно ограничено. Конституция содержит правил изменения правил, разрешающих институциональную эволюцию и расширение участия. В наших институтах нет ничего такого, что требовало бы от них «демократии».’

Когда элиты решили расширить свое участие, многие сделали это из альтруистических побуждений и морального императива. Но более детальное объяснение могло бы заключаться в том, что элиты расширили участие в поисках сравнительных преимуществ в ходе оспариваемых выборов. Это , а не аргумент для ограничения голосования, так что терпите меня.

В 2016 году Кристофер Эйкен и Ларри Бартелс опубликовали Демократия для реалистов , полностью эмпирический опровержение «народной теории» демократии; вера в то, что предпочтения отдельных избирателей каким-то образом передаются через голосование представителям, которые принимают эту политику правительства.Реальность больше похожа на противоположную; У элит есть политические предпочтения, которые они сообщают избирателям, которые, в свою очередь, принимают их.

Проще говоря, большинство людей предпочитают и голосуют за политику и представителей, которых им советуют элиты, не , потому что они рассудили, что это лучший выбор. Вопросы слишком сложны, чтобы избиратели могли продумывать каждую предлагаемую политику. Они ищут ярлыки; вещи и люди, которые звучат, выглядят и кажутся знакомыми.

Представьте себе «меню» предлагаемых политик в форме поиска Netflix или Google.Их слишком много, чтобы иметь обоснованное мнение обо всем. В конце дня вы должны сделать выбор, щелкнуть ссылку и проголосовать за представителя или политику, если вы хотите участвовать.

Участие или голосование было бы почти чисто случайным, если бы не признаки идентичности элиты, которые определяют принятие решений избирателями. Людей от природы привлекает «одинаковость», а технологии — это инструмент, с помощью которого элиты посылают сигналы избирателям. Подумайте, например, о радиочатах у камина Рузвельта или рассмотрите адреса YouTube и ленты Twitter современных президентов.

Но технология также является народным инструментом для оспаривания элитных сигналов и создания новых. Можно вспомнить телевизионное освещение войны во Вьетнаме, но сегодня существует так много интерактивных, непосредственных и глобальных технологических каналов, что группировки заговора, хакерские коллективы, протестные группы, журналисты, противники и другие теперь конкурируют с политической элитой на более технологическом уровне. опора. И действительно, как и я, они часто заканчивают тем, что становятся элитными связистами, которых они изначально презирали.Это совершенно нераспознанная проблема, и она решает еще две связанные проблемы.

Задача 1: Технологии нарушили процесс «социализации элиты». Старая институциональная модель неспособна ассимилировать пропорционально большее количество элитных связистов в элитные политические классы. Представления об упадке «демократии» и распространении популизма по мере того, как технологии создают все больше и больше «несоциализированных» глобальных элит, более известных как «политические аутсайдеры».

Либерализм — в классическом смысле этого слова — лучше всего можно описать как систему прав личности.Корневое слово «свобода» по отношению к «свободе» означает «свобода». Новые технологии освободили людей таким образом, что вынуждают элитные республики переосмысливать способы поддержания порядка. До нынешней эры массовой глобальной взаимосвязанности ответ элит на возросшую свободу, обусловленную технологиями (телефоны, поезда, автомобили и т. Д.) В демократических государствах, заключался в расширении участия и конкуренции за голоса. В автократии исторически импульс был ограничен и подавлен.

Это время давно прошло.Благодаря Интернету все теперь сложным образом взаимосвязано, вплоть до индивидуального уровня анализа. Это то, что я назвал в классе много лет назад «центростремительной силой технологической интеграции».

Технологическое освобождение масс затрагивает гораздо больше, чем предпочтения избирателей. Социальные сети освобождают людей от проблемы коллективных действий, не признавая суверенных границ. Разнообразные последствия технологических изменений всегда опережают постепенные институциональные изменения.

Существующие демократические институты просто не приспособлены, не гибки и не достаточно сильны, чтобы справиться с порывами идеологов, неотфильтрованными и недорогими информационными кампаниями или соблазнительной природой теорий заговора. Будущее действительно потрясло, оно освободило людей, и теперь элиты должны придумать, как восстановить порядок.

Задача 2: Технологии исказили традиционные процессы «массовой социализации». Технологическая свобода создает в демократиях вакуум, который при отсутствии институциональных инноваций заполняется авторитаризмом.В диктаторских режимах вакуум сейчас заполняется постепенным либерализмом.

Мир бродячих бандитов (включая интеллектуальных бандитов, таких как популисты и сторонники теории заговора) наносит серьезный ущерб экономической продукции, или тому, что Манкур Олсон называл «всеобъемлющими интересами». Ограничение элитных кругов и навязывание авторитаризма — легкий выход, который все больше и больше напоминает выход и . В самом деле, это то, что движет нынешней тенденцией к «персонализированной» власти в Китае, России, Венесуэле и Египте.

В автократии уже существует монополия на власть, поэтому все, что диктаторам нужно сделать, — это создать институты, которые будут предоставлять и управлять ограниченными индивидуальными правами — либерализмом — но при этом строго поддерживать их распространение и активность. Эта идея лежит в основе режима цензуры Китая и его новой системы «социального кредитного рейтинга».

В демократических странах у элит есть выбор. Они могут убить демократическую республику во имя порядка — как это сделали бы популисты — или объединиться для защиты и модернизации системы, создавшей их коллективную власть.У людей есть мнение, но понятно, что в последнее время выбор был не таким уж большим.

В отсутствие новых институциональных рамок для управления политическим нападением современных технологий вполне вероятно, что элиты и группы идентичности в демократических странах будут продолжать подталкивать своих последователей к использованию системы, основанной на правилах, против самих себя, голосуя за все более идиосинкразические популистские программы.

В «Федералисте 51» Джеймс Мэдисон предупреждал, что «необходимо стремиться противодействовать амбициям.Это руководящий принцип, который лучше всего подходит для демократий, но если нынешняя система должна быть сохранена, то элитам предстоит работать вместе над более крупным проектом по расширению своих рядов, сохраняя при этом свои собственные амбиции и учитывая более крупные технологические и демографические изменения.

Если элиты решат валяться в грязи с популистами и авторитарными властями, тогда Бог поможет всем нам. Как новый (возможно, все еще стремящийся?) Член элитного класса, я надеюсь предложить конструктивные идеи, которые помогут обеспечить моим детям свободу и демократию, которые позволили мне подняться по карьерной лестнице.

Клэй Р. Фуллер — научный сотрудник Джин Киркпатрик в Американском институте предпринимательства, где он изучает авторитарные режимы. Вы можете подписаться на него в Twitter @clayrfuller

Связанные

.

Либеральный авторитаризм — Econlib

Критики часто считают либералов глубоко авторитарными. Большинство либералов, естественно, возражают против этого нелестного утверждения. Несмотря на критиков, либералам не нравится , используя власть правительства. У них нет явного предпочтения заставлять всех жить по-своему. Вместо этого, как утверждают либералы, они предпочитают использовать власть правительства для продвижения либеральных целей, потому что такая политика имеет хорошие общие последствия.

Ясно ли либералы видят свои коллективные мотивы? На самом деле, нет. Начнем с того, что большинства либералов — как и большинство людей — не обладают достаточным знанием социальных наук, чтобы начать взвешивать общие последствия политики. Лучшее, что они могут сделать, как объясняет Канеман, — это тайком сменить тему, а затем ответить на более простые вопросы. Например, чтобы оценить общие последствия повышения минимальной заработной платы, вам необходимо знать эластичность спроса на рабочую силу. Немногие непрофессионалы понимают понятие эластичности, поэтому они мысленно заменяют более простые вопросы вроде: «Был бы я счастлив, если бы работодатели повысили зарплату
низкоквалифицированных рабочих?»

Как это показывает, что большинство либералов не консеквенциалисты? Что ж, если большинство либералов не обладают достаточными знаниями в области социальных наук, чтобы взвесить общие последствия политики, большинство не может честно сказать: «Я либерал , потому что , использующий власть правительства для продвижения либеральных целей, имеет в целом хорошие последствия.«Если либерал тратит почти нулевые умственные усилия на изучение последствий политики, его либерализмом движет нечто иное, чем его убеждения о последствиях политики.

Такие как? Чистая любовь к правительству — не единственная возможность, но это хорошее предположение. Подумайте: если вы хотите много X, но слишком невежественны, чтобы оценить косвенные эффекты X, вы, вероятно, просто действительно любите X. Если вы хотите много мороженого, но слишком невежественны, чтобы оценить влияние мороженого на ваше здоровье, вы, вероятно, просто очень люблю мороженое.Если вам нужно много правительства, но вы слишком невежественны, чтобы оценить общие последствия правительства, вы, вероятно, просто действительно любите правительство.

Здесь вдумчивый либерал может прояснить свою позицию: «Когда я утверждал, что либералы были консеквенциалистами, а не авторитаристами, я имел в виду только таких чудаков-либералов, как я, которые – много разбираются в социальных науках». Когда либерал улавливает связь между минимальной заработной платой и эластичностью спроса на рабочую силу — и сотнями других эзотерических политических пунктов — его консеквенциалистский автопортрет становится довольно убедительным.

Действительно ли это опровергает обвинения критиков в авторитарности либералов? Это зависит. Вы можете определить авторитарного человека как «того, кто наслаждается использованием государственной власти». Согласно этому определению либеральные чудаки, вероятно, избегают авторитарных обвинений.

Но это ужасно сильное определение. Я бы предложил более разумное определение: авторитарный — это «тот, кто не против использования государственной власти». Это не означает, что вы «авторитарный», если вы предпочитаете использовать государственную власть при любых обстоятельствах.Скорее это означает, что вы авторитарны, если у вас нет хотя бы скромной презумпции против использования государственной власти.

Что касается последнего определения, то «я консеквенциалист» не опровергает авторитарного обвинения. Это подтверждает это. Зачем? Потому что консеквенциализм по своей сути авторитарен!

Предположим, что правительство, заставляющее всех делать А, имеет немного лучшие последствия, чем следующая лучшая альтернатива — оставить людей в покое. Верный своему имени, консеквенциалист заявляет: «Мы должны заставить всех сделать А.«Противник поднимает руку и говорит:« Что в этом такого? Я не хочу делать А. Оставьте меня в покое ». Умный консеквенциалист отвечает: «Мои расчеты общих последствий принимают во внимание ваше сопротивление. Так что мы все равно должны заставить вас сделать А. » Скептики возражают: «Общие последствия лишь немного лучше. Просто оставь меня в покое ».

В конце концов, консеквенциалист должен либо отказаться от консеквенциализма, либо сказать: «Я не хочу оставлять вас в покое. Хотя разница между лучшим и второстепенным невелика, вам нужно сделать А, нравится вам это или нет.«И разве это не ужасно авторитарный подход?

П.С. Я оставляю написание сопутствующего сообщения о «Консервативном авторитаризме» в качестве упражнения для читателя.

.

Журнал «Авторитарный либерализм, класс и рэкет», логотипы

Понимание критики политической экономии как критической социальной теории включает критику так называемого неолиберализма как теоретического выражения капиталистических социальных отношений. В отличие от нормативных критиков неолиберализма, которые абстрактно отвергают его как доктрину ограниченных экономических интересов, особенно интересов финансового капитала, неолиберализм не развратил капитализм [1]. Это скорее теоретическое выражение капитализма.

Отказ от неолиберализма как идеологии рыночного фундаментализма не позволяет понять его социальную значимость. Он осуждает современный способ капиталистической организации как вредный для интересов рабочих, не спрашивая о характере капиталистического богатства и о том, что значит быть рабочим в капиталистическом обществе. Почему в действительности это содержание, то есть социальное воспроизводство человека, принимает форму денег в виде большего количества денег? Современная критическая теория ставит разные вопросы.Он спрашивает о путях и средствах достижения обещаний Просвещения и предлагает коммуникативные действия по освобождению капитализма от нецивилизованных форм извлечения прибыли, классовой эксплуатации, гендерного угнетения, войны и предотвращения экологического разрушения. Теория признания Хоннета расширяет идеи Хабермаса о цивилизации капитализма посредством коммуникативных действий. Согласно Акселю Хоннету, общество заключает в себе «обещание свободы» (Honneth 2010, 10). Это предполагает, что общество также содержит в себе «обещание» свободы от нужды и, следовательно, от повседневной борьбы целого класса людей за то, чтобы сводить концы с концами.Во имя этой свободы аргумент Хоннета предполагает, что существующая форма общества должна полностью раскрыть свой потенциал, чтобы воплотить свои обещания в жизнь. С этой точки зрения борьба рабочего класса за выживание не является врожденной для капиталистического общества. Скорее, это проявление социальной патологии. Общество должно быть от этого избавлено. Кто возразит против такой точки зрения? Но что на самом деле это значит? ^[2] Современная критическая теория исходит из реализации просвещенного правления посредством рационального демократического регулирования современного общества.Он определяет государство и экономику как отдельные формы социальной организации и признает государство доминирующей силой этих отношений. По-видимому, производственные отношения проявляют либо (демократический) разум, либо (неолиберальный) неразум. В современной критической теории критика экономических категорий не является темой.

Понимание неолиберализма как теоретического выражения капиталистически организованной формы общественного воспроизводства влечет за собой его критику как критику капиталистического общества.Вместо некоторого абстрактного, чисто формального отказа от неолиберализма как нецивилизованной патологии капиталистических надежд на создание великого общества, критика неолиберализма действительна только как критика экономического объекта, который с помощью невидимых принципов « заботится о обоих нищий и король »(Adorno 1990, 110). Для Адорно «искоренение голода» не было делом просвещенного правительства. Скорее это потребовало «изменения производственных отношений» (Adorno 1976, 62). Современная критическая теория избегает такой критики.Как следствие, в нем действительно нет ничего примечательного, чтобы сказать о социальных условиях бедности. Он предлагает различные способы преодоления бедности посредством перераспределения богатства и демократического регулирования экономики, не задавая вопросов о конституции экономического объекта. Гуманизация общественных отношений — цель критики политической экономии. Однако попытка гуманизации сталкивается с парадоксом, заключающимся в том, что она предполагает бесчеловечные условия, которые в первую очередь провоцируют попытку гуманизации.Бесчеловечные условия — это не только препятствие для гуманизации, но и предпосылка его концепции.

Тем временем Трамп воспользовался социально-экономическим ударом финансового кризиса 2008 года, используя популистское недоверие к власть имущим и апеллируя к нативизму. Он обещает возвращение в бизнес с помощью государства. Его позиция выражает фундаментальное неолиберальное понимание, которое в значительной степени игнорировалось ее благонамеренными критиками. Неолиберализм признает свободную экономику и сильное государство как взаимозависимые категории (более подробное описание см. В Bonefeld 2017).Позиция Трампа также ясно показала, что правителям нечего бояться недовольства управляемых до тех пор, пока они выражают свой гнев как последователи авторитарных личностей, которые считают своим делом говорить то, что, кажется, уже знают все: их несчастье в том, это вовсе не их вина. Трамп называет виновных и требует, чтобы они были арестованы и не допускались к работе американских рабочих. Нативизм персонализирует причины и следствия свободы как экономическое принуждение.Это позволяет выражать гнев в рамках мышления высшего порядка. Вместо иллюзорных заверений в политкорректности и лучшем капитализме сторонники авторитаризма называют Другого нежелательным элементом некой иллюзорной национальной гармонии. Трамп добился успеха, потому что он спроектировал нацию, разделенную на друзей и врагов, и предлагал действия ради бизнеса и нативистского удовольствия. Перефразируя Адорно, можно сказать, что нативизм, эта идея народа, укорененного в природе, «неизбежно станет фетишем для себя; [нет] другого способа [капитализм] интегрировать людей, чья экономическая потребность в этой форме организации так же велика, как и его непрекращающееся насилие над ними »(Adorno 1990, 339).

В порядке изложения на первое место выходит понимание Адорно классового характера буржуазного общества. Во втором разделе излагается неолиберальная концепция класса, приводится аргумент о том, что свободная экономика сводится к практике правления, и исследуется значение авторитарного либерализма. Этот термин был введен Германом Хеллером в 1933 году с дальнейшим развитием Маркузе в 1934 году. Авторитарный либерализм признает государство незаменимым элементом свободной экономики, и эта концепция хорошо понимается Трампом.Последний раздел говорит о времени Трампа. Резюмируются аргументы и предлагается термин «рэкет», который Хоркхаймер и Адорно использовали в «Диалектике Просвещения» как категорию правительства.

Класс и борьба: от голода

Критическая теория Адорно утверждала, что в капиталистическом обществе «потребности людей, их удовлетворение не более чем второстепенный вопрос» (Adorno 2008, 51). Таким образом, существующее общество обещает не свободу от нужды.Он скорее обещает, что бедняки будут продолжать «жевать слова, чтобы набить себе животы» (Adorno 1978, 102). То есть капиталистическое «общество остается классовой борьбой» (Adorno 1989, 272). В самом деле, он утверждает, что «всеобщее движение общества» является «антагонистическим с самого начала». Иными словами, буржуазное «общество остается живым не вопреки своему антагонизму, а благодаря ему» (Адорно 1990, 304, 320).

«До точки схода со смертью всех», «жизнь всех людей висит на успехе превращения ее рабочей силы в прибыльное средство для ее покупателя» (ср.Адорно 1990, 320). Прибыльность ее труда — основное условие сохранения доступа к средствам существования. Вчерашнее выгодное присвоение прибавочного труда другого человека покупает рабочую силу другого продавца сегодня, покупателя ради получения другой прибыли, чтобы он избегал банкротства, обогащаясь, продавец, чтобы зарабатывать на жизнь. Выгодное потребление ее рабочей силы является предпосылкой сохранения доступа к средствам жизни. Для продавца рабочей силы конкуренция — это не какой-то абстрактный экономический закон.Скорее, это опытная концепция. Таким образом, для продавца рабочей силы классовые отношения не сводятся только к отношениям заработной платы; скорее, он существует через отношения заработной платы. То есть линия классового антагонизма проходит не только между, но и, что важно, через социальных индивидов. Для продавцов рабочей силы свобода контрактов влечет за собой общепринятый опыт конкуренции на рынке труда. Конкуренция — это не категория социального единства. Это категория разобщенности.Классовое общество существует в форме индивидуализированных товарных собственников, каждый из которых стремится поддержать себя на конкурентных, гендерных и расовых, а также национализированных рынках труда, где термин беспощадная конкуренция переживается в различных формах, от поджогов до классовой солидарности и от нищеты до коллективные переговоры, от бандитских бандитов до коллективных форм организации жизнеобеспечения, от штрейкбрехеров до коллективных действий и т. д.

Классовая борьба на самом деле связана с доступом к «грубым и материальным вещам» (Benjamin 1999, 246).За что же борются обездоленные? «Сами по себе» они борются за доступ к средствам существования для удовлетворения своих потребностей. Они борются за заработную плату и условия труда, а также за защиту уровня и условий заработной платы. Они борются за уважение, образование и признание человеческой значимости, и прежде всего за еду, кров, одежду, тепло, любовь, привязанность, знания, время для удовольствия и достоинство. Их борьба как класс «в себе» на самом деле является борьбой «за себя»: за жизнь, человеческие различия, время жизни и, прежде всего, за удовлетворение основных человеческих потребностей.Рабочий класс борется за то, чтобы сводить концы с концами, за пропитание и комфорт. Все это он делает в условиях, когда производимое им увеличение материального богатства выходит за пределы его капиталистической формы. Каждый так называемый эффект просачивания вниз, который может вызвать капиталистическое накопление, предполагает предшествующее и устойчивое просачивание в капиталистическое накопление богатства. А затем, в мгновение ока, общество «внезапно обнаруживает, что снова погружено в состояние кратковременного варварства; кажется, что голод, всеобщая опустошительная война лишили всех средств существования »(Marx and Engels 1996, 18).

Таким образом, борьба класса, привязанного к работе, «продиктована голодом» (Adorno 1978, 102). Обретет ли эта борьба конкретную форму в изменяющихся формах репрессий в виде сопротивления репрессиям или же она станет конкретной в формах репрессий — вопрос опытной истории. Быть производительным рабочим — это не онтологическая привилегия. Это большое несчастье. В лучшем случае договор о заработной плате регулируется верховенством закона. Он рассматривает покупателей рабочей силы и производителей прибавочной стоимости как равноправных субъектов права.В отличие от современной критической теории, закон в обществе не обещает всеобщего благополучия. Скорее, закон в обществе — это хранитель террора, всегда готовый прибегнуть к террору с помощью цитируемых статуй. […] Закон [Recht] — первичный феномен иррациональной рациональности. В законе формальный принцип эквивалентности становится нормой; со всеми обращаются одинаково »(Adorno 1990, 309). Критическая теория критична при условии, что она признает свою связь с иррациональной рациональностью буржуазного общества.

Свободная экономика и сильное государство: о реальных людях

В конце 1920-х — начале 1930-х годов Герман Хеллер охарактеризовал то, что мы сейчас называем неолиберализмом, авторитарным либерализмом. Он применил эту концепцию к политической теологии Карла Шмитта и сторонникам появившейся тогда концепции немецкого неолиберализма, также известного как ордолиберализм. Общей чертой этих представлений является признание государства как важнейшего института социального мира в капиталистическом обществе.В отношении экономики государство является доминирующей силой. Шмитт и ордолибералы рассматривают государство как состояние безопасности и характеризуют его как концентрированную силу непрерывно предотвращаемой гражданской войны. Для них Веймар был состоянием прискорбной слабости — он позволял управляемым влиять на поведение правительства. Ради свободной экономики государство должно было быть построено как крепость, чтобы защитить его от массовых демократических требований материальной безопасности.Шмитт обосновывал свои доводы на основе Гоббса — Левиафан всегда стоит на первом месте — и на основе традиции консервативного противостояния эгалитарным принципам Французской революции. Он отверг идею политического равенства и назвал законотворчество в массовой демократии правлением мафии. Немецкие неолибералы утверждали, основываясь на идеях Адама Смита, что власть государства имеет фундаментальное значение для создания гражданского общества. Государство должно поддерживать закон о частной собственности и предотвращать «кровопролитие и беспорядки» (Smith 1976a, 340).Таким образом, в «Богатстве народов» Смит (1976b, 428) определил политическую экономию как науку о государственном деятеле и законодателе. Согласно основополагающему неолиберальному аргументу, гражданское общество сводится к политической практике «рыночной полиции» (Rüstow 1942; также Friedman 1951, 110-11). ^[3] Конкуренция носит асоциальный характер. Это не категория социальной сплоченности и интеграции.

Рыночная полиция обязана обеспечивать свое упорядоченное поведение на основе недирективных абстрактных норм права.Таким образом, конкуренция влечет за собой способность государства обеспечивать фундаментальную социальную поддержку антиобщественных интересов. Конкурирующие индивиды взаимозависимы друг от друга и выражают свою независимость посредством договора. Их частные интересы совместимы на основе общей заинтересованности в безопасности и свободе договора и гарантии прав собственности. В своей роли рыночной полиции государство цивилизует поведение «алчных эгоистов» (Rüstow) на основе морально обязательных и политически обязательных правил игры.Закон — средство социального мира. Это категория личной свободы. Физические лица свободны, если им нужно только соблюдать закон. Тем не менее, закон не распространяется на беспорядки. Верховенство закона основано на общественном порядке. Порядок — это политическая категория. Таким образом, для авторитарного либерализма верховенство закона влечет за собой власть государства как концентрированную силу порядка и закона. Если возникает ситуация, в которой необходимо принять решение между законом и порядком, закон должен быть принесен в жертву порядку.

Однако для основоположников неолиберального мышления индивидуализм не является основной категорией государства в его роли как концентрированной силы общественного порядка. Существенная категория социального (не) порядка — пролетариат. По их мнению, пролетариат — явление капиталистическое. Капитализм влечет за собой естественную тенденцию к пролетаризации. Они понимают, что рабочий класс не имеет прямого доступа к средствам существования и поэтому изо всех сил пытается свести концы с концами.В этом контексте пролетаризация характеризует политизированные рыночные отношения, основанные на укоренившихся классовых отношениях. В своих аргументах пролетаризированные рабочие требуют удовлетворения своих потребностей с помощью гарантий государства всеобщего благосостояния и политики полной занятости. В этом аргументе пролетаризация — реальная угроза. Он лишает рабочих социальных прав и лишает их морального разрешения вносить свой вклад в общество в качестве самоответственных предпринимателей рабочей силы, как агентов человеческого капитала.Они идентифицируют пролетаризированное массовое общество как совершенно иррациональное. В этом контексте Шмитт и немецкие неолибералы отвергают либерализм laissez faire как теологию свободы, потому что он пренебрегает государством как доминирующей силой общественного порядка, мира и спокойствия. Последствия пренебрежения огромны. Он оставляет государство в пользу социал-демократии, что ведет к большому правительству. В контексте кризиса начала 1930-х годов не только немцы осознавали опасности пролетаризированного массового общества.В контексте США Бернард Барух, который был ведущим демократом, протестовал против решения Рузвельта отказаться от золотого стандарта в 1933 году, заявив, что «его нельзя защищать, кроме как правилом мафии. Может быть, страна этого еще не знает, но я думаю, что мы пережили революцию более радикальную, чем французская революция. Толпа захватила резиденцию правительства и пытается захватить богатство. Уважение к закону и порядку ушло »(цитата из Schlesinger 1958, 202). По мнению Баруха, обездоленные торговцы рабочей силой составляют социальное большинство.Для свободы труда их ограничение в рамках частной собственности имеет жизненно важное значение. Фактически, это условие свободы.

Герман Хеллер и Герберт Маркузе представили убедительную критику авторитарного поворота либерализма в начале 1930-х годов. По словам Маркузе, авторитарный либерализм сетовал на то, что безработным не хватало выносливости, чтобы справиться с экономическим спадом с ответственностью предпринимателя. Вместо этого они потребовали государственной поддержки, чтобы облегчить свое положение.Как сказал Маркузе (1988, 36) в шутку, тогда как раньше человек принимал ее «ответственность перед государством», теперь «государство несет ответственность перед человеком». Кроме того, он признал, что авторитаризм влечет за собой «экзистенциализацию и тотализацию политической сферы», то есть деполитизация социальных отношений влечет за собой политизацию государства как силу социальной деполитизации. Не может быть никаких претензий или утверждения политической власти вне государства. Хеллер (2015, 296-301) рассуждал аналогичным образом.Он определил поворот либерализма к авторитаризму как понижение в должности демократического правительства «в пользу диктаторской власти государства». Авторитаризация была средством проведения границы между обществом и государством, удаления того, что Бараух называл толпой, из государства, восстановления автономии политической воли. Действительно, независимость государства от общества имеет фундаментальное значение как для способности правительства управлять, так и для «инициативы и свободной рабочей силы всех экономически активных людей».По мнению Хеллера, авторитарная либеральная схема не могла поддерживаться в демократической форме. Скорее, государство, «которое настроено обеспечить« свободную рабочую силу тех людей, которые активно участвуют в экономике », будет… должно действовать авторитарным образом» (цитата из Schmitt 1998). Таким образом, авторитарный либерализм защищает «работу как долг, как психологическое счастье людей». Авторитарное государство управляет своей собственной свободной волей, чтобы обеспечить и поддерживать «психоморальные силы» в распоряжении капиталистического общества, превращая мятежных пролетариев в ответственных и добровольных предпринимателей рабочей силы (Röpke 1942, 68; Eucken 1932). .Неолиберализм признает государство как авторитетного организатора конкуренции (Hayek 1944, 31).

Таким образом, для немецких неолибералов капитализм влечет за собой пролетаризацию, которую они связывают с восстанием масс. Laissez faire не является ответом ни на беспорядки, ни на социально-экономические беспорядки. Свободу нужно защищать с помощью государства. Фактически, восстанию масс «должно противодействовать индивидуальное руководство» (Röpke 1998, 131), чтобы обеспечить включение конкурентоспособности в общий образ жизни, как выразился Мюллер-Армак в 1978 году.Они говорят, что массы не любят «насыщаться государством» (Röpke 2002, 245). Фактически, как и их работодатели, массы тоже стремятся участвовать в свободной экономике как ответственные и самонадежные предприниматели рабочей силы, если бы только они знали, как и за кем им следовать. Ради самих масс нужно руководить людьми с добрыми намерениями, чтобы они не стали добычей антикапиталистических демагогов. Для того, чтобы руководить массами, необходимо установление плебесцитарной демократии руководства.Лидерство масс проявляется как подчеркнутая демократия между лидером и движением. Он формулирует настоящие массовые обиды через разоблачение виновных, персонализируя причины страданий. Таким образом, как следует из Müller-Armack (1933), массы — это движение Volk , то есть настоящие люди. Категория Фольк предполагает идентичность другого типа Человека, то есть Другого, который причиняет вред реальным людям своей жизнью.

Категория реальных людей зависит от выявления врага народа.Враг — самая важная категория: личность национального друга, настоящих людей, зависит от определения врага народа. Не может быть настоящего народа, Volk , без врага. Тем не менее, мышление идентичности в лучшем случае псевдобетонно. То есть личность другого одновременно и конкретна, и нематериальна. Настоящие люди боятся врага, потому что каждый из них тоже может быть классифицирован как враг народа в любой момент. Гнев против Другого — это средство выражения нативистской идентичности.Его суть — бессилие. Втайне разгневанные знают это. Именно из-за этого их гнев безграничен и всепроникает. Расовая ярость создает людей. Все объемлющее, потому что ничего не понимает. Каждый, кто хочет кем-то быть, должен прийти в ярость. Участие — это все. Стоять на боку не означает безопасности. Он предлагает цель. То, что не принадлежит природе нативистов, должно быть возвращено природе; или, по крайней мере, заперли навсегда. Требование посадить Клинтона в тюрьму вызывало бешеное безумие непонимания, которое презирает идею свободы от нужды.Объявление врага придает идентичность и цель реальным людям, выпущенным на свободу как разъяренные субъекты. Лидер Volk не управляет реальными людьми. Он управляет учениками. Для лидера учеников сама идея равенства индивидуальных человеческих потребностей является провокацией. Он требует исполнительного государства — autoritas non legem — в котором политические решения имеют силу закона.

Несчастье и Трамп

В «Диалектике просвещения» Хоркхаймер и Адорно (1979, 179) пишут, что «правители» в безопасности до тех пор, пока «управляемая» борьба находится под чарами перевернутого мира, в котором, скажем, причиной финансового кризиса является экономический кризис. спад и условия крайней нищеты объясняются жадным поведением идентифицируемых людей.Критикуется, отвергается и осуждается, скажем, не капиталистически организованные отношения общественного воспроизводства, а жадность спекулянта. «У нас ограбили нашу страну»! Давайте сделаем Америку снова великой! Что-то должно быть ради занятости и промышленности. Что-то можно сделать!

Ложная критика капиталистического общества признает бедственное положение многих и предлагает националистические решения, иногда во имя социализма, а иногда во имя патриотизма.Трамп абстрактно осуждает мировое рыночное общество капитала как антиамериканское; и не платит налоги по коммерческим причинам. Он злится на космополитических торговцев нищетой и называет их мошенниками. Он говорит «запри ее» и не пускай. Стены становятся стенами свободы. Запас врагов неисчерпаем.

Тем временем большинство самых неблагополучных проголосовало за Клинтон. Как и Трамп, она также отстаивала непрерывность страданий. В отличие от Клинтон, Трамп рассматривает безработицу как возможность трудоустройства и рассматривает страдания как возможность добиться большего.При авторитарном либерализме государство управляет бизнесом. Однако он отвергает идею государства как бизнеса как нелиберального по своим последствиям. Соответствующий термин для обозначения состояния Трампа — рэкет. Это состояние не допускает знания, только признание.

На самом деле «нежность есть только в самом грубом требовании: чтобы никто больше не голодал» (Adorno 1978, 156).

Банкноты

[1] Как предполагается Хабермасом (2012) и аргументировано Брауном (2015).

[2] Конечно, возможно, что концепция Хоннета «свобода» не включает свободу от нужды. Если бы это было так, его свобода не сулит ничего особенного, если вообще что-либо.

[3] О смитовском происхождении и гегелевском понимании этой концепции см. Bonefeld (2014, глава 8).

Список литературы

Адорно, Теодор (1976). «Социология и эмпирические исследования». В г. Позитивистский спор в немецкой социологии , 68-86.Лондон: Хайнеманн.

Адорно, Теодор (1978). Минимальная мораль . Лондон: Verso.

Адорно, Теодор (1989). «Общество». В «Критическая теория и общество» , под редакцией Стивена Эрика Броннера и Дугласа Маккея Келлнера, 267–75. Лондон: Рутледж, 1989.

Адорно, Теодор (1990). Негативная диалектика . Лондон: Рутледж.

Адорно Теодор (2008). Лекции по истории и свободе . Кембридж: Политика.

Бенджамин, Уолтер (1999).«Тезисы по философии истории», в Illuminations , 245–55. Лондон: Пимлико.

Бонефельд, Вернер (2014). Критическая теория и критика политической экономии . Лондон: Блумсбери.

Бонефельд, Вернер (2017). Свободная экономика и сильное государство . Лондон: Роуман и Литтлфилд.

Браун, Венди (2015). Отмена Демоса: Стелс-революция неолиберализма . Кембридж, Массачусетс: MIT.

Ойкен, Уолтер (1932).«Staatliche Strukturwandlungen und die Krise des Kapitalismus». Weltwirtschaftliches Archiv 36: 297-321.

Фридман, Милтон (1951). «Неолиберализм и его перспективы», Farmand , февраль

.

17: 89-93.

Хабермас, Юрген. (2012). Кризис Европейского Союза . Лондон: Polity.

Хайек, Фридрих. (1944). Дорога к крепостному праву . Лондон: Рутледж.

Хеллер, Германн (2015). «Авторитарный либерализм» .Европейский юридический журнал 21 (3): 295-301.

Хоннет А. (2010) Патологии личной свободы . Кембридж, Массачусетс: Издательство Принстонского университета.

Хоркхаймер, Макс и Теодор Адорно (1979). Диалетика Просвещения . Лондон: Verso.

Маркузе, Герберт (1988). «Борьба с либерализмом при тоталитарном взгляде на государство». В Negations , 3-42. Лондон: Бесплатные книги ассоциации.

Маркс, Карл и Фридрих Энгельс (1996). Манифест Коммунистической партии . Лондон: Плутон.

Мюллер-Армак, Альфред (1933). Staatsidea und Wirtschaftsordnung im neuen Reich . Берлин: Юнкер и Дюннхаупт.

Мюллер-Армак, Альфред (1978). «Социальная рыночная экономика как экономический и социальный порядок». Обзор социальной экономики 36 (3): 325-331.

Рёпке, Вильгельм (1998). Человеческое хозяйство . Уилмингтон, Делавэр: ISI Books.

Рёпке, Вильгельм (2002). Моральный фундамент гражданского общества .Нью-Брансуик, Нью-Джерси: Издатели транзакций.

Рёпке, Вильгельм (1942). Международная экономическая дезинтеграция . Лондон: Ходж.

Рюстов, Александр (1942). «Общие социологические причины экономической дезинтеграции и возможности реконструкции». Послесловие Вильгельму Репке, Международная экономическая дезинтеграция , 267-283. Лондон: Ходж.

Шлезингер, Артур (1959). Эпоха Рузвельта . Кембридж, Массачусетс: Риверсайд Пресс.
Шмитт, Карл (1998). «Здоровая экономика — сильное государство». Приложение. В Ренато Кристи, Карл Шмитт и авторитарный либерализм , 212-232. Кардифф: University of Wales Press,

Смит, Адам (1976a). Моральные чувства . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

Смит, Адам (1976b). Богатство народов . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.

.

либерализм | Определение, история и факты

Либерализм , политическая доктрина, которая рассматривает защиту и расширение свободы личности как центральную проблему политики. Либералы обычно считают, что правительство необходимо для защиты людей от вреда со стороны других, но они также признают, что само правительство может представлять угрозу свободе. Как выразился революционный американский памфлетист Томас Пейн в Здравый смысл (1776 г.), правительство в лучшем случае является «неизбежным злом.«Законы, судьи и полиция необходимы для защиты жизни и свободы человека, но их сила принуждения также может быть обращена против него. Таким образом, проблема состоит в том, чтобы разработать систему, которая дает правительству власть, необходимую для защиты личной свободы, но также не дает тем, кто управляет, злоупотреблять этой властью.

Джон Локк Джон Локк, холст, масло Германа Верельста, 1689 г .; в Национальной портретной галерее в Лондоне. Универсальный архив истории / Universal Images Group / REX / Shutterstock.com

Популярные вопросы

Что такое либерализм?

Либерализм — это политическая и экономическая доктрина, которая подчеркивает индивидуальную автономию, равенство возможностей и защиту индивидуальных прав (в первую очередь на жизнь, свободу и собственность), первоначально против государства, а затем и против государства и частных экономических субъектов. в том числе бизнес.

Кто были интеллектуальными основоположниками либерализма?

Интеллектуальными основоположниками либерализма были английский философ Джон Локк (1632–1704), который разработал теорию политической власти, основанной на естественных правах личности и согласии управляемых, а также шотландский экономист и философ Адам Смит (1723–1790 гг.) ), который утверждал, что общества процветают, когда люди свободны преследовать свои интересы в рамках экономической системы, основанной на частной собственности на средства производства и конкурентных рынках, не контролируемых ни государством, ни частными монополиями.

Как либерализм связан с демократией?

Согласно теории Джона Локка, согласие управляемых было обеспечено через систему правления большинства, в соответствии с которой правительство выполняло выраженную волю электората. Однако в Англии времен Локка и в других демократических обществах на протяжении столетий после этого не каждый человек считался членом электората, который до 20 века обычно ограничивался имущими белыми мужчинами. Нет необходимой связи между либерализмом и какой-либо конкретной формой демократического правления, и действительно, либерализм Локка предполагал конституционную монархию.

Чем классический либерализм отличается от современного либерализма?

Классические либералы (теперь их часто называют либертарианцами) рассматривают государство как главную угрозу индивидуальной свободе и выступают за ограничение его полномочий теми, которые необходимы для защиты основных прав от вмешательства со стороны других. Современные либералы считают, что свободе также могут угрожать частные экономические субъекты, такие как предприятия, которые эксплуатируют рабочих или доминируют над правительствами, и они выступают за действия государства, включая экономическое регулирование и предоставление социальных услуг, для улучшения условий (например,g., крайняя бедность), которые могут препятствовать осуществлению основных прав или подрывать индивидуальную автономию. Многие также признают более широкие права, такие как право на адекватную занятость, здравоохранение и образование.

Чем современный либерализм отличается от консерватизма?

Современные либералы, как правило, готовы экспериментировать с крупномасштабными социальными изменениями, чтобы продвигать свой проект по защите и усилению свободы личности. Консерваторы, как правило, с подозрением относятся к таким идеологически ориентированным программам, настаивая на том, что устойчивые и полезные социальные изменения должны происходить органично, через постепенные изменения общественного отношения, ценностей, обычаев и институтов.

Проблема усугубляется, когда кто-то спрашивает, все ли это правительство может или должно делать от имени свободы личности. Некоторые либералы — так называемые неоклассические либералы или либертарианцы — отвечают, что да. Однако с конца 19 века большинство либералов настаивало на том, что власть правительства может способствовать, а также защищать свободу личности. Согласно современному либерализму, главная задача правительства — устранение препятствий, мешающих людям жить свободно или полностью реализовать свой потенциал.К таким препятствиям относятся бедность, болезни, дискриминация и невежество. Разногласия среди либералов по поводу того, должно ли правительство поощрять индивидуальную свободу, а не просто защищать ее, в некоторой степени отражено в различных преобладающих концепциях либерализма в Соединенных Штатах и ​​Европе с конца 20 века. В Соединенных Штатах либерализм ассоциируется с политикой государства всеобщего благосостояния в рамках программы «Новый курс» демократической администрации президента США. Франклина Д. Рузвельта, тогда как в Европе это чаще ассоциируется с приверженностью ограниченному правительству и экономической политике невмешательства ( см. Ниже Современный либерализм).

В статье обсуждаются политические основы и история либерализма с 17 века до наших дней. Для освещения классического и современного философского либерализма, см. политическая философия. Биографии отдельных философов, см. Джон Локк; Джон Стюарт Милль; Джон Ролз.

Общие характеристики

Либерализм проистекает из двух взаимосвязанных черт западной культуры. Во-первых, озабоченность Запада индивидуальностью по сравнению с акцентом в других цивилизациях на статусе, касте и традициях.На протяжении большей части истории человек был погружен в свой клан, племя, этническую группу или королевство и подчинялся им. Либерализм — это кульминация развития западного общества, которое привело к осознанию важности человеческой индивидуальности, освобождению индивида от полного подчинения группе и ослаблению жестких ограничений обычаев, закона и власти. В этом отношении либерализм означает эмансипацию личности. См. Также индивидуализм.

Получите эксклюзивный доступ к контенту нашего 1768 First Edition с подпиской.
Подпишитесь сегодня

Либерализм также проистекает из практики противостояния в европейской политической и экономической жизни, процесса, в котором институционализированная конкуренция — такая как конкуренция между различными политическими партиями в избирательных состязаниях, между обвинением и защитой в состязательной процедуре или между различными производителями на рынке экономика ( см. монополия и конкуренция) — порождает динамичный социальный порядок.Однако состязательные системы всегда были ненадежными, и потребовалось много времени, чтобы вера в состязательность возникла из более традиционной точки зрения, восходящей, по крайней мере, к Платону, о том, что государство должно быть органической структурой, подобной улью, в котором разные социальные классы сотрудничают, выполняя различные, но взаимодополняющие роли. Вера в то, что конкуренция является неотъемлемой частью политической системы и что хорошее правительство требует сильной оппозиции, все еще считалась странной в большинстве европейских стран в начале 19 века.

В основе либеральной веры в противоборство лежит убежденность в том, что люди по сути своей являются разумными существами, способными разрешать свои политические споры посредством диалога и компромиссов. Этот аспект либерализма стал особенно заметным в проектах 20-го века, направленных на устранение войны и разрешение разногласий между государствами через такие организации, как Лига Наций, Организация Объединенных Наций и Международный суд (Всемирный суд).

Либерализм имеет тесные, но иногда непростые отношения с демократией.В основе демократической доктрины лежит вера в то, что правительства получают власть в результате всенародных выборов; либерализм, с другой стороны, в первую очередь озабочен масштабом правительственной деятельности. Либералы часто опасались демократии из-за опасений, что она может породить тиранию со стороны большинства. Поэтому можно резко сказать, что демократия заботится о большинстве, а либерализм — о непопулярных меньшинствах.

Как и другие политические доктрины, либерализм очень чувствителен ко времени и обстоятельствам.Либерализм каждой страны индивидуален и меняется от поколения к поколению. Историческое развитие либерализма на протяжении последних веков представляло собой движение от недоверия к власти государства на том основании, что она имеет тенденцию злоупотреблять, к готовности использовать власть правительства для исправления предполагаемого неравенства в распределении богатства в результате экономической конкуренции. — несправедливость, которая якобы лишает некоторых людей равных возможностей жить свободно. Расширение государственной власти и ответственности, к которым стремились либералы в 20-м веке, явно противоречило сокращению правительства, за которое либералы выступали столетием ранее.В XIX веке либералы обычно составляли партию бизнеса и предпринимательского среднего класса; на протяжении большей части 20-го века они с большей вероятностью работали над ограничением и регулированием бизнеса, чтобы предоставить больше возможностей для рабочих и потребителей. Однако в каждом случае вдохновение либералов было одинаковым: враждебность к концентрации власти, которая угрожает свободе человека и мешает ему полностью реализовать свой потенциал, наряду с готовностью пересмотреть и реформировать социальные институты в свете новые потребности.Эта готовность сдерживается отвращением к внезапным катастрофическим переменам, что и отличает либерала от радикала. Однако именно это стремление приветствовать и поощрять полезные изменения отличает либерала от консерватора, который считает, что изменение, по крайней мере, с такой же вероятностью приведет к потерям, как и к выгоде.

.