Смысловая саморегуляция: Смысловая саморегуляция в контексте переживания педагогами профессионального кризиса личности Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

Психологическая характеристика смысловой саморегуляции жизнестойкого отношения студента к кризисным ситуациям



В данной статье представлена общая характеристика смысловой саморегуляции как психологического феномена с точки зрения отечественных и зарубежных ученых, а также рассмотрены особенности смысловой саморегуляции жизнестойкого отношения студента к кризисным ситуациям.

Ключевые слова: смысловая саморегуляция, смысловое связывание, ситуация, смысл, жизненный путь, кризисная ситуация, личностное развитие, сознательная регуляция, жизнестойкое отношение студента, жизнестойкое отношение субъекта, жизнестойкость субъекта, процесс саморегуляции, саморегуляция.

Научное изучение саморегуляции как специфического процесса в живых системах началось в начале XX века.

В зарубежной психологии саморегуляция изучалась в рамках бихевиористского направления (Ф. Кэнфер), психологии мотивации (А. Бандура, X. Хекхаузен), когнитивной психологии (Ю. Куль, П. Крампен, Ж. Нюттен), социальной психологии (М. Кун, Ч. Кули, Т. Шибутани) и др. Внимание ученых направлено на исследование рационально-рассудочных механизмов детерминации отдельных действий, при этом недостаточно изучены биологические основы индивидуальности, предметное содержание деятельности, роль сознания в осуществлении процессов саморегуляции. [5]

В отечественной психологии различные вопросы саморегуляции рассматривались в работах К. Л. Абульхановой-Славской, П. К. Анохина, Б. В. Зейгарник, О. А. Конопкина, А. Н. Леонтьева, В. И. Моросановой, В. Н. Мясищева, С. Л. Рубинштейна и др. Для российских ученых было характерно разностороннее теоретическое изучение вопросов регуляции активности, а также признание ведущей роли сознания в деятельности человека, генетический подход к исследованию психических явлений.

По мнению Н. Р. Битяновой [1] саморегуляция определяется как осознанный произвольный контроль за поведением человека, процессом деятельности, с помощью которого разрешаются конфликты, происходит овладение своим поведением, переработка негативного опыта.

Процессы саморегуляции опосредованы работой механизмов сознания и, прежде всего, трансформацией смысловой структуры личности.

В. Франкл [4] рассматривал саморегуляцию через смыслополагание и выбор жизненного пути. В концепции логотерапии он подчеркивает смысловую регуляцию поведения, что означает поиск и принятие другого смысла жизни, который должен проникнуть в любое жизненное событие.

Ч. Карвер [7] под саморегуляцией понимает корректирующие изменения, реализованные субъектом для того, чтобы не терять путь к достижению цели. Данные положения объединены с точки зрения поведения как цели постоянного процесса движения.

Э. Шпрангер [6] полагает, что смыслы существуют в структуре души как сверхиндивидуальные формирования, выполнения интеграционных и регуляторных функций. Он считает, что из-за ценностного отношения к сохранению своего состояния в конкретных условиях, человек наполняется смыслом.

O. K. Тихомиров [3] изучал закономерности смысловой регуляции в контексте решения мыслительных задач. Основной единицей регуляции он считал многократно изменяющийся смысл итоговой цели. Он также полагал, что смысл итоговой цели является определяющим в формировании ситуационного смысла в целом, и, также, обуславливает смыслы вторичных целей, которые в целом являются определяющими характера деятельности на этапе поиска решения задачи и операциональный смысл ситуации в общем.

Б. В. Зейгарник на первое место в своих исследованиях ставит саморегуляцию, опосредованную в норме и патологии. Кроме того, ей выдвинута гипотеза о том, что смысловой фундамент является функцией контроля за жизнедеятельностью, а также формирует регуляторную систему, и, благодаря наличию смысловых образований, является возможной саморегуляция при формировании целей и при осознании собственных поступков.

Аналогичных взглядов придерживается и Л. И. Божович, считая, что в результате формирования потребности и мотивы опосредуются сознанием, а также потребности выполняют свои функции через осознанно сформированные цели.

Студенческий возраст, согласно периодизации Дж. Ловингера и Р. Кегана, относится к периоду ранней взрослости. Особенностью кризиса взрослости является то, что они реализуются во внутреннем плане личности, а также то, что в процессе переживания повседневных сложностей способно сформироваться особое и существенно значимое отношение к ним. Возникающие ситуации воспринимаются как кризисные, который нарушают обычный уклад жизни студента. Поэтому, вопрос исследования субъективных кризисных ситуаций в жизни студента является актуальным на данный момент.

Именно в студенческие годы личность входит в период смысловой саморегуляции. В связи с этим, сущность смысла является крайне важным вопросом и перспективным в области осмысления потенциала акмеологии по вопросу поиска путей и возможностей преодоления студентом жизненных кризисов и профессиональных трудностей. [2]

В контексте преодоления кризисных ситуаций, смысловая характеризуется как процесс, который связан с жизнестойкостью субъекта, а формирование смысловой саморегуляции является способом развития жизнестойкого отношения студента к кризисным ситуациям.

Проблемой жизнестойкости занимались S. R. Maddi, D. Khoshaba, S. C. Kobasa, R. Harvey, F. Bleecker Д-А. Леонтьев, Е. И. Рассказова, Л. А. Александрова, Т. В. Наливайко, С. А. Богомаз, Т. Е. Левицкая и др. В настоящее время общепринятым является понятие жизнестойкости как особого личностного качества или паттерна структуры установок и навыков, который дает возможность превратить изменения в жизни личности, в ее возможности и перспективы. Жизнестойкость, в которой содержатся аттитюды включенности, контроля и принятия вызова жизни, дает возможность личности одновременно развиваться и обогащать свой потенциал, а также совладать с кризисами, которые встречаются на его жизненном пути. Вовлеченность поддерживает витальность и активность человека. Контроль и принятие риска связаны с готовностью человека к деятельности несмотря на трудности. Готовность извлекать опыт из сложившихся ситуаций, действовать в ситуации неопределенности призвана активировать сознание и справиться со сложностью внутреннего мира.

Жизнестойкость способствует восприятию кризисной ситуации как менее значимой. Конечно, этот процесс требует актуализации смысловых процессов: смыслообразования, смыслостроительства, смыслоосознапия контексте соотнесения требований ситуации с актуальными личностными смыслами и ценностями. То есть, прослеживается необходимость развития смысловой саморегуляции для формирования жизнестойкого отношения к кризисной ситуации. Смысловая саморегуляция жизнестойкого отношения субъекта к кризисным ситуациям позволяет успешно преодолевать критические ситуации без ущерба для собственного психического и соматического здоровья, межличностных отношений и личностного развития. Из всего многообразия психологических исследований, на данный момент не нашлось исследований, посвященных проблеме смысловой саморегуляции жизнестойкого отношения субъекта к кризисным ситуациям, недостаточно исследовано влияние процесса смысловой саморегуляции на развитие жизнестойкости студента.

Все вышеизложенное позволят сделать вывод, что смысловая саморегуляция является процессом, необходимым для разрешения кризисных ситуаций в жизни человека.

В нашем понимании смысловая саморегуляция является составляющей переживаний в области мотивационного уровня саморегуляции, а ее специфика состоит в направленности на гармонизацию мотивационной сферы, а также разрешение конфликтов и противоречий посредством сознательной перестройки и порождения смыслов. В состав данного уровня саморегуляции входит рефлексия и смысловое связывание. Кроме того, наше понимание смысловой саморегуляции соотносится с понятием личностной саморегуляции А. К. Осницкого, в содержание которой входят действия человека, которые направлены на изменение отношений к жизненным событиям.

Изучив теории саморегуляции, а также теорию смыслов, мы сформулировали следующее определение смысловой саморегуляции.

Смысловая саморегуляция является процессом самоорганизации произвольной активности человека, который направлен на формирование гармонии между особенностями ситуации и ведущими личностными смыслами посредством актуализации смыслообразования, смыслоосознания и смыслостроительства.

Литература:

1. Битянова Н. Р. Проблема саморазвития личности в психологии: Аналитический обзор. — М.: Московский психолого-социальный институт: Флинта, — 1998. — 48 с.
2. Никулина Д. С., Хруль Е. И. Ценностные и смысложизненные ориентации студентов с разной мотивацией обучения // Психология образования: подготовка кадров и психологическое просвещение: материалы IV Национальной науч.-практ. конф. — М., 2007.
3. Психологические механизмы целеобразования / Отв. Редактор О. К. Тихомиров. — М.: Изд-во «Наука», — 1977. — 259 с.
4. Франкл В. Поиск смысла жизни и логотерапия. // Психология личности. Тексты. М., 1982.- 118 с.
5. Шляпников, В.Н Исследования волевой регуляции в современной зарубежной психологии [Текст] / Шляпников, В.Н. // Вопросы психологии. — 2009, — № 2, — 135–144 с.
6. Шпрангер Э. Два вида психологии/ История психологии (10-е — 30-е гг. Период открытого кризиса): Тексты. -2-е изд./ Под ред. П. Я. Гальперина, А. Н. Ждан. -М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1992. 347–361 с.
7. Carver C. Self-regulation of Action and Affect. Handbook of Self-Regulation: Research, Theory, and Applications. New York, NY: Guilford, — 2004.

Основные термины (генерируются автоматически): смысловая саморегуляция, ситуация, жизненный путь, жизнестойкое отношение студента, жизнестойкое отношение субъекта, кризисная ситуация, саморегуляция, жизнестойкость субъекта, личностное развитие, смысловое связывание.

Нарушения личностной саморегуляции при переживании эмоциональной травмы у пациентов с пограничными психическими расстройствами | Мазур

Рекомендуемое оформление библиографической ссылки:

Мазур Е.С., Гайда Е.Я. Нарушения личностной саморегуляции при переживании эмоциональной травмы у пациентов с пограничными психическими расстройствами // Российский психиатрический журнал. 2013. №4. С. 56-65.

Аннотация

Описаны нарушения личностной саморегуляции у пациентов с пограничными психическими расстройствами, переживающих эмоциональные травмы. Представлена саморегуляция на 3 уровнях — смысловом, эмоциональном и соматическом. Описана оригинальная авторская методика «Соматический код» для исследования телесных переживаний при травме.

Литература

1. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. — М., 2000.

2. Берток Н.М. Жизненные стереотипы больных истерией как особая форма нарушения саморегуляции: Автореф. дис. — канд. психол. наук. — М., 1988.

3. Василюк Ф.Е. Психология переживания. — М., 1984.

4. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. — М., 1960.

5. Дорожевец А.Н. Когнитивные механизмы адаптации к кризисным событиям // Журн. практ. психолога. — М., 1998. — № 4.

6. Ингл Дж. Случай краткосрочной терапии травмы // Консультативная психология и психотерапия. — 2011. — № 2.

7. Зейгарник Б.В. Опосредование и саморегуляция в норме и патологии.// Вестн. Моск. ун-та. Сер. Психология. — 1981. — № 2. — С. 9-15.

8. Зейгарник Б.В., Холмогорова А.Б., Мазур Е.С. Саморегуляция поведения в норме и патологии // Психол. журн. — 1989. — № 2. — С. 122-132.

9. Кровяков В.М. Психотравмотология. — 2005.

10. Леонтьев Д.А. Тест смысло-жизненных ориентаций. — М., 2000.

11. Кулыгина М.А. Психологические факторы эмоциональной регуляции поведения при депрессии: Автореф. дис. — канд. психол. наук. — М., 1992.

12. Левин П. Пробуждение тигра. Исцеление травмы. — М.: АСТ, 2007.

13. Мазур Е.С. Роль личностной саморегуляции в процессе психотерапии психической травмы у пациентов с пограничными психическими расстройствами // Рос. психиатр. журн. — 2010. — № 6. — С. 58-63.

14. Мазур Е.С. Смысловая регуляция деятельности: Автореф. дис. — канд. психол. наук. — М., 1983.

15. Мазур Е.С. Соматическая терапия психической травмы // Нелекарственные методы реабилитации больных с пограничными психическими расстройствами: Сб. науч. тр. / Под ред. проф. В.А. Тихоненко. — М., 2005. — С. 17-40.

16. Мазур Е.С. Психическая травма и психотерапия // Моск. психотер. журн. Спецвыпуск: работа с психической травмой. — 2003. — № 1. — С. 31-51.

17. Мазур Е.С., Гайда Е.Я. Случай работы с психической травмой // Консультатив. психология и психотер. — 2010. — № 4. — С. 68-87.

18. Марчер Э., Олларс Л., Бернарж. Травма рождения: метод разрешения // Моск. психотер. журн. Спецвыпуск: работа с психической травмой. — 2003. — № 1. — С. 31-51, 92-120.

19. Наследов А.Д. Математические методы психологического исследования: анализ и интерпретация данных. — СПб., 2008.

20. Николаева В.В., Арина Г.А. Клинико-психологические проблемы психологии телесности // Психол. журн. — 2003. — Т. 24, № 1. — С. 119-126.

21. Петровский А.В. Трехфакторная модель значимого другого // Вопр. психологии. — 1991. — № 1.

22. Перлс Ф., Гудмен П. Теория гештальт-терапии. — М., 2001.

23. Рупчев Г.Е. Психологическая структура внутреннего телесного опыта при соматизации: На модели соматоформных расстройств: Дис. … канд. психол. наук: 19.00.04. — М., 2001.

24. Старшенбаум Г.В. Суицидология и кризисная психология. — СПб.: Питер, 2005.

25. Соколова Е.Т., Николаева В.В. Особенности личности при пограничных психических расстройствах и соматических заболеваниях. — М., 1995.

26. Тихоненко В.А. Проблемы реабилитации больных с пограничными психическими расстройствами // Нелекарственные методы реабилитации больных с пограничными психическими расстройствами: Сб. науч. тр. / Под ред. проф. В.А. Тихоненко. — М., 2005. — С. 6-16.

27. Тарабрина Н.В. Психология посттравматического стресса. Ч. 1, 2. — М., 2007. — Ч. 2.

28. Тхостов А.Ш. Психология телесности. — М.: Смысл, 2002.

29. Чебакова Ю.В. Психологическая саморегуляция телесных феноменов у больных с соматической патологией: Дис. … канд. психол. наук: 19.00.04. — М., 2006.

30. Sullivan H.S. The Interpersonal Theory of Psychiatry. — N.Y., 1953.

Садовникова Надежда Олеговна — кандидат психологических наук, доцент

Психологические особенности смысловой саморегуляции банковских служащих среднего звена в период экономического кризиса

ISNN 1812-1853 • РОССИЙСКИЙ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ • 2009 ТОМ 6 № 5

55

отсутствует связность компонентов саморегуляции, ее структурированность иин-

тегрированность всмысловые образования. Если впервой группе представления

определьных основаниях человеческих действий образуют достаточно сложную

связную структурную целостность, то для 3-йгруппы характерна предельная упро-

щенность этих представлений иих мозаичность – раздробленность на слабо свя-

занные между собой составляющие снизким уровнем самореализации обнаружи-

вают также понижение индекса децентрации по сравнению, как среспондентами

среднего уровня самореализации, так исиспытуемыми, имеющими высокий уро-

вень самореализации. Напротив, показатель негативности уних существенно по-

вышается по сравнению собеими этими группами (р меньше 0,01 вобоих случаях).

Это характеризует представителей 3-йгруппы как людей, жизнь которых замкнута

на самих себе, вкруг привычных форм поведения, отклонение от которых вызы-

вает дискомфорт. Индекс рефлексивности, как иследовало ожидать, во 2-йгруппе

существенно выше, чем в3-й. Мы расцениваем это как признак снижения вданной

группе регулирующей роли сознания по отношению кпрофессиональной деятель-

ности. Высокий показатель индекса децентрации характеризует испытуемых 1-ой

и2-ой групп как решительных, уверенных всвоих силах, готовых осуществлять по-

ставленные цели, реализовывать планы, отвечать не только за профессиональную

успешность иза успехи всобственной жизни, но иза жизнь иуспехи других людей.

3. Кадровая политика банка должна быть ориентирована на особенности

трансформации смысловой саморегуляции служащих среднего звена (менедже-

ров иэкономистов) впериод экономического кризиса как важного фактора, влия-

ющего на социально-псиологический климат вколлективе. Составной частью ра-

боты служб по кадровому менеджменту ислужб управления персоналом вбанках

должно стать психологическое сопровождение сотрудников. Специальная коррек-

ционная программа, разработанная всоответствии сособенностями смысловой

саморегуляции банковских служащих, обеспечивает формирование иподдержа-

ние трудовой мотивации, адаптацию работника ворганизации иего последующее

профессиональное развитие; личностную устойчивость ккритическим ситуаци-

ям; повышение эффективности профессиональной деятельности.

В условиях кризиса необходимо широко практиковать систему моральных по-

ощрений сотрудников, применять ранговую систему продвижения по службе; ис-

пользовать методы самооценки сотрудниками своей работы параллельно оцен-

кам, даваемым руководителями подразделений; постоянно практиковать гори-

зонтальное перемещение работников, способствующее изучению смежных про-

фессий; регулярно проводить семинары итренинги для менеджеров иэкономи-

стов банков, постоянно информировать персонал одеятельности банка за опре-

деленные периоды, об открывшихся вакансиях ииспользуемых элементах кадро-

вой политики; использовать конкурсы при замещении различных должностей;

тесная связь продвижения по службе спереподготовкой иповышением уровня

знаний, наличие вштатах банков кураторов – опытных менеджеров, которые осу-

ществляют наставничество над молодыми сотрудниками втечение нескольких лет.

ОСОБЕННОСТИ САМОРЕГУЛЯЦИИ СОСТОЯНИЙ СТУДЕНТОВ С РАЗНЫМ УРОВНЕМ РЕГУЛЯТОРНЫХ СПОСОБНОСТЕЙ

• Александр Октябринович Прохоров

  • Казанский (Приволжский) федеральный университет, Институт психологии и образования

• Альберт Валентинович Чернов

  • Казанский (Приволжский) федеральный университет, Институт психологии и образования

• Марк Геннадьевич Юсупов

  • Казанский (Приволжский) федеральный университет, Институт психологии и образования

Ключевые слова:

психическое состояние, способ саморегуляции, регуляторное свойство, эффективность саморегуляции, экзамен

Аннотация

В статье представлены результаты исследования особенностей психических состояний, регуляторных свойств личности и способов саморегуляции у студентов с разным уровнем эффективности регуляции в ходе сдачи семестрового экзамена. Эффективность саморегуляции студентов оценивалась с помощью разработанной оригинальной методики исследования и сопоставлялась с оценками, полученными на экзамене. Диагностический инструментарий дополнен авторскими анкетами диагностики выраженности психических состояний, регуляторных свойств и способов саморегуляции студентов. Представлен теоретический анализ исследований саморегуляции состояний человека. В исследовании приняли участие 162 студента гуманитарной и естественнонаучной специальностей, сгруппированные в выборки с низкой и высокой эффективностью саморегуляции психических состояний на экзамене. В результате исследования установлена взаимосвязь эффективности саморегуляции состояний и продуктивности сдачи семестрового экзамена. Обнаружено, что для студентов с высокой эффективностью саморегуляции характерны положительные состояния, способствующие успешной сдаче экзамена (активность, вдумчивость), в то время как у студентов с низкой эффективностью преобладают негативные психические состояния (волнение, сомнение). Показано, что эффективность саморегуляции психических состояний студентов на экзамене проявляется не только в модальности (знаке) переживаемого состояния, но и в большей интенсивности подструктур психических состояний. Установлено, что существуют регуляторные свойства личности, способствующие наиболее высокой эффективности саморегуляции психических состояний (ассертивность, организованность). Обнаружено, что высокая эффективность саморегуляции студентов сочетается с использованием активных и рациональных способов саморегуляции психических состояний в ходе экзамена.

Литература

1. Дикая Л.Г. Вклад индивидуального стиля саморегуляции психофизиологического состояния в формирование психологической и поведенческой вариабельности личности // Психология психических состояний. Вып. 4. Казань, 2002.
2. Дикая Л.Г. Психическая саморегуляция функционального состояния человека. М., 2003.
3. Ильин Е.П. Психология воли. СПб., 2002.
4. Леонова А.Б. Психологические механизмы саморегуляции функциональных состояний // Субъект и личность в психологии саморегуляции: сб. науч. трудов / под ред. В.И. Моросановой. Москва-Ставрополь, 2007.
5. Ломов Б.Ф. Психическая регуляция деятельности: Избранные труды. М., 2006.
6. Моросанова В.И. Саморегуляция и индивидуальность человека. М., 2010.
7. Назаров А.Н., Прохоров А.О. Методика изучения эффективности саморегуляции психических состояний // Психология состояний человека: актуальные теоретические и прикладные проблемы. Материалы Третьей Междунар. науч. конф. Казань, 2018.
8. Прохоров А.О. Образ психического состояния // Психология психических состояний: сб. статей. Вып. 8. Казань, 2011.
9. Прохоров А.О. Саморегуляция психических состояний в повседневной, обыденной жизнедеятельности человека // Психологические исследования. 2017. Т. 10. № 56. URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 30.03.2020).
10. Прохоров А.О. Саморегуляция психических состояний: феноменология, механизмы, закономерности. М., 2005.
11. Прохоров А.О. Смысловая регуляция психических состояний // Психологический журнал. 2009. Т. 30. № 2.
12. Прохоров А.О., Чернов А.В. Рефлексия и психические состояния студентов при разных формах учебной деятельности студентов // Психологический журнал. 2016. Т. 37. № 6.
13. Прохоров А.О., Юсупов М.Г. Методика измерения психического состояния в учебной деятельности студентов (краткий вариант) // Психология психических состояний: сб. статей. Вып. 8. Казань, 2011.

Поступила в редакцию

2020-04-08

Опубликована

2020-06-25

Раздел

Психология

Ценностно-смысловая саморегуляция поведения в юношеском возрасте (стр. 4 из 8)

В современных психологических исследованиях понятие «саморегуляция» и родственные понятия – самоуправление, самоорганизация, самообучение, самопрограммирование и др. – трактуются по-разному. Широкий диапазон различий объясняется прежде всего разной степенью общности процессов, которые описываются этими понятиями. Среди основных подходов к сущности саморегуляции выделяются несколько.

Саморегуляция — это:

·Особый уровень программирования деятельности на основе процессов предвидения.

·Управление человеком своими эмоциями, чувствами и переживаниями.

·Целенаправленное изменение как отдельных психофизиологических функций, так и нервно-психических состояний в целом.

· Целенаправленный сознательный выбор характера и способа действий.

· «Внутренняя» регуляция поведенческой активности человека;

· Взаимодействие внешнего и внутреннего в поведении и деятельности индивида, и т.д.

При всем разнообразии проявлений саморегуляция имеет следующую структуру: [1; 231]

1. Принятая субъектом цель его произвольной активности;

2. Модель значимых условий деятельности;

3. Программа собственно исполнительских действий;

4. Система критериев успешности деятельности;

5. Информация о реально достигнутых результатах;

6. Оценка соответствия реальных результатов критериям успеха;

7. Решения о необходимости и характере коррекций деятельности.

Саморегуляция представляет собой замкнутый контур регулирования и есть информационный процесс, носителями коего выступают различные психические формы отражения действительности. В зависимости от вида деятельности и условий ее осуществления она может реализоваться разными психическими средствами — чувственными конкретными образами, представлениями, понятиями и пр.

Поскольку принятая субъектом цель не определяет однозначно условий для построения программы исполнительских действий, при сходных моделях значимых условий деятельности возможны различные способы достижения результата. Общие закономерности саморегуляции реализуются в индивидуальной форме, зависящей от конкретных условий и от характеристик нервной деятельности, от личностных качеств субъекта и его привычек в организации своих действий. [5; 123]

В современных исследованиях выделяют более тридцати видов и уровней саморегуляции, являющихся объектом анализа и изучения: социальная, биологическая, физиологическая, нейрофизиологическая, психологическая, психотическая, произвольная и непроизвольная, сознательная и несознательная, прямая и опосредованная, внешняя и внутренняя, волевая, побудительная, исполнительная, познавательная, личностная, мотивационная, интеллектуальная, эмоциональная, установочная, рефлексивная, скрытая, жесткая и гибкая, индивидуальная.

Критерии, по которым выделяются те или иные виды реализации весьма разнообразны — как по степени общности описываемых процессов, так и по их отличительному признаку. Так, социальная, биологическая, нейрофизиологическая, психологическая — как виды регуляции — выделены в соответствии с уровнем проводимого анализа: человек в системе общественных отношений, человек как биологический организм, нервные механизмы регуляции, регуляция посредством психических образов. Непроизвольная/произвольная, неосознаваемая/осознаваемая, рефлексивная – выделены по участию и роли сознания и самосознания в процессах регуляции, внешняя и внутренняя – по характеру средств и факторов регуляции. [12;22] Индивидуальная, субъективная, личностная, побудительная, мотивационная – виды регуляции, описывающие роль личности и ее отдельных проявлений в регуляции деятельности. Познавательная, интеллектуальная, эмоциональная – описывают механизмы регуляции преимущественно на уровне того или иного психического процесса.

Термин «саморегуляция» используется, с одной стороны, для характеристики функций человека как субъекта деятельности; с другой – применительно к анализу работы мозга (когда мозг рассматривается как саморегулирующаяся система).

Саморегуляция — это процесс воздействия на собственное физиологическое и нервно-психологическое состояние; саморегуляция во многом зависит от желания человека управлять собственными эмоциями, чувствами и переживаниями, и как следствие – поведением. [18;21] Способность к самоуправлению не дается от рождения, а вырабатывается при жизни, т.е. поддается формированию и совершенствованию.

Ильченко С. В., Юров С. С. Развитие эмоциональной саморегуляции руководителя как условие достижения продуктивной профессиональной деятельности

Образец ссылки на эту статью: Ильченко С. В., Юров С. С. Развитие эмоциональной саморегуляции руководителя как условие достижения продуктивной профессиональной деятельности // Бизнес и дизайн ревю. 2019. № 2 (14). С. 8.

УДК 658.3

РАЗВИТИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ САМОРЕГУЛЯЦИИ РУКОВОДИТЕЛЯ КАК УСЛОВИЕ ДОСТИЖЕНИЯ ПРОДУКТИВНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Ильченко Светлана Владимировна

НОЧУ ВО «Московский экономический институт», Москва, Россия (109390,  Москва, ул. Артюхиной, д. 6, корп. 1), кандидат педагогических наук, доцент, [email protected].

Аннотация. Цель статьи – раскрыть основные механизмы саморегуляции руководителя как условие достижения им профессиональной деятельности. В статье описана структура эмоциональной саморегуляции личности. Раскрыты функции эмоциональной саморегуляции руководителя. Раскрыта роль эмоциональной саморегуляции как внутреннего условия непрерывного развития личности руководителя и достижения им продуктивной профессиональной деятельности.

Ключевые слова: саморегуляция; эмоциональная саморегуляция; продуктивная профессиональная деятельность руководителя.

Юров Сергей Серафимович

АНО ВО «Институт бизнеса и дизайна», Москва, Россия (129090, г. Москва, Протопоповский переулок, 9), ректор, главный редактор журнала «Бизнес и дизайн ревю», +7 (495) 684 2526, [email protected].

DEVELOPMENT OF EMOTIONAL SELF-REGULATION OF THE HEAD AS A CONDITION OF ACHIEVEMENT OF PRODUCTIVE PROFESSIONAL ACTIVITY

Ilchenko Svetlana Vladimirovna

NOCU VO «Moscow Economic Institute», Moscow, Russia (109390, Moscow, Artyukhin St., 6, building 1), candidate of pedagogical sciences, associate Professor, [email protected].

Yurov Sergey Serafimovich

Institute of Business and Design (B&D), Moscow, Russia (Russia, 129090, Moscow Protopopovskiy lane, 9), rector, Chief Editor of the magazine «Business and design review»,+7 (495) 684 2526, [email protected].

Abstract: The purpose of the article is to reveal the main mechanisms of self-regulation of a manager as a condition for achieving professional activity. The article describes the structure of emotional self-regulation of personality. The functions of emotional self-regulation of the head are disclosed. The role of emotional self-regulation as an internal condition for the continuous development of the personality of a manager and the achievement of productive professional activity is revealed.

Keywords: self-regulation; emotional self-regulation; productive professional activity of a manager.

Вопрос о развитии жизнеспособности человека как умения конструктивно управлять своими ресурсами в реализации своего смысла жизни и пользоваться достижениями научно-технического прогресса в структуре конструктивных взаимоотношений и самоотношения ставился многими выдающимися учеными (В. И. Вернадский, А. Д. Сахаров, С. Д. Капица, К. Роджерс, Э. Фром, З. Фрейд) и сегодня является одним из центральных в созидательном обустройстве современной жизни человечества. В таком контексте проблема разработки механизмов развития эмоциональной саморегуляции является важным условием достижения руководителем продуктивной профессиональной деятельности [4].

Таким образом, предметом управленческой практики в современных социально-экономических условиях развития общества становится не столько поведенческие аспекты личности, сколько потребностно-смысловая позиция, выражающаяся в мотивах, помыслах и моделях самореализации индивида. Следовательно, ведущей задачей современного образования в сфере управления становится развитие эмоциональной компетентности как динамической смысловой системы, представляющей собой единство аффективных и интеллектуальных процессов (Выготский Л.С., 1982).

Социальный смысл эмоций подчеркивал еще К. Д. Ушинский, отмечая, что общество, заботящееся только об образовании ума, совершает большую ошибку, ибо человек более человек в том, как он чувствует, чем как он думает.

Эмоциональная компетентность как понимание своих состояний, потребностей, мотивов, субъективная аргументированность своих действий обусловливают развитие адаптационного потенциала индивида. Между тем в современной управленческой практике адаптационный потенциал у большей части персонала значительно ослаблен, т. к. опыт осознания эмоций в регуляции своей активности у каждого индивида чрезвычайно ограничен, а определение целесообразности своей деятельности субъект осуществляет только при условии, что ее достижение не будет противоречить другим, более значимым для него потребностям.

Другими словами, процесс самопознания и познания окружающего мира значительно нарушен из-за того, что большая часть индивидов вынуждена разрешать проблемы внутриличностных и межличностных отношений, конфликтов. При этом большая часть эмоциональной энергии уходит на преодоление этих внутриличностных и межличностных барьеров (конфликтов) в достижении эмоциональной устойчивости и уравновешенности связей и отношений с одними и психологическую защиту от потенциально ощущаемых опасностей в отношениях с другими.

«Психологический барьер» как состояние, препятствующее достижению взаимопонимания, вслед за этим – и познания, оказывается причиной неадекватного представления о себе, порождая внутренний конфликт как несоответствие между высокой самооценкой и притязаниями индивида, с одной стороны, и низкой оценкой окружающих и неадекватными условиями среды для удовлетворения потребностей индивида – с другой. В итоге траектория развития индивида деформируется: либо принимает навязанные извне, но ущербные для личностного развития (то есть неактуальные, личностно незначимые) способы жизнедеятельности, либо настойчиво и упорно добивается реализации своих индивидуальных потребностей, но в ущерб окружающим, действуя, по сути, асоциально.

Доминирование отрицательных эмоций и/или запрет на искреннее выражение эмоций ведет к их вытеснению из сферы сознания, что в свою очередь обусловливает невозможность психологической переработки, преобразования эмоций и способствует разрастанию их физиологического компонента [1]. Поэтому в современном цивилизованном обществе растет число людей, страдающих неврозами и психосоматическими заболеваниями.

И напротив, наблюдательность к проявлениям своих чувств и характера, рефлексивная способность моделирования внутреннего мира, «душеведческая направленность ума» позволяют человеку сохранять эмоциональную устойчивость, что в свою очередь создает благоприятные условия для развития эмоциональной саморегуляции.

Невербально-экспрессивное самовыражение передает не только то, что человек хотел бы выразить, но и выдает то, что он хотел бы скрыть. Способность адекватно выражать свои переживания зависит от сформированности навыков рефлексии различных подструктур экспрессивного поведения, от установки на него как специфическую знаковую систему, меняющую свои характеристики в соответствии с изменением ситуации социального взаимодействия.

Главными особенностями эмоциональной устойчивости руководителя принято считать степень произвольного контроля эмоций за распределением энергии в своей реактивности, то есть степени интенсивности функционирования психических процессов. Таким образом, достаточный индивидуальный опыт эмоциональной устойчивости позволяет руководителю проявить эмоциональную саморегуляцию как такое целесообразное распределение своей энергии, которое позволяет не только сохранять, но и быстро восстанавливать растраченную энергию в экстремальных, т. е. неблагоприятных для него ситуациях в целях обеспечения собственной работоспособности и активного самоуправления управленческой деятельностью.

Структура эмоциональной саморегуляции включает два взаимодополняющих психоэмоциональных интеграла способности индивида: эмоциональную отзывчивость и инициативную активность.

Первая – эмоциональная отзывчивость – обеспечивает понимание своих потребностей как осознанный выбор мотивов деятельности в структуре конструктивных отношений с ближними, когда моделирование своих деяний обусловлено нравственным выбором способов их реализации как своего достижения, ибо, осознание собственной индивидуальности есть не что иное, как осознание собственных эмоций и состояний, указывающих на индивидуальное отношение к происходящему.

Вторая же способность (инициативная активность) включает в себя также «два в одном» эмоциональных интеграла. Это нетрадиционно понимаемая активность субъекта как энергичное деятельное состояние, вызванное извне, чьей-то акцией. Это проявление собственной инициативы, т. е. по собственной воле способность принятия конгруэнтного решения на основе эмоционально отзывчивого самоанализа, построение произвольно созидательной модели разрешения противоречия на основе самостоятельного определения места и времени ее востребованности в социальной среде.

Инициативная активность – это способность быть конструктивным лидером, самоактуализируя и активируя свою энергию там и тогда, где и когда она ситуативно востребована, но никем не позиционируется.

Таким образом, эмоциональная саморегуляция как внутренний механизм обеспечения самостоятельности руководителя включает в себя (как «матрешка») ряд базовых врожденных или приобретенных свойств: инициативную активность как конструктивно волевую регуляцию своих мыслеобразов и способов их реализации в социальной среде, которая в свою очередь обеспечивается эмоциональной отзывчивостью как механизмом чуткой рефлексивной восприимчивости собственных психофизиологических процессов, так и понимания состояний организма ближнего субъекта (эмоционально перцептивной экспрессии).

Эмоциональная отзывчивость – это способность к смысловой рефлексии конгруэнтных переживаний содержания воздействий, проявляющаяся как эмоционально-перцептивное осмысление своих переживаний и потребностей при действии внутренних и воздействии внешних раздражителей на органы чувств индивида. Эмоциональная отзывчивость позволяет самостоятельно осознать потребности и направленность своих действий в реализации планов по удовлетворению своих притязаний в соотнесении и с учетом притязаний ближних.

Эмоционально отзывчивый человек отличается широтой спектра и глубиной динамики эмоциональных нюансов в контексте мгновенной рефлексии происходящего в каждой ситуации жизнедеятельности, что является существенной составляющей эмоциональной компетентности и эмоционального интеллекта в целом.

Эмоциона́льный интелле́кт (EQ) — это способность осознавать эмоции, достигать и генерировать их так, чтобы содействовать мышлению, пониманию эмоций и того, что они означают и, соответственно управлять ими таким образом, чтобы способствовать своему эмоциональному и интеллектуальному росту). Иными словами, эмоциональный интеллект – это «ментальная способность, при помощи которой, однако, осуществляется переработка особого типа информации — информации эмоциональной» [5, p. 772].

Эмоциональный интеллект рассматривается современной психологией как подструктура социального интеллекта (И. Н. Андреева, Е. П. Ильин, Дж. Мейер, П. Саловей, А. И. Чеботарь, М. Люшер и др.), которая включает в себя способность наблюдать собственные эмоции и эмоции других людей, различать их и использовать в управлении мышлением и поведением. В таком понимании в структуре эмоционального интеллекта ведущим компонентом рождения моделей жизнеспособности и ее проявления оказывается  эмоциональная саморегуляция как способность понимать внутриличностные и межличностные отношения, репрезентируемые в эмоциях и осуществлять поиск нравственных способов и моделей осуществления возникающих потребностей индивидов данного сообщества, что и определяет истинное (а не формальное) управление эмоциональной сферой на основе духовно-интеллектуального анализа и синтеза. Осознанная регуляция эмоций выполняет функцию самоуправления, т. е. своевременного обнаружения возникающих противоречий и самостоятельного целесообразно-адекватного их разрешения.

В качестве основных признаков эмоциональной компетентности как отражения эмоционального интеллекта, согласно социально ориентированной концепции эмоционального ума П. Саловей и Дж. Майер (Salovey P., Mayer J. D., 1990), выступают такие индивидуальные свойства как эмоциональная экспрессия, эмоциональная перцепция и способность к сопереживанию (эмпатии).

При этом отметим, что именно врожденные особенности высокой чувствительности индивида обусловливают естественное проявление эмоционального отклика как базовой характеристики эмоциональной отзывчивости личности, ее потенциальной способности понимать себя и ближних, свой внутренний и окружающий мир.

Эмоциональная саморегуляция выполняет следующие функции актуализации энергетических процессов субъекта:

— развитие эмоционального интеллекта – экстралингвистических способов понимания своих эмоций и переживаний ближних как проявление эмоциональной компетентности, развития невербального общения и мышления на основе субъективного эмпирического восприятия и продуктивного соотношения конкретных свойств окружающих индивидов, а также предметов, объектов, явлений;

— формирование коммуникативно-доброжелательного опыта как способности к конструктивному невербальному (экстралингвистическому) взаимодействию на основе позитивно-аналитического чувственного опыта общения;

— развитие творческости как инициативной активности в накоплении оригинальных, новых способов удовлетворения своих притязаний в изменяющейся системе конструктивно-паритетных отношений и притязаний окружающих субъектов [2, с. 8].

Поэтому эмоциональная саморегуляция как центральный синергетический механизм и внутреннее условие непрерывного развития личности является целью компетентной деятельности руководителя и условием достижения им продуктивной профессиональной деятельности [3, с. 11-18]. Фокусировка профессиональной компетентности руководителя концентрируется на эмоциональной сфере личности.

Список литературы 

1. Гонина О. О. Психические состояния и свойства личности. Монография. Тверь: ООО «Психолого-педагогическая академия», 2018. 113 с.
2. Гонина О. О., Ильченко С. В. Актуальные аспекты эффективной системы адаптации персонала // Бизнес и дизайн ревю. 2018. № 3 (11). С. 8.
3. Ильченко С. В. Разработка содержания компетенций руководителя в системе управления человеческими ресурсами компании // Актуальные вопросы теории и практики экономики, управления и психологии Материалы международной(заочной)научно-практической конференции. 2014. С. 11-19.
4. Сурат И. Л., Борщева А. В., Ильченко С. В. Стратегическое управление человеческими ресурсами. Монография. Москва, 2019. 183 с.
5. Mayer J. D., Di Paolo M., Salovey P. Perceiving affective content in ambiguous visual stimuli: A component of emotional intelligence // J. Pers. Assessment. 1990. V. 54. N 3,4. P. 772–781.

References

1. Gonina O. O. Mental states and personality traits. Monograph. Tver: Psychology and Pedagogical Academy, LLC, 2018. 113 p.
2. Gonina O. O. Ilchenko S.V. Actual aspects of an effective staff adaptation system. Business and design review. 2018. no. 3 (11). P. 8.
3. Ilchenko S.V. Development of the content of the manager’s competencies in the company’s human resources management system. In the collection: Actual problems of the theory and practice of economics, management and psychology Materials of the international (correspondence) scientific-practical conference. 2014. pp. 11-19.
4. Surat I. L., Borshcheva A. V., Ilchenko S. V. Strategic human resource management. Monograph. Moscow, 2019. 183 p.
5. Mayer J. D., Di Paolo M., Salovey P. Perceiving affective content in ambiguous visual stimuli: A component of emotional intelligence — J. Pers. Assessment. 1990. V. 54. no 3,4. pp. 772–781.

Рецензенты:

Дымова С.С. – кандидат экономических наук, первый проректор АНО ВО «Институт бизнеса и дизайна».

Козырева Н.Е. – кандидат педагогических наук, доцент, АНО ВО «Институт бизнеса и дизайна».

Работа поступила в редакцию: 20.03.2019 г.

Поддержка саморегулируемого обучения и персонализации с помощью ePortfolios: семантический подход, основанный на траекториях обучения | Международный журнал образовательных технологий в высшем образовании

Сеть онтологий AONet

Онтологию можно определить как «формальную, явную спецификацию общей концептуализации» (Studer, Benjamins, & Fensel, 1998). Это означает, что онтологии — это абстрактные модели конкретных областей, представленных концепциями, отношениями между концепциями и ограничениями, определенные и согласованные группой людей.Кроме того, их понимают не только люди, но и машины.

Сеть онтологий — это группа онтологий, связанных между собой посредством множества различных отношений, таких как отображение, модуляризация, версия и зависимость. Элементы этой группы называются сетевыми онтологиями (Allocca, d’Aquin, & Motta, 2009). AONet имеет четыре области: тема курса, агент, образовательные ресурсы и оценка. На рисунке 1 показаны онтологии и мета-отношения AONet. Оценка — это образовательный ресурс и метаданных , которые его описывают.Портфолио также является образовательным ресурсом . Для разработки оценки могут использоваться различные инструменты . Оценка оценивает темы или предметы, которые необходимо изучить, которые концептуализируются в онтологии домена курса . Агент Домен представляет заинтересованные стороны, вовлеченные в образовательный процесс. В этой работе основное внимание уделяется онтологиям Educational Resources , Learning Path и Portfolio , чтобы предоставить термины и отношения для моделирования и обеспечения возможности персонализации и саморегулируемого обучения.В предыдущих работах авторы описали другие онтологии сети AONet.

Рис. 1

Портфолио

Портфолио — это один из инструментов, доступных для оценки обучения. Первоначально он использовался для обучения персонала на рабочих местах, но сегодня очевидна роль, которую он играет в образовательном контексте. В частности, использование портфолио в высшем образовании преследует различные цели, такие как: (i) знакомство студента или преподавателя, (ii) планирование личного развития и (iii) непрерывное обучение.Студенты собирают и выбирают материалы о своей университетской карьере и создают работы, отражающие их достижения на протяжении всего учебного процесса.

Портфолио — полезные инструменты, которые можно использовать в процессе обучения. Когда они используются при посредничестве ИКТ, они называются электронными портфелями. Электронное портфолио — это оцифрованная коллекция артефактов, которая включает демонстрации обучения, комментарии, образовательные ресурсы, отзывы учителей и результаты оценки, которые представляют отдельного человека, группу или учреждение (Barrett & Garrett, 2009; Lorenzo & Ittelson, 2005).Если его основной целью является оценка результатов обучения, на нее ссылаются как на оценку электронного портфолио (Chang, Tseng, & Lou, 2012).

Электронное портфолио, как инструмент оценки, дает возможность оценить способ обучения каждого студента (Mason, Pegler, & Weller, 2004). Учителя могут включать в него различные оценки, которые позволяют им измерять прогресс в обучении. Эти элементы могут быть, среди прочего, объективными тестами, эссе и концептуальными картами. Таким образом, электронное портфолио предоставляет учащимся достоверные и отражающие доказательства с интерактивными и индивидуальными характеристиками.Это представляет собой прогресс в экзаменах на основе ИКТ (Боливар, 2011).

Каждый учащийся должен иметь собственное электронное портфолио и должен чувствовать себя обязанным организовать его наилучшим образом под руководством своего учителя. Таким образом, этот инструмент стимулирует активную работу ученика и помогает развить рефлексивное мышление, способствуя саморегуляции обучения. Таким образом, важно установить критерии для построения и завершения портфолио. Рассматривая, в частности, процесс оценки, преподаватель может предложить набор различных типов экзаменов, которые студент должен решить, например: самооценка, гетерооценка или коллегиальная оценка (Chang et al., 2012). Все оценки, выполненные учащимися, будут включены в их портфолио, доступные учителю. Это имеет двойную цель: с одной стороны, учитель оценивает уровень обучения, достигнутый учеником, а с другой стороны, ученик может регулировать свое собственное обучение. В этом типе обучения студенты становятся активными в своих усилиях по обучению, знают свои сильные стороны и ограничения, ставят личные цели и определяют стратегии их достижения, отслеживая свой прогресс и улучшая методы, которые они используют для обучения (Zimmerman, 2002).

Использование e-Porfolios в образовательных учреждениях увеличилось в качестве ценного инструмента для непрерывного обучения, не только для дистанционного обучения, но и для личной карьеры. В последние годы было разработано большое количество систем электронного портфолио, что можно увидеть в EPAC: Инструменты и технологии, связанные с электронным портфолио (2018). Эти инструменты должны быть интегрированы в системы управления обучением (LMS), предлагая различные функции.

Все эти характеристики делают электронное портфолио гибким инструментом, который может поддерживать различные цели, контексты, ресурсы и подходы или теории преподавания и обучения.Кроме того, он может быть реализован в разных учреждениях и на разных платформах. Технологии семантической паутины, такие как онтологии, являются подходящими инструментами для достижения целей персонализации и взаимодействия, и поэтому необходимы инновации таким образом.

На рисунке 2 показана онтология электронного портфолио, предложенная в этой работе.

Рис. 2

Схема обучения

Учащимся необходимо выполнить некоторые действия или действия для достижения целей обучения. Набор учебных действий, которыми руководствуются студенты, известен как учебные траектории.Существуют различные типы учебных действий, такие как формальные, полуформальные и неформальные, или их комбинация. Кроме того, они могут иметь разный уровень сложности, от очень простых занятий; от просмотра видео до очень сложных, таких как выполнение полного учебного плана (Janssen, Berlanga, Vogten, & Koper, 2008).

Онлайн-курсы используют концепцию траектории обучения, чтобы направлять студентов через последовательно связанный контент. Это помогает студентам овладеть определенной технологией за короткое время.

Уровень обучения

Когда учителя планируют курс, они определяют учебные программы и цели в соответствии со знаниями, навыками и отношением, которых должен достичь ученик. Следовательно, содержание обучения и уровень усвоения должны соответствовать целям курса. Для их достижения педагог планирует свои занятия, выбирая наиболее подходящую методику (Jaramillo Roldán, 2004).

Учитель дает студентам соответствующие учебные объекты (LO), с которыми студенты взаимодействуют во время курса.LO — это научная информация, которая содержит концепции, упражнения и оценки, используемые в курсе. С каждым LO связан уровень обучения, который представляет его уровень сложности со значением. Таким образом, по мере того, как учащиеся достигают удовлетворительного уровня каждого LO, они попадают в ранжирование по уровню усвоения знаний. В этой статье авторы рассматривают следующие уровни, которых могут достичь учащиеся (Jaramillo Roldán, 2004; Leyva Leyva et al., 2008): (i) первый уровень обучения: знать, понимать, что-то понимать.На этом уровне учащиеся заучивают наизусть, то есть они держат в уме концепции и могут воспроизводить информацию. Однако они не могут рассуждать или использовать знания должным образом. (ii) Второй уровень обучения: когнитивное обучение, глубокое обучение. Этот уровень включает в себя умственные процессы в обучении. Учащиеся получают знания, навыки и опыт, которые можно применять как в реальной жизни, так и для решения проблем. Учащиеся на этом уровне могут наблюдать, категоризировать и формировать обобщения, чтобы понимать предоставленную информацию.Результаты обучения исходят от умственной деятельности, а не от внешних раздражителей. (iii) Третий уровень обучения: создание, оценка и изменение знаний с учетом новой информации. Учащиеся на этом уровне могут, среди прочего, обосновать решение или курс действий, генерировать новые идеи, конструировать новые вещи, конструировать, планировать и выдвигать гипотезы.

Каждый из этих уровней требует различных учебных мероприятий: от простых, таких как лекции, комментарии или фильмы, до более сложных, таких как дебаты, судебные разбирательства или тематические исследования.Чем сложнее деятельность, тем более высокого уровня она будет достигнута.

Таким образом, педагог должен знать, какой уровень знаний студенты могут достичь с помощью предоставленных учебных материалов. Например, если учитель обычно использует пояснительные классы в качестве метода обучения, ученик будет обрабатывать содержание только на первом уровне усвоения, то есть заучивая наизусть (Nalda, 2002).

Существуют различные индикаторы, которые дают учителю уверенность в том, что был достигнут высший уровень усвоения.Например, когда ученик обнаруживает новые отношения и применяет изученные концепции для уверенного и успешного решения реальных проблем.

Баллы обычно используются для оценки успешности или неудачи обучения и полезны для оценки учащихся. Это неоднородные индикаторы для измерения результатов учебного процесса. Это потому, что они зависят от критериев учителя, когда он / она разрабатывает учебный процесс или оценивает учащихся. В этом смысле баллы являются очень слабым показателем качества учебного процесса, поэтому его всегда следует дополнять другими типами показателей и критериев (Escudero Escorza, 2000).

Учителя часто терпят неудачу при оценке уровня обучения, достигнутого учениками. Обычно они разрабатывают и применяют жесткие оценки, требующие текстового воспроизведения концепций, что не имеет отношения к профессиональной жизни. Им следует использовать разные учебные объекты, относящиеся к разным уровням усвоения. Затем они должны рассмотреть различные показатели и критерии, чтобы определить, какого уровня достиг ученик и какие действия необходимо предпринять для продолжения обучения.

Семантический конфликт мобилизует самоконтроль в реалистичной задаче

Участники

Всего участвовало 46 женщин и 36 мужчин (82 человека).Их набирали через рекламу на страницах социальных сетей. Средний возраст составлял 22,8 года ( SD = 3,38, диапазон 18–38). Каждый участник получил эквивалент десяти евро в местной валюте. Каждого проинформировали, что участие является добровольным и что они могут покинуть лабораторию по своему желанию. У всех участников было нормальное зрение или зрение с поправкой на нормальное.

Экспериментальный план

Одной из проблем экспериментального исследования самоконтроля, которое должно проводиться в более естественной обстановке, является разработка реалистичной задачи, которая, с одной стороны, может быть выполнена с помощью компьютера и требует относительно простые и поддающиеся измерению ответы, тогда как, с другой стороны, они по-прежнему напоминают действия, которые большинство людей делают каждый день на работе или дома.Мы выбрали инструмент, который требует как поиска, так и чтения коротких фрагментов информации в упрощенной веб-ленте, чтобы выполнить задачу по сбору как можно большего количества релевантных знаний по данной (реалистичной) проблеме, а затем ответить на один вопрос. относительно этой проблемы. Задача была сложной, так как целевая информация всегда сопровождалась каким-то отвлекающим, не относящимся к задаче содержанием. Две важные манипуляции в задаче состояли из (а) увеличения количества отвлекающей информации, которая сопровождает целевую информацию, и (б) внесения семантической несовместимости в целевую информацию (одни тексты отрицали другие).

Каждый участник решил четыре задачи. В каждой задаче экран состоял из матрицы 3 × 3, заполненной текстовыми или графическими частями информации (сообщениями). Начальный экран состоял из девяти сообщений, по одному сообщению на одну ячейку матрицы. Каждые 5 с (за цикл) одно случайное сообщение заменялось другим сообщением. Всего в одной задаче (включая исходные) было представлено 100 сообщений. Четыре задачи были сформулированы следующим образом: «На основании предоставленной информации, пожалуйста…»:

1. а)

   оценивают вероятность того, что ИТ-компания X увеличит численность персонала в следующем году;

2. (б)

   описывают, как работает кора головного мозга человека;

3. (c)

   объяснить, как работает компьютерный процессор;

4. (г)

   оценить, какие факторы играют ключевую роль в поддержке существующей политической системы в Украине.

Главное, чтобы участникам было максимально интересно, задачи относились к разным темам. Также важно, чтобы проблемы относились к конкретным объектам или ситуациям, потому что, когда более абстрактные проблемы использовались в аналогичном пилотном исследовании, эффекты семантической несовместимости сильно уменьшались, вероятно, потому, что такую ​​несовместимость было нелегко обнаружить.

Сообщения относились к трем категориям.Целевые сообщения представляли собой короткие тексты (но не короче 120 символов), содержащие информацию, имеющую отношение к решаемой проблеме. Например, в целевом сообщении может быть указано, что «Компания X ожидает увеличения продаж в следующем году и, таким образом, увеличивает затраты на маркетинг…». Однако некоторые целевые сообщения представляли собой то, что мы назовем конфликтующими сообщениями. Каждое такое сообщение было представлено через два-пять циклов после соответствующего целевого сообщения и содержало текст, аналогичный последнему сообщению, за исключением того факта, что его смысл был прямо противоположным.Например, если в предыдущем целевом сообщении говорилось, что «Компания X ожидает увеличения продаж в следующем году и, таким образом, увеличивает затраты на маркетинг…», то в противоречивом сообщении говорится: «Компания X ожидает меньших продаж в следующем году и сократит маркетинговые расходы…». Если одно сообщение в такой паре содержало отрицание, оно представлялось либо первым, либо вторым, наугад.

Другой категорией были сообщения-отвлекающие сообщения, которые состояли из трех подтипов. Поддельные сообщения (30% отвлекающих сообщений) передают информацию, внешне связанную с проблемой, но на самом деле не имеющую отношения к ней (например,г., «Сотрудники компании X выиграли кубок по футболу в конкурсе отделов продаж 2013 года…»). Остальные отвлекающие сообщения (изображения) были либо привлекательной графикой (30%, смешные мультфильмы и эротические изображения), либо текстовыми шутками (40%). Отвлекающие сообщения были предназначены для привлечения внимания участников. Мы предположили, что высокая доля отвлекающих сообщений в рамках конкретной проблемы должна приводить к тому, что участники чаще пропускают целевые сообщения по сравнению с низкой долей. Поскольку целевые сообщения исчезли с экрана после 22.В среднем за 5 с (т. Е. От 10 до 45 с, в зависимости от количества циклов, в течение которых отображалось каждое сообщение), длительное сосредоточение внимания на привлекательных, приятных, но совершенно не относящихся к делу отвлекающих сообщениях / изображениях увеличивало вероятность того, что входящие целевое сообщение исчезнет с экрана до того, как внимание переключится на это сообщение.

Последней категорией были шумовые сообщения, которые передавали либо текстовую информацию, не имеющую отношения к проблеме, но никоим образом не противоречащую целевым сообщениям (например,g., «В Польше недавно было основано несколько национальных парков…»), или изображения якобы не отвлекающих природных объектов и ландшафтов. Поскольку шумовые сообщения / изображения были довольно скучными и непривлекательными, мы предположили, что они будут привлекать внимание в гораздо меньшей степени, чем отвлекающие сообщения / изображения. Использование отвлекающих и шумовых сообщений сделало содержание задачи относительно похожим на интернет-порталы, которые обычно содержат много нерелевантного текстового и графического контента, сопровождающего важную информацию.Пример экрана задачи, включающий все типы сообщений, представлен на рис. 1.

Рис. 1

Демонстрация экрана в реалистичной задаче, использованной в экспериментах 1 и 2, с конкретными типами сообщений, которые были представлены в задаче, отмеченной стрелками (обратите внимание, что на исходных экранах стрелки не отображались). Тексты представляют собой английские переводы исходных сообщений (в экспериментах задание выполнялось на польском языке)

Оба автора провели поиск на доступных веб-страницах, чтобы собрать эротические картинки, шутки и изображения шума.Стимул включался в материалы, если оба автора соглашались, что он соответствует критериям данной категории. В соответствии с их строгими инструкциями, целевые, противоречивые и отвлекающие сообщения создавались студентом и включались в материалы только в том случае, если оба автора принимали их.

Задача каждого участника состояла в том, чтобы отслеживать и читать сообщения, которые могут быть потенциально информативными в отношении поставленной проблемы. Участников проинструктировали, что они должны подтвердить, что определенное сообщение было сообщением, содержащим важные сведения о проблеме, путем нажатия кнопки мыши на этом сообщении.Нажатое сообщение было помечено синим (независимо от того, было ли это правильным целевым сообщением или неправильным сообщением о отвлекающем / шумовом, то есть при нажатии не было обратной связи). В начале эксперимента, чтобы побудить участников щелкнуть как можно больше релевантных сообщений, люди были проинформированы о том, что после последовательности сообщений им будут предоставлены сообщения, которые они выбрали, что поможет им ответить на вопрос о представленной проблеме (например, «Какова вероятность того, что компания X увеличит свою прибыль в следующем году?»).Ответ на вопрос заключался в субъективной оценке соответствующей вероятности. Участников попросили дать как можно более точные суждения, и они не знали, что их ответы на вопросы не будут оцениваться после исследования (на самом деле, поскольку проблемы были вымышленными, не могло быть правильных ответов на вопросы) . Однако, поскольку инструкции настаивали на наиболее точном выполнении сбора сообщений и дальнейших ответов на вопросы, и участникам сказали, что им заплатят за их «точное выполнение» (хотя в конечном итоге каждому участнику заплатили одинаковую сумму денег), у нас были веские основания полагать, что наши участники будут изо всех сил пытаться сосредоточиться на задаче и пометить как можно больше целевых сообщений (чтобы облегчить их ответы), тем самым избегая отвлекающих факторов и шума.

Двумя важными параметрами задачи были количество конфликтующих сообщений и количество отвлекающих сообщений. В условии отсутствия конфликтов было 30 целевых сообщений, определенных для конкретной проблемы, но среди них не было никаких конфликтующих сообщений. В состоянии конфликта из 30 целевых сообщений 10 были конфликтующими сообщениями (т. Е. Они следовали за целевыми сообщениями, которые имели значение, противоположное их собственному значению). В состоянии с низким уровнем отвлечения было 10 отвлекающих сообщений / изображений.В состоянии с высокой степенью отвлечения было представлено до 60 сообщений / изображений отвлекающих факторов. Для получения последовательностей из 100 сообщений / изображений в первом случае использовалось 60 шумовых сообщений / изображений, а во втором — всего 10 шумовых сообщений / изображений. Для каждого участника и проблемы отвлекающие и шумовые сообщения / изображения отбирались случайным образом без замены с использованием пула из примерно 1200 отвлекающих сообщений и 1500 шумовых сообщений / изображений. Количество стимулов каждого типа для каждого условия задания сведено в Таблицу 1.

Таблица 1 Количество стимулов каждого типа в каждом условии эксперимента 1

Независимыми переменными были семантический конфликт (либо присутствовал в 10 конфликтующих сообщениях, либо отсутствовал, если конфликтующие сообщения не использовались) и отвлечение (либо низкий, когда были показаны 10 отвлекающих сообщений / изображений, либо высокий, когда были отображены 60 отвлекающих сообщений / изображений) . Для каждого участника мы применили по одной задаче в каждом из четырех возможных условий (отсутствие конфликта / низкое отвлечение, отсутствие конфликта / высокое отвлечение, конфликт / низкое отвлечение и конфликт / высокое отвлечение), в результате получилось 2 × 2 «внутрисубъектный» дизайн.Каждому участнику случайным образом были назначены конкретные задачи и условия.

Мы ожидали, что сильное отвлечение снизит точность работы (т. Е. Люди будут чаще смотреть на поддельные сообщения, эротические картинки и шутки, вместо того, чтобы выбирать целевые сообщения). Важно отметить, что мы также ожидали, что эффект отвлечения (т. Е. Положительная разница в частоте ошибок между условиями высокого и низкого отвлечения) будет присутствовать в состоянии отсутствия конфликта, но будет ослаблен повышенным контролем в состоянии конфликта. .Мы предположили, что люди, обнаружив семантические конфликты (т. Е. Конфликтующие сообщения), которые, как ожидалось, будут действовать как своего рода красная тревога, будут более эффективно игнорировать отвлекающие факторы и сосредоточиться на задаче (т. ). Такой эффект может указывать на то, что система управления может быть мобилизована за счет усиления семантического конфликта, и, в результате, отвлечение внимания может быть более эффективно отклонено.

Процедура и оценка

Группы из нескольких человек тестировались с использованием вышеупомянутого задания в течение примерно одного часа.Тестирование проходило в большом, тускло освещенном помещении. Использовались стандартные рабочие станции ПК. Каждый участник занимал визуально изолированный стол, и его попросили принять наиболее удобную позу.

Зависимая переменная (DV) аппроксимировала статистику d ‘ теории обнаружения сигналов и была рассчитана для каждой задачи как доля пропущенных целевых сообщений (т. Е. Обратная частота попаданий; ERR), увеличенная на взвешенное значение. доля неправильно обозначенных отвлекающих и шумовых сообщений / изображений (т.е., частота ложных срабатываний, FA). Конфликтующие сообщения были исключены из расчета DV, поскольку они предназначались только для выявления конфликта и потому, что они чаще пропускались ( M = 0,46), чем целевые сообщения ( M = 0,31). Используемый вес отражал отношение целевых сообщений (20 или 30, в условиях конфликта или отсутствия конфликта, соответственно) к сумме сообщений отвлекающих и шумовых (70). В частности, DV равняется ERR +0,286 FA в состоянии конфликта, а ERR +0.429 FA в бесконфликтном состоянии. Эта коррекция предвзятости, связанной с принятием решений участниками, должна была учитывать индивидуальные тенденции отклика, поскольку люди, которые, как правило, были склонны реагировать чаще (т. Е. Имели более низкий порог отклика и, следовательно, чаще отвечали случайным образом), также имели больше шансов достичь цели. (см. Snodgrass and Corwin 1988). Удельный вес указывает на вероятность того, что участник случайно пометит целевое сообщение, щелкнув сообщения случайным образом, как указано их FA.В остальной части текста мы называем наш исправленный коэффициент ошибок просто , коэффициент ошибок . Участники получали общий отзыв о точности только в конце каждой задачи, получая информацию о количестве правильно отмеченных целевых сообщений (которые были перечислены для облегчения ответа на вопрос). Поскольку из-за многоканальной формы представления информации мы не могли контролировать момент, когда участники начали обращать внимание на данное сообщение / изображение, мы не анализировали время отклика.

Мы проверили влияние двух наших факторов (отвлечение: высокое или низкое, и конфликт: наличие или отсутствие), а также их интерактивное влияние на DV, в одной статистической модели, представленной для ANOVA.

Результаты и обсуждение

Средняя частота ошибок составила 0,33 ( SD = 0,11). Он варьировался от M = 0,15 до M = 0,64 для отдельных участников, что свидетельствует о том, что они следовали инструкциям по выполнению задания. Средние значения частоты ошибок и их доверительные интервалы 95% для всех условий эксперимента представлены на рис.2.

Рис. 2

Средняя скорость пропуска целевого сообщения с поправкой на ложные срабатывания (т. Е. Частота ошибок) в конфликте по сравнению с условием отсутствия конфликта, для низкого ( пунктирная линия ) по сравнению с высоким -дистракция ( сплошная линия ) состояние. Столбцы представляют собой 95% доверительные интервалы

Оба фактора дали значительные основные эффекты в ANOVA. Во-первых, в условиях сильного отвлечения частота ошибок была выше ( M = 0,39), чем в условиях низкого отвлечения ( M =.28), F (1, 81) = 55,59, p <0,001, η ² = 0,41. Этот факт означал, что фальшивые сообщения, эротические изображения и забавные мультфильмы, изначально нацеленные на привлечение внимания людей, действительно отвлекали участников от выполнения задачи и составляли существенный источник отвлечения внимания системы управления. Во-вторых, не было значительной разницы в частоте ошибок между условиями конфликта и отсутствия конфликта, F (1, 81) = 0,12, что означает, что конфликт не повлиял на точность обнаружения целевых сообщений per se .

Наиболее важным эффектом было двустороннее взаимодействие исследуемых факторов (см. Рис.2), которое было значимым F (1, 81) = 15,24, p <0,001 и значительным η ² = 0,94. Тест HSD Тьюки показал, что существует значительная разница между состоянием высокой и низкой степени отвлечения как в условиях отсутствия конфликта ( p <0,001), так и в условиях конфликта ( p = 0,008), однако В условиях конфликта эффект отвлечения был существенно меньше (Δ M =.05), чем условие отсутствия конфликта (Δ M = 0,16). Таким образом, можно сделать вывод, что в соответствии с нашей гипотезой введение семантических конфликтов, скорее всего, мобилизовало контроль над отвлекающими факторами.

Кратко о языке

Язык

Язык — это поведение, управляемое правилами. Он определяется как понимание и / или использование речевой (т. Е. Слушание и говорение), письменной (т. Е. Чтение и письмо) и / или другой системы символов связи (т.е.g., американский язык жестов).

Разговорный и письменный язык состоят из рецептивного (т. Е. Аудирования и чтения) и экспрессивного (т. Е. Говорения и письма) компонентов.

Разговорный язык, письменный язык и связанные с ними компоненты (т. Е. Рецептивный и выразительный) — каждая представляет собой синергетическую систему, состоящую из отдельных языковых доменов (т. Е. Фонологии, морфологии, синтаксиса, семантики, прагматики), которые образуют динамическое интегративное целое (Берко Глисон , 2005).

Далее следуют описания пяти языковых доменов:

• Фонология — исследование звука речи (т.е.е., фонема) системы языка, включая правила сочетания и использования фонем.
• Морфология — исследование правил, регулирующих использование в языке морфем, минимальных значимых единиц языка.
• Синтаксис — правила, относящиеся к способам объединения слов в предложения на языке.
• Семантика — значение слов и словосочетаний в языке.
• Прагматика — правила, связанные с использованием языка в разговоре и более широких социальных ситуациях.

Пять основных языковых областей являются частью континуума, который охватывает языковых навыков более высокого порядка , таких как дискурс, на который влияют навыки в области прагматики.

Языковые навыки высшего уровня включают логический вывод; мониторинг понимания; интерпретация сложного языка, например, шуток и каламбуров; и использование знаний о структуре текста. Металингвистическая осведомленность необходима для развития языковых навыков более высокого порядка и определяется как «способность думать и размышлять о языке» (Gillon, 2004, p.10). Металингвистическая осведомленность включает фонологическую осведомленность, морфологическую осведомленность, синтаксическую осведомленность, семантическую осведомленность и прагматическую осведомленность. Металингвистические навыки также важны для саморегуляции и самоконтроля.

Для получения дополнительной информации см. Ресурс ASHA под названием «Нормы развития речи и языка».

Приобретение и использование языка

Изучение и использование языка определяется взаимодействием биологических, когнитивных, психосоциальных факторов и факторов окружающей среды. Язык развивается в определенных исторических, социальных и культурных контекстах. Коммуникационное различие / диалект — это разновидность системы языковых символов, используемой группой людей, которая отражает и определяется общими региональными, социальными или культурными / этническими факторами (ASHA, 1993).

Эффективное использование языка для общения требует понимания человеческого взаимодействия, включая невербальные сигналы, мотивацию и социокультурные роли.

Связь между разговорным и письменным языком

Фонологическая осведомленность лежит в основе способности манипулировать звуками речи (то есть фонемами) в произносимых словах. Было обнаружено, что он вносит заметный вклад в развитие чтения и письма (Al Otaiba, Puranik, Zilkowski, & Curran, 2009; Lemons & Fuchs, 2010; Scarborough, 1998).Компоненты фонологической осведомленности включают понимание слога (например, один слог в «c a p» против двух слогов в « a g ai n»), осознание начала наступления (например, начало: c ap vs. rime: c ap ) и осведомленность о фонемах (например, «cap» содержит три фонемы: / k / + / æ / + / p /)

Когда обучение фонологической осведомленности сочетается со знанием названий букв (то есть графемической осведомленностью), тогда рассматривается фонетика , основной письменный языковой навык для развития чтения и письма.

См. Страницы практического портала ASHA по расстройствам разговорной речи и расстройствам письменной речи для получения дополнительной информации.

Языковое расстройство

A языковое расстройство — нарушение понимания и / или использования устной, письменной и / или другой системы символов общения (например, американского языка жестов). Расстройство может включать форму языка (фонология, морфология, синтаксис), содержание языка (семантика) и / или функция языка в общении (прагматика) в любой комбинации (ASHA, 1993).В некоторых случаях может потребоваться дополнительное / альтернативное общение для лиц, демонстрирующих нарушения жестовой, устной и / или письменной формы. (АША, 1993).

Речевые расстройства могут сохраняться на протяжении всей жизни, а симптомы со временем могут меняться (Башир, 1989). Кроме того, языковое расстройство может быть отдельным диагнозом или возникать в контексте других состояний.

Региональные, социальные или культурные / этнические вариации системы символов не следует рассматривать как расстройство речи или языка (ASHA, 1993).

Связь между языковым расстройством и расстройством социальной коммуникации

Дети с языковыми расстройствами также могут иметь трудности с социальным общением, поскольку социальное общение включает социальное взаимодействие, социальное познание, прагматику и обработку речи. Более подробную информацию о социальном общении можно найти на сайте портала ASHA по устранению расстройств в социальных сетях.

Список литературы

Аль-Отайба, С., Пураник, К., Зилковски, Р., & Курран, Т. (2009). Эффективность ранних вмешательств фонологической осведомленности для учащихся с речевыми или языковыми нарушениями. Журнал специального образования, 43 (2), 107–128.

Американская ассоциация речи, языка и слуха. (1993). Определения коммуникативных расстройств и вариаций [Соответствующая статья]. www.asha.org/policy/.

Башир А.С. (1989). Языковое вмешательство и учебная программа. Семинары по речи и языку, 10 (3), 181–191.

Берко Глисон Дж. (2005). Развитие языка (6-е изд.). Pearson Education.

Гиллон, Г. Т. (2004). Фонологическая осведомленность: от исследований к практике . Guilford Press.

Лимонов, С.Дж., и Фукс, Д. (2010). Фонологическая осведомленность детей с синдромом Дауна: его роль в обучении чтению и эффективность соответствующих вмешательств. Исследования нарушений развития, 31 (2), 316–330.

Скарборо, Х.С. (1998г.). Раннее выявление детей из группы риска нарушения чтения: фонологическая осведомленность и некоторые другие многообещающие предикторы. В Б. К. Шапиро, П. Дж. Аккардо и А. Дж. Капуте (ред.). Специфическая неспособность читать: взгляд на спектр (стр. 75-119). Йорк Пресс.

Почему язык может быть оптимальной саморегулирующейся системой

За десятилетия до появления социальных сетей поляризация мешала дискуссиям о языке. По большому счету, так и остается.Официально от всех, кому небезразлична эта тема, требуется занять одну из двух позиций. Либо вы самодовольно прикидываетесь ошибками, которые считаете отвратительными — это делает вас так называемым прескриптивистом, — либо вы демонстрируете свои знания в области языковых изменений и выискиваете дыры в фактах прескриптивистов — это делает вас дескриптивистом. Членство в группе является обязательным, и эти два понятия исключают друг друга.

Но так быть не должно. На работе у меня две роли: я редактор и лингвистический обозреватель.Эти две должности более или менее требуют, чтобы я был и прескриптивистом, и дескриптивистом. Когда люди подают мне копию с грамматическими или механическими ошибками, я их исправляю (а также применяю домашний стиль The Economist ). Но когда приходит время писать свою колонку, я изучаю странный беспорядок реального языка; вместо того, чтобы ругать ту или иную ошибку, я стараюсь научить себя (и читателя) чему-то новому. Это раздвоение личности или их можно примирить в единую философию? Я верю, что могут.

Язык постоянно меняется. Некоторые изменения действительно хаотичны и разрушительны. Возьмите decimate , прескриптивистский шибболет. Это происходит из древнеримской практики наказания мятежного легиона убийством каждого 10-го солдата (отсюда корень деци- ). Теперь нам не часто нужно слово для уничтожения ровно 10-й части чего-либо — это «этимологическая ошибка», идея о том, что слово должно означать именно то, на что указывают его составные корни. Но — это полезно иметь слово, которое означает уничтожить значительную часть чего-либо.Тем не менее, многие люди расширили значение уничтожить , до сих пор оно означает нечто вроде «полностью стереть с лица земли».

Дескриптивисты — то есть практически все академические лингвисты — укажут, что семантическая ползучесть — это то, как работают языки. Это просто то, что делают слова: найдите практически любое нетехническое слово в великом историческом Оксфордском словаре английского языка ( OED ), который перечисляет значения слова в историческом порядке. Вы будете видеть такие вещи, как расширение decimate , происходящее снова и снова и снова.Слова не сидят на месте. Позиция прескриптивистов, предложенная одним лингвистом, подобна тому, как если бы вы сделали снимок поверхности океана и настаивали на том, как должны выглядеть поверхности океана.

Как бы то ни было, возразят прескриптивисты, но это не делает их менее раздражающими. Decimate не имеет хорошего синонима в его традиционном значении (уничтожить часть), и у него есть много компаньонов в его новом значении: уничтожить, уничтожить, опустошить и так далее. Если decimate в конечном итоге остановится на этом последнем значении, мы потеряем уникальное слово и ничего не получим.Люди, которые используют его по-старому, и люди, которые используют его по-новому, также могут запутать друг друга.

Или возьмем буквально , по которому я традиционалист. Приятно иметь возможность использовать хороший буквально : когда мой сын упал с лошади на недавнем празднике, я смогла заверить свою маму, что «он буквально снова сел в седло», и это меня порадовало. Нет конца. Поэтому, когда люди используют буквально , чтобы сказать, например, Мы буквально прошли миллион миль , я слегка вздыхаю.Я знаю, что Джеймс Джойс, Владимир Набоков и многие другие использовали образное буквально , но как простой усилитель он не особенно полезен или прекрасен, а особенно полезен и прекрасен в традиционном смысле, где ему нет хорошей замены.

Итак, я верю, что когда в языке происходят изменения, они могут навредить. Не конец света, а вред.

Следует иметь в виду еще один факт: ни один язык не испортился без ухода. Это просто не происходит в буквальном смысле.Прескриптивисты не могут указать ни на один язык, который стал непригодным для использования или невыразительным из-за того, что люди не поддерживали традиционную лексику и грамматику. Каждый существующий сегодня язык фантастически выразителен. Это было бы чудом, за исключением того, что это совершенно обычное явление, факт, который разделяют не только все языки, но и все люди, которые их используют.

Как такое может быть? Почему смена уничтожает разновидность не приводит к хаосу? Если одна такая «ошибка» — это плохо, и подобные вещи происходят постоянно, как все может удерживаться вместе?

Ответ заключается в том, что язык — это , система .Звуки, слова и грамматика не существуют изолированно: каждый из этих трех уровней языка составляет систему сам по себе. И, что необычно, эти системы меняются как системы. Если одно изменение угрожает разрушению, другое изменение компенсирует, так что новая система, хотя и отличается от старой, по-прежнему является эффективным, выразительным и полезным целым.

Начните со звуков. Каждый язык имеет характерный набор контрастных звуков, называемых фонемами. Свекла и бит имеют разные гласные; это две фонемы в английском языке.В итальянском есть только один, поэтому итальянцы склонны делать омофоны из листов и говна .

Есть что-то странное в гласных в английском языке. Вы когда-нибудь замечали, что во всех европейских языках буква А используется одинаково? От латте до лагера до тапас , итальянский, немецкий и испанский, похоже, используют его для звука ах . И на каком-то уровне это кажется естественным; Если вы узнаете, что frango на португальском языке означает «курица», вы, вероятно, научитесь произносить его как ah , а не ay .Как же тогда английский заставил A звучать так, как в пластине , , , имени , , лице, и так далее?

Посмотрите вокруг других «долгих» гласных в английском языке, и они похожи на неправильные. Буква I имеет звук ee от Ниццы до Нижнего Новгорода; почему у него такой звук на английском языке пишут и ездят ? И почему два Os выдают звук, который они издают в boot и food ?

Никто в таверне 15-го века (тогда мужчины носили ножи) не хочет путать мясо, мясо и помощник

Ответ — Великий сдвиг гласных.Начиная со среднеанглийского периода и до начала современной эпохи, весь набор долгих гласных английского языка претерпел радикальные изменения. Meet раньше произносился как современный mate . Ботинок раньше звучал как лодка . (Но обе гласные были монофтонгами, а не дифтонгами; современное долгое A действительно произносится как ay-ee , но гласный в средневековом meet был чистым одинарным гласным.)

Во время Великого сдвига гласных, ee и oo начали двигаться к звукам, которые они имеют сегодня.Никто не знает почему. Вполне вероятно, что некоторые люди тогда заметили это и забеспокоились. В любом случае, действительно была проблема: теперь ee было слишком близко к гласной в времени , что в ту эпоху произносилось tee-muh . А oo было слишком близко к гласной в доме , который затем произносился как hoose .

Спикеры не приняли эту путаницу пассивно. То, что произошло потом, показывает гениальность того, что экономисты называют спонтанным порядком.В ответ на появление новых напористых соседей в пространстве гласных, гласные во временном интервале и дома тоже начали меняться, становясь чем-то вроде tuh-eem и huh-oos . Другие изменения вызвали еще больше изменений: гласная в mate — затем произносится как mah-tuh — сместилась в сторону звука современной гласной в cat . Это сделало его слишком близким к мясо , которое произносилось как вытянутая версия современного met .Так что гласная в мясе тоже изменилась.

По всей системе гласные звучали в движении. Никто в таверне 15 века (тогда мужчины носили ножи) не хочет путать мясных, мясных и матэ. Итак, они отреагировали на потенциально опасное изменение, изменив что-то еще. Несколько гласных в итоге слились. Итак, соответствуют и мяса, стали омофонами. Но в основном система просто приживалась с каждой гласной на новом месте. Это был Великий сдвиг гласных, а не Великий сдвиг гласных.

Такие смены достаточно распространены, что заслужили название «цепные смены». Это то, что происходит, когда одно изменение вызывает другое, которое, в свою очередь, вызывает еще одно, и так далее, пока язык не придет к новому равновесию. Сейчас происходит цепной сдвиг: сдвиг северных городов, замеченный и описанный в городах вокруг Великих озер Северной Америки Уильямом Лабовым, пионером социолингвистики. Также есть Калифорнийский сдвиг. Другими словами, такие вещи случаются.Локальные индивидуальные изменения хаотичны и случайны, но система реагирует, чтобы не допустить причинения вреда.

А как насчет слов? В языке только определенное количество гласных, но много тысяч слов. Таким образом, изменения значений слов могут быть не такими упорядоченными, как цепные сдвиги, наблюдаемые в Великом сдвиге гласных и других. Тем не менее, несмотря на потенциальный вред, который может нанести изменение значения отдельного слова, в культурах, как правило, есть все слова, которые им нужны для всего, о чем они хотят говорить.

Изучая словарь Сэмюэля Джонсона для моей новой книги, Talk on the Wild Side (2018), я сделал потрясающую находку. Джонсон, описывая свой план создания словаря графу Честерфилду в 1747 году, писал, что

[B] uxom , что означает только послушных , теперь используется знакомыми фразами для обозначения бессмысленных ; потому что в древней форме брака, до Реформации, невеста обещала покладистость и послушание, в следующих выражениях: «Я буду доброй и пышной, в постели и на борту.’

Когда большинство людей сегодня думают о buxom , ни «послушный», ни «бессмысленный» — это не то, что приходит на ум (моей жене: вот почему поиск в Google Images для buxom есть в моей истории поиска, я обещаю)

Обратившись к OED , я обнаружил, что buxom произошло от средневекового слова buhsam , родственного современному немецкому biegsam , или «сгибаемый». От физического к метафорическому (естественное расширение) оно стало означать «податливый» для человека или, как выразился Джонсон, послушный.Затем пышногрудая продолжили движение: короткий переход от «послушного» к «любезному», а затем еще один переход к «живому, веселому». (Уильям Шекспир описывает солдата «пышной доблести» в «Генрих V ».) Отсюда еще один короткий прыжок к «здоровому, энергичному», что, кажется, было текущим значением во времена Джонсона. От «хорошего здоровья» это было еще одно логическое продолжение физической полноты, затем пухлости специально для женщин, до большой груди.

Переход от «послушного» к «грудастому» кажется необычным, пока мы не рассмотрим его шаг за шагом. Nice раньше означало «глупый». Глупый раньше означал «святой». Убийца происходит от множественного числа арабского слова «гашиш (-ъедатель)», а журнал от арабского слова «склад». Это то, что делают слова. Престижный раньше был уничижительным, что означало блестящий, но не содержательный. Подобные изменения обычны.

Я не знаю, как мы обходились без голодных так долго на английском, потому что я проводил около трети каждого дня в голоде

Два абзаца назад я использовал слова «прыжок» и «прыжок».Но мы видим «скачки» только тогда, когда лексикографы, оглядываясь назад, разбивают историю слова на значения для своих словарей. Слова меняют значение постепенно, поскольку небольшое количество говорящих используют их по-новому, а они, в свою очередь, побуждают к этому других. Вот как слова могут так полностью и безоговорочно изменять значение; в основном они делают это слишком маленькими шагами, чтобы их можно было заметить.

Опять же, никакого хаоса. Каждый раз, когда buxom менял значение, теоретически он мог оставить в лексиконе дыру для значения, которое он оставил позади.Но в каждом случае свое место занимало другое слово: фактически те, которые я использовал выше ( податливых, послушных, любезных, веселых, веселых, здоровых, полных и т. Д.). Что касается полезных понятий, лексикон не терпит пустоты. (Не знаю, как мы так долго обходились без Hangry на английском языке, потому что я проводил около трети каждого дня в голоде. Но, конечно же, кто-то придумал это.)

Есть несколько предсказуемых способов, которыми слова меняют значение. Некоторые люди настаивают на том, что тошнотворный означает только «вызывающий тошноту».Но переход от причины к опыту — это общий семантический сдвиг, точно так же, как много слов можно использовать как в активных, так и в безагентных конструкциях (рассмотрим , я сломал посудомоечную машину, и , посудомоечную машину сломал ). Однако настоящая путаница случается редко. Для тошнотворного ‘ в старом значении у нас есть тошнотворный .

Слова также слабеют при частом употреблении: Lego Movie (2014) кое-что подсказал со своей песней «Все прекрасно», потому что американцы действительно довольно часто используют это слово.Когда-то он был мощным, но теперь его можно использовать для чего угодно, даже немного хорошего, как в Этот буррито — потрясающий . Это может быть даже почти бессмысленным, как в прекрасном примере Стивена Пинкера: «Если бы вы могли пройти гуакамоле, это было бы здорово».

Но действительно ли нам не хватает способов сообщить, что нас что-то впечатлило? Ни один язык не подходит, и англоговорящие избалованы выбором из подобных невероятных, фантастических, колоссальных и блестящих. (Все они, кстати, изменились по этимологическим значениям «невероятный», «похожий на фантазию», «вызывающий ступор» и «блестящий, рефлексивный».) Когда ими злоупотребляют (а все они находятся в опасности), люди все равно придумывают новые: больных, шаров, обалденных .

Тысячи слов в языке представляют собой крутящуюся массу, постоянно находящуюся в движении. Опять же, когда одна фигура движется, угрожая разрывом или перекрытием, движется и другая фигура. Индивидуальные краткосрочные изменения случайны; общее долгосрочное изменение носит системный характер.

На уровне грамматики изменение может показаться самым тревожным, угрожающим более серьезным вредом, чем простое неправильное произношение или новое употребление старого слова.Возьмите долгосрочное снижение или , что сигнализирует о том, что что-то в вопросе или относительном предложении является объектом (прямым или косвенным), как в случае . Это человек, которого я видел . Большинство людей сегодня скажут либо Это человек, которого я видел , либо просто Это тот человек, которого я видел .

Какое слово является подлежащим в предложении и что является объектом, — это очень важный факт. И все же именно потому, что это так, даже радикальное грамматическое изменение оставляет это различие нетронутым.Читатели Beowulf не сомневаются в том, что практически каждое слово в этой эпической поэме сильно отличается от своего современного аналога. Те, кто не умеет читать древнеанглийский язык, могут не осознавать, насколько отличается грамматика. Английский был таким же языком, как русский или латынь: у него везде были падежные окончания: у существительных, прилагательных и определителей (таких слов, как — и — ). Другими словами, все они вели себя как , кто / кто / ведет себя (был даже четвертый случай).

Сегодня всего шесть слов ( я, он, она, мы, они, и , которые ) меняют форму, когда они являются прямыми или косвенными объектами ( я, он, она, мы, они и кого ). В более долгосрочной перспективе современные англофоны говорят на ужасном, сломленном англосаксонском языке, лишенном всей коммуникативной силы, которую обеспечивали эти окончания. Можно представить, как Альфред Великий спрашивает, знают ли англоговорящие, что является предметом предложения и каковы объекты без этих решающих падежных окончаний?

Ответ скучный: порядок слов.Английский — это язык предметно-глагол-объект. В Я люблю ее , случай очевиден по форме I (субъект в именительном падеже) и ее (прямой объект в объективном падеже). Но смысл Стив любит Салли столь же ясен, несмотря на отсутствие падежных окончаний. Порядок подлежащее-глагол-объект может быть нарушен в особых обстоятельствах ( Ее я люблю больше всего ), но это ожидаемо; и это ожидание, разделяемое всеми носителями языка, делает ту работу, которую когда-то выполняли падежные окончания.

Для моего шестилетнего ребенка все эпических , что мне кажется, что потрясающе , должно быть, сделали

моих родителей.

Почему пропали падежные окончания? Мы не знаем, но это, вероятно, было ускорено в результате двух волн завоеваний: взрослых викингов и норманнов, пришедших в Британию, и несовершенного изучения англосаксонского языка. Тогда, как и сейчас, взрослым трудно выучить такие вещи, как нелепые интонации, на иностранном языке. Многие взрослые ученики пренебрегли бы всеми этими окончаниями и полагались бы на порядок слов, воспитывая детей, которые слышали слегка урезанную версию своих родителей.Тогда дети использовали бы окончания меньше, чем предыдущие поколения, пока они не исчезли полностью.

И снова грамматика отреагировала как система. Ни одна цивилизация не может позволить себе оставлять различие между предметами и объектами наугад. В англосаксонский период порядок слов был относительно гибким. Затем утрата корпусных окончаний закрепила его в более жесткой форме. Постепенное исчезновение падежных сигналов привело к потенциальной потере информации, но упрочение порядка слов восполнило это.

Теперь у нас есть структура, в которой и прескриптивисты, и дескриптивисты могут сказать свое слово. Понятно, что изменения звука могут быть восприняты как неправильные для людей, которые выучили старое произношение: на мой слух, nucular звучит необразованно, а expresso просто неправильно. Но в конечном итоге звуковые системы компенсируют любую путаницу в тонком танце изменений, обеспечивающем сохранение необходимых языковых различий. Значения слов меняются как по типу (изменение значения), так и по силе (изменение силы слова).Для моего шестилетнего ребенка все — эпических , которые поражают мое ухо так же, как потрясающих , должно быть, сделали с моими родителями. Обед не может быть эпическим. Но когда эпопея исчерпана, его дети задействуют что-то еще — или начнут чеканить что-то новое.

Даже самые глубокие изменения — в грамматике — никогда не разрушают языковую систему. Некоторые различия могут исчезнуть: классический арабский язык имеет единственное, двойное и множественное число; современные диалекты в основном используют только единственное и множественное число, как английский.Латынь была полна падежей; его дочерним языкам — французскому, испанскому и т. д. — их не хватает, но говорящие на них все равно продолжают жить. Иногда языки становятся более сложными: романские языки также использовали отдельно стоящие латинские слова до тех пор, пока они не изнашивались и не превращались в простые окончания глаголов. Это тоже оказалось нормально.

Спонтанный порядок не нравится людям. Мы все склонны думать, что сложные системы нуждаются в управлении, доброжелательной, но твердой руке. Но так же, как рыночная экономика оказывается лучше, чем командная экономика, языки слишком сложны и используются слишком большим количеством людей, чтобы подчиняться командному управлению.Индивидуальные решения могут быть плохими и заслуживают исправления, но мы можем быть оптимистичны в отношении того, что в долгосрочной перспективе изменения неизбежны, и все будет хорошо. Доверие к распределенному разуму ваших собратьев для поддержания порядка может быть трудным, но это единственный выход. Язык саморегулируется. Это гениальная система — без гения.

Семантическая память: примеры и определение — видео и стенограмма урока

Что влияет на семантическую память

Одна из общих черт всех этих примеров состоит в том, что вам не нужно испытывать их на собственном опыте, чтобы выучить и запомнить их.Семантическая память не зависит от личного опыта или даже от конкретного события. Например, мы знаем, что Лондон — это город в Соединенном Королевстве, хотя многие из нас никогда там не были.

Нельзя сказать, что семантическая память у всех одинакова; Фактически, наши отдельные сообщества и окружение оказывают большое влияние на нашу семантическую память. Можно сказать, что семантическая память зависит от культуры владельца. Например, игра в футбол в США относится к одному конкретному виду спорта.Однако в других странах, таких как Австралия и Ирландия, например, игра в футбол может относиться к нескольким различным видам спорта, которые включают удар ногой по мячу. Культура, которая окружает нас в процессе взросления, влияет на связи, которые мы устанавливаем в семантической памяти.

Почему важна семантическая память?

Так почему именно семантическая память важна? Давайте посмотрим на простой пример.

• Концепция чисел: если бы кто-то спросил вас, что равно 2 плюс 2, вы, вероятно, ответили бы «4», даже не задумываясь.Чтобы ответить на этот вопрос, вы должны понять не только значение числа 2, но и концепцию сложения. Эти значения и концепции являются частью вашей семантической памяти.

Семантическая память также позволяет нам интерпретировать слова и предложения значимым и полезным образом и распознавать объекты. Мы не смогли бы распознать стол, если бы не знали, что такое стол, и не смогли бы пригласить друга на ужин, если бы не использовали слова.

Благодаря семантической памяти мы можем извлекать конкретную информацию из понятий, которые мы ранее изучили. Если гость просит вас передать ей вилку, вы можете использовать свою семантическую память, чтобы вспомнить, как выглядит вилка, чтобы вы могли получить ее для своего друга. Наша семантическая память также позволяет нам узнавать о новых концепциях и получать новую информацию, например определение психологии.

Эпизодическая память

Семантическая память — это только то место, где мы записываем общие факты и знания, а не то, где мы записываем личный опыт.Они записаны в эпизодической памяти , которая является вторым типом декларативной памяти. Когда мы вспоминаем определенные события или переживания, которые были у нас в жизни, мы используем эпизодическую память. Эпизодическая память состоит из личных фактов и опыта, а семантическая память состоит из общих фактов и знаний. Например, знание того, что футбол — это спорт, является примером семантической памяти. Вспоминание того, что произошло во время последнего футбольного матча, на котором вы присутствовали, — это эпизодическое воспоминание.

Вы также используете эпизодическую память, когда вспоминаете, что произошло на последней вечеринке, на которой вы были, или вспоминаете свой выпуск в средней школе или свой десятый день рождения. Все это конкретные переживания, которые вы храните в своем мозгу, делая их эпизодическими.

Краткое содержание урока

Семантическая память — это один из двух типов декларативной памяти , набор воспоминаний, которые можно сознательно вызывать в качестве информации. Наша семантическая память содержит все общие знания о нашем мире, которые мы накопили за свою жизнь.Семантическая память важна, потому что она позволяет нам осмысленно интерпретировать слова и предложения, изучать и приобретать новую информацию, распознавать объекты и вспоминать конкретную информацию. Другой тип декларативной памяти, известный как эпизодическая память , — это память о личных и конкретных переживаниях и событиях.

Эволюция самоконтроля | PNAS

Значение

Хотя ученые выявили удивительную когнитивную гибкость у животных и потенциально уникальные особенности психологии человека, мы меньше знаем о силах отбора, которые способствуют когнитивной эволюции, или ближайших биологических механизмах, лежащих в основе этого процесса.Мы протестировали 36 видов животных в двух задачах по решению проблем, измеряя самоконтроль, и оценили основные гипотезы относительно того, как и почему развивается познание. У разных видов различия в абсолютном (а не относительном) объеме мозга лучше всего предсказывали производительность при выполнении этих задач. У приматов широта питания также предсказывала когнитивные способности, тогда как размер социальной группы — нет. Эти результаты предполагают, что увеличение абсолютного размера мозга обеспечило биологическую основу для эволюционного увеличения самоконтроля и подразумевает видовые различия в экологии кормления как потенциальное давление отбора, благоприятствующее этим навыкам.

Abstract

Познание ставит перед эволюционными исследованиями одну из самых сложных задач. Когнитивная эволюция объясняется на ближайшем уровне сдвигами в абсолютном и относительном объеме мозга, а на высшем уровне — различиями в социальной и диетической сложности. Однако ни одно исследование не интегрировало экспериментальный и филогенетический подход в масштабе, необходимом для тщательной проверки этих объяснений. Вместо этого предыдущие исследования в значительной степени полагались на различные измерения размера мозга в качестве заместителей когнитивных способностей.Мы экспериментально оценили эти основные эволюционные объяснения, количественно сравнив когнитивные способности 567 человек, представляющих 36 видов, в двух задачах по решению проблем, измеряющих самоконтроль. Филогенетический анализ показал, что абсолютный объем мозга лучше всего предсказывает производительность у разных видов и учитывает значительно большую вариативность, чем объем мозга, контролирующий массу тела. Этот результат подтверждает недавние достижения в эволюционной нейробиологии и иллюстрирует когнитивные последствия реорганизации коры головного мозга через увеличение объема мозга.У приматов широта питания, но не размер социальной группы, был сильным предиктором видовых различий в самоконтроле. Наши результаты указывают на устойчивую эволюционную взаимосвязь между широтой питания, абсолютным объемом мозга и самоконтролем. Эти результаты представляют собой важный первый шаг к количественной оценке когнитивного феномена приматов и объяснению процесса когнитивной эволюции.

Со времен Дарвина понимание эволюции познания широко рассматривалось как одна из величайших проблем эволюционных исследований (1).Хотя исследователи выявили удивительную когнитивную гибкость у ряда видов (2⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓ ⇓ – 40) и потенциально производные черты психологии человека (41–61), мы гораздо меньше знаем о главных силах, формирующих когнитивную эволюцию (62⇓ № – 71). За заметным исключением эпохальных исследований Биттермана, проведенных несколько десятилетий назад (63, 72–74), большинство исследований, сравнивающих познание разных видов, ограничивались небольшими таксономическими выборками (70, 75).Имея ограниченные сопоставимые экспериментальные данные о том, как когнитивные способности различаются у разных видов, предыдущие исследования в значительной степени полагались на косвенные показатели когнитивных функций (например, размер мозга) или метаанализы при проверке гипотез о когнитивной эволюции (76⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓). № – 92). Отсутствие когнитивных данных, собранных с помощью аналогичных методов по большим выборкам видов, исключает возможность значимых сравнений видов, которые могут выявить основные силы, формирующие когнитивную эволюцию у разных видов, включая людей (48, 70, 89, 93–98).

Для решения этих проблем мы измерили когнитивные навыки самоконтроля у 36 видов млекопитающих и птиц (рис. 1 и таблицы S1 – S4), протестированных с использованием тех же экспериментальных процедур, и оценили основные гипотезы о нейроанатомической основе и экологических факторах. различия в познании животных. На приблизительном уровне, как абсолютный (77, 99–107), так и относительный размер мозга (108–112) были предложены в качестве механизмов, поддерживающих когнитивную эволюцию. Эволюционное увеличение размера мозга (как абсолютное, так и относительное) и реорганизация коры являются отличительными чертами человеческого происхождения и, как полагают, указывают на соразмерные изменения когнитивных способностей (52, 105, 113–115).Кроме того, учитывая высокие метаболические затраты на ткань мозга (116⇓⇓⇓⇓ – 121) и значительную разницу в размерах мозга у разных видов (108, 122), ожидается, что энергетические затраты на большой мозг компенсируются преимуществами улучшенного познание. Гипотеза корковой реорганизации предполагает, что отбор на абсолютно более крупный мозг — и сопутствующая корковая реорганизация — был преобладающим механизмом, поддерживающим когнитивную эволюцию (77, 91, 100–106, 120). Напротив, гипотеза энцефализации утверждает, что увеличение объема мозга по отношению к размеру тела имело первостепенное значение (108, 110, 111, 123).Обе эти гипотезы получили поддержку благодаря анализу агрегированных данных опубликованных исследований познания приматов и отчетов об «разумном» поведении в природе — оба из них коррелируют с показателями размера мозга (76, 77, 84, 92, 110, 124).

Рис. 1.

Филогения видов, включенных в это исследование. Длина ветвей пропорциональна времени, за исключением тех случаев, когда длинные ветви были обрезаны параллельными диагональными линиями (разделение между млекопитающими и птицами ∼292 млн лет назад).

Что касается давления отбора, то как основные причины когнитивной эволюции были предложены как социальные, так и диетические сложности.Гипотеза социального интеллекта предполагает, что повышенная социальная сложность (часто индексируемая размером социальной группы) была основным селективным давлением в когнитивной эволюции приматов (6, 44, 48, 50, 87, 115, 120, 125⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓). № – 141). Эта гипотеза подтверждается исследованиями, показывающими положительную корреляцию между типичным размером группы вида и соотношением неокортекса (80, 81, 85–87, 129, 142–145), когнитивными различиями между близкородственными видами с разным размером групп. (130, 137, 146, 147) и доказательства когнитивной конвергенции между высоко социальными видами (26, 31, 148–150).Гипотеза кормодобывания утверждает, что сложность рациона, проиндексированная полевыми отчетами о широте питания и зависимости от фруктов (пространственно-временной ресурс), была основной движущей силой когнитивной эволюции приматов (151–154). Эта гипотеза подтверждается исследованиями, связывающими качество рациона питания и размером мозга у приматов (79, 81, 86, 142, 155), и экспериментальными исследованиями, документально подтверждающими различия в познании видов, которые связаны с экологией кормления (94, 156⇓⇓⇓⇓⇓⇓⇓). № – 166).

Хотя каждая из этих гипотез получила эмпирическую поддержку, для сравнения относительного вклада различных ближайших и окончательных объяснений требуется ( и ) набор когнитивных данных, охватывающий большое количество видов, проверенных с использованием сопоставимых экспериментальных процедур; ( ii ) познавательные задачи, которые позволяют проводить достоверные измерения для ряда видов с разной морфологией, восприятием и темпераментом; ( iii ) репрезентативная выборка внутри каждого вида для получения точных оценок видового познания; ( iv ) филогенетические сравнительные методы, подходящие для проверки эволюционных гипотез; и ( v ) беспрецедентное сотрудничество по сбору этих данных от популяций животных по всему миру (70).

Здесь мы представляем, насколько нам известно, первый крупномасштабный совместный набор данных и сравнительный анализ такого рода, уделяя особое внимание эволюции самоконтроля. Мы выбрали для измерения самоконтроль — способность подавлять доминантное, но в конечном итоге контрпродуктивное поведение — потому что это важный и хорошо изученный компонент управляющей функции, который участвует в различных процессах принятия решений (167–169). Например, животным требуется самоконтроль, когда они избегают кормления или спаривания ввиду более высокого ранга, делятся едой с родственниками или ищут пищу в новом месте, а не на ранее приносившем удовлетворение участке кормодобывания.У людей самоконтроль связан со здоровьем, экономическими, социальными и академическими достижениями и, как известно, передается по наследству (170–172). У певчих воробьев исследование с использованием одной из описанных здесь задач обнаружило корреляцию между самоконтролем и размером песенного репертуара, что является предиктором приспособленности у этого вида (173). У приматов выполнение ряда несоциальных задач самоконтроля было связано с изменчивостью социальных систем (174), что свидетельствует о потенциальной связи между этими навыками и социоэкологией.Таким образом, задачи по количественной оценке самоконтроля идеальны для сравнения по таксонам, учитывая их устойчивые поведенческие корреляты, наследственную основу и потенциальное влияние на репродуктивный успех.

В этом исследовании мы тестировали испытуемых на двух ранее выполненных задачах самоконтроля. В задаче A-not-B (27 видов, n = 344) испытуемых сначала ознакомили с поиском пищи в одном месте (контейнер A) в трех последовательных испытаниях. В тестовом испытании субъекты сначала видели еду, спрятанную в том же месте (контейнер A), но затем перемещались в новое место (контейнер B), прежде чем им было разрешено искать (фильм S1).В задании на цилиндр (32 вида, n = 439) испытуемых сначала знакомили с обнаружением куска пищи, спрятанного внутри непрозрачного цилиндра. В следующих 10 испытаниях прозрачный цилиндр был заменен непрозрачным. Чтобы успешно достать еду, испытуемым необходимо было подавить импульс, чтобы дотянуться до еды напрямую (натыкаясь на цилиндр), в пользу обходной реакции, которую они использовали во время фазы ознакомления (фильм S2).

Таким образом, тестовые испытания в обеих задачах требовали, чтобы испытуемые подавляли доминантную двигательную реакцию (поиск в ранее вознагражденном месте или непосредственное достижение видимой пищи), но природа правильной реакции варьировалась между задачами.В частности, в задаче A-не-B от субъектов требовалось подавить ответ, который ранее был успешным (поиск в местоположении A), тогда как в задаче цилиндра от субъектов требовалось выполнить тот же ответ, что и в ознакомительных испытаниях (ответ в обход), но в контексте требований новой задачи (видимая еда прямо перед испытуемым).

Результаты

У разных видов и с учетом филогении производительность по двум задачам сильно коррелировала ( r = 0.53, n = 23, P <0,01). Таким образом, виды, которые участвовали в обеих когнитивных задачах, получили общий балл, усредняющий результативность выполнения задач (таблица S5). Поскольку в двух задачах оценивались взаимодополняющие, но не идентичные способности, общий балл служит более широким показателем самоконтроля при выполнении разных задач. Филогенетический анализ показал, что оценки были более похожими среди близкородственных видов, при этом оценка максимального правдоподобия λ, показателя филогенетического сигнала, в большинстве случаев значительно превышала ноль (Таблица 1).Для обеих задач оценки нескольких популяций одного и того же вида (собранные разными исследователями в разных местах) сильно коррелировали (цилиндрическая задача: r = 0,95, n = 5, P = 0,01; A-not- Задача B: r = 0,87, n = 6, P = 0,03; SI Текст и таблица S6). Чтобы контролировать независимость данных на уровне видов, мы использовали филогенетический обобщенный метод наименьших квадратов (PGLS), чтобы проверить связь между выполнением когнитивных задач и объясняющими переменными, связанными с каждой гипотезой.Наши нейроанатомические предикторы включали измерения абсолютного объема мозга [эндокраниальный объем (ECV)], остаточного объема мозга [остатки филогенетической регрессии ECV, предсказанные массой тела (остатки ECV)] и коэффициент энцефализации (EQ) Джеррисона (108) ( Методы ).

Таблица 1.

Филогенетический сигнал в когнитивных данных

У всех видов абсолютный объем мозга (измеренный как ECV) был надежным предиктором производительности (рис. 2 и таблица 2), подтверждая предсказания гипотезы корковой реорганизации.ECV положительно зависела от производительности при выполнении задачи с цилиндром и суммарной оценки и объясняла существенные различия в производительности ( r ² = 0,43–0,60; Таблица 2). Эта ассоциация была намного слабее для задачи A-not-B, отражая, что виды с самым большим мозгом (азиатский слон) имели самый низкий балл по этому показателю (рис. 2 и таблица 2). Тот же анализ, за ​​исключением слона, показал сильную и значимую положительную связь между ECV и оценками по заданию A-not-B (рис.2 и таблица 2). По всей выборке остаточный объем мозга был гораздо менее предсказуемым, чем абсолютный объем мозга: он объяснял только 3% дисперсии в составных баллах и был значимым предиктором производительности только в одной из задач (таблица 2, SI Text , и рис. 2). EQ был положительно связан с составными баллами по видам (β = 0,28, t ₂₁ = 3,23, P <0,01, λ = 0, r ² = 0,33), но опять же объяснил гораздо меньшую дисперсию, чем абсолютные объем мозга.

Рис. 2.

Когнитивные показатели как функция логарифма эндокраниального объема (ECV) и остаточного объема мозга (остатков ECV). В обеих задачах и в комплексном измерении ECV был значимым предиктором самоконтроля. Относительный объем мозга универсально объясняет меньшую вариативность. На графиках показаны статистически преобразованные данные (подробнее см. Методы ). Серая пунктирная линия показывает альтернативную модель, исключающую слона из анализа. СЗ, Новый Свет; Ой, Старый Свет.

Таблица 2.

Взаимосвязь между объемом мозга, социоэкологией, наблюдательными показателями познания и производительностью при выполнении когнитивных задач

Мы провели такой же анализ, используя только приматов (23 вида, 309 субъектов), наиболее представленную таксономическую группу в нашей стране. набор данных.У приматов абсолютный объем мозга был лучшим предиктором выполнения задач и объяснил существенные различия между видами ( r ² = 0,55–0,68; рис. 3 и таблица 2). В отличие от анализа по всем видам, остаточный объем мозга предсказывал выполнение обеих задач у приматов, хотя он объяснял гораздо меньшую дисперсию, чем абсолютный объем мозга ( r ² = 0,18–0,30; Рис. 3 и Таблица 2 ). Внутри приматов анализ с использованием EQ в качестве предиктора составных баллов был аналогичен анализу с использованием остатков ECV (β = 0.24, t ₁₃ = 1,65, P = 0,06, λ = 0,66, r ² = 0,17).

Рис. 3.

Когнитивные показатели приматов в зависимости от ( A ) абсолютного и остаточного эндокраниального объема (ECV), ( B ) кормления и размера социальной группы популяции, а также ( C ) плодородия и ширины питания . Абсолютный ECV, остаточный ECV и диапазон рациона положительно зависели от показателей самоконтроля. Графики показывают статистически преобразованные данные (подробности см. В , Методы и в Таблице 2).

Мы также ограничили анализ только неприматовыми видами в нашей выборке (13 видов, 258 субъектов). Среди видов, не являющихся приматами, ECV снова был лучшим предиктором самоконтроля и был значительно и положительно связан с совокупными баллами и баллами по задаче с цилиндром, но не по задаче A-not-B (Таблица 2). Удаление азиатского слона из анализа задачи A-not-B не изменило этот результат (β = 0,09, t ₆ = 1,37, P = 0.11, λ = 0, r ² = 0,24). Остаточный объем мозга не был значимым предиктором любого из этих показателей (таблица 2), а EQ не был связан с составными баллами (β = -0,01, t ₆ = -0,08, P = 0,53, λ = 0,28 , r ² <0,01).

Мы использовали экспериментально полученные показатели самоконтроля для исследования двух ведущих экологических гипотез, которые были предложены в качестве катализаторов когнитивной эволюции приматов.Мы сосредоточились на приматах, потому что эти виды лучше всего представлены в нашем наборе данных, а экологические данные были систематически собраны и связаны с нейроанатомическими прокси для познания у этих видов. В качестве меры социальной сложности мы проверили гипотезу о том, что размер социальной группы, зависящий от соотношения неокортекса у антропоидных приматов (129), будет предсказывать производительность в задачах самоконтроля. Чтобы исследовать несколько вариантов этой гипотезы, мы исследовали как типичный для вида размер популяционной группы, так и размер группы кормодобывания в качестве переменных-предикторов.Ни один из показателей размера группы не был связан с выполнением задания (рис. 3, таблица 2 и таблица S7), что перекликается с выводами, полученными с использованием данных наблюдений о поведенческой гибкости (92). Мы проверили гипотезы кормодобывания, проверив, насколько плодовитость (процент фруктов в рационе) или широта диеты (количество диетических категорий, которые, по сообщениям, потреблялись каждым видом) (92), предсказывает продуктивность. Процент фруктов в рационе вида не был значимым предиктором каких-либо когнитивных показателей (рис.3, Таблица 2 и Таблица S7). Однако диапазон рациона сильно зависел от наших показателей самоконтроля (Рис. 3, Таблица 2 и Таблица S7). Дополнительный анализ, включающий размер домашнего ареала, продолжительность дневного пути, индекс защищенности и использование субстрата, не выявил значимых ассоциаций ( SI текст и рис. S1).

Чтобы обеспечить интегрированный тест дисперсии, объясняемой абсолютным объемом мозга и диетической широтой, мы применили множественную регрессию, включающую оба термина в качестве предикторов совокупных когнитивных показателей приматов.Эта модель объяснила 82% различий в производительности между видами со значимыми и положительными коэффициентами как для абсолютного ECV, так и для диапазона рациона, с учетом влияния друг друга (ECV: t ₁₁ = 3,30, P <0,01; диетическое питание). ширина: т ₁₁ = 3,02, P <0,01; λ = 0,00, r ² = 0,82). Таким образом, при корреляции между собой ( t = 3,04, P <0,01, λ = 0, r ² = 0.32), объем мозга и сложность питания объясняют уникальные компоненты вариативности когнитивных функций приматов, вместе объясняя большую часть межвидовых различий при выполнении этих задач. В этой модели независимый эффект для разнообразия рациона ( r ² = 0,45) был сопоставим с эффектом для ECV ( r ² = 0,49).

Мы также оценили степень, в которой наши экспериментальные данные подтверждают видоспецифичные отчеты о разумном поведении в природе (92).Контролируя усилия по наблюдательным исследованиям, наши экспериментальные меры положительно согласовывались с сообщениями об инновациях, добыче кормов, использовании инструментов, социальном обучении и тактическом обмане у приматов (Таблица 2, Таблица S7 и SI Text ). Наш экспериментальный показатель также зависел от фактора «общего интеллекта», g _s (92), полученного на основе этих данных наблюдений (Таблица 2, Таблица S7, Рис. S2, и SI Text ).

Наконец, мы использовали данные о существующих видах в нашем наборе данных, чтобы реконструировать предполагаемые предковые состояния в филогении приматов.Реконструкция предков с максимальной вероятностью подразумевает постепенную когнитивную эволюцию в линии, ведущей к обезьянам, с конвергенцией между обезьянами и обезьянами-капуцинами (рис. 4 и SI Text ). Таким образом, помимо статистических выводов о предковых видах, эта модель выявляет ветви филогении, связанные с быстрыми эволюционными изменениями, конвергенцией и дивергенцией, а также исторические контексты, в которых эти события произошли.

Рис. 4.

Реконструкция когнитивных навыков по наследственному состоянию для самоконтроля.Мы сгенерировали оценки максимального правдоподобия для предковых состояний по филогенезу приматов, используя данные из составного показателя (средний балл по задачам для видов, которые участвовали в обеих задачах). Красные круги на концах филогении пропорциональны совокупным баллам существующих видов (большие круги представляют более высокие баллы). Синие кружки во внутренних узлах филогении представляют предполагаемые предковые состояния для составной оценки, при этом оценочное значение указано в кружках в каждом узле.

Обсуждение

Наше филогенетическое сравнение трех дюжин видов подтверждает гипотезу о том, что основным непосредственным механизмом, лежащим в основе эволюции самоконтроля, является увеличение абсолютного объема мозга. Наши результаты также предполагают, что диета является важным экологическим коррелятом и потенциальным давлением отбора для развития этих навыков. Напротив, остаточный объем мозга был слабо связан, а размер социальной группы не был связан с различиями в самоконтроле.Более слабая связь с остаточным объемом мозга и отсутствие связи с размером социальной группы особенно удивительны, учитывая обычное использование относительного объема мозга в качестве показателя познания и исторический акцент на увеличении размера социальной группы как вероятном двигателе когнитивной эволюции приматов (85 ).

Почему мозг абсолютно большего размера может давать больше когнитивных преимуществ, чем мозг относительно большего размера? Одна из возможностей заключается в том, что по мере того, как мозг становится абсолютно больше, общее количество нейронов увеличивается, а мозг имеет тенденцию становиться более модульным, что, возможно, способствует развитию новых когнитивных сетей (91, 101, 102).Действительно, недавние данные показывают, что человеческий мозг отличается в основном своим абсолютным объемом и в остальном соответствует (ре) организационным ожиданиям от мозга приматов такого объема (99, 100, 104–107, 175). Из-за ограниченности сравнительных данных по более подробным аспектам нейроанатомии (например, количество нейронов, региональные объемы, функциональная связность) наши анализы были ограничены измерениями, полученными из целых объемов мозга. Однако важным вопросом для будущих исследований будет вопрос о том, участвуют ли более точные измерения нейроанатомических субстратов в регуляции самоконтроля (например,g., префронтальная кора) объясняют дополнительные различия в познании у разных видов. Например, наиболее эффективными видами в нашей выборке были преимущественно антропоидные приматы, виды, которые развили уникальные префронтальные области, которые, как считается, обеспечивают когнитивное преимущество при принятии решений о кормлении, которые зависят от управляющих функций (176–178). Тем не менее, другие виды без этой нейроанатомической специализации также показали хорошие результаты, что повышает вероятность того, что когнитивные навыки, необходимые для успеха в этих задачах, могут быть поддержаны различными, но функционально подобными нейронными механизмами у разных видов (например,г., исх. 179). Таким образом, хотя эволюционное увеличение объема мозга создает потенциал для новых функциональных областей или когнитивных сетей, более подробные данные из областей сравнительной и поведенческой нейробиологии будут необходимы для понимания биологической основы различий в познании видов (например, ссылки 180–180). № – 183).

У приматов мы также обнаружили, что диапазон рациона сильно зависит от уровня самоконтроля. Одно правдоподобное окончательное объяснение состоит в том, что люди с наибольшей когнитивной гибкостью могут, скорее всего, исследовать и использовать новые диетические ресурсы или методы получения пищи, что будет особенно важно во времена нехватки пищи.Если такое поведение давало преимущества приспособленности, отбор по этим чертам в определенных линиях мог быть важным фактором в эволюции видовых различий в самоконтроле. Вторая возможность заключается в том, что широта диеты представляет собой экологическое ограничение для эволюции мозга, а не давление отбора как таковое (116, 155, 184, 185). Соответственно, виды с широким питанием могут быть наиболее способны удовлетворить метаболические потребности в росте и поддержании большего размера мозга, при этом увеличение мозга поддерживается за счет ряда экологических селективных воздействий (86).Тем не менее, после учета общих различий между широтой питания и объемом мозга, широта диеты по-прежнему тесно связана с выполнением задач самоконтроля. Таким образом, вероятно, что широта диеты действует как селективное давление, так и метаболический посредник когнитивной эволюции. Учитывая, что стратегии поиска пищи также были связаны с различиями в познании видов у неприматовых таксонов (94, 156⇓⇓ – 159, 161, 162, 166), остается важным вопрос, будет ли широта рациона иметь аналогичную объяснительную силу у других отрядов животных. .

Представленные здесь данные, вероятно, представляют относительно точные оценки типичных для видов когнитивных способностей, потому что мы собрали данные из больших выборок внутри каждого вида (среднее значение n = 15,3 ± 2,0 субъекта на вид, диапазон = 6–66), баллы по нескольким популяциям. представителей одного и того же вида сильно коррелировали, а их результативность не была связана с предыдущим опытом выполнения когнитивных задач ( SI Text ). Таким образом, хотя популяции могут в некоторой степени различаться (например, из-за различий в истории выращивания или экспериментального опыта), эти различия невелики по сравнению с наблюдаемыми нами межвидовыми вариациями.Связь между нашими экспериментальными мерами самоконтроля и наблюдательными мерами поведенческой гибкости также предполагает, что наши меры имеют высокую экологическую значимость, и подчеркивает взаимодополняющую роль наблюдательного и экспериментального подходов к изучению сравнительного познания.

Наши задачи можно было гибко применять к ряду видов, потому что все виды, которые мы тестировали, демонстрировали перцептивные, мотивационные и моторные требования для участия. Таким образом, несмотря на то, что эти виды могут различаться в зависимости от зрения, остроты зрения или мотивации к пищевым вознаграждениям, все виды соответствовали одним и тем же критериям предварительного тестирования, обеспечивая аналогичную квалификацию при выполнении основных задач перед тестированием.Тем не менее, в любом сравнительном когнитивном тесте возможно, что особенности индивидуальных задач больше подходят для одних видов, чем для других. Одним из механизмов решения этой проблемы является реализованный здесь подход, в котором ( i ) используются несколько задач, предназначенных для измерения одной и той же базовой конструкции, ( ii ) корреляция между задачами оценивается по видам и ( iii) ) в качестве основного зависимого показателя используется составной балл, усредняющий производительность по задачам.В случаях, когда данные ограничиваются одним показателем по виду, результаты следует интерпретировать крайне осторожно (например, выполнение азиатского слона в задаче A-not-B).

Взаимосвязь между самоконтролем и абсолютным объемом мозга вряд ли будет неадаптивным побочным продуктом отбора на увеличение размеров тела по нескольким причинам. Во-первых, сравнение моделей, использующих только массу тела или ECV в качестве предиктора сводных баллов, дало более сильную поддержку модели ECV в анализе по всем видам [изменение информационного критерия Акаике (∆ _AICc ) = 0.77] и внутри приматов (∆ _AICc = 3,12). Однако только у приматов изменение AICc между массой тела и моделями ECV превысило соглашение о двух единицах для значимой разницы (186). Во-вторых, количество нейронов в мозге приматов изометрически масштабируется с размером мозга, что указывает на выбор постоянной плотности нейронов и размера нейронов, масштабное соотношение, которое контрастирует с другими отрядами животных (100). Таким образом, взаимосвязь между абсолютным объемом мозга и самоконтролем может быть наиболее выражена у видов приматов в нашей выборке и не может распространяться на всех других животных с большим мозгом (например,например, киты, слоны) или таксоны, мозг которых устроен иначе, чем у приматов (например, птиц). Тем не менее, даже при исключении видов приматов из анализа абсолютный объем мозга оставался самым сильным предиктором видовых различий в самоконтроле. В-третьих, реконструкции предкового состояния указывают на то, что как абсолютный, так и относительный объем мозга у приматов увеличиваются с течением времени, тогда как масса тела — нет (187). Наконец, остаточный объем мозга, хотя и не такой предсказуемый, как абсолютный объем мозга, был важным предиктором самоконтроля в некоторых наших анализах.Таким образом, множество доказательств подразумевают отбор по объему (и организации) мозга независимо от выбора по размеру тела, и наши данные иллюстрируют когнитивные последствия этих эволюционных тенденций.

За исключением разнообразия рациона, мы не обнаружили значимых взаимосвязей между несколькими социально-экологическими переменными и показателями самоконтроля. Эти результаты особенно удивительны, учитывая, что как процент фруктов в рационе, так и размер социальной группы положительно коррелируют с соотношением неокортекса у антропоидных приматов (86, 142).Наши результаты показывают, что влияние социальной и экологической сложности может ограничиваться влиянием на более специализированные и потенциально предметно-ориентированные формы познания (188–196). Например, у лемуров чувствительность к сигналам визуального внимания, используемым для того, чтобы превзойти других в борьбе за еду, положительно зависит от размера социальной группы, тогда как несоциальная мера самоконтроля — нет (146). Следовательно, наша способность оценивать прогнозируемые отношения между социоэкологией и познанием будет зависеть от показателей, разработанных для оценки навыков в определенных когнитивных областях (например,g., зрительная перспектива или пространственная память). Кроме того, для выявления этих взаимосвязей могут потребоваться более тонкие меры социальной и экологической сложности (например, коалиции или социальные сети) (197).

В целом, наши результаты представляют собой важный шаг к пониманию когнитивных последствий эволюционных сдвигов в объеме мозга и сложности питания. Они также подчеркивают необходимость будущих когнитивных исследований, изучающих, как экологические факторы влияют на когнитивную эволюцию в различных психологических областях.Эти экспериментальные меры будут особенно важны, учитывая, что даже самые предсказательные нейроанатомические меры не смогли объяснить более 30% когнитивных различий между видами в этом исследовании. С растущей сравнительной базой данных о когнитивных способностях животных мы получим важные сведения о природе самого интеллекта и степени, в которой изменения определенных когнитивных способностей развивались вместе или мозаично у разных видов. Эти расширенные знания о когнитивных вариациях среди живых видов также подготовят почву для более сильных реконструкций когнитивной эволюционной истории.Эти подходы будут особенно важны, учитывая, что познание оставляет так мало следов в летописи окаменелостей. В эпоху сравнительной геномики и нейробиологии это исследование представляет собой важный первый шаг к картированию когнитивного феномена приматов и раскрытию эволюционных процессов, которые привели к возникновению человеческого разума.

Методы

В задании A-not-B от субъектов требовалось сопротивляться поиску еды в предыдущем укрытии, когда награда за еду была явно перемещена в новое место.Субъекты наблюдали, как еда была спрятана в одном из трех контейнеров, расположенных на внешней стороне массива из трех контейнеров, и должны были правильно разместить пищу в этом контейнере в трех последовательных ознакомительных испытаниях, прежде чем перейти к тесту. В тестовом испытании испытуемые сначала видели еду, спрятанную в том же контейнере (контейнер A), но затем наблюдали, как еда была перемещена в другой контейнер на другом конце массива (контейнер B; фильм S1). Затем испытуемым было разрешено искать спрятанный корм, и была записана точность первого места поиска.Эта процедура немного отличается от первоначальной задачи, использованной Пиаже (198), в которой тестовые испытания включали немедленное сокрытие награды в местоположении B без предварительного сокрытия награды в местоположении A. Наш метод следовал процедуре Amici et al. (174), и аналогичным образом мы провели одно тестовое испытание на каждого испытуемого. Для задачи A-not-B нашей зависимой мерой был процент людей, которые правильно ответили на тестовое испытание в пределах каждого вида.

В задании на цилиндр испытуемые сначала знакомились с поиском куска еды, спрятанного внутри непрозрачного цилиндра.Перед тем, как перейти к тесту, испытуемые должны были успешно найти пищу, обходя цилиндр в четыре из пяти последовательных испытаний. В следующих 10 испытаниях прозрачный цилиндр был заменен непрозрачным. Чтобы успешно достать еду, испытуемым необходимо было подавить импульс, чтобы дотянуться до еды напрямую (натыкаясь на цилиндр), в пользу обходной реакции, которую они использовали во время ознакомления (фильм S2). Хотя субъекты, возможно, изначально не смогли воспринять прозрачный барьер в первом тестовом испытании, у них была широкая возможность скорректировать свое поведение с помощью визуальной, слуховой и тактильной обратной связи в 10 тестовых испытаниях.Для задачи с цилиндром нашей зависимой мерой был процент тестовых испытаний, в которых субъект выполнял правильный обходной ответ, который был усреднен по отдельным особям внутри вида для получения средних значений по видам.

В обеих задачах все виды должны были соответствовать одним и тем же предварительным критериям, демонстрируя базовое понимание задачи и позволяя проводить значимое сравнение данных испытаний по видам. Хотя количество испытаний, необходимых для соответствия этим критериям, варьировалось между видами, мы не обнаружили существенной взаимосвязи между количеством предварительных испытаний и результатами испытаний по любой из задач (A-not-B: t ₂₅ = -1.83, λ = 0,52, P = 0,08; цилиндровая задача: т ₃₀ = -1,14, λ = 0,69, P = 0,26). Для анализа, включающего объем мозга, log ECV использовался в качестве меры абсолютного объема мозга, и мы извлекали остатки из модели PGLS log ECV, прогнозируемой на основе log массы тела в качестве нашей основной меры относительного объема мозга (остатки ECV; SI Text ) . В качестве дополнительной меры относительного размера мозга мы включили EQ Джеррисона (108), рассчитанный как EQ = масса мозга / 0.12 × масса тела ^0,67 . Хотя EQ и подход остатков измеряют отклонение от ожидаемого соотношения масштабирования между мозгом и телом, они отличаются тем, что EQ измеряет отклонение от ранее оцененной аллометрической экспоненты с использованием большего набора данных по видам, тогда как остатки ECV выводятся из фактического соотношения масштабирования. в пределах нашей выборки с учетом филогении.

Чтобы контролировать независимость данных на уровне видов, мы использовали PGLS для проверки связи между выполнением когнитивных задач и объясняющими переменными, связанными с каждой гипотезой.Мы предсказали, что объем мозга, размер группы и показатели сложности диеты будут положительно зависеть от когнитивных функций. Таким образом, каждое из этих прогнозов было оценено с помощью направленных тестов в соответствии с соглашениями (δ = 0,01, γ = 0,04), рекомендованными Райсом и Гейнсом (199), которые распределяют пропорционально больше нулевого распределения в прогнозируемом направлении, сохраняя статистическую мощность для обнаруживать неожиданные паттерны в обратном направлении. Мы включили параметр λ в модели PGLS для одновременной оценки параметров филогенетического сигнала и регрессии, используя процедуру максимального правдоподобия (200, 201).Это исследование было одобрено Комитетом по уходу и использованию животных Университета Дьюка (номера протоколов A303-11-12, A199-11-08 и A055-11-03).

Благодарности

Мы благодарим Натали Купер и Сунил Сучиндран за советы по статистике; Джеффу Стивенсу и двум анонимным рецензентам за комментарии к черновикам этой рукописи; Икума Адачи, Натан Эмери, Дэниел Хаун, Марк Хаузер, Людвиг Хубер, Аль Камил, Крис Крупенье, Люк Мэтьюз, Коллин МакКейб, Александра Розати, Кара Шропфер, Джефф Стивенс, Тара Стоински, Майкл Томаселло и Виктория Воббер за полезное обсуждение. во время семинаров, на которых появилось это исследование.Ф. Аурели и Ф. Амичи благодарят Ибера Родригеса Кастильо, Роберто Пачеко Мендеса, Фернандо Викторию Арсео, Лисбет Стерк, Барбару Тидди и всех владельцев животных на объектах, где были собраны данные, за поддержку и сотрудничество. K.E.S. и A.P. благодарит Стива Николса и сотрудников зоопарка Parrot Zoo. Эта работа была поддержана Национальным центром эволюционного синтеза (NESCent) при поддержке рабочей группы под руководством C.L.N. и Б. NESCent поддерживается Национальным научным фондом (NSF) EF-06.За обучение филогенетическим сравнительным методам мы благодарим AnthroTree Workshop (при поддержке NSF BCS-0923791). Ю.С. благодарит Национальный фонд естественных наук Китая (проект 31170995) и Национальную программу фундаментальных исследований (программа 973: 2010CB833904). E.E.B. благодарит Программу вертикальной интеграции Duke и Отдел поддержки исследований бакалавриата Duke. J.M.P. был поддержан Международной стипендией Ньютона от Королевского общества и Британской академии. L.R.S. благодарит Фонд Джеймса С. Макдоннелла за награду 220020242.L.J.N.B. и M.L.P. выражаем признательность Национальным институтам психического здоровья (R01-MH096875 и R01-MH089484), премию Duke Institute for Brain Sciences Incubator (для M.L.P.) и стипендии Duke Center for Interdisciplinary Decision Sciences Fellowship (для L.J.N.B.). Е.В. и Э.А. благодарим Programma Nazionale per la Ricerca – Consiglio Nazionale delle Ricerche (CNR) Aging Program на 2012–2014 гг. за финансовую поддержку, Roma Capitale – Museo Civico di Zoologia и Fondazione Bioparco за размещение Istituto di Scienze e Tecnologie della Cognizione – CNR Подразделения когнитивной науки и Центр приматов, а также Массимилиано Бьянки и Симоне Катариначчи за помощь с обезьянами-капуцинами.К.Ф. благодарит Японское общество содействия науке (JSPS) за грант на научные исследования 20220004. Ф. Аурели благодарит проект «Этапы развития и развития использования знаков» (контракт 012-984 NESTPathfinder) и интегрирующее исследование сотрудничества Проект по всей Европе (контракт 043318), оба финансируются Шестой рамочной программой Европейского сообщества (FP6 / 2002–2006). Ф. Амичи был поддержан Стипендией Гумбольдта для исследователей с докторской степенью (идентификатор Гумбольдта 1138999).L.F.J. и M.M.D. Выражаем признательность за грант NSF по электричеству, связи и кибер-системам 1028319 (для L.F.J.) и стипендию для выпускников NSF (для M.M.D.). C.H. спасибо Grant-in-Aid для стипендиатов JSPS (10J04395). В. благодарит исследовательские стипендии JSPS для молодых ученых (21264). F.R. и З.В. Выражаем признательность за проект P21244-B17 Австрийского научного фонда (FWF), Европейский исследовательский совет (ERC) в рамках Седьмой рамочной программы Европейского союза (FP / 2007–2013) / Соглашение о гранте ERC 311870 (для FR), проект CS11 Венского фонда науки и технологий -026 (к З.V.) и многих частных спонсоров, включая Royal Canin за финансовую поддержку и Game Park Ernstbrunn за размещение Научного центра волка. S.M.R. благодарит Совет естественных и инженерных исследований (Канада). J.K.Y. благодарит Министерство сельского хозяйства США — Службы дикой природы — Национальный исследовательский центр дикой природы. J.F.C. благодарит Фонд Джеймса С. Макдоннелла и Фонд Альфреда П. Слоана. E.L.M. и Б. благодарим Центр герцога Лемура и выражаем признательность Национальным институтам здравоохранения за грант 5 R03 HD070649-02 и гранты NSF DGE-1106401, NSF-BCS-27552 и NSF-BCS-25172.Это Публикация 1265 Центра Герцога Лемура.

Сноски

• Вклад авторов: E.L.M., B.H., and C.L.N. спланированное исследование; ELM, BH, EA, F. Amici, RCA, F. Aureli, JM Baker, AEB, AMB, NJB, EMB, EEB, JB, LJNB, JM Burkart, JC, JFC, LGC, NSC, MMD, LJD, KF, EH, CH, LFJ, KEJ, JRL, KLL, EJEM, ACdAM, LO, AP, MLP, JMP, FR, SMR, RBR, AAS, LRS, KS, AMS, K.B.S., R.C.S., K.E.S., Y.S., A.T., J.T., R.T., C.P.v.S., Z.V., E.V., J.C.W., A.W., J.W., J.K.Y., T.R.Z. и Y.Z. проведенное исследование; E.L.M. и C.L.N. проанализированные данные; и E.L.M., B.H., and C.L.N. написал газету.

• Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

• Эта статья представляет собой прямое представление PNAS.

• Эта статья содержит вспомогательную информацию на сайте www.pnas.org/lookup/suppl/doi:10.1073/pnas.1323533111/-/DCSupplemental.

Семантическая память — Психология — Oxford Bibliographies

Введение

Семантическая память относится к нашему общему мировому знанию, которое включает в себя память о концепциях, фактах и ​​значениях слов и других символических единиц, которые составляют формальные системы коммуникации, такие как язык или математика. В классическом иерархическом взгляде на память декларативная память была разделена на два независимых модуля: эпизодическая память, которая является нашим автобиографическим хранилищем отдельных событий, и семантическая память, которая является нашим общим хранилищем абстрактных знаний.Однако более поздние теоретические исследования значительно снизили независимость этих двух систем памяти, и эпизодическая память обычно рассматривается как вход в семантическую память, доступ к которой осуществляется посредством процесса абстракции. Современные представления рассматривают семантическую память как глубоко укоренившуюся в сенсомоторном опыте, абстрагируемую от множества эпизодических воспоминаний, чтобы выделить устойчивые характеристики и приглушить идиосинкразические. Большое количество исследований в области нейробиологии сосредоточено как на том, как мозг создает семантические воспоминания, так и на том, какие области мозга разделяют ответственность за хранение и извлечение семантических знаний.К ним относятся многие классические эксперименты, в которых изучается поведение людей с повреждением мозга и различными типами семантических расстройств, а также более современные исследования, в которых используются методы нейровизуализации для изучения того, как мозг создает и сохраняет семантические воспоминания. Классически семантическая память рассматривалась как отдельная область изучения всего в декларативной памяти, что явно не входило в сферу эпизодической памяти, а формальные модели значения в памяти не развивались в темпе развития моделей эпизодической памяти.Однако недавние разработки нейронных сетей и корпусных инструментов для моделирования текста значительно повысили сложность моделей семантической памяти. В настоящее время существует несколько хороших вычислительных объяснений, объясняющих, как люди трансформируют опыт взаимодействия с миром первого порядка в глубокие семантические представления и как эти представления извлекаются и используются в поведенческих задачах, основанных на значениях. Цель этой статьи — познакомить читателя с наиболее значимыми публикациями, обзорами и темами основных достижений в различных подполях семантической памяти за последние сорок пять лет.Для более глубокого освещения мы отсылаем читателя к рукописям в разделе «Общие обзоры».

Общие обзоры

Хотя семантическая память была предметом значительного количества исследований, этой теме не было уделено достаточно внимания, чтобы гарантировать, что по ней будут написаны полные тома. Тем не менее, существует множество обзоров семантической памяти, которые существуют как часть более общих томов. Чанг 1986 дает ранний обзор области семантической памяти.Binder и Desai 2011, Thompson-Schill 2003 и Yee et al. 2013 представлены обзоры неврологических объяснений семантической памяти. Наконец, Балота и Коан 2008 г., МакРэй и Джонс 2013 г. и Йи и др. 2017 содержат углубленный обзор исследования семантической памяти и включают в себя историю области, экспериментальные данные и вычислительные модели семантической памяти.

• Balota, D. A., and J. H. Coane. 2008. Семантическая память. В справочнике по обучению и памяти: исчерпывающий справочник .Под редакцией Дж. Х. Бирна, Х. Эйхенбаума, Р. Менцеля, Х. Л. Рёдигера III и Д. Свитта, 512–531. Амстердам: Эльзевир.

  Обобщает результаты различных подходов к изучению семантической памяти.

• Биндер, Дж. Р. и Р. Х. Десаи. 2011. Нейробиология семантической памяти. Тенденции в когнитивных науках 15.11: 527–536.

  DOI: 10.1016 / j.tics.2011.10.001

  Дает краткое изложение роли различных областей мозга, участвующих в семантической обработке.

• Чанг, Т. М. 1986. Семантическая память: факты и модели. Психологический бюллетень 99.2: 199.

  DOI: 10.1037 / 0033-2909.99.2.199

  Пересматривает объем и богатство семантической памяти, восстанавливая ранние открытия в этой области.

• Макрей К. и М. Н. Джонс. 2013. Семантическая память. В Оксфордский справочник по когнитивной психологии . Под редакцией Д. Рейсберга, 206–216. Нью-Йорк: Oxford Univ. Нажмите.

  Обобщает литературу по экспериментальным исследованиям и вычислительным моделям семантической памяти.

• Томпсон-Шилл, С. Л. 2003. Исследования семантической памяти с помощью нейровизуализации: вывод «как» из «откуда». Neuropsychologia 4.3: 280–292.

  DOI: 10.1016 / S0028-3932 (02) 00161-6

  Обзор мест активации семантических представлений, обсуждение функциональных нейровизуализационных исследований семантической памяти.

• Йи, Э., E. G. Chrysikou и S. L. Thompson-Schill. 2013. Семантическая память. В Оксфордский справочник по когнитивной нейробиологии: основные темы . Vol. 1. Под редакцией Кевина Окснера и Стивена Кослина, 353–374. Оксфорд: Oxford Univ. Нажмите.

  В этой статье представлен обзор литературы, поддерживающей обоснование семантических моделей в сенсомоторных входах.

• Йи, Э., М. Н. Джонс и К. Макрей. 2017. Семантическая память. In Справочник Стивенса по экспериментальной психологии и когнитивной нейробиологии .4-е изд. Под редакцией Дж. Викстеда и С. Томпсон-Шилла, 319–356. Чичестер, Великобритания: Wiley.

  Предоставляет всесторонний обзор семантической памяти, обобщая данные вычислительного моделирования и экспериментальные данные.

к началу

Пользователи без подписки не могут видеть полный контент на
эта страница. Пожалуйста, подпишитесь или войдите.

Как подписаться

Oxford Bibliographies Online доступен по подписке и бессрочному доступу к учреждениям.Чтобы получить дополнительную информацию или связаться с торговым представителем Оксфорда, щелкните здесь.

Перейти к другим статьям:

Артикул

.

вверх

• Ненормальная психология

• Академическая оценка

• Аккультурация и здоровье

• Теория регулирования действия

• Исследование действий

• Захватывающее поведение

• Подростковый возраст

• Принятие, социальная, психологическая и эволюционная перспектива…

• Совершеннолетие

• Аффективное прогнозирование

• Эйджизм

• Эйджизм в действии

• Агрессия

• Олпорт, Гордон

• Болезнь Альцгеймера

• Анализ ковариации (ANCOVA)

• Злость

• Поведение животных

• Обучение животных

• Тревожные расстройства

• Искусство и эстетика, Психология

• Оценка и клиническое применение индивидуального различия…

• Привязанность в социальном и эмоциональном развитии через …

• Синдром дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ) у взрослых

• Синдром дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ) у детей …

• Отношение

• Установочная амбивалентность

• Влечение в близкие отношения

• Теория атрибуции

• Авторитарная личность

• Аутизм

• Байесовские статистические методы в психологии

• Поведенческая терапия, рациональные эмоции

• Поведенческая экономика

• Поведенческая генетика

• Вера Настойчивость

• Тяжелая утрата и горе

• Биологическая психология

• Порядок рождения

• Образ тела у мужчин и женщин

• Выгореть

• Эффект наблюдателя

• Детство и юность, виктимизация со стороны сверстников и издевательства…

• Клиническая нейропсихология

• Клиническая психология

• Теории когнитивной согласованности

• Теория когнитивного диссонанса

• Когнитивная неврология

• Общение, невербальные сигналы и

• Сравнительная психология

• Право предстать перед судом

• Соответствие, соответствие и послушание

• Сознание

• Процессы преодоления

• Консультативная Психология

• Храбрость

• Творческий подход

• Творчество на работе

• Критическое мышление

• Межкультурная психология

• Культурная психология

• Повседневная жизнь, методы исследования для изучения

• Методы науки о данных для психологии

• Обмен данными в психологии

• Смерть и умирание

• Обман и обнаружение обмана

• Защитные процессы

• Депрессия

• Депрессивные расстройства

• Развитие, Пренатальный

• Психология развития (когнитивная)

• Психология развития (социальная)

• Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам (DSM…

• Дискриминация

• Отвращение

• Диссоциативные расстройства

• Наркотики и поведение

• Расстройства пищевого поведения

• Экологическая психология

• Образовательная среда, оценка мышления в

• Размер эффекта

• Воплощение и воплощенное познание

• Развивающаяся взрослая жизнь

• Эмоции

• Эмоциональный интеллект

• Эмпатия и альтруизм

• Стресс и благополучие сотрудников

• Экологическая неврология и экологическая психология

• Этика в психологической практике

• Восприятие события

• Эволюционная психология

• Экспансивная поза

• Экспериментальная экзистенциальная психология

• Исследовательский анализ данных

• Свидетельские показания

• Айзенк, Ганс

• Факторный анализ

• Фестингер, Леон

• Пятифакторная модель личности

• Эффект Флинна,

• Криминальная психология

• Прощение

• Дружба, Детские

• Основная ошибка атрибуции / смещение корреспонденции

• Заблуждение игрока

• Теория игр и психология

• Геропсихология, Клиническая

• Формирование привычки и изменение поведения

• Счастье

• Психология здоровья

• Исследования и практика в области психологии здоровья, Измерение в

• Хайдер, Фриц

• Эвристика и предвзятость

• История психологии

• Человеческие факторы

• Гуманистическая психология

• Юмор

• Гипноз

• Тест неявной ассоциации (IAT)

• Промышленная и организационная психология

• Выводная статистика в психологии

• Интеллект

• Интеллект, кристаллизованный и текучий

• Межкультурная психология

• Межгрупповой конфликт

• Международная классификация болезней и родственных болезней…

• Международная Психология

• Интервью в настройках криминалистики

• Насилие со стороны интимного партнера, Психологические перспективы

• Теория отклика предмета

• Эксцесс

• Язык

• Смех

• Право, психология и

• Лидерство

• Приученная беспомощность

• Теория обучения

• Обучение против производительности

• ЛГБТК + Романтические отношения

• Обнаружение лжи в криминалистическом контексте

• Продолжительность развития

• Составы

• Локус контроля

• Одиночество и здоровье

• Математическая психология

• Смысл в жизни

• Механизмы и процессы взаимного заражения

• Насилие в СМИ, Психологические перспективы

• Анализ посредничества

• Медитация

• Воспоминания, автобиографические

• Воспоминания, Flashbulb

• Воспоминания, подавленные и восстановленные

• Память, ложь

• Память, Человек

• Память, неявная и явная

• Память в образовательной среде

• Память, семантика

• Мета-анализ

• Метапознание

• Метапамять

• Метафора, Психологические перспективы

• Внимательность

• Внимательность и образование

• Миннесотский многофазный опросник личности (MMPI)

• Деньги, Психология

• Моральное убеждение

• Моральное развитие

• Моральная психология

• Моральное рассуждение

• Мотивация

• Музыка

• Нарциссизм

• Повествование

• Неврология ассоциативного обучения

• Непараметрический статистический анализ в психологии

• Обсессивно-компламентарное расстройство (ОКР)

• Психология профессионального здоровья

• Оперантного кондиционирования

• Оптимизм и пессимизм

• Организационная справедливость

• Родительский стресс

• Стили воспитания

• Модели пути

• Психология мира

• Восприятие

• Восприятие, Человек

• Оценка производительности

• Личность и здоровье

• Расстройства личности

• Психология личности

• Феноменологическая психология

• Эффекты плацебо в психологии

• Поведение игры

• Позитивный психологический капитал (PsyCap)

• Позитивная психология

• Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР)

• Предрассудки и стереотипы

• Дилемма заключенного

• Решение проблем и принятие решений

• Прокрастинация

• Просоциальное поведение

• Просоциальные расходы и благополучие

• Анализ протокола

• Психолингвистика

• Психология, Политическая

• Психофизика, Визуальный

• Психотерапия

• Психотические расстройства

• Раса

• Рассуждения, Контрфактические

• Психология реабилитации

• Отношения

• Религия, Психология и

• Репликационные инициативы в психологии

• Методы исследования

• Устойчивость

• Принятие риска

• Руминация

• Вкусный

• Шизофренические расстройства

• Школьная Психология

• Школьная психология, Консультации в

• Я, пол и

• Я, Психология

• Самоконструируемый

• Самоконтроль

• Самообман

• Теория самоопределения

• Самоэффективность

• Самооценка

• Самоконтроль

• Саморегулирование в образовательных учреждениях

• В поисках сенсации

• Пол и пол

• Воспитание сексуальных меньшинств

• Сексуальная ориентация

• Теория обнаружения сигналов и ее приложения

• Одинокие люди

• Одноразовые экспериментальные проекты

• Скиннер, Б.Ф.

• Сон и сновидения

• Малые группы

• Социальный класс и социальный статус

• Социальное познание

• Социальная неврология

• Социальная поддержка

• Социальные прикосновения и исследования в области массажной терапии

• Соматоформные расстройства

• Пространственное внимание

• Спортивная психология

• Стэнфордский тюремный эксперимент (SPE): икона и противоречие

• Стереотип угроза

• Стереотипы

• Стресс и совладание, Психология

• Успех студентов в колледже

• Гомеостаз субъективного благополучия

• Самоубийство

• Вкус, Психологические перспективы

• Преподавание психологии

• Теория управления терроризмом

• Тестирование и оценка

• Подход разумного действия и теории разумного…

• Теория разума

• Терапия, ориентированная на человека

• Когнитивно-поведенческая терапия

• Навыки мышления в образовательной среде

• Восприятие времени

• Перспектива черт

• Психология травм

• Исследования близнецов

• Поведение типа А (склонность к коронарным заболеваниям)

• Бессознательные процессы

• Добродетели и сильные стороны характера

• Мудрость

• Женщины и наука, технологии, инженерия и математика (STEM…

• Женщины, Психология

• Хорошее самочувствие на работе

• Вундт, Вильгельм

Вниз

.