Учение фрейда о личном бессознательном: Психология бессознательного Рекомендации Отдельные статьи Михаила Литвака

Психология бессознательного Рекомендации Отдельные статьи Михаила Литвака

Учение З.Фрейда

Знаменитый ученый, профессор психиатрии, З. Фрейд (1856-1939) является автором нового психологического учения о бессознательном. Ему принадлежит особое место среди психологов XX века. Взгляды З. Фрейда оказали большое влияние на социологию, этнографию, психологию, искусство, психиатрию, а работы переведены на многие языки мира. Вместе с ростом известности ученого росло и количество критических работ, направленных против его взглядов.

Его книги в Берлине в 1933 г. были сожжены нацистами, а позже он подвергается преследованиям. У молодых ученых его учение о бессознательном имело большой успех и вызывало бурю негодования среди блюстителей общепринятой буржуазной морали.

Понятие бессознательного

Определение

Бессознательное – это самая глубокая и значительная область человеческого разума, представляющая собой хранилище примитивных инстинктивных побуждений плюс эмоции и воспоминания, которые настолько угрожают сознанию, что подавляются и вытесняются в область бессознательного.

Помощь со студенческой работой на тему

Учение З.Фрейда

Феномен бессознательного уходит в далекую древность. В своей практике его признавали врачеватели самых ранних цивилизаций. Существование бессознательного послужило для Платона основой создания теории познания. Фрейд, знакомый с философскими идеями Платона, взял у него некоторые представления о бессознательном.

Свое отражение проблема бессознательного находит и в философии Канта(1724-1804), как форма рассмотрения возможности существования неосознанных представлений. З. Фрейд во многих случаях не только разделяет философские идеи Канта, но и апеллирует к его авторитету, особенно по проблеме бессознательного.

В XIX веке намечается и осуществляется поворот от рационализма к иррационалистическому пониманию бытия человека в мире, поэтому размышления о проблеме бессознательного во многих философских работах занимают важное место.

Большое влияние на формирование психоаналитического учения Фрейда оказала философия Шопенгауэра и Ницше, в значительной степени предопределившая различные психоаналитические концепции, включая представления о бессознательном. Безусловно, учение З. Фрейда и философия Шопенгауэра и Ницше не имеют абсолютного тождества. Бессознательное у Шопенгауэра изначально – «мировая воля», первопричина всего сущего. Ницше же, разделяя эту точку зрения, акцентирует внимание на функционировании бессознательного в глубинах человеческого существа.

Бессознательное для Фрейда – это главным образом нечто психическое, которое подлежит осмыслению только в связи с человеком. Он сделал научным фактом анатомию сознания бессознательного психического. Объяснить этот факт сумел только на основе «отрицательного» понятия – неосознаваемой психики путем отрицания атрибута сознания.

За покровом сознания, которое является главным регулятором поведения человека, Фрейд открыл «кипящий» пласт не осознаваемых личностью стремлений, желаний, влечений. Он столкнулся с тем, что эти неосознаваемые переживания и мотивы серьезно отягощают жизнь человека и становятся причиной нервно-психических заболеваний. Как врач, Фрейд ищет средства избавления своих пациентов от конфликтов между их сознанием и потаенными бессознательными побуждениями. Это было рождением психоанализа – фрейдовского метода исцеления души.

Представление о том, что поступками человека руководит «Я», по мнению Фрейда, не более чем иллюзия. Природное безличное начало, образующее бессознательную основу психики, властвует на самом деле. Таким образом, разделение психики на сознательное и бессознательное, явилось основной предпосылкой психоанализа. Психоанализ сознательное не считает сутью психики и рассматривает сознание как её качество.

Вся теория психоанализа основывается на учении о бессознательном. Психоанализ, являясь врачебным методом исследования, частью психотерапии, использовался Фрейдом для диагностики и излечения истерии. Позже ученый переработал психоанализ в психологическую доктрину, которая была направлена на изучение скрытых связей и основ душевной жизни человека.

Бессознательную основу несут в себе привычки, умения, навыки и др.

В психологии бессознательное обозначает совокупность психических процессов и явлений, не осознаваемых субъектом и лежащих вне человеческого разума. Все эти явления и процессы не поддаются контролю со стороны сознания в какой-то конкретный момент.

Виды бессознательного

• Естественное бессознательное. Это инстинкты, влечения, коллективное бессознательное, которое характеризуется тем, что его содержание достается по наследству от предков, и никогда не было в сознании;
• Личный или индивидуальный бессознательный процесс. Суть его в том, Что он состоит из сознательных когда-то содержаний, но с течением времени исчезнувших из сознания;
• Выработанное бессознательное явление. К ним относятся навыки, умения, привычки, автоматические движения, т.е. тот опыт, который начал формироваться в детстве и продолжает накапливаться;
• Воспитанное бессознательное человека. Это социальное бессознательное, представленное установками, которые возникли под влиянием жизненного опыта в процессе воспитания.

Бессознательное несет в себе огромный объем информации, переживаний, воспоминаний. Получить доступ к этому жизненному багажу совсем не просто, а кому это все же удастся – забудет о неудачах в любой сфере деятельности.

Периоды развития учения З.Фрейда о бессознательном

Психика человека по Фрейду распадается на три области:

1. Сознание;
2. Бессознательное;
3. Предсознательное.

Все три области находятся в состоянии непрерывного взаимодействия, а две первых еще и в состоянии напряженной борьбы между собой. Психическая жизнь человека, считает ученый, сводится как раз к этому взаимодействию и борьбе. Каждый поступок человека и душевный акт надо рассматривать как результат состязания и борьбы сознания с бессознательным.

Концепция бессознательного сложилась не сразу и прошла несколько периодов:

• Первый период концепции Фрейда. На этом этапе концепция бессознательного очень близка к учению таких французских психиатров и психологов, как Шарко, Льебо, Жане и можно сказать, что находится от них в прямой генетической зависимости;
• Второй период. Он самый продолжительный и самый важный в развитии психоанализа. В это время определяются все основные и характерные черты учения Фрейда о бессознательном, которое становится уже совсем оригинальным. Бессознательное становится необходимой и важной частью психического аппарата всякого человека. Постоянной и закономерной формой психической жизни объявляется борьба сознания и бессознательного. Для всех областей культурного творчества бессознательное становится энергией и продуктивным источником психических сил. Но бессознательное может стать и источником всех нервных заболеваний. Таким образом, во втором классическом периоде психоанализа понятие бессознательного обогащается целым рядом новых, существенных моментов.
• Третий период. Концепция существенно изменяется и сближается с метафизическим учением Шопенгауэра и Гартмана. Бессознательное становится воплощением всего низшего и всего высшего в человеке. Появляется новое деление вместо прежнего:

1. Сексуальное влечение или эрос;
2. Влечение к смерти.

В основе всех проявлений агрессивности, жестокости, убийств и самоубийств лежат инстинкты смерти.

Инстинкт самосохранения отошел к сексуальным влечениям, к нему относят подинстинкты, которые делают любой организм живым:

• Питание;
• Рост;
• Дыхание;
• Движение.

С развитием цивилизации инстинкт самосохранения утратил свою значимость и на первое место вышел инстинкт размножения или либидо.

Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что природный, глубинный её слой («Оно») функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но, индивид, в удовлетворении своих страстей сталкивается с реальностью, противоречащей «Оно». Это противоречие связано с выделением «Я», которое стремится обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения.

Сформулированная Фрейдом задача психоанализа, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом плане Фрейд был оптимистом и верил в способность осознания бессознательного.

Аналитическая деятельность ученого направлялась на то, чтобы человек по мере раскрытия природы бессознательного, мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

А.Н.Липов. Г.Юнг об «автономном комплексе» в искусстве

– 153 –

А.Н.Липов

Г.Юнг об «автономном комплексе» в искусстве

В ряду психологов истекшего ХХ столетия фигура К.Юнга занимает совершенно особое место прежде всего вследствие того, очевидного, на наш взгляд факта, что его исследовательская деятельность в значительной мере возвышается и над психологически «равным» ему по рангу психологам, прежде всего – З.Фрейдом, и над последующими последователями и толкователями учения З.Фрейда, – Э.Фроммом, Г.С.Селливаном и др. При том, что, по мнению большинства современных авторов, психологические воззрения К.Юнга не обладают той степенью системности и «стройности», которая характерна, скажем, для учения З.Фрейда, исследовательская мысль психолога затронула в своем развитии столь много аспектов как социокультурных, так и сокрытых от традиционного рационального научного мышления сторон человеческого бытия, что вне каких-либо преувеличений позволяет причислить К.Юнга к своего рода особым, знаковым деятелям не только психологической, но и в самом широком смысле обществоведческой науки ушедшего века.

Уже только простое перечисление, помимо фундаментальной психологии и психологической практики, объектов его анализа, как зримых – общекультурных явлений и феноменов социального сознания и человеческого бытия вообще, стоящих на стыке истории культуры, этнографии, мифологии, теологии, этики, эстетики и т.д., так и незримых, стоящих по ту сторону человеческой души, – символах сновидений, а также тех явлений, которые мы относим ныне к парапсихологическим явлениям, уфологической практике и вообще потусторонним явлениям, сопровождающим человеческое существование на протяжении тысячелетий, характеризует К.Юнга как ученого,

– 154 –

объемлющего своей исследовательской мыслью практически все без исключения разнящиеся и противоречивые стороны человеческого существования.

Основная и определяющая установка исследовательских интенций психолога выражается в простой и ясной формуле – внутренний мир человека связан с бессознательным началом, с живой психикой и всем субъективным миром, из которого вырастает сознательная психика и сама личность. Отталкиваясь от этого постулата, на основе многолетней психологической практики, К.Юнг пришел к выводу о существовании некой архетипической реальности вне пространства и времени, проявляющей себя в качестве организаторов психики субъекта.

Проявление этой реальности осуществляется, по его мнению, также совершенно определенным и естественным образом – через нашу неосознанную способность организовывать образы и идеи. По мере накопления этого «материала» в психике субъекта образы и идеи, по мнению психолога, становятся видимой психической реальностью, воплощаясь прежде всего в произведениях культуры, искусства, художественного творчества.

Психофизиологические механизмы организации бессознательной образности раскрываются психологом главным образом и в связи с описанием и трактовкой психологического явления так называемого «автономного комплекса», представляющего собой, по мнению психолога, некий универсальный механизм, стоящий на грани осознанного и неосознанного, психической патологии и совершенно естественных проявлений человеческой психики одновременно, который достаточно специфическим и, по словам психолога, совершенно необыкновенным образом участвует и в повседневном существовании человека, и в формировании сложнейших в психологическом отношении многообразных явлений и феноменов искусства.

Если для З.Фрейда психика – открытая система, питаемая энергией соматических влечений, то для К.Юнга мир психики, – в первую очередь, – автономная и закрытая сфера, функционирующая на основе компенсации, количество психической энергии в которой остается постоянной. Если З.Фрейд рассматривал бессознательное как результат вытеснения, где вытесненный материал подвергается определенной деградации, то К.Юнг уже в ранних своих работах, напротив, выдвигает одно из основных понятий своей психологической системы – понятие комплекса, отражающего некую организацию бессознательного материала в системе устойчивых связей.

– 155 –

Уже 20-х годах теперь уже минувшего столетия К.Юнг обратил внимание на существеннейшую черту современного социального сознания, состоящую в том, что с ориентацией на разум и практически с исчезновением в современную культурную эпоху установки на инстинктивную человеческую природу внутри человека образовалась своеобразная дихотомия. Покидая свою инстинктивную природу, цивилизованный человек неизбежно вовлекается в конфликт между сознанием и бессознательным, духом и природой, знанием и верой, вступает в процесс расщепления своего существа, который становится патологическим с того самого момента, когда сознание не может больше игнорировать или подавлять веление инстинкта. Иными словами, – ту чувственную силу и ткань, которая по своей внутренней действенности, порой превосходит самого человека и которую новая психология обозначает как область бессознательных проявлений человеческой психики, или, – шире, – область человеческой души.

И именно эта человеческая душа, писал К.Юнг, в первую очередь ответственная за изменение лица нашей планеты, произведенное в ходе истории, остается пока что неразрешимой загадкой и необъяснимым чудом, а следовательно, предметом постоянных затруднений, свойством, которое роднит ее со всеми остальными тайнами природы. Но если в отношении этих тайн мы можем, не теряя надежды, делать еще много открытий и находить ответы на затруднительные вопросы, то в отношении души и науки о душе имеется своеобразная преграда.

Психология, говорит К.Юнг, как эмпирическая наука появилась сравнительно недавно и ныне испытывает большие трудности в самом подходе к своему предмету. Для суждений же о психических явлениях мы должны учитывать все относящиеся сюда данные, что делает невозможным создание общей науки о душе. Ни строение, ни психофизиология мозга в этом плане, в представлении психолога, не дают возможности объяснить явления сознания, ибо душа обладает своеобразием, несводимым ни к чему другому или подобному. В описании К.Юнга, душа предстает перед нами в образе необъятной страны с равнинами здравого смысла, холмами сознания и горными пиками сверхсознания, речными омутами подсознательного, и морской пучиной коллективного бессознательного. Причем в его представлении она имеет тот же порядок сложности, что и внешний, объективный мир, и находится с ним в отношениях дополнительности.

К.Юнг утверждает, что потерянность сознания в современном мире вытекает прежде всего из потери инстинкта и коренится в самом ходе развития человеческого духа. Полнота жизни, говорит он,

– 156 –

закономерна и незакономерна, рациональна и иррациональна, а целостность души никогда не улавливается одним лишь интеллектом. Чем больше человек овладевал природой, тем выше поднимал он голову, восхищаясь собственный уменьем и собственными знаниями, тем глубже презирал естественное или иррационально ему данное, включая и объективную сторону души, которая как раз и есть сознание.

Никогда не было доказано, утверждает К.Юнг, что жизнь и мир рациональны. Напротив, существуют серьезные основания полагать, что они иррациональны или, что скорее в своем последнем основании они оказываются по ту сторону человеческого разума. И разум и воля в представлении психолога действительны лишь до определенного предела. То же, что находится за их пределами, – иррациональные возможности жизни, разум исключает, так как они искажают действительность. Когда же реальность начинает мстить за свое искажение, современный человек чувствует себя удивленным и подавленным. Ибо, если какая-либо естественная функция лишена осознанного и намеренного выражения, результатом этого становится общее расстройство.

Для западного человека подобная ситуация привела к тому, что из его сознания были вытеснены элементы крайне грубого, неистового и жестокого свойства. Вытеснение же подобного содержания психики, уже в силу самого вытеснения, приобретает повышенный энергетический заряд и берет своеобразный реванш, возвращаясь в форме своеобразных массовых культов, индивидуальных и массовых помешательств и т.д.

Боги умирают потому, говорит К.Юнг, что люди время от времени обнаруживают – их боги ничего не значат, сделаны из дерева и камня и совершенно бесполезны. С тех пор, как звезды упали с небес, и поблекли наши высшие символы, сокровенная жизнь пребывает в бессознательном. В противоположность субъективизму сознания бессознательное, утверждает психолог, имеет объективный характер и проявляется главным образом в виде противоборствующих страстей, эмоций, фантазий, мечтаний и импульсов, ни одно из которых не создается нарочно, но которые охватывают душу с силой объектов (курсив мой. – А.Л.).

Коль скоро, пишет психолог, потребности и нужды у людей разные, то и достижение социальной адаптации не является стимулом для людей, которым оно дается с детской легкостью. Правильные поступки для того, кто ведет себя правильно, будут всегда скучны, ибо то, что для одних является освобождением, для других – тюрьма. Каждый выхватывает свой собственный фрагмент мира и сооружает

– 157 –

для своего частного мира собственную же частную систему, зачастую с герметичными стенами, так что через некоторое время ему кажется, будто он познал смысл и структуру мира. То же самое относится к нормальности и приспособленности.

Если биология заявляет нам, что человек – стадное животное и достигает полного выздоровления только через реализацию своей социальной сущности, то мы, говорит К.Юнг, могли бы привести массу примеров, переворачивающих это положение вверх дном и доказывающих нам противоположное – что человек полностью выздоравливает, когда живет нормально и асоциально. «То, что в наше время кажется большинству лишь «тенью», – писал К.Юнг, и представляется лишь неполноценностью человеческой души, содержит больше, чем только отрицательное»[1]. В плане человеческой души и психики, заявляет далее К.Юнг, такое положение вещей означает, что деятельность сознания покоится на фундаменте инстинкта, из которого сознание черпает как свои движущие силы, так и основные формы своих представлений.

В уже цитируемом выше сочинении К.Юнга содержится как своеобразная реабилитация человеческих инстинктов, так и одновременно развернутая апология «инстинктивных форм», в которой он, в частности, отмечает, что главные решения человеческой жизни, как правило, в гораздо большей степени подчинены инстинктам и бессознательным факторам, чем сознательной произвольности и благим намерениям разума. По словам психолога, как сам инстинкт древен и наследственен, так и его форма древнеобразна, т.е. архетипична и оказывается даже более древней, чем форма тела.

С одной стороны, говорит К.Юнг, инстинкты крайне консервативны как в смысле динамики, так и в отношении формы своего выражения. С другой – инстинкт не простое, неопределенное и слепое влечение, но всегда оказывается способным приспособиться к определенной внешней обстановке. И именно это обстоятельство определяет его специфическую и неистребимую форму. Инстинкты, утверждает психолог, уже изначально являются не смутными и неопределенными, а точно сформированными побудительными силами, которые задолго до возникновения сознания и независимо от его уровня в дальнейшем преследуют свои, присущие им по природе цели[2]. В свете такого понимания инстинктивных влечений им определяется и два основных «значения» инстинктов – значение динамического фактора и специфического чувства, которое он определяет как чувство уверенности в интенции (курсив мой. – А.Л.).

– 158 –

Наряду с психологическим К.Юнгом формулируется также почти медицинское понимание динамики инстинктов. Инстинкты, в его представлении, так же как и основанный на них мир образов, представляет собой «а priori», которое нельзя отбрасывать, не рискуя опаснейшими последствиями, ибо невнимание к требованиям инстинкта неизбежно ведет к мучительным последствиям психологического или физиологического порядка. Уже З.Фрейд, пишет психолог, выразил свое убеждение в том, что подсознание таит в себе еще многое, что может вызывать «оккультные» толкования. И это действительно имеет место. Это – «архаические пережитки», или коренящиеся в инстинктах и выражающие их архетипические формы реакций, которые нельзя охватить никакими усилиями разума. И если и удается разрушить то или иное их проявление, то они проявляют себя снова в измененном виде.

Без сознания практически нет никакого мира, ибо мир существует лишь постольку, поскольку он сознательно отражается и выражается в душе. Сознание в этом смысле есть условие возможности его бытия. А этим, утверждает К.Юнг, психическому бытию присваивается значение уже космического принципа, который или de facto обеспечивает ему место рядом с принципом бытия материального. При этом недооценка души, заявляет психолог, и другие формы сопротивления психологическому уяснению ее структуры порождаются главным образом страхом перед возможностью открытий в области бессознательного.

В его понимании психика – это комплекс, который постоянно находится в движении и который обнаруживает себя в весьма лабильном равновесии. «Я» человека, говорит психолог, постоянно находится в состоянии, когда его словно мяч двигают и передвигают туда-сюда в великом круговращении между психикой и миром. Взаимная тесная переплетенность психики и мира обусловлена тем, что мир – важнейшие объекты и события нагружены для субъекта психической энергией – чувствами, желаниями, представлениями, ожиданиями и т.д. Проецируемые вовне, эти психические энергии также «психически», по его выражению, «заражают объекты и события». В этом смысле психика как бы изливается в мир. Внутренний мир человека связан с бессознательным началом, с живой психикой и всем субъективным миром, из которого вырастают сознательная психика и сама личность.

И потому, заявляет К.Юнг, очевидно, что психология, будучи наукой о душевных процессах, может быть поставлена в связь не только с наукой, но и с искусством, ибо, по его выражению, материнское

– 159 –

лоно всех наук, как и любого произведения искусства, есть душа. Психолог исходит из того, что конкретное занятие искусством является психологической деятельностью. Поэтому искусство может и должно быть подвергнуто психологическому рассмотрению, как и любая вытекающая из психологических мотивов человеческая деятельность. Однако современное состояние психологии, говорит он, таково, что не позволяет установить В этой области строгие казуальные сцепления, ибо твердую причинную связь она может выявить лишь в области полупсихологических рефлексов или инстинктов. Там же, где, собственно, и начинается жизнь души, т.е. в сфере комплексов, психология вынуждена удовлетворяться лишь многословным и красочным описанием той изумительной и хитроумной психологической ткани, которая составляет иррациональное творческое начало в искусстве.

Тем не менее, утверждает К.Юнг, психология никогда не сможет отказаться от притязаний на то, чтобы исследовать и устанавливать причинную связь комплексных процессов в художественном сознании. Но очевидно и то, что реализации этого притязания она никогда не дождется, ибо иррациональное творческое начало, наиболее зримо проявляющееся в искусстве в конечном счете обманет все попытки его рационализировать. В этом смысле «…творческое начало, коренящееся в области бессознательного, будет вечно оставаться закрытым для человеческого познания. Оно всегда будет поддаваться лишь описанию в своих внешних проявлениях, угадывающееся, но неуловимое»[3].
В то же время К.Юнг четко определяет рамки приложения психологической теории к искусству – «предметом психологии может быть только та часть искусства, которая представляет собой процесс художественного созидания, в противоположность другой, составляющей собственно сущность искусства, где искусство, – предмет исключительно эстетико-художественного рассмотрения»[4]. При этом искусствознание и психология, утверждает он, всегда будут зависеть друг от друга, а принципы одной из этих наук не смогут упразднить принципы другой.

В главе «Проблема типичных установок в эстетике» книги «Психологические типы» психолог отстаивает наиболее адекватные и ясные психологические основания эстетики. Эстетика является наиболее совершенной и полной сущностью прикладной, применяемой на практике психологией, имеющая своим предметом не только эстетическую сущность вещи, но также, возможно, еще более высокий уровень – психологические вопросы на основе эстетической точки зрения

– 160 –

(курсив мой. – А.Л.)[5]. К.Юнг сравнил при этом понятие вчувствования Т.Липпса с психоаналитическим понятием перенесения (сублимации) и идентифицировал постулированные В.Воррингером основные формы эстетического отношения – абстракции и вчувствования с фундаментальными соотносимыми понятиями (типами) интроверсии и экстраверсии, положенными в основу его теории личности.

В представлении К.Юнга, когда мы говорим о психологии художественного произведения, то должны исходить из существования двух различных художественных тенденций и соответственно различных психологических типов, которые были выделены уже Ф.Шиллером в определении наивного и сентиментального в поэзии. Вслед за Ф.Шиллером психолог выделяет два типа творчества – интровертированный и экстравертированный. Интровертированная установка характеризуется утверждением субъекта, его намерений и целей в отношении к объекту, экстравертированный тип, напротив, характеризуется подчинением субъекта требованиям объекта. Так, например, драмы Ф.Шиллера К.Юнг оценивает как характерный пример интровертированной установки. И напротив, многообразие противоположной установки представляет собой вторая часть «Фауста» И.Гете.

К.Юнг интерпретировал также обе основные формы эстетического отношения в плане своей теории либидо, где вчувствование, по его мнению, «представляет собой такое же движение либидо, которое направлено на объект, но которое в сравнении с ним и в противоположность ему уклоняет либидо от объекта, выхолащивая до некоторой степени свое интеллектуальное содержание и кристаллизуя из этого, по его словам, «материнского раствора» (Mutterlauge) основное и типичное, что противопоставляется объекту»[6].
В противоположность З.Фрейду К.Юнг никоим образом не понимал эстетическое отношение только как «направленное побуждение». Это существенное различие коренится в далеко идущей и объемлющей интерпретации, которая и определяется у него как психоаналитическое понятие либидо. Сам К.Юнг обозначает либидо как «гипотетическое стремление», не имеющего исключительно сексуального значения. Либидо, в его представлении, должно быть скорее «энергетическим выражением психологических ценностей», при условии, если сами «психологические ценности являются действующими»[7].

С другой стороны, он идентифицирует понятие либидо со словаря санскрита «tejas», интерпретируя его как «субъективно ощущаемую и воспринимаемую интенсивность различного положения вещей».

– 161 –

При этом такого рода высказывания у К.Юнга утверждаются как в полной мере эстетико-психологические постулаты, где своего рода «энергетический способ» рассмотрения эстетических интенций психолог представлял не столько метафизически, сколько эвристически, пытаясь построить, точнее – выстроить изначально адекватные понятия. По его мнению, либидо как побуждению и как психическому явлению нельзя придать конкретную психологическую форму. Либидо, говорил психолог, функционирует исключительно как «форма побуждения», – и эту терминологию и определенность К.Юнг устанавливает с самого начала своих рассуждений об эстетическом отношении.

Примененный со вкусом и с известным чувством меры, пишет психолог, метод З.Фрейда в отношении искусства позволяет получить завораживающую картину того, как произведение искусства, с одной стороны, вплетено в личную жизнь художника, с другой – из этого сплетения вновь выделяется, становясь предметом психоанализа, художественное произведение, которое, с одной стороны, в принципе ничем не отличается от нюансированного литературно-психологического анализа, с другой – все-таки возвышается над этим переплетением.

Однако психологическое рассмотрение произведений искусства, говорит К.Юнг, уводит нас от этого произведения в сферу общечеловеческой психологии, из которой может возникнуть все, что угодно. «В применении к художественному произведению метод психоанализа ведет к вылущиванию из сверкающей скорлупы произведения искусства одну только голую повседневность обыкновенного homo sapiens»[8]. Подобное его анатомирование, утверждает К.Юнг, может быть весьма интересным, но в научном отношении представляет такую же ценность, как вскрытие мозга Ф.Ницше, которое могло бы нам показать, от какой атипичной формы паралича от умер. Именно поэтому, говорит К.Юнг, редуктивный метод З.Фрейда в отношении произведений искусства неприемлем, ибо «золотой блеск высшего творчества меркнет, как только его начинают подвергать прижиганию и вытравливанию»[9].

Для К.Юнга З.Фрейд, по его собственному замечанию, всегда оставался преимущественно врачом, у которого, чем бы ему помимо своего профессионального долга ни приходилось заниматься, – всегда перед глазами стояла невротическая духовная конституция. И потому, говорит К.Юнг, из мира идей З.Фрейда для нас звучит потрясающе пессимистическая оценка бессознательного. Нигде, говорит психолог, у З.Фрейда ни открывается освобождающий

– 162 –

его от профессиональной врачебной установки взгляд на помогающие и исцеляющие силы, которое бессознательное направляло бы во благо больному.

Подобная негативистская позиция по отношению к бессознательному, по убеждению К.Юнга, является лишь частично оправданной. В этом смысле З.Фрейда, говорит он, уже неоднократно уподобляли зубному врачу, который безжалостно удаляет следы кариеса. Сравнение это удачно, если только не рассчитывать, что затем будет поставлена золотая пломба. Психология же З.Фрейда не предлагает ничего взамен, кроме удаленного вещества. Аналитическая же психология, говорит К.Юнг, чтобы отдать должное художественному творчеству, должна совершенно покончить с медицинским предрассудком, что художественное творчество есть болезнь, и тем самым требует иной, не медицинской ориентации.

Если врач обязан проследить причины болезни, то задача психолога состоит в подходе к художественному произведению с совершенно противоположной установкой. Психолог, в представлении К.Юнга, не должен поднимать лишний для художественного творчества вопрос об исходных условиях творчества, ибо казуальная обусловленность личностью художника имеет к произведению искусства не меньше, но и не больше отношения, чем почва к произрастающему из нее растению. Познакомившись со свойствами его произрастания, мы, возможно, начнем понимать некоторые особенности растения. Но из этого не следует, что мы узнаем все самое существенное о самом растении.

Равным образом, установка на личностное, провоцируемая вопросом о личных побудительных мотивах творчества, совершенно неадекватна произведению искусства в той мере, в какой произведение искусства не человек, а нечто сверхличностное. Особенный смысл подлинного произведения искусства, утверждает психолог, состоит в том, что ему удается вырваться из теснин и тупиков личностной сферы, оставив позади всю временность и недолговечность всегда ограниченной индивидуальности. С этой точки зрения, как бы не оправдано применение биологически ориентированной психологии к среднему человеку, она, говорит К.Юнг, не применима для художественного произведения и тем самым для человека как творца. В то же время, говоря о психологии художественного произведения, замечает он, мы должны прежде всего иметь в виду две совершенно различные возможности его возникновения потому, что многие очень важные для психологического анализа вещи зависят от описанного ниже различия.

– 163 –

По аналогии с растением, которое не только продукт почвы, но еще и самостоятельный живой творческий процесс, сущность которого не имеет никакого отношения к почве, – произведение искусства есть не следствие и не производная величина, а творческое преображение исходных условий и обстоятельств. В этом плане художественное произведение необходимо рассматривать как образотворчество, свободно распоряжающееся своими исходными условиями. И его смысл, и его специфическая природа покоятся не во внешних условиях, но в нем самом. Разумеется, говорит психолог, существуют вещи стихотворного и прозаического жанра, возникающие целиком из намерения их автора достичь с их помощью того или иного воздействия.

В этом случае автор подвергает свой материал целенаправленной обработке, подчеркивая один нюанс и затушевывая другой, нанося здесь одну краску, там другую, тщательнейше взвешивая возможный художественный эффект и соблюдая законы формы и стиля. Материал для него – всего лишь материал, подчиненный его художественной воле, – он хочет изобразить вот это, а не что иное. В подобном типе творчества художник совершенно идентичен творческому процессу, независимо от того, намеренно он поставил себя у руля или творческий процесс совершенно завладел им как инструментом так, что у него исчезает всякое сознание этого обстоятельства.

В то же время, говорит К.Юнг, существует и иной вид художественного творчества и художественных произведений, которые проистекают из под пера их автора как нечто более или менее цельное и готовое. Подобный тип произведений буквально навязывает себя автору, как будто водят его рукой, и рука пишет вещи, которые сам ум художника созерцает в изумлении. Эти произведения не только и не просто привносят с собой свою форму, но и проявляют себя наперекор самому автору, захлестывают его потоком мыслей и образов, которые возникают вне и помимо его сознания и его собственной волей никогда бы не были бы вызваны к жизни.

Художнику остается лишь повиноваться и следовать, казалось бы, совершенно чуждому импульсу, чувствуя, что его произведение превосходит его и потому обладает над ним властью, которой он не в силах перечить. В этом типе художественных произведений художник, замечает К.Юнг, совершенно не тождественен процессу образотворчества и у него велико сознание того, что сам он стоит ниже своего произведения или, самое большее, рядом с ним, как будто ощущая притяжение и воздействие чужой воли. И здесь, пишет К.Юнг, мы сталкиваемся с вопросом, на который вряд ли можно ответить, положившись

– 164 –

лишь на то, что сами поэты и художники говорят о природе своего творчества, ибо здесь имеет место проблема исключительно научного свойства, ответ на которую может дать только аналитическая психология. Ибо именно она обнаруживает множество возможностей для бессознательного не только влиять на сознание, но даже управлять им.

Опыт аналитической психологии, утверждает К.Юнг, открыл массу возможностей того, как бессознательное не только оказывает влияние на сознание, но даже может вести его за собой. Косвенным доказательством этого могут служить факты проявления высшей повелевающей силы за кажущейся свободой творчества, демонстрирующие силу, проистекающую из бессознательной потребности в созидании, и в то же время – ее капризность и своевольность.

Тем самым убеждение в абсолютной свободе своего творчества для художника скорее всего просто иллюзия сознания. Художнику кажется, что он плывет, тогда как его уносит невидимое течение. И здесь, естественно, можно было бы ожидать странных образов и форм ускользающей мысли, многозначности языка, выражения которого приобретают весомость подлинных символов, поскольку наилучшим, возможным образом обозначают еще неведомые субъекту вещи и служат мостами, переброшенными к невидимым берегам. В пользу этой точки зрения, говорит К.Юнг, можно привести как прямые, так и косвенные доказательства реального художественного процесса.

К прямым доказательствам можно было бы причислить случаи, когда художник, намереваясь сказать нечто, более или менее явственно, говорит больше, чем сам осознает. Косвенными доказательствами можно считать те случаи, когда над кажущейся свободой художественного сознания возвышается неумолимое должно, властно заявляющее о своих требованиях при любом произвольном воздержании художника от творческой деятельности, когда за невольным прекращением такой деятельности, как правило, следуют тяжелые психологические осложнения.

Практический анализ психики художников со всей очевидностью показывает, как силен прорывающийся из бессознательного импульс художественного творчества, и в то же время – насколько он своенравен и своеволен. При этом само бессознательное, говорит психолог, не может быть просто частью индивидуального сознания, но является неконтролируемой и врывающейся в наше сознание силой. Неродившееся произведение в душе художника – это стихийная сила, которая прокладывает себе путь либо тиранически и даже насильственно, либо с той неподражаемой хитростью, с какой умеет

– 165 –

достигать своих целей матушка природа, ни в малейшей степени не заботясь о личном благе или личном горе самого носителя творческого начала.

Бессознательное творческое начало, утверждает К.Юнг, живет и растет в человеке, черпая в нем свою энергию подобно дереву, извлекающему пищу из почвы. Аналитическая психология называет это автономным комплексом, представляющим собой как бы изолированную часть души, не подчиненной иерархии сознания, которая является – выделим здесь специально эту мысль психолога – одним из нормальных свойств психики. «Этим термином, – говорит К.Юнг, – я обозначаю не просто всякое психическое, но те, которые первоначально развиваются совершенно неосознанно и вторгаются в сознание лишь тогда, когда набирают достаточно силы, чтобы переступить его порог»[10].

Анализируя этот психический феномен, К.Юнг выделяет три уровня бессознательного – личное бессознательное художника, автора: мотивы, установки, интенции, т.е. совокупность психических процессов, которые, по его мнению, в принципе способны достичь сознания, нередко и были уже осознаны, но вследствие своей несовместимости с сознанием подлежали вытеснению и задерживались под его порогом. Личному бессознательному К.Юнг противопоставляет коллективное бессознательное – врожденный и наиболее глубокий его уровень, общий центр и ядро психики, репрезентирующего опыт предшествующих поколений, включающие в себя сверхличное и универсальное содержание, и образцы, выступающие в качестве общего основания душевной жизни – элементарные образы, проявляющиеся в сфере мифологии и являющиеся достоянием всего человечества.

Психологическое его содержание – психические первообразы (архетипы), трактуемые К.Юнгом как результат предшествующего филогенетического опыта, в которых проявляются наиболее распространенные в ту или иную эпоху мифологемы, выражающие «дух времени», не имеющие прямого доступа в сознание и проявляющиеся в нем лишь в виде всегда аффективно насыщенных, «коллективных представлений» – мифологических образов, символов, психических расстройств, сновидений, актов творчества[11]. Это некая интегральная часть бессознательного, определенные идеи, существующие повсеместно и во все времена. «При этом они не творятся самими субъектами, но даже насильственно вторгаются в сознание индивида»[12]. Бессознательное здесь как совокупность архетипов является, в представлении К.Юнга осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых темных начал. Но не мертвым осадком, не брошенным

– 166 –

полем развалин, но живой системой реакций и диспозиций, которые невидимы и потому более действенно определяют индивидуальную жизнь.

Формирование архетипов происходит, как правило, в сходных психологических условиях в различных этносах и потому оставляет схожие друг с другом психологические следы. Опасные ситуации, будь то физическая опасность или угроза душе, вызывают также и сходные аффективные фантазии, в результате чего образуются одинаковые архетипы или мифологические мотивы. Эти самые обычные и вечно повторяющиеся реальности создают мощнейшие архетипы, постоянную деятельность которых можно распознать даже в наше рациональное время.

И потому, пишет К.Юнг, драконы обитают в реках, чаще всего возле бродов или опасных переправ, джинны и прочая нечисть – в опасных ущельях или безводных пустынях, коварные русалки в водных пучинах, могучие духи предков – в выдающихся людях. И если бессознательное, говорит психолог, понимать как воспроизведение схемы, проявляющейся в мифах, сказках, галлюцинациях, произведениях искусства, то в таком их понимании нет ничего мистического. Он образно сравнивает архетипы с некой системой осей кристалла, которая преформирует кристалл в растворе, будучи неким невещественным полем, распределяющим частицы вещества.

В то же время архетип есть не просто некий гигантский исторический предрассудок, но – источник инстинктов, ибо архетипы не что иное, как форма проявления инстинктов. А из жизненного источника инстинктов, говорит психолог, в свою очередь вытекает все творческое. Поэтому бессознательное не только некая историческая и филогенетическая обусловленность, – оно также порождает и творческий импульс. И потому, констатирует он, неудивительно, что перед людьми всех времен и народов всегда остро стоял вопрос – как обходиться с этим невидимым условием.

Соответственно автономный комплекс, как некая часть бессознательного, которая в качестве обособившейся части души ведет свою самостоятельную, изъятую из иерархии сознания психическую жизнь, сообразно своему энергетическому уровню, своей силе, проявляется в виде произвольно направленных операций сознания. Он ведет себя, говорит К.Юнг, словно домовой, которого нельзя схватить. И связь, в которую он вступает в сознании, пишет психолог, имеет смысл не ассимиляции, а перцепции. Это означает, что автономный комплекс хотя и воспринимается, но осознанному управлению, – будь то сдерживание или произвольное воспроизводство, – подчинен быть не может.

– 167 –

Описывая это психологическое явление, К.Юнг делает акцент на том, что автономный комплекс проявляет свою автономность как раз в том, что «возникает и исчезает тогда и так, когда и как это соответствует его внутренней тенденции, ни в малейшей мере не завися от сознательных желаний»[13]. Причем это свойство, говорит психолог, разделяет со всеми другими явлениями психики и творческий комплекс. И именно здесь мы можем обнаружить возможность аналогии с болезненными душевными явлениями, поскольку именно для этих последних также характерно появление автономных комплексов.
Тем не менее, хотя гениальность художника и имеет реальное сходство с такими заболеваниями, оно, однако, не тождественно им, ибо только лишь факт его наличия сам по себе еще не несет в себе ничего болезненного. Даже нормальные люди, утверждает психолог, порой, временами и даже подолгу находятся под властью автономных комплексов, ибо этот психический факт принадлежит просто к универсальным свойствам души[14]. И нужна какая-то повышенная степень бессознательности, не без сарказма замечает он, чтобы человек не заметил в себе существование какого-нибудь автономного комплекса.

Так, скажем, любая болезнь или сколько-нибудь развитая типичная установка может иметь тенденцию превратиться в автономный комплекс, и это явление, подчеркивает К.Юнг, в достаточной степени распространенное. Именно поэтому, в представлении психолога, автономный комплекс сам по себе не есть нечто болезненное, и лишь его учащающиеся и разрушительные для психики проявления свидетельствуют о патологии. Вопрос же о возникновении и появлении автономного комплекса, а также психологические механизмы этого явления, которое в полной мере, на наш взгляд, можно отнести к области психологических или даже – эстетико-психологических феноменов, исследуются К.Юнгом достаточно подробно.

Какая-то ранее не осознававшаяся область психики, пишет он, приходит в движение. Наполняясь жизнью, она разрастается и развивается за счет привлечения сходных ассоциаций. Соответственно необходимая ей на все это энергия отнимается у сознания, если само сознание не предпочтет отождествить себя с комплексом. Если же этого не происходит, то не только внутреннее состояние, но и внешнее поведение художника решительным образом меняется. Интенсивность и сила осознанных интересов постепенно гаснет, сменяясь или апатичной бездеятельностью, или регрессией сознания, или сползанием на низшие, инфантильные и архаичные ступени психики. На поверхность же сознания художника прорываются импульсивные влечения, вместо нравственных норм, порой, наивная инфантильность

– 168 –

и неприспособленность вместо адекватной социальной адаптации. Причем развитие подобных состояний сознания и поведения у художников, замечает психолог, в искусстве явление не столь уж редкое. Именно на этой, отнятой у сознания энергии и разрастается автономный комплекс.

И очень редко встречается творчески одаренный индивид, замечает психолог в работе «Психология и поэтическое творчество»[15], которому бы не пришлось дорого оплатить подобную искру божию. Самое сильное в нем это его собственное творческое начало, которое пожирает большую часть его творческой энергии. Настоящий художник оказывается обычно настолько обескровлен своим творческим началом, что может как-то жить лишь на более примитивном или вообще «сниженном» (или как бы мы сейчас сказали – низком нравственно-психологическом. – А.Л.) уровне. Это обычно, замечает К.Юнг, проявляется как бездумность или ребячество, или как бесцеремонный и наивный эгоизм, как тщеславие и прочие пороки.
Подобные несовершенства оправданы постольку, поскольку лишь таким образом субъективное Я художника может экономить достаточную жизненную силу. Оно объективно нуждается в подобных психологически и нравственно низших формах существования, ибо художник несет гораздо более тяжелое бремя, чем простой смертный, а повышенные способности требуют также и повышенной растраты энергии. В противном случае его я погибло бы от полного истощения[16].

В рамках подобного понимания психологом ставится вопрос и о том – из чего состоит автономный творческий комплекс. Или, иначе говоря, каково психологическое наполнение этого явления. И сразу же К.Юнг отвечает, что этого вообще невозможно знать заранее, пока произведение искусства не завершено и не позволяет нам заглянуть в его сущность. В самом же широком смысле слова художественное произведение являет нам разработанный образ, и этот образ доступен нашему сознанию лишь настолько, насколько мы способны распознать в нем символ.

До тех же пор, пока мы не в силах раскрыть его символическую значимость, у нас нет ни отправной точки, но повода для анализа. Подобный же повод появляется в том случае, и здесь К.Юнг цитирует Г.Гауптмана, – «быть поэтом, значит позволять, чтобы за словами прозвучало праслово», – когда у нас появляется осознание того, к какому прообразу коллективного бессознательного можно возвести или отнести образ, развернутый в художественном произведении. Подобный символический образ, говорит К.Юнг, следует искать не в бессознательной

– 169 –

творческой личности[17], а в той сфере бессознательной мифологии, образы которой являются всеобщим достоянием человечества. Психолог специально выделяет в тексте оба понятия курсивом, чтобы показать, насколько важным и значимым является отнесение подобной символики не к субъективным основаниям личного бессознательного, но к сфере, которую он именует коллективным бессознательным.

В отличие от личного бессознательного, которое представляет собой относительно поверхностный слой под порогом сознания, коллективное бессознательное в обычных условиях неосознаваемо вследствие того, что оно не было ни вытеснено, ни забыто. Само по себе коллективное бессознательное, говорит К.Юнг, вообще не существует, являясь в действительности не чем иным, как возможностью, передаваемой нам по наследству с древнейших времен анатомически, через структуры мозга. Не существует врожденных представлений, но существует врожденная возможность представлений, которая определяет границы даже самой нашей смелой фантазии – это элементарные образы или архетипы, которые проявляются в оформленном художественном материале в качестве регуляторных принципов его оформления.

В каком-то смысле, замечает он, это априорные идеи, существование которых в то же время не может быть установлено иначе, как через опыт их проявления и восприятия в творчески оформленном материале. Вследствие этого реконструкция изначальной подосновы (архетипа) образов искусства возможно лишь путем обратного заключение от законченного произведения искусства к его истокам.

В самом же архетипе, или первообразе, мы имеем, прежде всего, мифологическую фигуру, являющуюся обобщающей равнодействующей бесчисленных типовых опытов ряда поколений, представляющую собой, по выражению К.Юнга, по сути психические остатки бесчисленных переживаний, усредняющих миллионы индивидуальных опытов. В каждом из этих первообразов заключена и часть человеческой психологии, и часть человеческой судьбы, частица стремлений, страданий и наслаждений, несчетное число раз повторяющихся в ряду поколений, бесконечного ряда предков, но всегда имевших одно и то же течение, один и тот же ход. Психолог сравнивает это проявление первообраза с врезавшимся в душу мелководным руслом, течение которого неожиданно попадает в мощную реку. В этом плане, в представлении К.Юнга, все наиболее действенные человеческие идеалы – всегда более или менее откровенные варианты архетипа,

– 170 –

а приобщенность к архетипу есть мистическая причастность к первобытному в человеке, к почве, на которой он обитает и в которой содержатся лишь духи его предков.

Само же появление архетипа, мифологической ситуации, говорит К.Юнг, характеризуется особой эмоциональной интенсивностью, подобно тому, «как если бы в нас была затронута струна, которая никогда не звучала»[18]. Связь с архетипом, утверждает он, освобождает в нас голос более могучий, чем наш собственный, ибо тот, кто разговаривает первообразами, говорит тысячью голосами, возводит обозначаемое им из единичного и преходящего до сферы сущего. И именно в этом, по К.Юнг, состоит тайна художественного воздействия – творческий процесс в искусстве заключается в бессознательном оживлении архетипа, его развитии и оформлении до завершенного произведения, уподобляясь существу, ведущему автономную жизнь в душе человека.

Эмоционально-психологические аспекты взаимосвязи психологического явления автономного комплекса с прообразами коллективного бессознательного подробно описываются К.Юнгом в работе «Психология и художественное творчество». В представлении психолога прояснить подобного рода явления психики и бессознательного позволяет обращение к трактовке двух типов художественного творчества или двух типов художественных литературных произведений, которые он обозначает как психологический и визионерский.

Первый, психологический, тип имеет в качестве своего материала такое содержание, которое движется в пределах человеческого сознания и опыта. Изначальный материал такого типа творчества происходит из вечно повторяющихся человеческих скорбей и радостей, сводится к содержанию человеческого сознания, которое высветляется и истолковывается в своем поэтическом оформлении, где поэт уже выполнил за психолога всю его работу. И потому, говорит К.Юнг, психологу нет нужды обосновывать, почему Фауст влюбляется в Гретхен или почему Гретхен становится детоубийцей. Все это, утверждает он, – «человеческая судьба миллионы раз повторяющаяся вплоть до жуткой монотонности судебного зала или уголовного кодекса»[19].

Этот материал воспринимается душой поэта, поднимается им из сферы повседневности и оформляется так, что вещи, сами по себе привычные и в силу этого глухо или неохотно воспринимаемые, из-за их обыденности, убеждающей силы художественной экспрессии, перемещаются в самый освещенный пункт читательского сознания. И какова бы ни была художественная форма этих произведений – романы, трагедии, комедии или поэтическая лирика, – их содержание

– 171 –

неизменно происходит, по словам К.Юнга, из «психики переднего плана», неизменно из областей человеческого опыта. Именно поэтому, говорит он, я называю этот вид литературного творчества психологическим на том основании, что он всегда вращается в границах психологически понятного.

Напротив, в художественных произведениях «визионерского типа» переживание, подвергающееся художественной обработке, не имеет в себе ничего человечески привычного. Материал такого рода как будто наделен чуждой нам человеческой сущностью и особым потаенным естеством, будто бы исходящим из бездн человеческих веков или из миров сверхчеловеческого естества. Значимость и весомость этого психологического материала состоит в неимоверном его характере, которое ничего не оставляет из человеческих ценностей и стройных форм. С одной стороны, оно является нам каким-то жутким клубком извечного хаоса, с другой – перед нами откровения, глубины и высоты которого обычному человеку весьма затруднительно себе представить.

Психологические переживания «переднего плана» никогда не раздирают космической завесы и никогда не ломает границы человечески возможного, и потому более или менее легко поддаются оформлению по законам искусства. Визионерское же переживание, по словам психолога, напротив, снизу доверху раздирает завесу, расписанную образами космоса, и дает возможность заглянуть в непостижимые глубины становящегося и еще не ставшего. «Куда собственно, – риторически вопрошает К.Юнг, – в состояние помраченного духа? В изначальные основы человеческой души? В будущность нерожденных поколений? На эти вопросы мы не может ответить ни утвердительно, ни отрицательно»[20].

Поскольку же в реальном визионерском переживании ничего из области дневной жизни человека не находит ни тени, ни отзвука, но взамен этого оживают сновидения, ночные страхи и жуткие предчувствия темных уголков души, то самым непосредственным образом встает вопрос о психологическом материале этого переживания. Но под происхождением визионерского переживания разлит глубокий мрак. И сегодня, утверждает психолог под влиянием психологии З.Фрейда, люди естественным образом склонны предполагать, что за этой вещей мглой должны стоять чрезвычайные и исключительные личные переживания, основываясь на которых только и можно объяснить странные видения хаоса художником.

От этой тенденции истолкования визионерского переживания всего лишь один шаг до предположения, что речь идет о продукте болезни или невроза. А уже отсюда возникает далее невольно и искушение

– 172 –

рассматривать весь феномен в целом исключительно под углом зрения патологии и объяснять образы неразложимых темных видений художника как орудие компенсации и маскировки[21]. Такое объяснение мирно укладывается в рамки упорядоченной человеческой картины мира, где ее неизбежные несовершенства, аномалии и недуги предполагаются принадлежащими к человеческой же природе. Соответственно потрясающие прозрения и бездны, лежащие по ту сторону человеческого, оказываются всего-навсего иллюзией.

Последствия проведения такой точки зрения, говорит К.Юнг, неизбежно приводит и сводит проблему визионерского переживания к личной истории болезни, уводит прочь от философии художественного произведения, которую он заменяет психологией поэта. Моя же задача, заявляет он, состоит в том, чтобы психически объяснить само произведение, а для этого необходимо, чтобы мы всерьез принимали его основу, т. е. изначальное переживание как нечто непосредственно не соотнесенное со всеобщим опытом.

«Фауст» и «Божественная комедия», пишет К.Юнг, наполнены созвучиями и отголосками первичного человеческого любовного переживания, но свое завершение и увенчание эти произведения получают через визионерское. В этих художественных творениях мы всюду находим личное, любовное переживание в незамаскированном виде не только рядом с визионерским переживанием, но и в подчинении ему. Это доказывает, что независимо от личной психологии автора визионерская сфера в пределах самого произведения означает более глубокое и сильное переживание, нежели человеческая страсть. И здесь это переживание не представляет собой нечто вторичное, производное, некий симптом. Оно и есть, утверждает К.Юнг, истинный символ, или иначе говоря, форма выражения для неведомой сущности. При этом мы не беремся утверждать, подчеркивает он, какую природу – физическую, душевную или метафизическую – имеет его содержание. Но очевидно то, что перед нами психическая реальность, которая, по меньшей мере, равноценна физической реальности.

В то время, как «переживание человеческой страсти находится в пределах сознания, то предмет визионерского переживания лежит вне этих пределов, ибо в чувстве мы всегда переживаем нечто знакомое, а вещее чаяние ведет нас к неизвестному и сокровенному, к вещам таинственным по самой своей природе. И если они когда-либо и были познаны, то их намеренно утаивали и скрывали, и потому им с незапамятных времен присущ характер тайны, жути и сокрытия»[22].

И что же, вновь риторически вопрошает К.Юнг, мы только воображаем, что наши души находятся в нашем управлении и обладании. А в действительности то, что наука называет «психикой», представляет

– 173 –

собой как бы заключенный в черепную коробку знак вопроса, некую открытую дверь, через которую из нечеловеческого мира время от времени входит нечто непостижимое и неизвестное, чтобы в своем ночном полете вырвать художника из сферы общечеловеческого и принудить служить своим целям.

Между тем история культуры, говорит К.Юнг, с достаточной степенью наглядности свидетельствует о том, что сфера бессознательного, какой бы темной она не была, сама по себе не представляет ничего неизвестного с незапамятных времен. Уже в самых ранних зачатках человеческого общества мы находим следы душевных усилий, направленных на то, чтобы смягчить действие смутно ощущаемых сил. Не существует ни одной первобытной культуры, которая не обладала бы совершенно изумительной развитой системой тайных учений и формул мудрости – учений о темных вещах, лежащих по ту сторону человеческого дня.

Так, скажем, уже в родезийских наскальных рисунках каменного века, наряду с изображением зверей, встречается абстрактный знак – восьмиконечный, вписанный в круг крест, который в этом своем неизменном виде совершил чрезвычайно длительное странствие через все культуры и века и который мы встречаем и поныне. Не существует ни одной первобытной культуры, утверждает К.Юнг, которая не обладала бы совершенно изумительными и развитыми системами так называемых формул мудрости и тайных учений – учений о темных вещах, лежащих по ту сторону человеческого сознания. Так называемые тотемные кланы и мужские союзы сохраняли и инициировали в различных действиях это знание. То же самое делала в своих мистериях и античность, где ее богатейшая мифология неизменно представляла рамки более ранних и древних ступеней подобного опыта.

По этой причине нет ничего удивительного в том, что художник обращается в своем творчестве к мифологическим фигурам с тем, чтобы найти соответствующее и наиболее полное выражение своего переживания. Темное естество этого переживания буквально нуждается в мифологических образах. И потому жадно тянется к ним как к чему-то родственному, тем самым на деле художник творит исходя из первопереживания, которое «…лишено слов и форм, ибо это есть «видение в темном зеркале. Это всего лишь необычайно сильное предчувствие, которое рвется к своему выражению»[23]. Психолог образно сравнивает это переживание с вихрем, который овладевает всеми встречными предметами, вовлекает их в свой порыв и через них приобретает в произведении искусства зримый образ.

– 174 –

И то, что предстает художнику в этом визионерском переживании, есть один из образов коллективного бессознательного, уже определяемого как прирожденный компонент структуры той души, которая является матрицей и предпосылкой сознания. Для понимания же сущности этого сложнейшего и пестрого психологического феномена, утверждает К.Юнг, соответствующий материал должна предоставить прежде всего психология. «По главному филогенетическому закону психическая структура в точности так же, как и анатомическая, должна нести на себе метки пройденного прародителями ступеней развития. Именно это и происходит с бессознательным, – при помрачении сознания, во сне, при душевных недугах и т.п., – на поверхность выходят такие психические продукты, которые несут на себе все приметы дикарского состояния души, притом не только по форме, но и по своему смысловому содержанию»[24].

И потому художник нуждается в прямо-таки неимоверном материале, с тем, чтобы выразить и передать то, что ему примерещилось и здесь он не может обойтись без самопротиворечивых и диковинных форм. Но все равно это выражение никогда не может достичь полноты этого его видения и исчерпать безграничность и жуткую парадоксальность этого эмоционального по психологической своей природе явления.

Высказывания многих художников о том, что воплощенное произведение не может сравниться с первоначальным «видением», ясно указывают на то, что субъективно ощущаемые художником смутные картинные образы, тона, краски и т.д. несут в себе тот массив образной чувственности, который не может найти себе подлинной объективации в реальном мире, погруженном в материальность и смешанным с нею. Наглядным художественным тому примером, говорит К.Юнг, является то, что Данте растягивает свое переживание между всеми образами рая, чистилища и ада. Вагнеру для этого понадобилось вся нордическая мифология и сокровища саги о Парцифале, а Ницше вернулся к сакральному стилю, к дифирамбу и сказочным провидцам древности[25].

В этом смысле художественное развертывание и оформление первообразов на основе мифологических образов человеческой культуры является, по К.Юнгу, переводом архетипа на язык современности, после чего каждый получает доступ к глубочайшим первоисточникам жизни. И всякий раз, когда коллективное бессознательное прорывается к первообразу и архетипу, являющимися матрицей и предпосылкой сознания, то бессознательное, говорит он, празднует брак с сознанием времени, ибо в этом соединении также осуществляется

– 175 –

творческий акт, значимый для целой эпохи. Такого рода произведение искусства, по К.Юнгу, есть в самом глубинном смысле этого слова – весть, обращенная к современникам. Поэтому «Фауст» и задевает что-то в душе каждого немца, а Данте пользуется неумирающей славой. В этом и состоит, замечает психолог, социальная значимость искусства.

Причины подобного периодического воспроизводства мифических символов в культуре современной эпохи и культурном развитии цивилизации вообще К.Юнг усматривает в том, что каждая временная эпоха имеет свою душевную жизнь, свои предубеждения и свою однобокость. В этом смысле она подобна, пишет он, индивидуальной душе со специфически ограниченными свойствами сознания, и потому требует компенсации, которая может быть восполнена только в коллективном бессознательном. И восполнена лишь единственным способом – ко гд а поэт или художник выразит все невысказанное содержание своего времени и не реализует в образе искусства то, что ожидает неосознанная всеобщая потребность. Неудовлетворенность художника исчезает, как только она достигает в бессознательном того первообраза, который способен самым действенным способом компенсировать несовершенство и однобокость духа времени. При этом и сам первообраз по мере приближения к сознанию также изменяет свой вид, пока не станет доступным современному пониманию. Поэтому характер произведения искусства позволяет нам сделать вывод о характере века, в котором оно возникло.

Так же, как и отдельные индивиды, говорит К.Юнг, народы и времена обладают соответствующими им духовными направлениями или установками. Однако уже само понятие установки обнаруживает обязательную односторонность, свойственную каждому направлению. Но там, где есть направление, есть и исключение, свидетельствующее о том, что многое в психике, что в принципе могло бы существовать как общее и социальное, и действительности существовать не может, ибо противоречит общей установке. В этом смысле искусство и художник, в его понимании, подобны путнику, не способному идти широкой дорогой, а идущему окольным путем, которому скорее откроется то, что лежит в стороне от этой большой дороги и ожидает своего включения в жизнь.

И эта установка художника, говорит К.Юнг, свидетельствующая о его неприспособляемости, является его действительным преимуществом, ибо она позволяет ему не идти по большой дороге, а следовать за своей тоской и обнаружить то, в чем нуждаются остальные. Художник, по словам психолога, время от времени видит образы ночного

– 176 –

мира, духов, демонов и богов, тайные переплетения человеческой судьбы со сверхчеловеческим умыслом и иные непостижимые вещи. И именно он созерцает временами тот психический мир, который составляет для дикаря предмет ужаса, поклонения и надежды. Подобные его путешествия по истории души, писал К.Юнг в статье «Пикассо», имеют своей конечной целью восстановить человечество как целостность, вызывая в его памяти голос крови. В этом смысле нисхождение Фауста в Обитель Матерей служит тому, чтобы вызвать на поверхность греховного человека целиком, того человека, который, заблудившись в однобокости настоящего, оказался в забвении.

И очень ясный в отношении этого пример, замечает далее психолог, дает современное искусство, которое под видом разрешения эстетических проблем производит воспитательную психологическую работу, заключающуюся в разрушении господствующих до сих пор взглядов, понятий формально красивого и осмысленно содержательного. «В его творениях «приятность в картине художника сменяется холодной абстракцией субъективнейшего характера, самым резким образом захлопывающего двери перед носом наивной и романтической чувственности с ее обязательной любовью к предмету. Этим громко заявляется на весь мир, что пророческий дух искусства отрекается от владевшей им до сих пор направленности на внешние предметы и повертывается лицом к пока еще темным и хаотическим предпосылкам субъективности»[26].

Искусство в этом смысле так же, как и деятельность художника, заключает К.Юнг, корректируется бессознательными реакциями, представляя собой универсальный процесс духовной саморегуляции в жизни наций и времен.

Исследовательская мысль К.Юнга захватывала не только области фундаментальной психологии, но и области истории культуры, религии, мифологии, этнографии, теологии и этики, педагогики, алхимии и учения о спасении души, эстетики и далее, – давая объяснение исторического и культурного процесса, явлений, лежащих в основании не только психики или искусства, но и экономики, социальной жизни. Осуществив в психологическом плане редукцию филогенетически обусловленного коллективного бессознательного психической к эволюционной архаике, выражающейся в архетипах, он

– 177 –

значительно содействовал осмыслению базисных представлений и измерений бессознательного психического и существенно увеличил эвристический потенциал психоаналитической традиции.

Наиболее значительное для последующей науки открытие психолога – явление и понятие коллективного бессознательного – означало единый и единообразный, общий для всего человечества психический пласт (Seelenschicht) из которого, в представлении К.Юнга, развивается любая духовная индивидуальность. Это всеобщая, данная историей совокупность связей (Entwiclungszusammenhang), в которую включена индивидуальная душа, как «некое подобие моря, по которому плывет как корабль индивидуальное сознание»[27].

Именно поэтому концепция бессознательного психолога была воспринята не только последующей западной психологией, но и художественно «переработана» некоторыми писателями (В.И.Иванов, Г.Гессе и др.), воспринимавших историю как соотнесенную с жизнью цепочку казуального опосредования, рисовавших в тонах «глубинной психологии» путь «индивидуации», продвижения субъекта к целостной личности через встречу со своим бессознательным и понимавших индивидуальную душевную жизнь как некую внутреннюю драму со множеством персонажей.

Высокую оценку концепция коллективного бессознательного психолога, выражающихся в архетипах, получила у В.Гейзенберга и некоторых других представителей точных наук. В статье «Смысл красоты в точных науках» В.Гейзенберг излагает сходное с К.Юнгом понимание архетипов как «образов эмоционального содержания», являющихся выражением еще не самого знания, но некоего предчувствия его, и одновременно как инстинктивных форм идеаций, выступающих, по его мнению, в качестве упорядочивающих операторов и словообразователей в мире символических образов[28].
Идеи К.Юнга нашли свое специфическое преломление в неофрейдистской эстетике. В частности, в методе шизоанализа Ж.Делеза И Ф. Гаттари, где целью этого метода было определено выявление бессознательного либидо социально-исторического процесса, кратким путем к которому явилось искусство, обращенное к иррационально-бессознательной сфере»[29]. При этом систематическое изложение философских и психологических воззрений К.Юнга – задача в достаточной степени сложная и едва ли до конца разрешимая, ибо его мышление, по мнению некоторых авторов, порой страдает очевидной несистематичностью[30].

И действительно, стиль и форма изложения психолога иногда оставляет возможности для различных и взаимоисключающих выводов, а формулировки по большей части наделены колеблющимися и

– 178 –

«многомысленными» значениями. Не случайно критики психологического учения К.Юнга, как мы уже отмечали, упрекали его в этюдности изложения и излишней метафоричности стиля даже тогда, когда речь шла о сложных психологических вопросах его концепции бессознательного, когда, казалось бы, сама образная семантика этого стиля способствовала наибольшей наглядности и ясности в изложении сложнейших психологических вопросов его концепции коллективного бессознательного.

В полной мере подобные оценки можно отнести и к представлениям К.Юнга о психологическом механизме «автономного комплекса» в искусстве, которые можно оценить и как привнесенную сущностную, на наш взгляд, психологическую новацию, И как определенное событие в плане получения пусть не вполне оформленных, но в целом адекватных научных гипотез о наиболее сложных и универсальных механизмах психики, не оцененное ни современниками К.Юнга, ни в ходе дальнейшего развития психоаналитических представлений о бессознательном. При этом важно отметить, что явление «автономного комплекса» в его понимании являлось не только неким психологическим и одновременно творческим механизмом в искусстве. Психолог обозначает это понятие и как своего рода знаковый термин, проецируя и «экспансируя» свойства автономности на все бессознательные явления, обосновывает не только автономный, но и объективный характер бессознательных процессов, выходящих на поверхность в виде также объективных в психологическом плане реалий – в видениях, трансах, образах, создаваемых художниками и поэтами.

Примечательно, что анализ этого явления у психолога основывался не только на его личных наблюдениях современной ему художественной тактики, но и во многом на обобщении им многолетних и многочисленных клинических наблюдений. В том числе и случаев аномальных и патологических проявлений психического мира, а также на тех объективных параллелях, которые он усматривал между психологией искусства и мифологией, этнографией, историей культуры в целом. Именно К.Юнг ввел в психоанализ метод проведения параллелей между фантазиями, сновидениями и религиозно-мифологическими символами в различных культурах. В этом смысле первобытное мифологическое мышление для него предмет не только давнего прошлого, но некая биопсихологическая константа, важнейшее измерение человеческого бытия.

В работах К.Юнга достаточно много рассуждений не только о психологии художника, но и попыток осмысления различных культурных символов – от общекультурных «мифологем» и символов сновидения

– 179 –

до «архетипических структур» тех или иных произведений искусства. Некоторые феномены литературы, например «Фауст» Гете, музыкальные драмы Р.Вагнера и др., – занимали его всю жизнь, а замечания, их касающиеся, рассеяны по самым разным книгам и статьям психолога. В этом смысле можно сказать, что психология К.Юнга не только весьма интенсивно искала контакты с искусством, но и обобщала значительный период «культурно-психологической» практики человеческой истории.

В оценке же современных ему видов искусства и художественных произведений психолог проявляет исключительный такт и осторожность, заявляя, что опасно в этом плане говорить о собственной эпохе, ибо слишком велик размах сил, вовлеченных сегодня в игру. Тайна же творческого начала, утверждал он, так же, как и тайна свободы воли, есть проблема трансцендентная, которую психология может описать, но не разрешить.

К сожалению, невзирая на явный эвристический потенциал, описание и объяснение явления «автономного комплекса» в искусстве, которое, как мы уже сказали, с полным правом можно отнести к области эстетико-психологических феноменов, не получило в дальнейшем необходимых элементов понятийно-концептуального оформления ни у самого психолога, ни у его последователей. И поныне описание К.Юнгом психологического механизма этого явления представляет собой попытку осмысления скорее феноменологического, чем строго научного характера, основанного на специфических формах допущений, метафор и не до конца сформулированных рабочих гипотезах, порой не без блеска литературно и стилистически выдержанных автором.

Тем не менее о чем бы ни говорил К.Юнг – будь то психология художественного творчества или невротические симптомы и символы алхимии, психолога неизменно занимали внутренние, наиболее сокрытые и от интроспекции, и от научного анализа законы образотворческой способности человека, а его исследовательские интенции, как правило, соприкасались с конкретным изучением литературы и искусства. Вследствие этого отдельные стороны намеченной К.Юнгом концепции душевных структур поддаются некоторой эстетической и моральной экспликации, а его работы в этом плане содержат немало оговорок относительно возможности для психологии решить задачи литературоведения, искусствознания и эстетики.

Примечания

[1] Юнг К. Современность и будущее. Минск, 1992. С. 58.
[2] См.: Юнг К. Сознание и бессознательное. СПб., 1997. С. 71.
[3] Юнг К. Феномен духа в искусстве и науке. М., 1992. С. 125.
[4] Последней формулировкой психолог обозначает искусствознание.
[5] По-видимому, столь мажорное для эстетики определение нуждается и в соответствующем комментарии. На наш взгляд, трудно было бы назвать здесь какого-либо иного автора в истории науки Нового или Новейшего времени, который дал бы столь исключительно высокую и значимую оценку эстетике как области философско-психологического знания.
[6] Цит по кн.: Geschicte der psjchologischen Asthetik. Von C.G.Allesch. Zurich, 1987. S. 429.
[7] Подобного рода в достаточной степени туманные и неопределенные формулировки свойственны стилю изложения психолога вообще и содержатся практически во всех его работах. В этой связи критики К.Юнга неоднократно и, возможно, справедливо упрекали его не только в этюдности изложения, но и в том, что многие из его формулировок наделены «колеблющимися» и многоплановыми значениями.
[8] Geschicte der psychologischen Asthetik… S. 428.

[10] Юнг К.Г. Феномен духа в науке и искусстве. С. 113.
[11] В основе и личного, и коллективного бессознательного у К.Юнга лежит еще один, наиболее фундаментальный уровень бессознательного – психоидное бессознательное, обладающее свойствами, общими с органическим миром и относительно нейтральным «характером», в силу чего оно, не будучи в полной мере ни психическим, ни физиологическим явлением, практически не подлежит осознанию, ни соответственно рациональному осмыслению.
[12] Юнг К.Г. О психологии восточных религий. М., 1994. С. 133.
[13] Юнг К. Феномен духа… С. 114.
[14] Там же. С. 116, курсив мой. – А.Л.
[15] См.: Самосознание европейской культуры ХХ века. М., 1991. С. 103–129.
[16] В этом контексте мы полагаем важным обратить внимание на одно из интереснейших и глубоких, на наш взгляд, психологических наблюдений К.Юнга, выраженном, в частности, в его замечании о том, что психология творческого индивида – это, собственно, женская психология, ибо творческое начало вырастает из бессознательных бездн, в настоящем смысле этого слова – из царства Матерей.
[17] Из сферы личного бессознательного, замечает психолог, в искусство также вливаются источники, но мутные, которые в случае своего преобладания делают художественное творчество не символическим, а симптоматическим, и этот род искусства и творчества, вновь иронизирует К.Юнг, мы без особого ущерба и сожаления можем перепоручить фрейдовской методике психологического промывания.
[18] Цит по: Geschicte der psychologischen Asthetic… S. 430.
[19] Юнг К. Феномен духа…. С. 128.
[20] Там же. С. 130.
[21]  «Подобный подход к психологии творческой индивидуальности, – пишет психолог, – получил определенное признание и широкую известность. Однако я утверждаю, – говорит он, – что простое сведение визионерского переживания к личному опыту художника делает это переживание чем-то ненастоящим, ибо оно теряет свой «характер изначальности», свое изначальное видение, становясь симптомом, а мрак и хаос, за ним стоящие, снижаются до уровня простой психической помехи» (Там же. С. 131).
[22] Там же. С. 136.
[23] Там же. С. 139.
[24] Там же. С. 140.
[25] См.: Там же. С. 139.
[26] Юнг К.Г. Современность и будущее. Минск, 1992. С. 59.
[27] Цит. по: Geschicte der psychologischen Asthetic… S. 430.
[28] См., напр.: Вопросы философии. 1979. № 12. С. 58. Напомним читателю, что один из создателей квантовой механики, лауреат Нобелевской премии (1933) Вернер Гейзенберг являлся одним из выдающихся немецких физиков последнего столетия.
[29] Подробнее об этом см.: Маньковская Н.Б. Париж со змеями. Введение в эстетику постмодернизма. М., 1995. С. 57–72.
[30] См., напр.: Аверинцев С. Аналитическая психология К.Юнга и закономерности творческой фантазии // Вопросы литературы. 1970. № 3. С. 141.

Психология бессознательного (часть 1)

Обзор классических психоаналитических концепций

Классический психоаналитическй подход Зигмунда Фрейда, теория объектных отношений Мелани Кляйн, аналитическая психология Карла Юнга, теория травмы Отто Ранка, взгляды Карен Хорни

Тема сегодняшней лекции – психология бессознательных процессов. Как правило, многие из нас имеют представление о том, что сознательно человек предлагает и предполагает одно, а бессознательно – что-то совершенно другое. Более продвинутые люди понимают еще и то, что сам человек может и не догадываться о том, что планирует его бессознательное.

Итак, мы понимаем, что при таком положении дел мы не можем быть уверенными в том, что мы распоряжаемся собой,   как и всегда звучит до боли знакомый вопрос «Кто в доме хозяин». Этот вопрос звучит и вокруг нас и внутри нас самих. Конечно, есть люди, которые не имеют привычки к анализу самих себя, к саморефлексии, и они могут совершенно искренне воскликнуть, что ничто, кроме внешних обстоятельств, на них не давит.

Целью нашей лекции является попытка осмысления основных понятий психологии бессознательного с точки зрения основных психоаналитических концепций, а также анализ структуры бессознательного и его роли в психической жизни человека.

Сегодня мы попробуем рассмотреть теоретическую подоплеку этого вопроса, и, так сказать, ее преломление в реальной душевной жизни человека. Мы рассмотрим, что нам говорит о бессознательном современная психологическая наука, и какими мы располагаем возможностями в связи с этим знанием.

Мы рассмотрим модели психики, предложенные классическими психоаналитическими концепциями Зигмунда Фрейда, Карла Густава Юнга, Альфреда Адлера, Отто Ранка, Мелани Кляйн, Карен Хорни, Эриха Фромма и, наконец, Эрика Берна.

Терминология

Главные герои нашей сегодняшней беседы – эго, оно (бессознательное) и суперэго. Эго – это структура, поддерживающая существование человека на текущем уровне как сознательного существа, суперэго – часть Эго, функция которой призвана тормозить инстинктивную активность эго, принимать решения о приемлемости побуждений, осуществлять самоограничение и самокритику, Оно (далее везде бессознательное) – бессознательная часть психики, совокупность неосознаваемых влечений человека (т.е. содержаний бессознательного).

Сами эти структуры неоднородны по своей сути. Не следует думать, что все, что осознаваемо, относится к эго, а то, что не осознаваемо — к подсознанию. Все гораздо сложнее. Существуют глубинные слои эго, которые бессознательны. Переход от Оно (бессознательное) к эго плавный и бывает крутым только там, где имеются конфликты. При возникновении конфликтов даже осознаваемые и высокодифференцированные силы эго снова становятся бессознательными (происходит так называемый процесс регрессии).

Согласно классическим психоаналитическим концепциям все вышеобозначенные психические структуры личности топографически могут располагаться в трех гиперпространствах: бессознательном, предсознательном, сознательном.

Бессознательное — в широком смысле — те содержания психической жизни, о наличии которых человек либо не подозревает в данный момент, либо не знает о них в течение длительного времени, либо вообще никогда не знал. Выделяются два вида бессознательного: предсознательное и собственно бессознательное. Бессознательное – это те содержания душевной жизни, доступа к которым у сознания нет.

Предсознательное — содержания душевной жизни, которые в данный момент неосознаваемы, но могут легко стать таковыми, если привлекут к себе взоры сознания. Топографически слой предсознательного располагается между слоем бессознательного и сознанием. Это следы памяти, которые могут быть осознаны простым привлечением внимания. Следует добавить, что именно материал предсознательного используется при проведении психоаналитического сеанса, и анализ этого материала способствует осознанию вытесненного, поэтому для нас структура предсознательного имеет крайне важное значение.

В сферу бессознательного попадают как самые высокие проявления душевной жизни, так и самые низкие (сексуальные и агрессивные инстинкты, влечения). Итак, термин «бессознательное» обозначает психические процессы, которые протекают без отображения их в сознании и помимо сознательного управления.

Бессознательное обладает огромной силой и властью над человеком, всегда подвергая цензуре и адаптируя любую поступающую к человеку энергию и информацию из внешнего или из внутреннего мира к виду, пригодному для восприятия сознанием, согласованным с его картиной мира, с его субъективными представлениями о себе и о мире.

Наше бессознательное насквозь мифологично, это те мифы, которые мы усвоили от своих предков, вынесли из детства, из общества, творили сами, проживая нашу жизнь.

Сознание — это поверхностный слой душевного аппарата, воспринимающий и перерабатывающий информацию о внешнем и внутреннем мире. Сюда относятся ментальные структуры человека, осуществляющие интеллектуальные функции, наблюдение, выбор, принятие решений, организацию стимулов и побуждений, рефлексию. Создание задает общее направление нашему мыслительному процессу, а также является центром, принимающим решения. 

Ретроспективный обзор классических психоаналитических концепций

Итак, мы переходим к ретроспективному обзору классических психоаналитических концепций. Намеки, указывающие на существование подсознания, нам известны еще с древности, это, в частности, известный тезис «познай самого себя».

Зигмунд Фрейд

В науку же термин «бессознательное» вошел на стыке XIX-XX веков. Первым человеком в психологии, который сделал попытку вывести подсознание на чистую воду, был всемирно известный ученый – Зигмунд Фрейд. История психоанализа начинается с Фрейдовских и Брейеровских исследований истерии. В результате научной и практической медицинской работы доктора Фрейда в основной фокус его исследовательского внимания попало подсознание человека. Основным достижением теоретической психологии ХХ века было именно открытие подсознания, т.е. скрытых от человека психических процессов, в большой мере влияющих на его мотивацию, восприятие, ощущения и поведение.

Зигмунд Фрейд показал, что человек не является хозяином собственного душевного мира и собственного интеллекта.

Фрейд исследовал и подробно описал пути, с помощью которых можно проникнуть в бессознательное и что-то о нем узнать. С позиции Фрейда наша психика – это некое пространство. Ландшафт нашей психики описывается с помощью трех пространственных структур – сознания, предсознания и бессознательного. В этом пространстве существует нечто, что формируется на протяжении жизни человека, и оно продолжает оказывать на нас свое влияние. Силы, определяющие наше поведение, принадлежат миру бессознательного, и благодаря открытиям Фрейда мы можем постигать наше бессознательное. Бессознательное проявляет себя, сигнализирует о своих намерениях посредством наших снов, фантазий, импульсов, побуждений, наших влечений, желаний, оговорок, ошибочных действий. И задача психоаналитика – быть внимательным слушателем и улавливать эти тончайшие послания.

Фрейд считал, что все, что происходит с человеком, его определенные сюжеты жизни обусловлены его детскими переживаниями. В основе психосексульной динамики и фундаментальных конфликтов человеческой психики лежат детские переживания.

Основным методом, которым пользовался при исследовании бессознательных процессов Фрейд, является метод свободных ассоциаций, а также анализ сновидений человека. Проводя исследования с использованием метода свободных ассоциаций, ученый пришёл к выводу, что источником неврозов и подавленности большинства людей является нереализованная энергия сексуального желания (либидо). Чтобы человек обрел психическое равновесие необходимо вернуть вытесненный материал в сознание – «где было Оно (бессознательное), должно стать Я» — утверждал Фрейд.

Чрезвычайно важной заслугой Фрейда является то, что он создал язык, на котором можно описывать движения души. Мы получили язык, с помощью которого мы можем исследовать душевные процессы, глубоко анализировать человеческую природу, получать информацию о бессознательном, о внутренних глубинных процессах, происходящих в человеке. Мы начали озвучивать для себя то, что находится за гранью реальности, за очертаниями предметного мира. Это повлияло и на наше восприятие человека, на представление о человеческом существе как таковом.

Таким образом, мы можем подвести итог. Фрейд открыл динамическое бессознательное, описал первичные и вторичные процессы – противоположно направленные динамические механизмы, которые подавляют нашу психическую жизнь. Это основное, что содержит в себе ортодоксальный или классический психоанализ.

Карл Густав Юнг

Фрейд создал целую школу, у него было очень много талантливых учеников, многие из которых впоследствии отрывались от своего великого учителя и создавали собственные школы и направления. Я вкратце расскажу о некоторых из них. Карл Густав Юнг. Юнг тесно сотрудничал с Фрейдом на протяжении четырех лет, но в какой-то момент их позиции разошлись. Юнг погрузился в глубинное исследование мифов, легенд, сказок, сочетая эти исследования с исследованиями психики человека. Он совершал путешествия по всему миру, подробнейшим образом изучал мифологию, древнюю символику, описал мандалу (круг) как символ самости (внутреннего Я человека).

Карл Густав Юнг обогатил представления о бессознательном понятием коллективного бессознательного. По словам Юнга «коллективное бессознательное содержит все духовное наследие человеческой эволюции, рождаемое каждый раз заново в мозговой структуре отдельного человека». Коллективное бессознательное – это коллективный опыт всего человечества, структурный уровень человеческой психики, содержащий наследственные программы, психическое наследство человека. Юнг ввел в психологию понятие архетипа. Изучая сны своих пациентов, он обнаружил, что в их снах содержатся те же символы, что и в древних мифах различных культур. Благодаря этому Юнг обнаружил, что человек связан с другими людьми и культурами посредством универсальных архетипов (первичные образы психики). Архетипы отражают в личном бессознательном человека универсальные сюжеты и схемы, общие для всего человечества, эти архетипы и представлены в мифах, легендах и сказках.

Согласно Юнгу человек не может охватить своим сознанием сферу бессознательного. Задача психоаналитика по Юнгу – наладить диалог между сознанием и бессознательным пациента с помощью психоаналитических методов. Психика действует по принципу полярности, полярных образований, дихотомий, один полюс которой – в сознании, другой – в бессознательном. Поэтому у любого позитивного проявления человека есть свой негативный полюс, и наоборот. Сознание и принятие себя как носителя таких противоположных тенденций позволяет разрешать психологические конфликты, снимать внутреннее напряжение.

Альфред Адлер

Еще один талантливый ученик Фрейда — Альфред Адлер. Также как и Юнг, Адлер не был удовлетворен сексуальной теорией Фрейда. Адлер акцентировал внимание на социальной сущности человека, считая главным социальные интересы человека. Решающим для решения многих проблем человеческой личности он считал способность к взаимодействию с другими людьми. Адлер определяет три глобальных ценности человека: работа, дружба и любовь, и все они взаимосвязаны, если страдает одно из них, то другие тоже страдают. Препятствия к росту Адлер видел в органической неполноценности ребенка, его избалованности и отверженности – все это может породить изоляцию и недостаток социального интереса, формирование нереалистической цели личного превосходства.

Психологический подход, описанный в работах Адлера, представляет полную противоположность подходу Фрейда. Главная проблема у Адлера касается внутренней жизни человека, его мышления и чувствования, его ценностей. Адлер создал термин «комплекс неполноценности», он полагал, что все дети глубоко испытывают чувство неполноценности, являющееся неизбежным следствием их физических размеров и недостатка сил и возможностей. Комплекс неполноценности согласно Адлеру основан на чувстве фрустрированных ценностей: человек чувствует себя неполноценным и реагирует на это комплексом превосходства, бравадой эго, философией преувеличенного оптимизма и самоуверенности. У Фрейда же главная проблема связана с фрустрированными желаниями. Согласно Фрейду человек страдает не столько от собственной неполноценности, сколько от препятствий со стороны общества и культурной традиции.

Адлер считает, что комплекс служит линзой, собирающей психическую энергию в определенном направлении, и тем самым может способствовать выдающимся личным достижениям. Серьезные творческие успехи возможны, если человек работает через комплекс, а иначе комплекс отщепляется от целостного бытия человека и употребляет жизненную энергию на то, чтобы проецировать свое фрагментарное, лишенное равновесия сознание во внешний мир, способствуя деструктивным процессам.

Адлер рассматривал также агрессию и волю к власти как проявление более общего мотива к превосходству или совершенствованию, т.е. побуждения улучшать себя, развивать свои способности, свою потенциальность. По Адлеру борьба за личное превосходство, проявляющееся как господство над другими – невротическое извращение, результат преобладания чувства неполноценности и отсутствия социального интереса, т.е. желания быть полезным людям. При этом накопление успеха, престижа и похвал становится для человека более важным, чем конкретные достижения. Чрезмерная фиксация на себе неизбежно приводит к чувству поражения. «Вместо того, чтобы заниматься внешним миром, они занимаются собой». Адлер при этом сравнивает невротическое желание превосходства с состоянием нарциссизма у Фрейда и крайними формами проявления интроверсии у Юнга.

Следующий важный аспект подхода Адлера – формирование жизненных целей. Согласно Адлеру жизненные цели, которые направляют и мотивируют нас, сформировались в раннем детстве, и остаются несколько неясными и в основном бессознательными. Формирование жизненных целей начинается в детстве как компенсация чувства неполноценности, небезопасности и неуверенности в мире взрослых. Если чувство неполноценности слишком сильно, цели становятся нереалистичными и могут быть невротически преувеличенными. У невротика всегда имеется значительное расхождение между сознательными целями и бессознательными жизненными целями, которые вращаются вокруг фантазий личного превосходства и самопочитания вместо целей, которые вели бы к реальным достижениям.

Еще одно понятие, рассматриваемое Адлером, — стиль жизни – уникальный способ, выбранный индивидуумом для следования своей жизненной цели. Это интегрированный стиль приспособления к жизни и взаимодействия с жизнью вообще. По Адлеру эта сила телеологична, она выражает себя в стремлении к цели. При этом кажущиеся изолированными привычки и черты поведения получают свое значение в полном контексте жизни и целей индивидуума.

По Адлеру особую роль в человеческой жизни играет чувство общественного, о.к. посредством сотрудничества с другими, мы можем преодолеть действительную неполноценность или наше чувство неоплноценности. Адлер подчеркивал, что работы великих гениев всегда были общественно ориентированы. Недостаток кооперации и сотрудничества является по Адлеру корнем всех невротических и плохо приспособленных стилей жизни. «Ели человек сотрудничает с людьми, он никогда не станет невротиком». Психологический рост – вопрос движения от центрированности на себе и целей личного превосходства к задачам конструктивного овладения средой и социально полезного развития.

Творческая сила Я, избирательно преобразующая и интерпретирующая опыт, позволяет человеку строить свою судьбу, основываясь на жизненных целях и индивидуальном стиле жизни. Адлер считал, что Фрейд недостаточно уделяет внимание уникальности индивидуума, его способности управлять своей судьбой. Адлер подчеркивает «Индивидуум – и картина, и художник. Он – художник своей собственной личности». Адлерианский психоаналитик помогает трансформировать цели жизни клиента, сформировать социально значимые цели и скорректировать ошибочную мотивацию посредством обретения чувства равенства с другими людьми.

Альфред Адлер и Карл Густав Юнг являются наиболее яркими и известными фигурами в психоанализе, создавшими свои направления, известные как аналитическая психология Юнга и Адлерианская психотерапия. Следующие психоаналитики являются последователями Фрейда, поддерживающими психоаналитическую главную парадигму о том, что детские переживания определяют дальнейшую судьбу человека.

Отто Ранк

Один из первых учеников Фрейда — Отто Ранк. Им сформулирована очень интересная концепция «травмы рождения», которая подчеркивает значение акта рождения и отделения ребенка от матери. Он рассматривает акт рождения как первичную травму, приводящую младенца в состояние шока. Причина последующих проблем и кризисов кроется в содержании родовой тревоги. Отделение при рождении запечатлевается в мозге младенца настолько сильно, что в дальнейшем может служить препятствием для любого удовлетворения.

Согласно Отто Ранку изгнание плода из материнского чрева является «основной травмой», определяющей развитие неврозов. Любое наслаждение в своем первоначальном виде стремится к воссозданию первичного внутриутробного блаженства, утраченного при рождении. Отто Ранк утверждал, что каждому человеку присуще подсознательное стремление возвратиться в материнское лоно.

Мелани Кляйн

Нельзя обойти своим вниманием, рассматривая классические теории психоанализа, известнейших женщин-психоаналитиков. Одна из них — Мелани Кляйн – британский психоаналитик, которая считается одним из основателей теории объектных отношений. Она выдвинула идею о возникновении эдипова комплекса в более раннем возрасте, чем это предполагал сам Фрейд. Согласно модели Кляйн основные процессы развития психики ребенка разворачиваются в первый год жизни, на основе взаимодействия ребенка с грудью матери, которая выступает в качестве первичного опыта.

В своей практической работе, наблюдая за младенцами, она зафиксировала появление тревоги и чувства вины в самых ранних отношениях ребенка с матерью и в его отношении к материнской груди. Мелани Кляйн относила зарождение основного источника неврозов и конфлитности человека к периоду младенчества. Она много уделяла внимания младенцам и обнаружила, что их эмоциональная жизнь насыщена драматическими переживаниями.

В развитии младенца Кляйн выделяла две базовые позиции. Шизоидно-параноидная позиция – для нее характерно отсутствие границ между ребенком и внешним объектом (матерью). В силу этого ребенок еще не может воспринимать объект целостно, объект в его восприятии расщепляется, и ребенок имеет дело с частичными объектами – частями тела матери. Соответственно расщеплению подвергаются положительные и отрицательные переживания ребенка, т.к. они еще не могут быть интегрированы во внутреннем опыте, поэтому в его восприятии складывается образ плохой груди и отдельно образ хорошей груди. Эти два образа сосуществуют параллельно друг другу. Плохой груди ребенок приписывает свои негативные ощущения и образы, хорошей — положительные. Кляйн описывает механизм проективной идентификации – вариант одной из самых примитивных защит, к которой и прибегает младенец.

В процессе построения отношений ребенка с первичным объектом и по мере развития ребенка граница между его Я и объектом усиливается, это создает возможность ребенку интегрировать положительные и отрицательные переживания в целостный образ. Он теперь понимает, что его агрессивные импульсы направлены на тот же самый объект, что и положительные, и его агрессивные импульсы способны причинить ущерб любимому им объекту. Таким образом, шизоидно-параноидная позиция переходит в депрессивную позицию, для которой характерна тревога по поводу собственной агрессии. Ребенок начинает переживать чувство вины за собственную агрессию и чувство благодарности по отношению к матери. При шизоидно-параноидной позиции базовым чувством по отношению к объекту была зависть, т.к. ребенок ощущал, что все хорошее расположено вовне, а в нем самом нет ничего ценного. Чувство благодарности лежит в основе репарационных переживаний и жестов (действия, направленные на восстановление поврежденного объекта).

Итак, развитие ребенка зависит от динамики двух фундаментов его психики – зависти и благодарности. Переживание чувства зависти, не скомпенсированное чувством благодарности, приводит к развитию отклонений, к развитию у индивида депрессивной позиции. Врожденная зависть, согласно М.Кляйн, — фактор, блокирующий креативность. Зависть переживается психикой с большим трудом, поэтому у человека вырабатываются защиты. Как вариант защит от деструктивных ощущений может возникать чувство ярости — в качестве реакции на чувство вины, порожденное завистью. Другой вариант защиты – обесценивание объекта, т.к. объект, потерявший свою ценность больше не вызывает зависти. И еще один вариант защиты от деструктивного ощущения зависти – присваивание себе силы, принадлежащей объекту, мысленное перенесение на себя свойств объекта. Этот вариант защит приводит к самовозвеличиванию. И, наконец, недооценка собственного Я, невротическое самоуничижение также является защитой от чувства вины, порожденного завистью.

Основной терапевтический эффект достигается за счет того, что пациенту предоставляется возможность отыгрывать конфликтные элементы опыта, открыть и проявить сдерживаемые агрессивные импульсы, благодаря чему человек способен, наконец, достичь подлинной интеграции.

Теперь мы перейдем к рассмотрению другой психоаналитической парадигмы. Неофрейдизм — это получившее распространение главным образом в США направление современной философии и психологии, сторонники которого соединили классический психоанализ 3. Фрейда с американскими социологическими теориями. К числу наиболее известных представителей неофрейдизма относятся Карен Хорни, Гарри Салливен и Эрих Фромм. Неофрейдисты подвергли критике ряд положений классического психоанализа в толковании внутрипсихических процессов, но сохранили при этом важнейшие компоненты его концепции (учение об иррациональных мотивах человеческой деятельности, изначально присущих каждому индивиду). Неофрейдисты особое внимание уделяли исследованию межличностных отношений. Они сделали это, стремясь ответить на вопросы о человеческом существовании, о том, как человек должен жить и что он должен делать. Неофрейдисты по существу «социологизировали» психологию.

Карен Хорни

И еще одна дама — Карен Хорни – основательница науки о женской психологии. В отличие от Зигмунда Фрейда она не считала необходимым фокусировать исключительное внимание на детстве, усматривая в этом односторонность и считая, что Фрейд зачастую объясняет социальные явления биологическим факторами (в частности, связь войн с инстинктом смерти). В своем подходе Карен Хорни оказалась от теории сублимации и учении о либидо Зигмунда Фрейда. Неврозы, считала она, порождаются не только переживаниями человека, берущими начало в детстве, но и специфическими культурными условиями, в которых живет человек. В характере невротических переживаний человека она усматривала связь с особенностями, присущими данной культуре и времени. Она рассматривала взаимосвязь между культурой и неврозом «с точки зрения того, какие психологические затруднения структура культуры ставит перед человеком» (Хорни К.). Неврозы она считала ценой, которую приходится платить человечеству за развитие цивилизации.

Карен Хорни рассматривала неврозы, как невротические деформации характера, связанные с патогенным конфликтом, спрятанным глубоко внутри человека и не осознаваемым им. Она выделила несколько типов неврозов и описала специфичные особенности деформации характера, присущие каждому из них.

В основе любого невроза лежит внутренний конфликт. Невротический конфликт по Фрейду — борьба вытесненных сил (инстинкты) и вытесняющих сил (культура). Невротический конфликт по Хорни — борьба несовместимых сочетаний между несколькими невротическими наклонностями. Хорни ввела термин «невротические наклонности», под которым понимала компульсивные (навязчивые) влечения, которые являются основой невроза. Одними из главных невротических наклонностей Хорни считала невротическую потребность в любви и невротическое стремление к соперничеству. Соревновательность – господствующий фактор в существующих социальных отношениях, она может приводить к враждебному напряжению между людьми, что порождает у человека страх, неуверенность и сниженное самоуважение. Все эти факторы вместе приводят к тому, что человек чувствует себя изолированным.

Чувство собственной эмоциональной изоляции, согласно Хорни, человек хочет преодолеть, получив любовь и привязанность, при этом любовь превращается в своего рода лекарство от глубинного невротического одиночества. Роль любви переоценивается в современной культуре. Человек взращивает иллюзию, что любовь является решением всех его проблем, и ждет от любви больше, чем она может ему дать. Отсюда проистекают разочарования, так называемые «крушения иллюзий», трудности достижения любви. Такая ситуация дает обильную почву для развития неврозов.

В основе неврозов лежат противоречия, которые человек не может разрешить. В обществе заложены определенные противоречивые установки: например, противоречие между соперничеством и успехом, с одной стороны, и потребностью быть любимым, с другой. Стремление к успеху порождает в человеке напористость, способность выдержать конкуренцию, агрессивность. А потребность в любви и человечности требует от человека уступчивости, способности поступиться своими эгоистическими интересами. Таким образом, специфичные культурные противоречия общества лежат в основе типичных невротических конфликтов людей. Противоречия, заложенные в культуре, отражаются в конфликте невротика. Нормальный человек способен преодолевать эти трудности, не терпя при этом урона, у невротической же личности эти конфликты делают приемлемое решение невозможным.

Согласно Карен Хорни универсальных психических норм нет: поведение, расцениваемое как невротическое в одной культуре, может быть совершенно нормальным для другой, и наоборот. Таким образом, о норме можно судить только в том случае, если мы рассматриваем личность человека в контексте культурных условий, в которых он родился и живет.

Итак, согласно Хорни, невроз формируют воздействие окружающей социальной среды и разрушение человеческих взаимоотношений. Ортодоксальный психоанализ Зигмунда Фрейда ориентируется на генетические и инстинктивные причины. В силу этого отличия смысл терапии в подходе Карен Хори иной. Цель ортодоксального психоанализа — помочь справиться со своими инстинктами. По Хорни цель терапии состоит в восстановлении отношений с людьми и собой, поиска точки опоры в себе, избавления от невротических защитных механизмов, лишь отчасти помогающих человеку справляться с жизненными трудностями, но при более глубоком взгляде закрывающими возможность нормальной жизни.

Психология бессознательного — часть 2

4. Бытие субъективного (сознательное и бессознательное). Философия. Курс лекций

4.1. Сознание: происхождение и сущность

4.1.1. Решение вопроса о сознании философами

4.1.2. Формы отражения, информация. Определение сознания

4.1.3. Происхождение сознания

4.1.4. Структура сознания

4.1.5. Сознание — свойство высокоорганизованной материи

4.1.6. Активность сознания

4.2. Проблема бессознательного

4.2.1. Понятие бессознательного

4.2.2. Структура личности З.Фрейда. Понятие первичных влечений

4.2.3. Социальная и культурная жизнь в концепции З.Фрейда

4.2.4. Понятие «коллективное бессознательное» в теории К.Г.Юнга

4.2.5. Бессознательное в структурализме

4.2.6. Теория неосознаваемой психологической установки

4.1. Сознание: происхождение и сущность

4.1.1. Решение вопроса о сознании философами

Уже с глубокой древности мыслители напряженно искали разгадку тайны феномена сознания. Наука, философия, литература, искусство, техника — словом, все достижения человечества объединили свои усилия, чтобы раскрыть сокровенные тайны нашей духовной жизни.

В течение многих веков не смолкают горячие споры вокруг сущности сознания и возможностей его познания. Богословы рассматривают сознание как крохотную искру величественного пламени божественного разума. Идеалисты отстаивают мысль о первичности сознания по отношению к материи. Вырывая сознание из объективных связей реального мира и рассматривая его как самостоятельную и созидающую сущность бытия, объективные идеалисты трактуют сознание как нечто изначальное: оно не только не объяснимо ничем, что существует вне его, но само из себя призвано объяснить все совершающееся в природе, истории и поведении каждого отдельного человека. Единственно достоверной реальностью признают сознание сторонники объективного идеализма.

Если идеализм вырывает пропасть между разумом и миром, то материализм ищет общность, единство между явлениями сознания и объективным миром, выводя духовное из материального. Материалистическая философия и психология исходят в решении этой проблемы из двух кардинальных принципов: из признания сознания функцией мозга и отражением внешнего мира.

4.1.2. Формы отражения, информация. Определение сознания

Сознание современного человека есть продукт всей всемирной истории, итог многовекового развития практической и познавательной деятельности бесчисленных поколений людей. И для того, чтобы понять его сущность, необходимо выяснить вопрос о том, как оно зародилось. Сознание имеет свою не только социальную историю, но и естественную предисторию — развитие биологических предпосылок в виде эволюции психики животных. Двадцать миллионов лет создавались условия для возникновения разумного человека. Без этой эволюции появление человеческого сознания было бы просто чудом. Но не меньшим чудом было бы и появление психики у живых организмов без наличия свойства отражения у всей материи.

Отражение есть всеобщее свойство материи, заключающееся в воспроизведении признаков, свойств и отношений отражаемого объекта. Способность к отражению, а также характер ее проявления зависят от уровня организации материи. Отражение в неорганической природе, в мире растений, животных и, наконец, человека выступает в качественно различных формах. Особым и неотъемлемым свойством отражения у живого организма являются раздражимость и чувствительность как специфическое свойство отражения, взаимодействий внешней и внутренней среды в виде возбуждения и ответной избирательной реакции.

Отражение во всем многообразии его форм, начиная от простейших механических следов и кончая человеческим разумом, происходит в процессе взаимодействия различных систем материального мира. Это взаимодействие имеет своим результатом взаимное отражение, которое в простейших случаях выступает в виде механической деформации, в общем же случае — в виде взаимной перестройки внутреннего состояния взаимодействующих систем: в изменении их связей или направлений движения, как внешняя реакция или как взаимная передача энергии и информации. Отражение в общем случае представляет собой процесс, результатом которого является информационное воспроизведение свойств отражаемого предмета. Любое отражение включает информационный процесс: оно есть информационное взаимодействие, одно оставляет о себе память в другом. Информация есть объективная сторона процессов природы и как таковая всеобща, что предполагает ее специфику в различных сферах реального мира — в неорганической природе, живых системах и социальных процессах.

Все в мире находится в непосредственном или удаляющемся в бесконечность опосредованном взаимодействии всего со всем — все несет информацию обо всем. Это предполагает универсальное информационное поле мироздания, которое является всеобщей формой связи формой универсального взаимодействия и тем самым единства мира: ведь все в мире «помнит» обо всем! Это вытекает из принципа отражения как всеобщего свойства материи.

С простейшей формой отражения мы встречаемся в неорганическом мире. Например, проводник нагревается и удлиняется, если он включен в электрическую цепь, окисляются металлы, находящиеся на воздухе, остается след на снегу, если прошел человек и т.п. это пассивное отражение. Оно осуществляется в форме механических и физико-химических изменений.

По мере усложнения организации материи и появления жизни на Земле у простейших организмов , а также растений сформировалась способность «отвечать» на воздействие внешней среды и даже усваивать (перерабатывать) продукты этой среды (пример — насекомоядные растения). Эта форма отражения называется раздражимостью. Раздражимость характеризуется определенной избирательностью — простейший организм, растение, животное приспосабливается к окружающей среде.

Прошли многие миллионы лет, прежде чем появилась способность ощущения, с помощью которого уже более высоко организованное живое существо на основе сформировавшихся органов чувств (слуха, зрения, осязания и др.) приобрело способность отражать отдельные свойства объектов — цвет, форму, температуру, мягкость, влажность и т.п. Это стало возможным потому, что у животных появился специальный аппарат (нервная система), который позволяет активизировать их отношения с окружающей средой.

Высшей формой отражения на уровне животного царства является восприятие, которое позволяет охватить объект в его целостности и полноте. Психика (как результат взаимодействия мозга с внешним миром) и психическая деятельность позволили животным не только приспосабливаться к окружающей среде, но и в определенной мере проявлять внутреннюю активность по отношению к ней и даже изменять среду. Возникновение психики у животных означает появление нематериальных процессов. Как показали исследования, в основе психической деятельности лежат безусловные и условные рефлексы головного мозга. Цепь безусловных рефлексов является биологической предпосылкой формирования инстинктов. Наличие у животных ощущений, восприятий, «впечатлений», «переживаний», наличие элементарного (конкретного, «предметного») мышления есть основа возникновения человеческого сознания.

Сознание — высшая форма отражения действительного мира; свойственная только людям и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и сам о контролировании поведения человека. «Ядром» сознания, способом его существования является знание. Сознание принадлежит субъекту, человеку, а не окружающему миру. Но содержанием сознания, содержанием мыслей человека является этот мир, те или иные его стороны, связи, законы. Поэтому сознание можно охарактеризовать как субъективный образ объективного мира.

Сознание — это прежде всего осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно — осознание природы.

Сознанию человека присущи такие стороны, как самосознание, самоанализ, самоконтроль. А они формируются лишь тогда, когда человек выделяет себя из окружающей среды. Самосознание — важнейшее отличие психики человека от психики самых развитых представителей животного мира.

Следует заметить, что отражение в неживой природе соответствует первым трем формам движения материи (механической, физической, химической), отражение в живой природе — биологической форме, а сознание — социальной форме движения материи.

4.1.3. Происхождение сознания

Процесс становления человека был процессом разложения инстинктивной основы психики животных и формирования механизмов сознательной деятельности. Сознание могло возникнуть лишь как функция высокоорганизованного мозга, который сформировался под влиянием труда и речи. Зачатки труда характерны для австралопитеков, труд же стал отличительным признаком их преемников — питекантропов и синантропов — первых людей на земле, положивших начало изготовлению орудий и покорению огня. Неандертальский человек значительно продвинулся вперед в изготовлении и использовании орудий, увеличил их ассортимент и вовлек в производство новый прикладной материал (научился изготавливать каменные ножи, костяные иглы, строил жилища и пр.). Наконец, человек современного типа — человек разумный, поднял уровень техники на еще большую высоту.

Решающая роль трудовых операций в формировании человека и его сознания получила свое материальное фиксированное выражение в том, что мозг как орган сознания развивался одновременно с развитием руки как органа труда. В процессе развития трудовой деятельности уточнялись и обогащались осязательные ощущения. Логика практических действий фиксировалась в голове и превращалась в логику мышления: человек учился думать. И прежде чем приступить к делу, он уже мог мысленно представить и его результат, и способ осуществления, и средства достижения этого результата.

Ключ к решению вопроса, который представляет собой происхождение человека и его сознания заключается в одном слове — труд. Как говорится, обивая клинок своего каменного топора, человек в то же время оттачивал лезвие своих умственных способностей.

Вместе с возникновением труда формировался человек и человеческое общество. Коллективный труд предполагает сотрудничество людей и тем самым хотя бы элементарное разделение трудовых действий между его участниками. Разделение трудовых усилий возможно лишь в том случае, если участники как-то осмысливают связь своих действий с действиями других членов коллектива и тем самым с достижением конечной цели. Формирование сознания человека связано с возникновением общественных отношений, которые требовали подчинения жизни индивида социально-фиксированной системе потребностей, обязанностей, исторически сложившихся обычаев и нравов.

Роль языка и общения в формировании и развитии сознания. Язык также древен, как и сознание. У животных нет сознания в человеческом смысле слова. Нет у них и языка, равного человеческому. То немногое, что животные имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без речи. Многие животные обладают голосовыми органами , мимико — жестикулярными методами сигнализации, однако все эти средства имеют принципиальное отличие от человеческой речи: они служат выражением субъективного состояния, вызываемого голодом, жаждой, страхом и т.д., либо простым указанием, либо призывом к совместным действиям или предупреждением об опасности и т.п. Язык животных никогда не достигает в своей функции акта полагания некоторого абстрактного смысла в качестве предмета общения. Содержанием общения животных всегда является наличная в данный момент ситуация. Человеческая же речь оторвалась от своей ситуативности, и это была «революция», породившая человеческое сознание и сделавшая содержанием речи идеальное, опосредованно воспроизводящее объективную реальность.

Мимико-жестикулярные и звуковые средства взаимного общения прежде всего высших животных и послужили биологической предпосылкой формирования человеческой речи. Развитие труда способствовало тесному сплочению членов общества. У людей появилась необходимость что-то сказать друг другу. Потребность создала орган — соответствующее строение мозга и периферического речевого аппарата. Физиологический механизм образования речи — условно-рефлекторный: произносимые в той или иной ситуации звуки, сопровождаемые жестами, сочетались в мозгу с соответствующими предметами и действиями, а затем с идеальными явлениями сознания. Звук из выражения эмоций превратился в средство обозначения образов предметов, их свойств и отношений.

Сущность языка выявляется в его двуединой функции: служить средством общения и орудием мышления. Язык — это система содержательных значимых форм. Сознание и язык образуют единство: в своем существовании они предполагают друг друга как внутренне, логически оформленное идеальное содержание предполагает свою внешнюю материальную форму. Язык есть непосредственная действительность мысли, сознания. Он участвует в процессе мыслительной деятельности как ее чувственная основа или орудие. Сознание не только выявляется, но и формируется с помощью языка. Связь между сознанием и языком не механическая, а органическая. Их нельзя отделить друг от друга не разрушая того и другого.

Посредством языка происходит переход от восприятии и представлений к понятиям, протекает процесс оперирования понятиями. В речи человек фиксирует свои мысли, чувства и благодаря этому имеет возможность подвергать их анализу как вне его лежащий идеальный объект. Выражая свои мысли и чувства человек отчетливее уясняет их сам. Он понимает себя только испытав на других понятность своих слов. Язык и сознание едины. В этом единстве определяющей стороной является сознание, мышление: будучи отражением действительности, оно «лепит» формы и диктует законы своего языкового бытия. Через сознание и практику структура языка в конечном счете выражает, хотя и в модифицированном виде, структуру бытия. Но единство — это не тождество. Обе стороны этого единства отличаются друг от друга: сознание отражает действительность, а язык обозначает ее и выражает в мысли. Речь — это не мышление.

Язык и сознание образуют противоречивое единство. Язык влияет на сознание: его исторически сложившиеся нормы, специфичные у каждого народа, в одном и том же объекте оттеняют различные признаки. Однако зависимость мышления от языка не является абсолютной. Мышление детерминируется главным образом своими связями с действительностью, язык же может лишь частично модифицировать форму и стиль мышления. Состояние проблемы соотношения мышления и языка еще далеко до завершения, оно содержит еще множество интересных аспектов для исследования.

4.1.4. Структура сознания

Понятие «сознание» неоднозначно. В широком смысле слова под ним имеют в виду психическое отражение действительности, независимо от того, на каком уровне оно осуществляется — биологическом или социальном, чувственном или рациональном. Когда имеют в виду сознание в этом широком смысле, то тем самым подчеркивают его отношение к материи без выявления специфики его структурной организации.

В более узком и специальном значении под сознанием имеют в виду не просто психическое состояние, а высшую, собственно человеческую форму отражения действительности. Сознание здесь структурно организовано, представляет собой целостную систему, состоящую из различных элементов, находящихся между собой в закономерных отношениях.

В структуре сознания наиболее отчетливо выделяются прежде всего такие моменты, как осознание вещей, а также переживание , то есть определенное отношение к содержанию того, что отражается. Способ, каким существует сознание, и каким нечто существует для него, это — знание. Развитие сознания предполагает ,прежде всего, обогащение его новыми знаниями об окружающем мире и о самом человеке. Познание, осознание вещей имеет различные уровни, глубину проникновения в объект и степень ясности понимания. Отсюда обыденное, научное, философское, эстетическое и религиозное осознание мира, а также чувственный и рациональный уровни сознания. Ощущения, восприятия, представления, понятия, мышление образуют ядро сознания. Однако они не исчерпывают всей его структурной полноты: оно включает в себя и акт внимания как свой необходимый компонент. Именно благодаря сосредоточенности внимания определенный круг объектов находится в фокусе сознания.

Воздействующие на нас предметы, события вызывают в нас не только познавательные образы, мысли, идеи, но и эмоциональные «бури», заставляющие нас трепетать, волноваться, бояться, плакать, восхищаться, любить и ненавидеть. Познание и творчество — это не холодно-рассудочное, а страстное искание истины. Без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины. Богатейшая сфера эмоциональной жизни человеческой личности включает в себя собственно чувства, представляющие собой отношение к внешним воздействиям (удовольствие, радость, горе и др.), настроение или эмоциональное самочувствие (веселое, подавленное и т.д.) и аффекты (ярость, ужас, отчаяние и т. п.).

В силу определенного отношения к объекту познания знания получают различную значимость для личности, что находит свое наиболее яркое выражение в убеждениях: они проникнуты глубокими и устойчивыми чувствами. А это является показателем особой ценности для человека знаний, ставших его жизненным ориентиром.

Чувства, эмоции суть компоненты человеческого сознания. Процесс познавания затрагивает все стороны внутреннего мира человека — потребности, интересы, чувства, волю. Истинное познание человеком мира содержит в себе как образное выражение, так и чувства.

Познание не ограничивается познавательными процессами, направленными на объект (внимание), эмоциональной сферой. Наши намерения претворяются в дело благодаря усилиям воли. Однако сознание — это не сумма множества составляющих его элементов, а их гармоничное объединение, их интегральное сложноструктурированное целое.

4.1.5. Сознание — свойство высокоорганизованной материи

Человеческий мозг — поразительно сложное образование, тончайший нервный аппарат. Это самостоятельная система и вместе с тем подсистема, включенная в состав целостного организма и функционирующая в единстве с ним, регулирующая его внутренние процессы и взаимоотношения с внешним миром. Какие же факты неопровержимо доказывают, что именно мозг есть орган сознания, а сознание -функция человеческого мозга?

Прежде всего, тот факт, что от уровня сложности организации мозга зависит и уровень отражательно-конструктивной способности сознания. Мозг первобытного, стадного человека был слабо развит и мог служить органом лишь примитивного сознания. Мозг современного человека, сформировавшийся в результате длительной биосоциальной эволюции, представляет собой сложный сорганизованный орган. Зависимость уровня сознания от степени организации мозга подтверждается еще и тем, что сознание ребенка формируется, как известно, в связи с развитием его мозга, а когда мозг глубокого старца дряхлеет, угасают и функции сознания.

Нормальная психика невозможна вне нормально функционирующего мозга. Как только нарушается и тем более разрушается утонченная структура организации материи мозга, разрушаются и структуры сознания. Известно, как деформируется духовный мир личности, а нередко происходит ее полная деградация, если человек систематически отравляет свой мозг алкоголем, наркотиками.

Экспериментальные данные различных наук, таких как психофизиология, физиология высшей нервной деятельности и др., неопровержимо свидетельствуют о том, что сознание неотделимо от мозга. Нельзя отделить мысль от материи, которая мыслит. Мозг с его сложными биохимическими, физиологическими, нервными процессами является материальным субстратом сознания. Сознание всегда связано с этими протекающими в мозгу процессами и не существует помимо них. Но не они составляют сущность сознания.

Материально и идеальное. Физиологические механизмы психических явлений не тождественны содержанию самой психики, представляющей собой отражение действительности в виде субъективных образов. Диалектико-материалистическая концепция сознания не совместима ни с идеалистическими воззрениями, отрывающими психические явления от мозга, ни со взглядами так называемых вульгарных материалистов, отрицающих специфику психического.

Отражение вещей, их свойств и отношений в мозгу, разумеется, не означает их перемещения в мозг или образования их физических отпечатков в нем наподобие отпечатков на воске. Мозг не деформируется, не синеет, не холодеет, когда на него оказывают воздействие твердые, синие и холодные предметы. Переживаемый образ внешней вещи есть нечто субъективное, идеальное. Он не сводим ни к самому материальному объекту, находящемуся вне мозга, ни к тем физиологическим процессам, которые происходят в мозгу и порождают этот образ. Идеальное есть не что иное, как материальное, «пересаженное» в человеческую голову и преобразованное в ней.

Духовный мир человека невозможно ни осязать, ни видеть, ни слышать, ни обнаружить какими-либо приборами или химическими реактивами. В мозгу человека никто еще не нашел непосредственно ни одной мысли: мысль, идеальное не имеет существования в физическом и физиологическом смысле этого слова. Вместе с тем, мысли, идеи реальны. Они существуют. Поэтому нельзя считать идею чем-то «недействительным». Однако, ее действительность, реальность не материальна, а идеальна. Это наш внутренний мир, наше личное, индивидуальное сознание, а также весь мир «надличной» духовной культуры человечества, то есть внешне объективированные идеальные явления. Поэтому никак нельзя сказать, что реальнее — материя или сознание. Материя — объективная, а сознание — субъективная реальность.

Сознание принадлежит человеку как субъекту, а не объективному миру. Не существует «ничьих» ощущений, мыслей, чувств. Всякое ощущение, мысль, идея есть ощущение, мысль, идея конкретного человека. Субъективность же образа — это отнюдь не произвольное привнесение чего-то от субъекта: объективная истина есть тоже субъективное явление. Вместе с тем, субъективное выступает и в смысле неполной адекватности образа оригиналу. Содержание мысленного образа предмета определяется не анатомо-физиологической организацией человека и не тем, что познающий субъект находит непосредственно в природе на основе своего индивидуального опыта. Его содержание представляет собой синтетическую характеристику объекта, полученную в ходе предметно-преобразующей деятельности. Этим открывается принципиальная возможность объективного изучения сознания: оно может быть познано через формы своего выявления в чувственно-практической деятельности.

Субъективный образ как знание, как духовная реальность и физиологические процессы как его материальный субстрат — качественно разные явления. Непонимание этой качественной специфики порождало механическую тенденцию их отождествления. Абсолютизация же специфики сознания как субъективного образа порождает тенденцию противопоставлять идеальное и материальное и доводить противопоставление до полного распада мира на две субстанции -духовную и материальную.

Сознание и объективный мир — противоположности, образующие единство. Основой его является практика, чувственно-предметная деятельность людей. Именно она и порождает необходимость психического сознательного отражения действительности. Необходимость сознания, и при этом сознания, дающего верное отражение мира, лежит в условиях и требованиях самой жизни.

4.1.6. Активность сознания

Человек отражает внешний мир не в пассивном созерцании, а в процессе практической, преобразующей деятельности. Сознание характеризуется не только как отражение мира, но и как такая духовная деятельность, которая направлена на активное, творческое преобразование действительности.

Содержание сознания обязательно так или иначе практически реализуется. Но для этого оно приобретает характер замысла, или идеи. Идея — это не только знание того, что есть, но и планирование того, что должно быть. Идея — это понятие, ориентированное на практическую реализацию.

Творческая деятельность сознания тесно связана с практической деятельностью человека и с потребностями, возникающими под влиянием внешнего мира. Потребности, отражаясь в голове человека, приобретают характер цели. Цель — это идеализированная и нашедшая свой предмет потребность человека, такой субъективный образ предмета деятельности, в идеальной форме которого предвосхищается результат этой деятельности. Цели формируются на основе всего совокупного опыта человечества и поднимаются до высших форм своего проявления в виде социальных, этических и эстетических идеалов. Способность к целеполаганию — специфически человеческая способность, составляющая кардинальную характеристику сознания. Сознание стало бы ненужной роскошью, если бы оно быль лишено целеполагания, то есть способности мысленного преобразования вещей в соответствии с общественными потребностями. Таким образом, взаимоотношения целенаправленной деятельности человека и природы не сводятся к простому совпадению. В основе целеполагающей деятельности человека лежит неудовлетворенность миром и стремление изменить его, придать ему формы, необходимые человеку, обществу. Следовательно, и цели человека порождены общественной практикой, объективным миром и предполагают его.

Но человеческая мысль способна не только отражать непосредственно существующее, но и отрываться от него. Бесконечно многообразный объективный мир всеми своими красками и формами как бы светится, отражаясь в зеркале нашего «я» и образуя не менее сложный, многообразный и удивительно изменчивый мир. В этом причудливом царстве духа, собственном духовном пространстве, движется и творит человеческая мысль. В сознании людей возникают и верные и иллюзорные представления. Мысль и движется по готовым шаблонам и прокладывает новые пути, ломая устаревшие нормы. Она обладает чудесной способностью новаторства, творчества.

Признание активного, творческого характера сознания является необходимым требованием понимания человеческой личности: люди есть продукты и творцы истории. Связь с действительностью осуществляет не само по себе сознание, а реальные люди, практически преобразующие мир. Объективный мир, воздействуя на человека и отражаясь в его сознании, превращается в идеальное. Будучи следствием воздействия внешнего мира как причины, сознание, идеальное, в свою очередь, выступает в роли производной причины: сознание через практику оказывает обратное влияние на породившую его действительность.

Активность свойственна не только индивидуальному, личному, но и общественному сознанию, прежде всего прогрессивным идеям, которые, овладевая массами, становятся «материальной силой».

4.2. Проблема бессознательного

4.2.1. Понятие бессознательного

В широком смысле этого понятия представляет собой совокупность психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании субъекта. В ряде психологических теорий бессознательное — особая сфера психического или система процессов, качественно отличных от явлений сознания. Термин «бессознательное» используется также для характеристики индивидуального и группового поведения, действительной цели, последствия которого не осознаются

Общая идея о бессознательном, восходящая к идеям Платона о познании — воспоминании , оставалась господствующей вплоть до Нового времени. Идеи Декарта, утверждавшего тождество сознательного и психического, послужили источником представлений о том, что за пределами сознания может иметь место только чисто физиологическая, но не психическая деятельность мозга. Концепция бессознательного впервые четко сформулирована Лейбницем («Монадология», 1720 г.). Философ трактовавал бессознательное как низшую форму душевной деятельности, лежащую за порогом осознанных представлений, возвышающихся, подобно островкам, над океаном темных перцепций (восприятий). Первую попытку материалистического объяснения бессознательного предпринял Д.Гартли, связав бессознательное с деятельностью нервной системы. И. Кант связывает бессознательное с проблемой интуиции, вопросом о чувственном познании (бессознательный априорный синтез).

Своеобразный культ бессознательного как глубинного источника творчества характерен для представителей романтизма. Иррационалистическое учение о бессознательном выдвинул А.Шопенгауэр, продолжателем которого выступил Э.Гартман, возведший бессознательное в ранг универсального принципа, основы бытия и причины мирового процесса.

В XIX веке началось собственно психологическое изучение бессознательного (И. Ф. Гербарт, Г. Т. Фехнер, В.Вундт, Т. Липпс). Динамическую характеристику бессознательного вводит Гербарт (1824 г.), согласно которому несовместимые идеи могут вступать между собой в конфликт, причем более слабые вытесняются из сознания, но продолжают на него воздействовать, не теряя своих динамических свойств. Новый стимул в изучении бессознательного дали работы в области психопатологии, где в целях терапии стали применять специфические методы воздействия на бессознательное (первоначально — гипноз). Исследования французской психиатрической школы (Ж. Шарко и др.) позволили вскрыть отличную от сознательной деятельности психическую. Она носит патогенный характер, неосознаваемый пациентом.

Продолжением этой линии явилась концепция З. Фрейда, начавшего с установления прямых связей между невротическими симптомами и воспоминаниями травматического характера, которые не осознаются в силу действия особого защитного механизма — вытеснения. Отказавшись от физиологических объяснений, Фрейд представил бессознательное в виде могущественной силы, антагонистичной деятельности сознания. Бессознательные влечения, по Фрейду, могут выявляться и ставится под контроль сознания с помощью техники психоанализа. Ученик Фрейда Юнг, помимо личного бессознательного, ввел понятие коллективного бессознательного, разные уровни которого идентичны у лиц определенной группы, народа, всего человечества. Учение Фрейда о бессознательном получило чисто иррационалистическую трактовку в ряде современных философско — психологических концепциях.

Фрейд и его сторонники одними из первых попытались подобрать ключ к тайникам сознания и открыли за ним мир «вытесненных» или просто «забытых» им и поэтому уже бессознательных психических переживаний. Они же одними из первых попытались понять эти явления, а через них и всю символическую активность сознания. Основной смысл фрейдовского психоаналитического бессознательного состоит в том, что бессознательное представляет собой оборотную сторону сознания, психологическую сущность которого можно понять только через соответствующее толкование этого, если употребить здесь несколько искусственно звучащее словосочетание, сознания — оборотня. Ели бы не это свойство бессознательного психического проявляться в виде символических образов сознания, давно уже отчужденных от него самого, то есть в виде отчужденного сознания, мы о нем вообще ничего бы не узнали].

Приняв бессознательное за главную характеристику человека, Фрейд, в конечном счете, подчинил ему и сознание, и личность в целом, в силу чего его драматическая теория личности стала полностью иррационалистической.

З. Фрейд — центральная фигура, вокруг которой группируются почти все теории бессознательного. После того как им была предложена тотальная система анализа человеческой психики вплоть до анализа ее подспудных образований — бессознательной психики, причем это касается не только теорий, одна за другой потянувшихся вслед за ним, но и теорий, также одна за другой потянувшихся против него. Как раз в этом и заключается смысл «коперниканского поворота», совершенного им в современной психологии, психологии XX века. Поэтому за Фрейдом остается роль одного из основателей этой психологии как науки не только о человеческой психике, сознании и бессознательном психическом, но и о личности, их носителе.

4.2.2. Структура личности З.Фрейда. Понятие первичных влечений

Возникнув в рамках психиатрии, как своеобразный подход к лечению неврозов методами «катарсиса» или самоочищения, психоанализ первоначально не претендовал на роль философского учения, раскрывающего и объясняющего наряду с механизмами функционирования человеческой и закономерности общественного развития. Однако постепенно он завоевал популярность не только в медицинских кругах, и его теоретические положения и установки стали применяться в философии как способ объяснения личностных, культурных и социальных феноменов. Несмотря на то что сам Фрейд в своих работах стремился отмежеваться от какой-либо философии, заявляя, что психоанализ не может быть рассмотрен как философское учение, тем не менее тенденция к философским обобщениям не только отчетливо просматривается у основоположника психоанализа, но и составляет скрытую сущность его теоретических воззрений

Психоанализ в его классической форме был основан З. Фрейдом на рубеже XIX и XX вв., когда намечалась ломка традиционных представлений о психической жизни человека. В этот период новые открытия и достижения в естественных науках рельефно обнажили неудовлетворительность механистических и натуралистических толкований природы человека. Для многих мыслителей становится очевидным, что сведение человека к природным характеристикам не позволяет проникнуть в тайну человеческого бытия, в область «внутренней» жизни человека, которая не поддается натуралистическим интерпретациям и не выявляется посредством эмпирического наблюдения. «Внутренний» мир человека можно лишь описать, наблюдая за различными проявлениями жизнедеятельности индивида и раскрывая смысл и значения последних. В связи с этим, особенно в области отвлеченного мышления, не связанного с традиционным эмпиризмом, начинает складываться антирациональное восприятие мира и человека.

Фрейдовский психоанализ в известной степени был попыткой синтезирования двух плоскостей исследования человеческой природы: не ограничиваясь исследованием природных элементов человеческого существа, он направлен и на раскрытие психических влечений человека, его внутреннего мира, смысла человеческого повеления и значения культурных и социальных образований для формирования психической жизни человека и его психологической реакции. Это в свою очередь предполагало более глубинное изучение структуры личности, поскольку при анализе и оценке человеческой деятельности исследователь постоянно сталкивался с такими поведенческими характеристиками, которые не покрывались областью сознательного и рационального в человеке.

З.Фрейд оказался перед необходимостью исследования природы психического, внутреннего мира «Я» и тех структур, которые не вписывались в собственно «сознательное» в человеке. Философ пришел к заключению, что человеческая психика представляет собой некий конгломерат, состоящий из различных компонентов, которые по своему характеру являются не только сознательными, но и бессознательными и предсознательными.

Психика человека представляется Фрейду расщепленной на две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного, которые представляют собой существенные характеристики личности. Но во фрейдовской структуре личности обе эти сферы представлены не равнозначно: бессознательное он считал центральным компонентом, составляющим суть человеческой психики, а сознательное — лишь особой инстанцией, надстраивающейся над бессознательным. Своим происхождением сознательное, по Фрейду, обязано бессознательному и «выкристаллизовывается» из него в процессе развития психики. Поэтому, согласно Фрейду, сознательное не есть суть психики, а лишь такое ее качество, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Более того, онтология бессознательного по существу всегда совпадает в психоанализе с онтологией сознания. Фрейд, подобно своим великим предшественникам Лейбницу и Канту, строит свою систему анализа — психоанализ в целом — на одном только отрицательном понятии, понятии бессознательного, понимая его как психику минус сознание .

Окончательная дифференциация различных инстанций в психике человека была осуществлена Фрейдом в работах «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Массовая психология и анализ человеческого «Я»» (1921), «Я и Оно» (1923). Созданная Фрейдом модель личности предстает как комбинация трех элементов:

• «Оно» (Id) — глубинный слой бессознательных влечений, психическая «самость», основа деятельного индивида, которая руководствуется только «принципом удовольствия» безотносительно к социальной реальности, а порой и вопреки ей;

• «Я» (Ego) — сфера сознательного, посредник между «Оно» и внешним миром, в том числе природными и социальными институтами. Она соизмеряет деятельность «Оно» с «принципом реальности», целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью;

• «Сверх — Я» (Super — Ego) — внутриличностная совесть. Своего рода цензура, критическая инстанция, которая возникает как посредник между «Оно» и «Я» в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности «Я» обуздать бессознательные порывы и подчинить их требованиям «принципа реальности».

Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что глубинный, природный ее слой («Оно») функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но поскольку в удовлетворении своих страстей индивид сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит «Оно», в нем выделяется «Я», стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения. «Оно» исподволь, но властно диктует свои условия «Я».

Как покорный слуга бессознательных влечений, «Я» пытается сохранить свое доброе согласие с «Оно» и внешним миром. Это ему не всегда удается, поэтому в нем самом образуется новая инстанция — «Сверх — Я» или «Идеал — Я», которая царит над «Я» как совесть или бессознательное чувство вины. «Сверх — Я» как бы является высшим существом в человеке, отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. По своему положению и функциям в психике человека «Сверх — Я» призвано осуществлять сублимацию бессознательных влечений и в этом смысле как бы солидаризируется с «Я. По своему содержанию «Сверх — Я» ближе к «Оно» и даже противостоит «Я», как поверенный внутреннего мира «Оно». Это может привести к конфликтной ситуации, ведущей к нарушениям в психике человека. Таким образом, фрейдовское «Я» предстает в виде «несчастного создания», которое, подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с «Оно», так и со «Сверх — Я» .

Хотя Фрейд признавал «наследственность» и «природность» бессознательного, вряд ли правильно утверждать, что он абсолютизирует силу и власть бессознательного и всецело исходит из необузданных влечений человека. Задача психоанализа, в том виде, как ее сформулировал Фрейд, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом смысле Фрейд был оптимистом, так как верил в способность осознания бессознательного, что наиболее рельефно было им выражено в формуле: «Там где было «Оно», должно быть «Я»». Вся его аналитическая деятельность была направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

Фрейд осознавал трудности, которые вставали на пути овладения бессознательным, долго бился над решением этой проблемы, постоянно внося коррективы в понимание природы бессознательного и составляющих его ядро так называемых «первичных влечений».

Проблема «первичных влечений» оказалась камнем преткновения всего психоанализа, и именно в этом пункте обнаружилось серьезное расхождение между Фрейдом и такими приверженцами фрейдизма, как К. Юнг, А. Адлер, В. Рейх, К. Хорни, Э. Фромм. В качестве основы «первичных влечений», движущей силы бессознательного Фрейд принял сексуальные влечения. За подтверждением своей гипотезы он обратился к мифологическим сюжетам, художественным и литературным памятникам истории. В древнегреческом мифе о царе Эдипе, по мнению Фрейда, содержаться не только доказательства того, что сексуальные влечения являются основой деятельности человека, но и обнаруживаются те сексуальные комплексы, которые с детства заложены в человеке. Согласно фрейдовскому «эдипову комплексу», мальчик постоянно испытывает влечение к своей матери и видит в отце реального соперника. С позиции описания детских сексуальных переживаний Фрейд пытается анализировать все творчество таких великих мастеров кисти и пера, как Леонардо да Винчи, Шекспир, Гете, Достоевский.

В более поздних работах Фрейда понятие «сексуальные влечения» заменяется понятием «либидо», которое охватывает уже всю сферу человеческой любви, включая любовь родителей, дружбу, общечеловеческую любовь и так далее. В конечном счете, он выдвигает гипотезу, что деятельность человека обусловлена наличием как биологических, так и социальных «влечений», где доминирующую роль играют так называемые «инстинкт жизни» (Эрос) и «инстинкт смерти» (Танатос).

4.2.3. Социальная и культурная жизнь в концепции З.Фрейда

Обращаясь к исследованию социальной и культурной жизни общества, Фрейд отталкивается от созданной им модели личности. Поэтому принцип психологизации, используемый при рассмотрении природы человека, неправомерно переносятся им на общественные явления. Человек, подчеркивает Фрейд, не существует изолировано от других людей; в его психической жизни всегда присутствует «другой», с которым он вступает в контакт. В этом смысле психология личности, по мнению Фрейда, является одновременно и психологией социальной. Психоанализ может быть использован не только в исследовании чисто личностных, но и социальных проблем, поскольку механизмы психического взаимодействия между различными инстанциями в личности якобы находят свой аналог в социальных и культурных процессах в обществе. Причем, анализируя эти процессы, З. Фрейд прибегал к неоправданно широким обобщениям: антагонизмы между индивидом и обществом, которые наблюдались им в культуре, он считал неотъемлемой частью развития культуры вообще.

В отличие от других, Фрейд сделал анатомию сознания и бессознательного психического научным фактом. Но объяснил он этот факт на основе лишь «отрицательного» понятия — неосознаваемой психики, понимаемой только путем отрицания за ней атрибута сознания.

В конечном счете, критическая направленность мышления Фрейда, попытки соотнесения абстрактных философских понятий о сущности человека и его внутреннем мире с эмпирическими данными психоаналитического исследования и наблюдения, рассмотрение художественных произведений под углом зрения психологии художника и писателя, выявление причин и специфических условий возникновения неврозов, выделение в особый объект исследования той сферы человеческой деятельности, которая не покрывается областью сознательного в человеке, — все это составляет сильные стороны его психоаналитического учения. Вместе с тем, психоанализ Фрейда содержал в себе столько явных и скрытых противоречий, методологически неверных установок и научно не обоснованных утверждений, граничащих с мифологическим вымыслом, иллюзорностью и утопизмом, что многие его теоретические положения (признание врождённости и наследственности «первичных влечений» человека, теория сексуального развития ребенка, мифологическое объяснение «сексуальных комплексов», антиисторический подход к анализу культурных и социальных процессов общества, экстраполяция выводов, сделанных на основе частного наблюдения, на более общие закономерности развития природы и общества) не только были поставлены под сомнение теми мыслителями, кто не разделял общефилософских рассуждений Фрейда, но подверглись критике даже приверженцами фрейдизма .

Дальнейшая реконструкция классического психоанализа наглядно свидетельствует о тех просчетах и методологически неверных установках, которые имели место у основателя психоанализа. Критика З.Фрейда была в основном направлена на биологизаторские тенденции его концепции, — неофрейдисты пытались социологизировать его учение.

4.2.4. Понятие «коллективное бессознательное» в теории К.Г.Юнга

Коллективное бессознательное — это разум наших древних предков, способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа.

В качестве критиков теоретических постулатов Фрейда одним из первых выступил швейцарский психиатр К.Г. Юнг, вплоть до 1913 г. разделявший основные идеи своего учителя. Существо расхождений Юнга с Фрейдом сводилось к пониманию природы бессознательного. Юнг считал, что Фрейд неправомерно свел всю человеческую деятельность к биологически унаследованному сексуальному инстинкту, тогда как инстинкты человека имеют не биологическую, а всецело символическую природу. Он предложил, что символика является составной частью самой психики и что бессознательное вырабатывает определенные формы или идеи, носящие схематический характер и составляющие основу всех представлений человека. Эти формы не имеют внутреннего содержания, а являются, по мнению Юнга, формальными элементами, способными оформиться в конкретное представление только тогда, когда они проникают на сознательный уровень психики. Выделенным формальным элементам психики Юнг дает особое название «архетипы», которые как бы имманентно присущи всему человеческому роду.

«Архетипы», согласно Юнгу, представляют формальные образцы поведения или символические образы, на основе которых оформляются конкретные, наполненные содержанием образы, соответствующие в реальной жизни стереотипам сознательной деятельности человека.

В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как основной элемент психики отдельного человека, Юнг провел четкую дифференциацию между «индивидуальным» и «коллективным бессознательным». «Индивидуальное бессознательное» (или, как Юнг его еще называет, «личное, персональное бессознательное») отражает личностный опыт отдельного человека и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления.

Одно из центральных понятий юнговской «аналитической психологии», «коллективное бессознательное», представляет скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовую и национальную историю, а также дочеловеческое животное существование. Это — общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Именно «коллективное бессознательное» является тем резервуаром, где сконцентрированы все «архетипы».

Юнг ввел понятие «архетип» и «коллективное бессознательное», чтобы рассмотреть природу бессознательного не в биологическом плане, а с точки зрения символического обозначения и схематического оформления структурных представлений человека. Однако Юнгу не удалось избавиться от биологического подхода к бессознательному, против чего он, собственно, и выступал в своей полемике с Фрейдом. Как «архетипы», так и «коллективное бессознательное» в конечном счете оказываются внутренними продуктами психики человека, представляя наследственные формы и идеи всего человеческого рода. Разница между теоретическими построениями Фрейда и Юнга заключается в том, что наследственным, а, следовательно, и биологическим материалом для Фрейда были сами инстинкты, предопределяющие мотивы деятельности человека, а для Юнга — формы, идеи, типичные события поведения. Механизм биологической предопределенности и наследственности сохраняется как в том, так и в другом случае, хотя он и действует на разных уровнях человеческой психики.

Одним из элементов «аналитической психологии» Юнга является теория «комплексов», то есть психических сил индивида, которые, находясь в бессознательной форме, постоянно дают знать о себе. В бессознательном, по мнению Юнга, всегда находятся наготове «комплексы». Воспоминаний индивидуального прошлого, прежде всего родительские, детские «комплексы», «комплекс власти» и другие. «Комплексы» — это своего рода «психологические демоны», свидетельствующие о силе власти бессознательного над сознательными процессами.

Отталкиваясь от теории «комплексов», Юнг попытался глубже проникнуть в механизм бессознательного, выявить сложные взаимоотношения между бессознательными и сознательными процессами психики, роль бессознательных влечений в формировании поведения человека. Однако, по сути дела, концепция «комплексов» Юнга мало чем отличалась от теории вытеснения бессознательного, разработанной Фрейдом.

Как и у Фрейда, так и у Юнга бессознательное составляет то внутреннее и сущностное ядро, которое образует психический мир человека. Правда, в отличие от Фрейда Юнг проводит более глубинную дифференциацию уровней развития психики и вводит ряд понятий, которые, по его убеждению, характеризуют новое видение тотальной личности. Наряду с такими инстанциями, как «Я», «индивидуальное бессознательное» и «коллективное бессознательное», он выделяет:

«Персону» (Persona) — своеобразную маску, которую надевает личность в ответ на требования социального окружения. Если «Я» тождественно «Персоне», то личность предстает в виде отчужденного существа, играющего определенную социальную роль, навязанную обществом.

«Аниму» (Anima) — абстрактный образ, представляющий женский «архетип» в мужчине. Посредством него достигается взаимопонимание между обоими полами.

«Анимус» (Animus) — абстрактный образ, представляющий мужской «архетип» в женщине. Посредством него также достигается взаимопонимание между обоими полами.

«Тень» (der Schatten) — «архетип», состоящий из животных инстинктов и являющийся средоточием темных, низменных сторон личности. Агрессивные и антисоциальные устремления «Тени» могут не проявляться в открытой форме, поскольку они скрываются под маской «Персоны» или вытесняются в «индивидуальное бессознательное»;

«Самость» (der Selbst) — центральный «архетип» личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека. Сфера «Самости» — нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр тотальной личности.

Юнгу, как и Фрейду, присуща психологизация культурных и социальных процессов. Впрочем, такой подход к исследованию закономерностей общественного развития характерен не только для «новаторов» типа К. Юнга, но и для многих других неофрейдистов, включая К. Хорни, Г. Салливэна, Э. Фромма.

4.2.5. Бессознательное в структурализме

Бессознательное у структуралистов подвергается членению и рациональной упорядоченности посредством выявления механизмов функционирования именно языка. Оно, иными словами, и есть объект структуралистской формализации. Бессознательное, через посредство которого обнаруживается полномочный представитель человеческой культуры — язык, скрывает в себе структуру, то есть совокупность регулярных зависимостей, общественных отношений, внедренных в индивида и переведенных на язык сообщений. Бессознательные отношения регулируют либо социальную жизнь (и тогда они составляют предмет этнологии), либо межличностные отношения (и тогда они представляют собой преломление общественных отношений в плоскости индивидуальной психологии). Первое направление представлено в этнологии Леви-Стросса, второе — в структурном психоанализе Лакана. Фуко же, стремясь использовать идеи Леви-Стросса и Лакана, скорее, объективно демонстрирует неправомерность универсалистских притязаний структурализма.

Этнология, исследующая механизмы социальных регуляций примитивных обществ, по Леви-Строссу, отличается от истории тем, что «история организует свои данные по отношению к сознательным выражениям, а этнология — по отношению к бессознательным условиям общественной жизни» . Бессознательные механизмы общественной жизни Леви-Стросс рассматривал, опираясь на идеи этнолога и лингвиста Ф. Боаса, который видел отличие между лингвистическими и другими социальными феноменами в том, что «первые никогда не доходят до ясного сознания, в то время как вторые, хотя и имеют такое же бессознательное происхождение, часто возвышаются до уровня сознательного мышления, порождая тем самым вторичные рассуждения и интерпретации». Бессознательный характер языковой деятельности, по мысли Боаса, позволяет исследователю занять в данной области такую же объективную позицию, в какой находится естествоиспытатель перед лицом природы. При этом Боас пришел к выводу, что «переход от сознательного к бессознательному сопровождается прогрессирующим переходом от специального к всеобщему».

Трактовка бессознательного как арены, где действуют универсальные законы, была использована Леви-Строссом при рассмотрении центральной оппозиции его этнологии — оппозиции «природа — культура». Во введении к работе «Элементарные структуры родства» (1945 г.) Леви-Стросс писал, что все, что есть в человеке универсального, зависит от порядка природы и характеризуется спонтанностью, а все, что подчинено норме, принадлежит культуре и представляет признаки рельефного и особенного. Тем самым создавалась предпосылка для денатурализации бессознательного, рассмотрения его как чистой формы, а собственно личностного или культурного — как нормализованного, подчиненного лингвистическим моделям слоя человеческой психики. Леви-Стросс приходит к выводу, что бессознательное перестает быть невыразимым прибежищем индивидуальных особенностей, хранителем уникальной истории, которая делает каждого из нас незаменимым существом. Оно сводится к одному термину, которым мы обозначаем одну функцию — символическую, специфически человеческую, но которая у всех людей подчинена одинаковым законам.

Бессознательное предстает, таким образом, как пустая рамка, сотканная из универсальных законов, не являясь больше источником творческой индивидуальности. Выполняя символическую функцию, оно оказывается лишь формальным условием языковой деятельности, организующим словарный запас в речевой поток. Хранилищем словаря оказывается подсознательное, а сам словарь имеет меньшее значение, чем структура.

Если в воззрениях Фуко нашел свое крайнее выражение первый член леви-строссовской формулы структурализма — его кантовский формализм, то в операции по ниспровержению субъекта, которой занимается Лакан, наиболее полно выразилась тенденция структурализма к исключению субъективного момента из человеческой деятельности. Эта тенденция прослеживается у Лакана в тем большей мере, что поле его деятельности — рационализация бессознательного, этого главного пласта психологической реальности в психоаналитичнской концепции З. Фрейда. Если Леви-Стросс занимается исследованием бессознательного субстрата феноменов общественного сознания примитивных обществ, то Лакан концентрирует свое внимание на роли по-структуралистски прочитываемого бессознательного в жизни отдельного индивида.

Несмотря на то, что Лакан значительно отошел от биологизма фрейдовского учения, его психоаналитики сохраняет все слабости фрейдовского подхода к проблеме личности и в определенном смысле усугубляет их . Наибольшую связь с учением Лакана имеют две особенности психоанализа, подмеченные его критиками. Один из критиков психоанализа обратил внимание на то, что «эмпирические события имеют для психоаналитика реальность в «речи» и в силу «речи» пациента» (Э. Бенвенист. «Общая лингвистика»). Главное отличие психоанализа от прочих наук в силу этого состоит в том, что «начиная с констатации душевного расстройства до выздоровления все происходит как бы вне сферы материального» (там же).

Сущность структурного психоанализа как раз и заключается в том, что в нем происходит дальнейшая дематериализаця психоаналитической ситуации . Личность, по Лакану, состоит из трех слоев:

• • реального;
  • воображаемого;
  • символического.

Лакан конструирует слой реального в личности как причину поведения, выраженную в форме языковых эффектов, отторгнутых от внешней предметной опоры. Функции воображаемого и символического слоев личности сводятся к тому, что через них общество внедряется в индивида.

Сведя человеческое бытие к цепям высказываний, Лакан идет дальше Фрейда в направлении дематериализации психоаналитической ситуации. В трактовке субъекта Лаканом, в сущности, воспроизведен тот же мыслительный ход, что и в переносе особенностей психоаналитического курса на общую концепцию человека, свойственному учению Фрейда.

Хотя Фрейду и его последователям удалось на огромном материале психоаналитической фактологии раскрыть отрицательное (негативное) содержание бессознательного психического, психология нуждалась и в «положительном» содержании этого понятия, которое могло бы объяснить, каким образом бессознательное выполняет свою собственную (специфическую) функцию, независимо от своего «коррелята» — сознания. В поисках именно такого содержания и возникла теория неосознаваемой психологической установки — теория Узнадзе.

4.2.6. Теория неосознаваемой психологической установки

Эта теория обращает на себя внимание прежде всего введенным ею понятием так называемой первичной, нефиксированной и нереализованной еще унитарной установки, этой своего рода целостно — личностной организации и внутренней мобилизации (готовности) индивида к осуществлению той или иной предстоящей («здесь и сейчас») актуальной деятельности.

Отсюда и возникает основной смысл дискуссии Узнадзе с Фрейдом, происходившей по мере становления психологической концепции последнего на протяжении нескольких десятилетий. С самого же начала этой дискуссии Узнадзе видит в феномене установки личности на ту или иную деятельность «положительные» характеристики всего того, что у Фрейда выступает в форме одного только отрицательного начала — неосознаваемых психических переживаний, предлагая одновременно определение онтологического статуса, объясняющего их существование независимо от сознания. Это и заставляет Узнадзе отказаться в концептуальном отношении от любого известного до него отрицательного толкования бессознательного психического и заменить его «положительным понятием» того психического — понятием установки.

Опираясь на отечественную и мировую науку, Узнадзе основывает в Тбилисском университете специальную психологическую школу, которая с самого же своего возникновения, еще в 20-е годы, «квалифицирует этот феномен (установку) как «промежуточное переменное» между психикой и «транспсихической» (вне-психической, объективной) реальностью» , выступая тем самым против основного постулата как всей традиционной психологии сознания, так и всей традиционной психологии бессознательных психических переживаний (включая и психоаналитическую школу Фрейда) — против постулата непосредственности.

Так Узнадзе отмежевывает свою неклассически ориентированную теорию неосознаваемой психологической установки от доминировавшей в современной ему науке теории бессознательного психического — теории Фрейда.

Таким образом, представителями психологической школы Узнадзе установка трактуется как особая сфера «реальности» для которой совершенно чужды «противоположные полюсы» психического (субъективного) и физического (объективного) и в которой мы имеем дело с «неизвращённым фактом» их внутренне «нерасчленённого», хотя и «неслиянного» существования в психике. Отсюда и соответствующее толкование феномена установки как своего рода «принципа двусторонней связи», опосредующего отношения не только между психическими (субъективными) и физическими (объективными) в широком смысле слова, но и внутри самого психического. Во всяком случае, Узнадзе и сторонники его ориентации полагают, что без участия установки вообще никаких психических процессов как сознательных явлений не существует и что для того, чтобы сознание начало работать в каком-нибудь определенном направлении, предварительно необходимо, чтобы была налицо актуальность установки, которая, собственно, в каждом отдельном случае и определяет это направление.

Введением фундаментального понятия установки Узнадзе, несомненно, наметил принципиально новый и весьма перспективный путь разработки проблемы бессознательного. В последствии это повлекло за собой возникновение его собственной психологической школы, которая занимается сегодня всеми основными аспектами этой проблематики (в психологии общей, экспериментальной, сравнительной, патологической, медицинской, социальной и прочих). Остается только сожалеть, что автору реферата материалы, касающиеся теории Узнадзе, слишком поздно попали в руки, и не было достаточно времени, чтобы провести их качественный анализ.

Аналитическая психология К.Юнга

К. Юнг (1875—1961) после окончания медицинского факультета Базельского университета работал как психиатр в психиатрической клинике Цюрихского университета Burgholz (1900-1909) под руководством Э.Блейлера. В этот период в зимнем семестре 1902— 1903 гг. работает в Париже под руководством П.Жане. Здесь экспериментировал со словесными ассоциациями с целью выявления бессознательных комплексов, ядро которых составляют эмоционально окрашенные содержания.

Заинтересовался «Толкованием сновидений» Фрейда, начал применять принципы психоанализа в своей практике, но использовал при этом свой метод контролируемых ассоциаций. Этот метод — одна из модификаций ассоциативного эксперимента.

С 1906 г. начал сотрудничать с Фрейдом. Начавшиеся разногласия с Фрейдом касались фрейдовских положений о сексуальной природе либидо. С 1909 г. покидает клинику Блейлера и занимается частной практикой. В 1912 г. в книге «Психология бессознательного» Юнг выступил с критикой Фрейда.

По Юнгу, либидо — это психическая энергия, выражающая интенсивность жизни, имеет различные формы своего проявления в разные периоды человеческого развития, сексуальность есть только одна из таких форм. В 1914 г. после негативной реакции Фрейда на отступления Юнга от психоаналитической трактовки этого и других понятий (Эдипов комплекс) Юнг разрывает связи с психоанализом, признавая тем не менее работы Фрейда лучшими, хотя и верными лишь наполовину («Теория психоанализа»). Юнг совершил путешествия в Алжир, Тунис и большую часть Сахары, где с большим интересом изучал неевропейскую культуру. Впоследствии он познакомился также с людьми других примитивных культур — американскими индейцами. Анализ этих культур, материалов фольклора, мифов, религий народов мира Юнг использовал в построении психологической концепции бессознательного.

Собственную психологическую концепцию Юнг назвал аналитической психологией . Ее центральное содержание составляет учение о бессознательном и о процессе развития личности. Сохраняя деление психики на сознательное и бессознательное, Юнг развивает учение о двух системах бессознательного — личном и коллективном бессознательном .

Личное бессознательное — это поверхностный слой психики, включающий все содержания, связанные с индивидуальным опытом: забытые воспоминания, вытесненные импульсы и желания, забытые травматические впечатления. Зависит от личной истории индивида. Его содержание может пробуждаться в снах и фантазиях.

Юнг считал, что структура личности состоит из трех частей :

-коллективного бессознательного, его содержание архетипы — первообразы, своего рода образцы поведения, мышления, видения мира, существующие наподобие инстинктов.

-индивидуального бессознательного, его содержание составляют комплексы.

-сознание.

Главную роль Юнг отводил коллективному бессознательному. Коллективное бессознательное — это сверхличная бессознательная психика, включающая инстинкты, влечения, которые представляют в человеке природное существо, и архетипы, в которых проявляется человеческий дух. Коллективное бессознательное — это древнейшая психика, некоторая сущность, независимая от развития индивида, от его сознания. Оно включает национальные, расовые, общечеловеческие верования, мифы, предрассудки, а также некоторое наследство, которое человек получил от животных.

Инстинкт и архетипы выступают регуляторами душевной жизни: инстинкт определяет специфическое поведение человека, а архетип — обусловливает конкретное формирование сознательных психических содержаний. Архетипы — это некоторые прообразы. Они существуют в форме образов и символов и соответствуют самым глубоким слоям бессознательного. Основанием для введения коллективного бессознательного явился психопатологический опыт, когда Юнг отмечал некоторое общее содержание в фантазиях многих больных и одинаковую последовательность в смене их. Эти образы и фантазии рассматривались как аналогичные образам в мифах разных народов и интерпретировались как выражение работы некоторой бессознательной человеческой (и частично животной) психики по запечатлению бесконечно повторяющегося опыта.

В такой фантастической форме Юнг выражал идею развития в психологии. Он описал несколько фигур архетипической природы, которые называл: Персона (или Маска), Тень, Анима (Анимус), Мудрый Старец, Самость. Эти фигуры трактовались как символы определенных сторон (тенденций) бессознательной психики.

Основными архетипами индивидуальной психики Юнг считал:

-Эго — центр личного сознательного, наше внутреннее “Я”. Находится на границе с бессознательным и периодически “связывается” с ним. При нарушении гармоничности этой связи возникает невроз.

-Персона — центр личного сознательного — визитная карточка “Я”, это манера говорить, мыслить, одеваться, эта та социальная роль, которую мы играем в обществе. Играет две основные функции: — может подчеркивать нашу индивидуальность, неповторимость; — служит формой защиты (принцип — “быть таким, как все”).

-Тень — центр личного бессознательного (желания, переживания, тенденции), который нашим “Эго” отрицается, как несовместимый с нами самим, моральными нормами. Юнг выдвинул гипотезу о компенсаторной функции тени: Храбрый в бессознательном робок, добрый — зол, злой — добр.

-Анима (у мужчины) и Анимус (у женщины) — бессознательная часть личности — это те части души, которые отражают интерсексуальные связи, представления о противоположном поле. На их развитие большое влияние оказывают родители. Этот архетип во многом формирует поведение и творчество человека, т. к. является источником проекций, новых образов в душе человека. Это архетипы коллективного бессознательного, они преломляются в индивидуально — бессознательные архетипы.

-Самость — бессознательный архетип, главная задача которого в поддержании согласованности всех звеньев и структур личности (стержень всей личности).

Фигуры коллективного бессознательного выступают и как уровни личности, в которой весь прошлый опыт человечества составляет наследственную данность и проявляется в последовательности обнаружения архетипов в ходе индивидуального развития личности.

Процесс становления личности называется Юнгом индивидуацией. Ее цель — становление Самостью и психологически означает объединение, уравновешенность, связность сознательного и бессознательного. Этот процесс осуществляется естественно, но о том, как он протекает, можно узнать с помощью психотерапевта в ходе аналитической процедуры. Юнг трактует развитие как процесс, детерминированный изнутри и направленный на раскрытие уже имеющегося в личности изначально, в его бессознательном, на обнаружение «внутреннего ядра» личности, его Самости.

В труде «Психологические типы» (1921) Юнг различает две базисные установки — экстравертированную, направленную на внешний мир, и интровертированную, направленную на внутренний мир, и четыре функции психики — мышление, чувство, ощущение, интуиция. Доминирование, той или иной установки в сочетании с определенной психической функцией дает 8 типов индивидуальности.

Экстраверт характеризуется врожденной тенденцией направлять свою психическую энергию, или либидо, вовне, связывая носителя энергии с внешним миром. Данный тип естественно и спонтанно проявляет интерес и уделяет внимание объекту – другим людям, предметам, внешним манерам и благоустройству. Экстраверт ощущает себя наилучшим образом, когда имеет дело с внешней средой, взаимодействует с другими людьми. И делается беспокойным и даже больным, оказываясь в одиночестве, монотонной однообразной среде. Поддерживая слабую связь с субъективным внутренним миром, экстраверт будет остерегаться встречи с ним, будет стремиться недооценить, умалить и даже опорочить любые субъективные запросы как эгоистические.

Интроверт же характеризуется тенденцией своего либидо устремляться вовнутрь, непременно связывая психическую энергию со своим внутренним миром мысли, фантазии или чувства. Наиболее успешно интроверт взаимодействует сам с собой и в то время, когда он освобожден от обязанности приспосабливаться к внешним обстоятельствам. Интроверт свою собственную компанию, свой “тесный мирок” и немедленно замыкается в больших группах.

Как экстраверт, так и интроверт обнаруживают те или иные свои недостатки в зависимости от выраженности типа, но каждый невольно стремится недооценить другого. Экстраверту интроверт кажется самоцентричным, так сказать, “зацикленным на себе”. Интроверту экстраверт кажется мелким пустым приспособленцем или лицемером.

Любой реальный человек несет в себе обе тенденции, но обычно одна развита несколько больше, нежели другая. Как противоположная пара они следуют закону противоположностей – т.е. чрезмерное проявление одной установки неизбежно ведет к возникновению другой, ей противоположной.

Экстраверсия и интроверсия всего лишь две из многих особенностей человеческого поведения. В дополнение к ним Юнг выделял четыре функциональных типа, четыре основные психологические функции: мышление, чувство, ощущение, интуиция.

Мышление есть рациональная способность структурировать и синтезировать дискретные данные путем концептуального обобщения. Чувство – функция, определяющая ценность вещей, измеряющая и определяющая человеческие взаимоотношения. Мышление и чувство – функции рациональные, поскольку мышление оценивает вещи под углом зрения “истина – ложь”, а чувство – “приемлемо – неприемлемо”. Эти функции образуют пару противоположностей, и если человек более совершенен в мышлении, то ему явно не достает чувственности. Каждый член пары стремится замаскировать другого и затормозить.

Ощущение – функция, которая говорит человеку, что нечто есть, она не говорит, что это, но лишь свидетельствует, что это нечто присутствует. В ощущении предметы воспринимаются так, как они существуют сами по себе в действительности. Интуиция определяется как восприятие через бессознательное, то есть понижение картин и сюжетов действительности, происхождение, которых неясно, смутно, плохо объяснимо. Функции ощущения и интуиции являются иррациональными – внешним и внутренним восприятием, независимым от каких либо оценок.

В свою очередь, рациональные и иррациональные функции действуют взаимоисключающим образом. Все четыре функции представлены двумя парами противоположностей: мышление – чувство, ощущение – интуиция. Хотя каждый индивид потенциально располагает всеми четырьмя функциями, на поверку одна из них обычно оказывается наиболее развитой, нежели остальные. Ее называют ведущей. Функция же, которая развита меньше остальных, как правило, пребывает в бессознательном состоянии и оказывается подчиненной. Зачастую еще одна функция может быть достаточно развита, приближаясь по степени активности к ведущей функции. Очевидно, что она представлена другой парой противоположностей. Эта функция вспомогательная. В соответствии с ведущей функцией мы будем иметь четыре функциональных типа: мыслительный, чувственный, сенсорный, интуитивный.

Мыслительный тип идентифицирует себя с мыслительными процессами и не осознаёт в себе наличия других функций, а попросту подавляет их; его мышление носит автократический характер, интеллектуальные формулы сковывают целостное проявление жизни. Чувство оказывается подчиненной функцией. Человеческие взаимоотношения сохраняются и поддерживаются лишь до тех пор, пока они служат и следуют управляющим интеллектуальным формулам, во всех иных случаях они легко приносятся в жертву.

Чувственный тип соответственно больше распространен у женщин. Утверждение и развитие межличностных взаимодействий и отношений партнерства являются здесь главной целью. Чувствительность и отзывчивость к нуждам других являются показательной чертой, основным качеством данного типа. Самое большое удовлетворение здесь встречает переживание эмоционального контакта с другими людьми. В своем крайнем проявлении этот функциональный тип может вызывать неприязнь своим чрезмерным интересом, нездоровым любопытством по поводу личных дел других. Мышление оказывается функцией подчиненной, как таковое обслуживая интересы чувственных взаимоотношений.

Сенсорный (ощущающий) тип характеризуется приспособленностью к обычной сиюминутной реальности, к “здесь и сейчас”. Ощущающий тип выглядит устойчивым и земным, реальным и настоящим в смысле готовности “жить” в данную минуту, но одновременно он выглядит довольно глупым. Ощущающий тип фактически подавляет интуитивные проявления как нереалистические фантазии и таким образом избавляется от обременительных дрожжей внутренней неуклюжести, инертности.

Интуитивный тип мотивируется главным образом постоянным потоком новых видений и предчувствий, проистекающих от его внутреннего активного восприятия. Все новое и возможное, непонятное и другое, отличное являются приманкой для данного типа. Интуитивный тип чаще ухватывает слабые связи между вещами, которые для других кажутся несвязанными и чуждыми. Его разум работает скачкообразно и быстро, трудно проследить его действие. Если попросить его действовать более медленно, он может раздражаться и посчитать своих собеседников тугодумами и тупицами. Ощущение как психическое свойство у него подчинено и подавленно. В реальной жизни зачастую такой человек остается непонятым окружающими, и его прозрения, если в результате они оказываются конструктивными, должны терпеливо разрабатываться другими людьми.

Обычно развитие вспомогательной функции смягчает и модифицирует остроту проявления описанных выше характеристик. Но и это еще не все, поскольку согласно установленному типу каждая из функций может быть ориентирована либо интровертно, либо экстравертно. Возможные типы впечатляюще описаны в одноимённом томе из собрания сочинений К.Г. Юнга – “Психологические типы”, а также в книге Р. Робертсона “Введение в психологию Юнга” (Ростов-на-Дону, 1999).

В идеале индивид должен полноценно владеть всеми четырьмя функциями с тем, чтобы давать соответствующий адекватный ответ на любые жизненные запросы. К сожалению, в действительности это недостижимо, хотя и остается желанной целью, определяя таким образом одну из главных задач аналитической психотерапии: привести к сознанию данное положение вещей и помочь в развитии подчиненных, угнетаемых, неразвитых функций с тем чтобы достичь психической целостности.

Сознательное и бессознательное в человеке — конспект — Естествознание

Федеральное агентство по образованию Всероссийский заочный финансово-экономический институт Контрольная работа по курсу: «Концепции современного естествознания» тема: «Бессознательное и сознательное в человеке» 2 Содержание: Введение………………………………………………..3 Основная часть…………………………………………4 Заключение……………………………………………..17 Список используемой литературы…………………….18 5 осознает у себя, но которые ему присущи и проявляются в разнообразных непроизвольных реакциях, действиях, психических явлениях. Сознательное связано с общественным информационным полем. Оно регулирует поведение человеческого тела в соответствии с требованиями общества. Оно не понимает языка бессознательного и его управление телом часто идет вразрез с требованиями бессознательного. Разлад сознательного и бессознательного ведет к драматическим ситуациям. Человек испытывает неудовлетворенность жизнью, его посещает угнетенность, страх, растет раздражительность. Напротив, когда они работают в унисон, человек достигает счастья жизни. Отсюда извечное стремление человека найти это состояние, уловить его мгновение. Философские размышления о сознательном и бессознательном направлены на поиски данной гармонии. О ней говорят как о единстве тела и духа, космического и человеческого. Наличие сознательного и бессознательного в психике усложняет задачу индивида. Ему необходимо уловить и одно, и другое, найти гармонию. Этого можно достигнуть лишь путем самопознания. Углубляясь в себя, важно не потерять ориентацию в поиске соотнесенности сознательного и бессознательного. Потеря ориентации заключена в том, что принижается значение одной из противоположностей. На протяжении длительного времени в философии доминировал принцип антропологического рационализма, человек, его мотивы поведения и само бытие рассматривались только как проявление сознательной жизни. Этот взгляд нашел свое яркое воплощение в знаменитом картезианском тезисе «cogito ergo sum» («мыслю, следовательно, существую»). Человек в этом плане выступал лишь как «человек разумный». Но, начиная с Нового времени, в философской антропологии все большее место занимает проблема бессознательного. Такие авторы, как Лейбниц, Кант. Кьеркегор, Гартман, Шопенгауэр, Ницше, с разных сторон и позиций начинают анализировать роль и значение психических процессов, не осознающихся человеком. Определяющее влияние на разработку этой проблемы оказал 3. Фрейд, открывший целое направление в философской антропологии и утвердивший бессознательное как важнейший фактор человеческого измерения и существования. Фрейд – центральная фигура бессознательного Приняв бессознательное за главную характеристику человека, Фрейд, в конечном счете, подчинил ему и сознание, и личность в целом, в силу чего его драматическая теория личности стала полностью иррационалистической. Фрейд — центральная фигура, вокруг которой группируются почти все теории бессознательного, после того как им была предложена тотальная система анализа человеческой психики вплоть до анализа ее подспудных образований — бессознательной психики, причем это касается не только теорий, одна за другой потянувшихся вслед за ним, но и теорий, также одна за другой потянувшихся против него. Как раз в этом и заключается смысл 6 «коперниковского поворота», совершенного им в современной психологии, психологии XX века. Поэтому за Фрейдом остается роль одного из основателей этой психологии как науки не только о человеческой психике — сознании и бессознательном психическом, но и о личности, их носителе. Одним из распространенных и влиятельных направлений в современной философской мысли является неофрейдизм, который в своих различных вариантах и модификациях воспроизводит идеи психоаналитического учения австрийского врача — невропатолога и психиатра Зигмунда Фрейда. Возникнув в рамках психиатрии, как своеобразный подход к лечению неврозов методами «катарсиса» или самоочищения, психоанализ первоначально не претендовал на роль философского учения, раскрывающего и объясняющего наряду с механизмами функционирования человеческой и закономерности общественного развития. Однако постепенно он завоевал популярность не только в медицинских кругах, и его теоретические положения и установки стали применяться в философии как способ объяснения личностных, культурных и социальных феноменов. Несмотря на то что сам Фрейд в своих работах стремился отмежеваться от какой-либо философии, заявляя, что психоанализ не может быть рассмотрен как философское учение, тем не менее тенденция к философским обобщениям не только отчетливо просматривается у основоположника психоанализа, но и составляет скрытую сущность его теоретических воззрений. Психоанализ в его классической форме был основан З.Фрейдом на рубеже XIX и XX вв., когда намечалась ломка традиционных представлений о психической жизни человека. В этот период новые открытия и достижения в естественных науках рельефно обнажили неудовлетворительность механистических и натуралистических толкований природы человека. Для многих мыслителей становится очевидным, что сведение человека к природным характеристикам не позволяет проникнуть в тайну человеческого бытия, в область «внутренней» жизни человека, которая не поддается натуралистическим интерпретациям и не выявляется посредством эмпирического наблюдения. «Внутренний» мир человека можно лишь описать, наблюдая за различными проявлениями жизнедеятельности индивида и раскрывая смысл и значения последних. В связи с этим, особенно в области отвлеченного мышления, не связанного с традиционным эмпиризмом, начинает складываться антирациональное восприятие мира и человека. Фрейдовский психоанализ в известной степени был попыткой синтезирования двух плоскостей исследования человеческой природы: не ограничиваясь исследованием природных элементов человеческого существа, он направлен и на раскрытие психических влечений человека, его внутреннего мира, смысла человеческого повеления и значения культурных и социальных образований для формирования психической жизни человека и его психологической реакции. Это в свою очередь предполагало более глубинное изучение структуры личности, поскольку при анализе и оценке 7 человеческой деятельности исследователь постоянно сталкивался с такими поведенческими характеристиками, которые не покрывались областью сознательного и рационального в человеке. Дофрейдовская психология в качестве объекта исследования имел нормального, физически и психически здорового человека и исследовала феномен сознания, Фрейд же как психопатолог, исследуя характер и причины возникновения неврозов, натолкнулся на ту область человеческой психики, которая оставалась вне поля зрения предшествующей психологии. Он оказался перед необходимостью исследования природы психического, внутреннего мира «Я» и тех структур, которые не вписывались в собственно «сознательное» в человеке, и пришел к заключению, что человеческая психика представляет собой некий конгломерат, состоящий из различных компонентов, которые по своему характеру являются не только сознательными, но и бессознательными и предсознательными. В общем плане психика человека представляется Фрейду расщепленной на две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного, которые представляют собой существенные характеристики личности. Но во Фрейдовской структуре личности обе эти сферы представлены не равнозначно: бессознательное он считал центральным компонентом, составляющим суть человеческой психики, а сознательное — лишь особой инстанцией, надстраивающейся над бессознательным. Своим происхождением сознательное, по Фрейду, обязано бессознательному и «выкристаллизовывается» из него в процессе развития психики. Поэтому, согласно Фрейду, сознательное не есть суть психики, а лишь такое ее качество, которое «может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам». Более того, онтология бессознательного по существу всегда совпадает в психоанализе с онтологией сознания. Фрейд, подобно своим великим предшественникам Лейбницу и Канту, строит свою систему анализа — психоанализ в целом — на одном только отрицательном понятии, понятии бессознательного, понимая таковое как психика минус сознание. Окончательная дифференциация различных инстанций в психике человека была осуществлена Фрейдом в работах «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Массовая психология и анализ человеческого «Я»» (1921), «Я и Оно» (1923). Созданная Фрейдом модель личности предстает как комбинация трех элементов: «Оно» (Id) — глубинный слой бессознательных влечений, психическая «самость», основа деятельного индивида, которая руководствуется только «принципом удовольствия» безотносительно к социальной реальности, а порой и вопреки ей; «Я» (Ego) — сфера сознательного, посредник между «Оно» и внешним миром, в том числе природными и социальными институтами, соизмеряющий деятельность «Оно» с «принципом реальности», целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью; 10 художественных произведений под углом зрения психологии художника и писателя, выявление причин и специфических условий возникновения неврозов, выделение в особый объект исследования той сферы человеческой деятельности, которая не покрывается областью сознательного в человеке, — все это составляет сильные стороны его психоаналитического учения. Вместе с тем психоанализ Фрейда содержал в себе столько явных и скрытых противоречий, методологически неверных установок и научно не обоснованных утверждений, граничащих с мифологическим вымыслом, иллюзорностью и утопизмом, что многие его теоретические положения (признание врождённости и наследственности «первичных влечений» человека, теория сексуального развития ребенка, мифологическое объяснение «сексуальных комплексов», антиисторический подход к анализу культурных и социальных процессов общества, экстраполяция выводов, сделанных на основе частного наблюдения, на более общие закономерности развития природы и общества) не только были поставлены под сомнение теми мыслителями, кто не разделял общефилософских рассуждений Фрейда, но подверглись критике даже приверженцами фрейдизма. Дальнейшая реконструкция классического психоанализа наглядно свидетельствует о тех просчетах и методологически неверных установках, которые имели место у основателя психоанализа. Критика З. Фрейда была в основном направлена на биологизаторские тенденции его концепции, — неофрейдисты пытались социологизировать его учение Основные положения: Представители: Зигмунд Фрейд. Предмет изучения: бессознательные психические процессы. Основные теоретические положения: К концу 19 века определились основные концепции неосознаваемой памяти, вытеснения, роли сексуальности, важности сновидений и детских воспоминаний. Фактически были открыты все те элементы, которые затем вошли в теорию 3. Фрейда. Заслуга последнего заключалась в том, что он синтезировал все эти элементы в рамках одной теории. Тем самым все они предстали как нечто единое, целостное, что позволило осмыслить их в новом свете. Но в теории психоанализа З. Фрейда особенное, связанное с лечением больных, выдается за общее. В результате у 3. Фрейда сексуальное и ряд с ним связанных факторов становится в центре теории бессознательного. Исходя из особой роли инстинкта самосохранения, 3. Фрейд связывает его с инстинктом продолжения рода. Этим он объясняет колоссальную роль в жизни людей сексуального. 3. Фрейд выдвинул две схемы психики. Одна схема структурно психоаналитическая «Оно-я» и «Сверх-Я» (характерна для познания конфликтов, стремлений и мотивов). Она имеет значение для понимания поведения личности. Вторая схема топографическая (сознательное предсознательное бессознательное) имеет большее значение для понимания движения представлений в психике, перехода с одного уровня на другой. В 11 схеме предсознательное занимает промежуточное положение. Если предсознательное отнести к сознанию, то последнее получает широкое пространство психики. Если же предсознание отнести к бессознательному, то сфера сознания резко сужается. Судя по всему, 3. Фрейд понимал предсознательное так, что это приводило к существенному сужению пространства сознания в психике. Психическое рассматривалось им как прежде всего сфера всемогущего бессознательного. Психическая жизнь состоит из трех уровней: бессознательного, предсознательного и сознательного. Бессознательный уровень насыщено сексуальной энергией, т.е. либидо, которое прорывается сквозь цезуру сознания, выражается в нейтральных формах, но имеющих символический план (шутки, обмолвки, сновидения и т.д.) Компоненты личности: «ид» (оно) — носитель инстинктов, подчиняется принципу удовольствия; «эго» (Я) — следует принципам реальности; «супер- эго» (сверх-Я) — носитель моральных стандартов. Из-за их несовместимости появляются «защитные механизмы» вытеснение произвольное устранение из сознания чувств, мыслей и стремления к действию; · регрессия — соскальзывание на более примитивный уровень поведения или мышления; · сублимация механизм, посредством которого сексуальная энергия разряжается в виде деятельности, приемлемой для индивида или общества (творчество и т.д.) Практика. · Опыты с гипнозом показали, что чувства и стремления могут направлять поведение субъекта, даже когда они не осознаются им. · Метод «свободных ассоциаций» т.е. попытка объяснить, чему соответствуют ассоциации не в мире внешних объектов, а во внутреннем мире субъекта (их двойственность). Положение о символическом характере снов. По мнению Фрейда, в этой символике иносказательно подает о себе весть мир бессознательных потаенных влечений. Существуют две категории инстинктов 1. сохранение жизни (инстинкт любви ЭРОС) 2. противодействуют жизни и стремятся вернуть ее в неорганическое состояние (инстинкт смерти ТАНАТОС) Вклад: Недостатком Фрейдизма является преувеличение роли сексуальной сферы в жизни и психике человека, человек понимается в основном как биологическое сексуальное существо, которое находится в состоянии непрерывной тайной войны с обществом, заставляющим подавлять сексуальные влечения. 12 Коллективное бессознательное Коллективное бессознательное — это разум наших древних предков, способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа. В качестве критиков теоретических постулатов Фрейда одним из первых выступил швейцарский психиатр Карл Густав Юнг, вплоть до 1913 г. разделявший основные идеи своего учителя. Существо расхождений Юнга с Фрейдом сводилось к пониманию природы бессознательного. Юнг считал, что Фрейд неправомерно свел всю человеческую деятельность к биологически унаследованному сексуальному инстинкту, тогда как инстинкты человека имеют не биологическую, а всецело символическую природу. Он предложил, что символика является составной частью самой психики и что бессознательное вырабатывает определенные формы или идеи, носящие схематический характер и составляющие основу всех представлений человека. Эти формы не имеют внутреннего содержания, а являются, по мнению Юнга, формальными элементами, способными оформиться в конкретное представление только тогда, когда они проникают на сознательный уровень психики. Выделенным формальным элементам психики Юнг дает особое название «архетипы», которые как бы имманентно присущи всему человеческому роду. «Архетипы», согласно Юнгу, представляют формальные образцы поведения или символические образы, на основе которых оформляются конкретные, наполненные содержанием образы, соответствующие в реальной жизни стереотипам сознательной деятельности человека. В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как основной элемент психики отдельного человека, Юнг провел четкую дифференциацию между «индивидуальным» и «коллективным бессознательным». «Индивидуальное бессознательное» (или, как Юнг его еще называет, «личное, персональное бессознательное») отражает личностный опыт отдельного человека и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления. Одно из центральных понятий юнговской «аналитической психологии», «коллективное бессознательное», представляет скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовую и национальную историю, а также дочеловеческое животное существование. Это — общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Именно «коллективное бессознательное» является тем резервуаром, где сконцентрированы все «архетипы». Юнг ввел понятие «архетип» и «коллективное бессознательное», чтобы рассмотреть природу бессознательного не в биологическом плане, а с точки зрения символического обозначения и схематического оформления структурных представлений человека. Однако Юнгу не удалось избавиться от биологического подхода к бессознательному, против чего он, собственно, и выступал в своей полемике с Фрейдом. Как «архетипы», так и 15 Как и Юнг, разошелся с Фрейдом по вопросу сексуальной обусловленности человеческого поведения другой критик классического психоанализа — Альфред Адлер. Он пересмотрел фрейдовские положения о биологической детерминации человеческой психики и сформулировал теорию «индивидуальной психологии», согласно которой человек рассматривался не как биологическое, а как социальное существо. В противовес фрейдовскому постулату о «первичных влечениях» и юнговскому постулату о «комплексах» и «архетипах», которые, по их убеждению, мотивируют человеческое поведение, Адлер выдвигает на передний план социальные побуждения человека. Казалось бы, это должно свидетельствовать о кардинально новых установках адлеровской «индивидуальной психологии». Но Адлер не совершает революционного переворота в психоанализе, ибо его понимание «социального» не выходит за рамки бессознательных влечений человека. Рассмотрение отношений между индивидами замыкается у Адлера на раскрытии якобы присущих каждому человеку бессознательных «стремлений к власти». Поэтому изучение социальных побуждений личности сводился, по сути дела, к расшифровке вытесненных желаний властвования, преобладания, превосходства над другими. Отвергая биологизм Фрейда и Юнга, Адлер в то же время наделяет личность такими побуждениями, которые, будучи социальными, носят все же врожденный характер. Подобная трактовка социального имеет место и у других философов, отвергающих отдельные теоретические положения классического психоанализа, но разделяющие общие идеи Фрейда. В данном случае адлеровское понимание социальных побуждений, и в частности «стремление к власти», изначально присущих человеческой природе, — одно из заимствований из философских идей Ф. Ницше и А. Шопенгауэра о «воли к власти» — воспроизводит центральную идею Фрейда о врожденности бессознательных инстинктов человека. На место биологических бессознательных инстинктов подставляются социальные побуждения, которые также оказываются врожденными. В этом отношении адлеровское понятие «социальных стремлений» сродни фрейдовским представлениям о «первичных влечениях» и юнговским — об «архетипах». Само по себе признание наличия социальных побуждений еще не объясняет, почему личность в определенной социальной ситуации действует так, а не иначе. Если Фрейд в поисках мотивационного поведения личности сосредоточил внимание на выявлении причины действия человека, то для Адлера причинность играет незначительную роль, ибо, как он полагает, не может дать удовлетворительного объяснения человеческой деятельности. Для объяснения действий индивида необходимо знать конечную цель его устремлений; только она может объяснить поведение человека, «бессознательный жизненный план, при помощи которого он старается преодолеть напряжение жизни и свою неудовлетворенность». Пытаясь ответить на вопрос, в чем же конечная цель, предопределяющая деятельность человека, Адлер долго не мог прийти к 16 однозначному решению. Вначале конечной целью человеческой деятельности он объявил «стремление к власти», затем — «стремление к превосходству», которое уже не связывалось с престижем, главенством и другими социальными атрибутами могущества человека, а относилось к сфере завершенности, целостности и тотальности личности. Понять человека, то есть раскрыть смысл его жизни, значение его психических актов, по убеждению Адлера, возможно лишь в том случае, если индивид будет рассматриваться как стремящийся к «личному идеалу», к «совершенству». Конечной целью развития человека, по Адлеру, является, таким образом, «стремление к совершенству», стремление к «саморазвертыванию» своей сущности, к достижению «Самости». В этом смысле Адлер постулирует активный принцип человеческой жизни, акцентируя внимание не только на деятельности, но и на самодеятельности человека. Рассмотрение личности как продукта ее собственного творчества открывало дорогу к пониманию деятельной стороны субъекта, который не пассивно воспринимает мир, а творит его. Однако, оставляя без внимания взаимоотношения между личностью и обществом, Адлер лишь констатирует, что человек от природы является социальным существом. Разумеется, одного этого недостаточно для понимания подлинных связей и отношений в общественной жизни. Поскольку раскрытие социальных детерминант человеческого поведения проводится Адлером на бессознательном мотивационном уровне развития человеческой психики, то и результаты такого рассмотрения страдают психологической ограниченностью. Тем не менее именно от Адлера, который обратил внимание на социальные детерминанты человеческого поведения, начинается оформление и развитие «социологизированного психоанализа». Теория В. Райха Выдвинутая в эти годы Вильгельмом Райхом «сексуально — экономическая» теория уже не замыкалась на исследовании отдельного человека, а распространялась на социально — политические сферы общества, включая анализ авторитарных институтов, социально — экономических отношений между людьми, идеологических движений, в том числе фашизма. Но в силу психологизации общественных процессов его книга «Психология масс фашизма» (1933 г.) содержал много ошибочных толкований и абсурдных утверждений, как, впрочем, и другие его книги (а их он написал более 20 и свыше сотни статей). Наиболее полно его взгляды по вопросам, связанным с пониманием природы человека, детерминации человеческого поведения, взаимоотношения между личностью и социальным окружением, выражены в работах «Диалектический материализм и психоанализ» (1924 г.), «Функция оргазма» (1927 г.), «Сексуальная революция» (1936 г.). Райх подверг критике положение Фрейда об «инстинкте смерти», пересмотрел психоаналитические методы лечения неврозов, основываясь на эмпирических данных Б. Малиновского, отверг фрейдовский «эдипов комплекс» и его одностороннее представление о биологической 17 обусловленности человеческого поведения. Однако, как и Фрейд, Райх признает, что вне сознания имеется такая психическая реальность, как бессознательное. Будучи «подобно кантовской «Causa sui», — утверждает Райх, — оно не может быть понято само по себе, оно может быть осознано только в своих проявлениях». Это и подобные ему утверждения близки постулатам Фрейда о врождённости и наследственности бессознательных инстинктов. Райх предложил новый вариант интерпретации структуры личности. «Биопсихическая структура характера», по Райху, состоит из трех автономно функционирующих слоев: • «поверхностный слой» — слой «социальной кооперации»; • «фальшивый, притворно — социальный слой», где подлинное лицо человека скрыто под маской любезности, вежливости и учтивости; • «промежуточный слой» — антисоциальный слой (фрейдовское бессознательное) — представляет сумму «вторичных импульсов» — грубые, садистские, сладострастные порывы; • глубинный слой, или «биологическое ядро», состоит из «природно — социальных импульсов», излучая которые, человек предстает честным, трудолюбивым существом, способным на искреннюю любовь. Но, проходя вторичный, промежуточный слой, «природно — социальные импульсы» преломляются и искажаются. Предложенная Райхом модель структуры характера отличалась от фрейдовской модели тем, что здесь фрейдовское «Я» и «Оно» как бы поменялись местами. Если фрейдовское бессознательное являлось глубинным слоем человеческой личности, над которым надстраивался слой сознательного «Я», то в райховской модели человека глубинный слой представлен «природной социальностью», которая становилась бессознательной лишь на промежуточном уровне, где природно — социальные инстинкты к труду, любви и познанию подавлялись идеологическими и культурными «санкциообразованиями». Райх не отрицал наличия в структуре человека фрейдовских сил «либидо» как побудительных мотивов деятельности индивида. Он даже пошел дальше, утверждая, что источник неврозов лежит в «оргазмной импотенции» и связанных с ней психических и физиологических нарушениях. Основной проблемой выявления и лечения неврозов становится, по Райху, раскрытие феномена оргазма, который якобы является «центральной точкой проблем, возникающих как в области психологии, так и в области физиологии, биологии и социологии». Таким образом, если при изучении человека у Фрейда наблюдается сочетание натуралистического и феноменологического подходов, то Райх, пытаясь выявить внутренние механизмы деятельности человека, придерживается натуралистической ориентации, сводящей все психические процессы к физическим и биологическим закономерностям развития человеческого организма. 20 как продукта перекрещивания биологического и социального факторов. Любопытно, наконец, что в психопатологии описываются случаи раздвоения личности, и это отнюдь не фигуральное только выражение; но никакой патологический процесс не может привести к раздвоению индивида: раздвоенный, «разделенный» индивид есть бессмыслица, противоречие в терминах. Понятие личности, так же как и понятие индивида, выражает целостность субъекта жизни; личность не состоит из кусочков, это не «полипняк». Но личность представляет собой целостное образование особого рода. Личность не есть целостность, обусловленная генотипически: личностью не родятся, личностью становятся. Потому-то мы и не говорим о личности новорожденного или о личности младенца, хотя черты индивидуальности проявляются на ранних ступенях онтогенеза из менее ярко, чем на более поздних возрастных этапах. Личность есть относительно поздний продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека. 21 Заключение Учение Фрейда прославилось прежде всего тем, что проникло в тайники бессознательного, или, как иногда говорил сам автор, «преисподнюю» психики. Значение концепции бессознательного для познания человека состоит в проникновении в его бытие на большую глубину, чем классическое сознание, т.е. мысль, понимаемая как объективное познание и как представление. Наш мир представлений, как и каждый из его элементов, доступен для восприятия лишь посредством инстанции, несводимой к нему, — сферы побуждений, желаний, потребности, действия, труда, придающих ему форму: эта форма предшествует формам мысли, и мысль может воспринять ее лишь задним числом. Поэтому результаты наших размышлений об аффекте, побуждениях и т.д. нисколько не ведут нас к отрыву от мира, где живут люди, но напротив, заставляют нас вернуться к его корням, чтобы выявить действительно движущую силу природы, подлинный разум. 22 Список используемой литературы 1. Концепции современного естествознания. Под ред. Лавриненко В.Н. М., 2008. 2. Фрейд З. «Психология бессознательного». М., 1989. 3. Юнг К. Аналитическая психология. М., 1997. 4. К. Г. Юнг. Психоаналитические типы. М., 1967. 5. Философский словарь. Под редакцией М. М. Розенталя, П.Ф.Юдина. М., «Политиздат», 1968.

Карл Юнг | Simply Psychology

1. Психодианмический подход
2. Карл Юнг

Карл Юнг

Доктор Сол МакЛеод, опубликовано 2018

Карл Юнг был одним из первых сторонников Фрейда из-за их общего интереса к бессознательному. Он был активным членом Венского психоаналитического общества (ранее известного как Психологическое общество среды).

Когда в 1910 году была образована Международная психоаналитическая ассоциация, Юнг стал президентом по просьбе Фрейда.

Среда Психологическое общество

Однако в 1912 году во время лекционного турне по Америке Юнг публично критиковал теорию Эдипова комплекса Фрейда и его акцент на детской сексуальности. В следующем году это привело к необратимому расколу между ними, и Юнг продолжил разработку своей собственной версии психоаналитической теории.

Большинство предположений Юнга относительно его аналитической психологии отражают его теоретические разногласия с Фрейдом. Например, хотя Юнг соглашался с Фрейдом в том, что прошлый и детский опыт человека определяет его поведение в будущем, он также считал, что мы также формируемся нашим будущим (устремлениями).

Различия между Юнгом и Фрейдом

Различия между Юнгом и Фрейдом

Теория либидо

Теория либидо

Юнг (1948) не соглашался с Фрейдом относительно роли сексуальности. Он считал, что либидо — это не просто сексуальная энергия, а обобщенная психическая энергия.

Для Юнга цель психической энергии состояла в том, чтобы мотивировать человека рядом важных способов, в том числе духовно, интеллектуально и творчески.Это также был мотивационный источник индивидуума для поиска удовольствия и уменьшения конфликта

Теория бессознательного

Теория бессознательного

Подобно Фрейду (и Эриксону) Юнг рассматривал психику как состоящую из ряда отдельных, но взаимодействующих систем. Тремя основными из них были эго, личное бессознательное и коллективное бессознательное.

Согласно Юнгу, эго представляет сознательный разум, поскольку он включает мысли, воспоминания и эмоции, которые осознает человек.Эго в значительной степени отвечает за чувство идентичности и непрерывности.

Подобно Фрейду, Юнг (1921, 1933) подчеркивал важность бессознательного по отношению к личности. Однако он предположил, что бессознательное состоит из двух слоев.

Первый слой, называемый личным бессознательным, по сути совпадает с фрейдовской версией бессознательного. Личное бессознательное содержит временную забытую информацию, а также подавленные воспоминания.

Юнг (1933) выделил важную особенность личного бессознательного, называемую комплексами.Комплекс — это совокупность мыслей, чувств, отношений и воспоминаний, сосредоточенных на одной концепции.

Чем больше элементов присоединено к комплексу, тем сильнее он влияет на человека. Юнг также считал, что личное бессознательное гораздо ближе к поверхности, чем предполагал Фрейд, и что юнгианская терапия менее озабочена подавленными детскими переживаниями. Это настоящее и будущее, которые, по его мнению, были ключом как к анализу невроза, так и к его лечению.

Коллективное бессознательное

Однако, безусловно, наиболее важным различием между Юнгом и Фрейдом является юнговское представление о коллективном (или надличностном) бессознательном.Это его наиболее оригинальный и противоречивый вклад в теорию личности.

Коллективное бессознательное — это универсальная версия личного бессознательного, содержащая ментальные шаблоны или
следы памяти, общие с другими представителями человеческого вида (Jung, 1928). Эти наследственные воспоминания, которые Юнг называл
архетипы представлены универсальными темами в различных культурах, выраженными через литературу, искусство,
и мечты.

«Форма мира, в которой [человек] рождается, уже врожденная в нем, как виртуальный образ» (Юнг, 1953, с.188).

Согласно Юнгу, человеческий разум имеет врожденные характеристики, «отпечатанные» на нем в результате эволюции. Эти универсальные предрасположенности проистекают из прошлого наших предков. Примерами могут служить страх перед темнотой, змеями и пауками, и интересно, что эта идея недавно была возрождена в теории подготовленной обусловленности (Селигман, 1971).

Однако более важными, чем изолированные тенденции, являются те аспекты коллективного бессознательного, которые развились в отдельные подсистемы личности.Юнг (1947) назвал эти воспоминания и образы предков архетипами.

Юнгианские архетипы

Юнгианские архетипы

Юнгианские архетипы определяются как образы и темы, происходящие из коллективного бессознательного, как предложил Карл Юнг. Архетипы
имеют универсальное значение в разных культурах и могут проявляться в снах, литературе, искусстве или религии.

Юнг (1947) считает, что символы из разных культур часто очень похожи, потому что они возникли из архетипов, общих для всего человечества, которые являются частью нашего коллективного бессознательного.

Для Юнга наше примитивное прошлое становится основой человеческой психики, направляя и влияя на поведение в настоящем. Юнг утверждал, что идентифицировал большое количество архетипов, но уделял особое внимание четырем.

Юнг назвал эти архетипы «Я», «Персона», «Тень» и «Анима / Анимус».

Персона

Персона (или маска) — это внешнее лицо, которое мы представляем миру. Он скрывает наше настоящее «я», и Юнг описывает его как архетип «конформизма».Это публичное лицо или роль, которую человек представляет другим как нечто отличное от того, кем мы являемся на самом деле (например, актера).

Анима / Анимус

Другой архетип — это анима / анимус. «Анима / анимус» — это зеркальное отображение нашего биологического пола, то есть бессознательной женской стороны у мужчин и мужских наклонностей у женщин.

Каждый пол проявляет отношения и поведение другого в результате многовекового совместного проживания. Психика женщины содержит мужские аспекты (архетип анимуса), а психика мужчины содержит женские аспекты (архетип анимы).

Тень

Далее идет тень. Это животная сторона нашей личности (как и у Фрейда). Это источник как нашей творческой, так и разрушительной энергии. В соответствии с эволюционной теорией, возможно, архетипы Юнга отражают предрасположенности, которые когда-то имели ценность для выживания.

Самость

Наконец, есть «я», которое обеспечивает чувство единства в опыте. Для Юнга конечной целью каждого человека является достижение состояния самости (подобного самоактуализации), и в этом отношении Юнг (как и Эриксон) движется в направлении более гуманистической ориентации.

Это, безусловно, было убеждением Юнга, и в своей книге «Неоткрытое Я» он утверждал, что многие проблемы современной жизни вызваны «прогрессирующим отчуждением человека от его инстинктивных основ». Один из аспектов этого — его взгляды на значение анимы и анимуса.

Юнг утверждает, что эти архетипы являются продуктом коллективного опыта мужчин и женщин, живущих вместе. Однако в современной западной цивилизации мужчинам не рекомендуется жить своей женской стороной, а женщинам — выражать мужские наклонности.Для Юнга в результате было подорвано полное психологическое развитие обоих полов.

Вместе с преобладающей патриархальной культурой западной цивилизации это привело к обесцениванию женских качеств в целом, а преобладание личности (маски) подняло неискренность до образа жизни, который не подвергается сомнению миллионами людей в их повседневной жизни.

Критическая оценка

Критическая оценка

Идеи Юнга (1947, 1948) не были так популярны, как идеи Фрейда.Это могло быть связано с тем, что он не писал для обывателя, и поэтому его идеи не получили такого широкого распространения, как идеи Фрейда. Это также может быть связано с тем, что его идеи были немного более мистичными и неясными и менее четко объясненными.

В целом современная психология недовольно отнеслась к теории архетипов Юнга. Эрнест Джонс (биограф Фрейда) говорит, что Юнг «опустился до псевдофилософии, из которой он так и не вышел», и для многих его идеи больше похожи на мистические рассуждения Нью Эйдж, чем на научный вклад в психологию.

Однако, хотя исследования Юнга древних мифов и легенд, его интерес к астрологии и увлечение восточной религией можно рассматривать в этом свете, также стоит помнить, что образы, о которых он писал, имеют исторический факт: оказали прочное влияние на человеческий разум.

Более того, сам Юнг утверждает, что постоянное повторение символов из мифологии в личной терапии и в фантазиях психотиков поддерживает идею врожденного коллективного культурного остатка.В соответствии с теорией эволюции архетипы Юнга могут отражать предрасположенности, которые когда-то имели ценность для выживания.

Юнг предположил, что человеческие реакции на архетипы подобны инстинктивным реакциям животных. Одна критика в адрес Юнга заключается в том, что нет никаких доказательств того, что архетипы биологически основаны или подобны животным инстинктам (Roesler, 2012).

Более недавние исследования показывают, что архетипы возникают непосредственно из нашего опыта и отражают лингвистические или культурные характеристики (Young-Eisendrath, 1995), а не чисто биологические.

Однако работа Юнга также внесла вклад в общепринятую психологию, по крайней мере, в одном значительном отношении. Он был первым, кто различил две основные установки или ориентации личности — экстраверсию и интроверсию (Jung, 1923). Он также выделил четыре основные функции (мышление, чувство, ощущение и интуицию), которые при перекрестной классификации дают восемь чистых типов личности.

Психологи, такие как Ханс Айзенк и Раймонд Кеттел, впоследствии основали это.Юнг, будучи культурным символом для поколений студентов-психологов, выдвигал идеи, которые были важны для развития современной теории личности.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S. A. (2018, 21 мая). Карл Юнг . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/carl-jung.html

Ссылки на стиль APA

Jung, C.Г. (1921). Психологические типы. Собрание сочинений К.Г. Юнга, Vol. 6 Серия Боллинген XX.

Юнг, К. Г. (1923). Об отношении аналитической психологии к поэтическому искусству 1. Британский журнал медицинской психологии, 3 (3), 213-231.

Юнг, К. Г. (1928). Материалы к аналитической психологии . Нью-Йорк: Harcourt Brace

Jung, C.G. (1933). Современный человек в поисках своей души.

Юнг, К. Г. (1947). О природе психики .Лондон: Ковчег в мягкой обложке.

Юнг, К. Г. (1948). Феноменология духа в сказках. Архетипы и коллективное бессознательное , 9 (Часть 1), 207-254.

Юнг, К. Г. (1953). Собрание сочинений. Vol. 12. Психология и алхимия.

Roesler, C. (2012). Передаются ли архетипы больше культурой, чем биологией? Вопросы, возникающие при концептуализации архетипа. Журнал аналитической психологии, 57 (2) , 223-246.

Селигман, М.Э. П. (1971). Готовность и фобии. Поведенческая терапия, 2 (3) , 307-20.

Янг-Эйсендрат, П. (1995). Борьба с Юнгом: ценность неопределенности. Психологические перспективы, 31 (1) , 46-54.

Как ссылаться на эту статью:

Как ссылаться на эту статью:

McLeod, S. A. (2018, 21 мая). Карл Юнг . Просто психология. https://www.simplypsychology.org/carl-jung.html

сообщить об этом объявлении

Сознательное и бессознательное Фрейда

Знаменитый психоаналитик Зигмунд Фрейд считал, что поведение и личность возникли в результате постоянного и уникального взаимодействия конфликтующих психологических сил, действующих на трех разных уровнях осознания: предсознательном, сознательном и бессознательном.Он считал, что каждая из этих частей ума играет важную роль в влиянии на поведение.

Чтобы понять теорию Фрейда, важно сначала понять, что, по его мнению, делает каждая часть личности, как она действует и как эти три элемента взаимодействуют, внося свой вклад в человеческий опыт. Каждый уровень осведомленности играет определенную роль в формировании человеческого поведения и мышления.

Веривелл / Джошуа Сон

О Зигмунде Фрейде

Зигмунд Фрейд был основателем психоаналитической теории.Хотя в то время его идеи считались шокирующими и вызывают споры и разногласия даже сейчас, его работы оказали глубокое влияние на ряд дисциплин, включая психологию, социологию, антропологию, литературу и даже искусство.

Термин психоанализ используется для обозначения многих аспектов работы и исследований Фрейда, включая фрейдистскую терапию и исследовательскую методологию, которую он использовал для развития своих теорий. Фрейд в значительной степени полагался на свои наблюдения и тематические исследования своих пациентов, когда формировал свою теорию развития личности.

Три уровня разума Фрейда

Фрейд разделил разум на отдельные уровни, каждый со своими ролями и функциями.

• Предсознательное состоит из всего, что потенциально может быть перенесено в сознание.
• Сознательный разум содержит все мысли, воспоминания, чувства и желания, которые мы осознаем в любой данный момент. Это аспект нашей умственной обработки, о котором мы можем думать и говорить рационально.Это также включает нашу память, которая не всегда является частью сознания, но может быть легко извлечена и осознана.
• Бессознательный разум — это резервуар чувств, мыслей, побуждений и воспоминаний, находящихся за пределами нашего сознательного осознания. Бессознательное содержит неприемлемое или неприятное содержимое, такое как чувство боли, беспокойства или конфликта.

Фрейд сравнил три уровня разума с айсбергом. Вершина айсберга, которую вы видите над водой, представляет сознательный разум.Та часть айсберга, которая погружена под воду, но все еще видна, является предсознательным. Большая часть айсберга, который скрывается под ватерлинией, представляет собой бессознательное.

Оговорка по Фрейду

Один из способов понять, как работают сознательные и бессознательные умы, — это взглянуть на то, что известно как оговорка. Многие из нас в какой-то момент испытали то, что обычно называют ошибкой по Фрейду. Считается, что эти искажения раскрывают скрытые бессознательные мысли или чувства.

Фрейд считал, что, хотя подсознание в значительной степени недоступно, его содержимое иногда может неожиданно пузыриться, например, во сне или оговорках.

Примером оговорки по Фрейду может служить мужчина, который случайно использует имя бывшей подруги, обращаясь к нынешней девушке. Хотя большинство из нас могло бы подумать, что это простая ошибка, Фрейд полагал, что опечатка свидетельствует о внезапном вторжении бессознательного разума в сознательный, часто из-за неразрешенных или подавленных чувств.

Доступ к бессознательным мыслям

Согласно Фрейду, мысли и эмоции за пределами нашего осознания продолжают оказывать влияние на наше поведение, даже если мы не осознаем (не осознаем) этих основных влияний.

Бессознательное может включать подавленные чувства, скрытые воспоминания, привычки, мысли, желания и реакции. Воспоминания и эмоции, которые слишком болезненны, смущают, стыдны или тревожны, чтобы их осознанно воспринимать, хранятся в огромном резервуаре, который составляет бессознательное.

Чтобы определить корни психологического расстройства, Фрейд использовал такие методы, как анализ сновидений и свободные ассоциации (обмен, казалось бы, случайными мыслями), чтобы выявить истинные чувства.

Роль предсознательного разума

Содержимое сознательного ума включает в себя все то, что вы активно осознаете. Тесно связанное с этим предсознательное сознание содержит все, что вы потенциально можете втянуть в сознательное осознавание. Предсознательное также действует как своего рода стражник, контролируя информацию, которой позволено войти в сознательное осознание.

Предсознательные воспоминания — это не то же самое, что воспоминания, к которым легко получить доступ, например, воспоминания о вашем пути домой. Это не подавляемые воспоминания, которые мы извлекаем для определенной цели в определенное время.

Слово Verywell

Хотя многие идеи Фрейда потеряли популярность, важность бессознательного стала, пожалуй, одним из его самых важных и устойчивых вкладов в психологию. Психоаналитическая терапия, которая исследует, как бессознательный разум влияет на поведение и мысли, стала важным инструментом в лечении психических заболеваний и психологического стресса.Взаимодействие с другими людьми

Что такое бессознательное? | Музей Фрейда, Лондон,

Бессознательное стало широко используемым термином, но Фрейд имел в виду нечто вполне конкретное.

Он отверг понятие «второго сознания» и критиковал мистическую точку зрения, согласно которой все люди связаны с одним и тем же универсальным бессознательным.

Динамическое бессознательное

Фрейда интересовало динамическое бессознательное , состоящее из идей, которые были вытеснены из сознания процессом подавления .

Это сильно отличается от идей, которые находятся вне сознания, но могут довольно легко стать сознательными — то, что Фрейд называл предсознательным .

Ключевой особенностью теории Фрейда является то, что идеи могут быть как бессознательными, так и активными одновременно. Он осторожно указал на то, что репрессии не уменьшают их интенсивности. Фактически, утверждал он, они являются «представителями» мощных телесных влечений, стремящихся к удовлетворению.

Поскольку за ними стоит сила побуждений, Фрейд придал бессознательным идеям статус желаемых импульсов .Несмотря на то, что мы не подозреваем о них, они продолжают утверждать себя и влиять на нашу жизнь, а подавление предполагает постоянные усилия, чтобы держать их в страхе.

Характеристики бессознательного

Фрейд выделил ряд специфических характеристик бессознательного:

• Позволяет сосуществовать бок о бок противоречивым идеям
• Его содержание не имеет такой степени «достоверности», как сознательные идеи.
• Бессознательные идеи не расположены в хронологическом порядке.

Фрейд стремился показать, что бессознательное — это не просто иррациональный клубящийся беспорядок. Он описал сложную и высокоорганизованную систему, работающую по законам.

В бессознательном идея может поглотить движущую энергию нескольких идей посредством процесса конденсации или может перенести свою энергию на связанную идею посредством смещения .

Фрейд назвал эти механизмы уплотнения и смещения первичными процессами , которые он противопоставил более знакомым вторичным процессам сознательного мышления.Эти первичные процессы позволяют бессознательным желаемым импульсам претерпевать искажения, находя выходы, которые не имеют очевидной связи с подавленными идеями.

Лечебный метод

Фрейд считал, что метод свободных ассоциаций был самым близким приближением к первичным процессам.

С помощью этого метода Фрейд стремился проследить смещения и уплотнения, которые привели к формированию таких вещей, как снов , оговорок и, что наиболее важно, симптомов его пациентов .

Как Фрейд и Юнг сделали психологию популярной

Два отца-основателя психотерапии произвели революцию в этой области, сделав популярные степени по психологии.

Зигмунд Фрейд и Карл Юнг придерживались совершенно разных подходов к психологии, но оба считаются основателями современного психоаналитического движения. Их усилия в динамичной области сделали школу психологии популярным направлением обучения — и студенты получают рекордные количества ученых степеней по психологии онлайн.

Из-за различных точек зрения Фрейда и Юнга большинство из нас полагает, что два разрозненных пионера были врагами или, по крайней мере, недружелюбны по отношению друг к другу; по правде говоря, они долгое время были близкими друзьями.

В апреле 1906 года Фрейд начал переписку с молодым психиатром Карлом Юнгом. Позже они встретились лично, когда Юнг приехал в Вену в 1907 году, и двое мужчин стали верными друзьями. Одна их первая встреча длилась двенадцать часов. Юнг считал Фрейда «чрезвычайно умным, проницательным и в целом замечательным», а Фрейд считал Юнга своим ровесником, даже называл его «моим старшим сыном» и считал его наследником своего психоаналитического процесса.

Две влиятельные школы психологии

Со временем в отношениях стали возникать трещины. Хотя Фрейд считал Юнга самым новаторским из своих многочисленных последователей, он был недоволен тем, что Юнг отказался от некоторых из его основных психоаналитических принципов. Юнг считал, что концепция бессознательного у Фрейда ограничена, и вместо того, чтобы быть просто резервуаром подавленных мыслей и мотиваций, как считал Фрейд, Юнг утверждал, что бессознательное также может быть источником творчества.

Хотя теоретические разногласия определили окончательный предел их дружбы, они оба признали, что соответствующие теории другого человека повлияли на их собственные идеи. В конечном итоге Юнг сформировал свою собственную влиятельную психологическую школу, известную как аналитическая психология, в то время как многие психоаналитические концепции Фрейда выросли непосредственно из его работы с пациентами. По мере того как Фрейд пытался понять и объяснить их симптомы, он все больше интересовался ролью бессознательного в развитии психических заболеваний.

Прочтите некоторые из основных принципов психоаналитических теорий, разработанных Зигмундом Фрейдом и Карлом Юнгом, и решите, с кем вы больше всего согласны.

Основные фрейдистские концепции

• Эдипов конфликт — Это происходит в возрасте от трех до пяти лет, и эдипов комплекс Фрейда состоит из двух частей: ненависти и желания смерти к родителю того же пола и любви и привязанности к родителю противоположного пола. .
• Перенос и контрперенос — Перенос — это технический термин, используемый для описания бессознательного переноса опыта из одной личной ситуации в другую.Это часто происходит между пациентом и терапевтом. Контрперенос происходит, когда терапевт отвечает на проблемы переноса пациента собственными проблемами переноса.

Три аспекта личности

• Id — Бессознательное, дом наших инстинктов, импульсов и подавленного материала.
• Эго — Организованная часть структуры личности, которая включает защитные, перцептивные, интеллектуально-когнитивные и исполнительные функции.Сознательное осознавание находится в эго, хотя не все операции эго являются сознательными.
• Суперэго —Развивается из Эдипова комплекса. Моральная часть нашей личности, состоящая из эго-идеала, стандарта хорошего поведения, к которому мы стремимся, и совести, того внутреннего голоса, который говорит нам, когда мы плохо себя ведем.

Основные юнгианские концепции

• Эдипов конфликт — Для Юнга Эдипов комплекс имел тенденцию относиться только к опыту детей мужского пола.Девочки испытали комплекс Электры, в котором они рассматривают своих матерей как соревнование за исключительную любовь своих отцов.
• Коллективное бессознательное — Бессознательное человека состоит как из личного бессознательного (происходящего из переживаний индивида), так и коллективного бессознательного (проистекающего из унаследованной структуры мозга и общего для человечества). Это можно представить как то, что мы обязаны нашему жизненному опыту, по сравнению с тем, как мы основаны на нашей генетической структуре и внешних силах, таких как социальные нравы и условия.
• Теория значимого совпадения или синхронности — Юнговское понятие синхронности состоит в том, что существует принцип, который связывает события, имеющие схожее значение, по их совпадению во времени, а не по линейному направлению или последовательности. Он утверждал, что между разумом и феноменальным миром восприятия существует синхронность.
• Теория психологического развития — Юнг учил, что рост в направлении реализации истинного потенциала человека продолжается на протяжении всей жизни, а не ограничивается, как думал Фрейд, только детством.

_{Источники: chowk.com; психология.about.com}

Человек: теория — Зигмунд Фрейд: конфликт и культура

Мечты и повседневная жизнь

Фрейд понимал сны (такие как шутки, оговорки и другие симптомы) как признаки скрытых, противоречивых желаний. Он считал, что сильные желания всегда находятся в конфликте, и его теории пытались объяснить, как эти конфликты вызывают непреднамеренное выражение.Сны и другие бессознательные действия скрывают, даже если они раскрывают желания, с которыми мы не хотели бы сталкиваться напрямую.

Скорбь и вина

Фрейд понимал сны (такие как шутки, оговорки и другие симптомы) как признаки скрытых, противоречивых желаний. Он считал, что сильные желания всегда находятся в конфликте, и его теории пытались объяснить, как эти конфликты вызывают непреднамеренное выражение. Сны и другие бессознательные действия скрывают, даже если они раскрывают желания, с которыми мы не хотели бы сталкиваться напрямую.

• Письмо Фрейда Вильгельму Флиссу от 2 ноября 1896 г. Голографическое письмо. Страница 2 — Страница 3 — Страница 4 — Лицевая сторона конверта —
  Конверт обратно. Отдел рукописей. Библиотека Конгресса (27)

  Читать стенограмму

• Фрейд, три его сестры и мать у могилы его отца Иакова, 1897 год. Копия. Музей Фрейда, Лондон (28)

• Фрейд и его мать Амалия в ее квартире в Вене, 5 мая 1926 года.Собрание Зигмунда Фрейда. Отдел эстампов и фотографий. Библиотека Конгресса (181) (LC-USZ62-119777)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj27

Психоанализ — это не столько вопрос науки, сколько вопрос вкуса. Доктор Фрейд — художник, живущий в сказочной стране снов среди огров извращенного секса.

Дж. М. Кеттелл, 1926

Представьте себе ул.Августин вплетает свои Признания в Город Божий, или Руссо интегрирует свои Признания в качестве подсознательного сюжета в «Истоки неравенства»: такова процедура Фрейда в «Толковании снов».

Карл Э. Шорске, 1979

Мечта — это желание

Отчасти описание его методов и результатов, отчасти автобиография и отчасти размышления о работе разума, Толкование снов знаменует собой начало психоанализа.Книга также раскрывает способности Фрейда как писателя, сплетая интригующие истории вместе с амбициозной теорией. Его ключевая идея, на которой построено так много всего: мечта — это выражение замаскированного желания. К этой идее он возвращался на протяжении всей своей карьеры.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj062

Фрейд уже был псевдологом с того момента, как опубликовал «Толкование снов».

Фредерик Крюс, 1988

Что так раздражает в теории сновидений Фрейда — почему многие склонны называть ее ненаучной, псевдонаучной или антинаучной — так это то, что она добилась несоразмерного успеха в сравнении с убедительностью свидетельств в ее пользу.

Патрисия Китчер, 1992

Бессознательное в повседневной жизни

Книги, написанные Фрейдом после Толкование сновидений , исследовали другие области повседневной жизни, в которых появляются замаскированные желания. Эти книги содержат больше примеров того, как бессознательное находит выход даже в самых привычных аспектах нашей жизни. Фрейд собирал анекдоты, которые казались ему особенно выразительными, даже анекдоты о войне. С его точки зрения, сильные желания всегда найдут способ выразить себя.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj66

Старая теория Аристотеля, кажется, делает это лучше, чем теория Фрейда. Сны — это продукты воображения, которое продолжает свою работу во сне, ни больше, ни меньше.

Die Zeit, 1901

Он устанавливает связи между содержанием сновидения и состоянием бодрствования так умышленно и с такой произвольностью, что трудно сохранять невозмутимое лицо.

Monatsschrift für Psychiatrie und Neurologie, 1901

Почему смысл выражается во сне?

Мишель Фуко, 1954

Вернуться к началу

Репрессии

«Репрессия» — это термин Фрейда для обозначения механизма, который отворачивает от нас наши неприемлемые желания. Эти неуправляемые желания подавляются, становятся недоступными для нашего мышления. «Бессознательное», а затем «Ид» — это термины, которые Фрейд использует для обозначения этой области недоступности.Согласно психоанализу, наши подавленные желания только кажутся нам замаскированными под сны, симптомы и другие, казалось бы, бессвязные, неконтролируемые действия.

Изучение разума

Весной 1915 года Фрейд написал серию статей о метапсихологии, фундаментальных принципах, управляющих механизмами разума. Он уничтожил некоторые из этих эссе, но опубликовал пять. Этот конкретный объясняет, почему Фрейд считал важным постулировать существование бессознательного, которое взаимодействует с сознательной жизнью.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj072

Тот, у кого есть глаза, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, убеждается, что смертные не могут хранить секреты. Если их губы молчат, они сплетничают кончиками пальцев; предательство проникает сквозь каждую пору.

Зигмунд Фрейд, 1905

Теория вытеснения — краеугольный камень, на котором зиждется вся структура психоанализа.

Зигмунд Фрейд, 1914

Отображение разума

К 1920-м годам Фрейд разработал новую карту разума, чтобы лучше объяснить динамическое взаимодействие сознательного и бессознательного. В этом тексте он исследует, как сознательное эго помогает человеку ориентироваться в мире, даже когда оно пытается найти способы как удовлетворить желания ид, так и соответствовать высоким стандартам супер-эго.

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj73a

Как мы можем представить себе знание, которое не знает самого себя?

Жан-Поль Сартр, 1943

Разделить разум

В этой статье из серии по метапсихологии Фрейд объясняет концепцию «вытеснения», которую он назвал краеугольным камнем психоанализа. Желания подавляются (приносят страдание), потому что их удовлетворение принесет еще больший страдания.Но подавленные желания остаются активными внутри нас, ища выражения или удовлетворения, даже если они отвергаются. В рукописях о нарциссизме и мазохизме исследуются некоторые способы, которыми эти желания остаются активными.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj70

То, что Фрейд говорит о бессознательном, звучит как наука, но на самом деле это просто средство репрезентации

Людвиг Витгенштейн, 1946

Есть одно слово, которое, если мы только его поймем, является ключом к мысли Фрейда.Это слово — «репрессия».

Норман О. Браун, 1959

По следам разума

Фрейд любил создавать метафоры психологического механизма вытеснения. Археологические раскопки или детская игрушка, названная «вундерблоком», были для него отличным материальным воплощением этого механизма. На вундерблоке надпись может быть стерта с покровной бумаги, но ее следы остаются, если они едва заметны, на мягком планшете под ним.Стирание, как и вытеснение, бывает успешным лишь частично.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj074

Бессознательное выглядит как область, напоминающая зоологические сады, где все хранители бастуют.

Ежеквартальный обзор, 1922 год

Шопенгауэр, как психолог воли, является отцом всей современной психологии. От него линия через психологический радикализм Ницше идет прямо к Фрейду и людям, которые построили его психологию бессознательного и применили ее к ментальным наукам.

Томас Манн, 1939

Вернуться к началу

Сексуальность и агрессия

Согласно Фрейду, сексуальные желания конфликтуют друг с другом, с социальными условностями и, что наиболее важно, с реальностью. Он считал их фундаментальными, но никогда полностью не удовлетворенными. Мы желаем того, чего у нас нет или что мы чувствуем, что мы потеряли, и эти неудовлетворенные желания находят выражение удивительным, иногда тревожным образом. После Первой мировой войны Фрейд все больше внимания уделял феномену агрессии.Он предположил, что влечение к смерти так же важно, как и сексуальное влечение в нашей психической конституции. Он видел основной конфликт в нашей жизни как конфликт между Эросом и Танатосом, Любовью и Смертью — конфликт, который никогда не будет разрешен и имеет роковые последствия в повседневной жизни и мировых событиях.

Фантазия, память и правда

В течение 1890-х годов Фрейд поделился своими сомнениями, тревогами, идеями и амбициями в письмах к Вильгельму Флиссу, берлинскому врачу. Эти письма составляют отчет о самоанализе Фрейда, а также о некоторых из его попыток схематично изобразить неврологические компоненты сексуальности.В этом письме Фрейд заявляет, что он больше не считает, что невроз вызывается сексуальными нападениями на детей, и что теперь он концентрируется на взаимосвязи фантазии и памяти.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj77

Мне нравится Фрейд и все такое, но это гадко, что каждая частичка настоящей любви в мире на девяносто девять процентов состоит из страсти и одного маленького супсона ревности.

Ф. Скотт Фицджеральд, Эта сторона рая, 1920 год

Фрейд был просто диагностом того, что феминизм пытается излечить.

Суламифь Файерстоун, 1970

Запрещающие желания: Эдип

Миф об Эдипе казался Фрейду аллегорией его идей о человеческом развитии. Его собственная сказка «Эдип» не подчеркивает ни ребенка, брошенного умирать, ни взрослого, разгадывающего загадку Сфинкса.Эдип Фрейда — мальчик, которому суждено убить своего отца и жениться на матери, судьба, свидетельствующая о самых фундаментальных человеческих желаниях. Для Фрейда принятие запрета на инцест — принятие отказа от изначального желания — это тигель, в котором формируются человеческая субъективность и культура.

• «Распад Эдипова комплекса». Голографическая рукопись, 1924 г. Отдел рукописей. Библиотека Конгресса США (82)

• Экслибрис, разработанный для Фрейда, с надписью: «Тот, кто разгадал знаменитую загадку и является лучшим из людей.»Луиджи Казимир, художник. Копия. Австрийская национальная библиотека, Вена (83)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj082

Как бы то ни было, психоанализ — это не рекомендация для патриархального общества, а его анализ.

Джульетта Митчелл, 1974

Теория сексуальности

Фрейд считал эту книгу одним из столпов психоанализа.Он содержит его размышления о детской сексуальности, о фундаментальной бисексуальности человека, о континууме между нормальными и необычными сексуальными практиками и об Эдиповом комплексе. Теории Фрейда вызвали бесчисленное множество откликов, в том числе на вопрос американской матери, обеспокоенной своим гомосексуальным сыном. Реакция 79-летнего Фрейда на нее поощряет терпимость и признание разнообразия сексуального выражения.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html # obj79

Фрейд никогда особо не беспокоился о судьбе женщины; ясно, что он просто адаптировал свой рассказ о судьбе человека с небольшими изменениями.

Симона де Бовуар, 1949

Фрейд — отец психоанализа. У него не было матери.

Жермен Грир, 1970

Начало смерти и агрессии

В своей книге Beyond the Pleasure Principle , написанной после Первой мировой войны, Фрейд предположил, что существуют влечения к смерти, противоречащие половым влечениям.Он считал, что это противостояние может многое объяснить о фундаментальных силах, формирующих людей и общества, а также указать на объяснения их саморазрушительного и внешне агрессивного поведения.

«За пределами принципа удовольствия». Переплетенная голографическая рукопись с машинописным текстом, 1920 г. Отдел рукописей. Библиотека Конгресса (86)

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj086

Психоанализ и феминизм соединяются во фразе: «ложь вызывает тошноту».

Кэрол Гиллиган, 1993

Чего хотят женщины?

Даже когда Фрейд признал свое относительное незнание желаний женщин, он предположил, что их сексуальные влечения помогли сформировать отчетливую женскую субъективность. Эти предположения вызвали оживленные споры среди его последователей и критиков, которые продолжаются и сегодня.По мнению Фрейда, маленькая девочка должна была смириться со своим самовосприятием себя неудачником. По его словам, «Анатомия — это судьба».

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud02a.html#obj88

Начало религии, морали, общества и искусства — все это сходится в Эдиповом комплексе.

Зигмунд Фрейд, 1913

Вернуться к началу

личное бессознательное и коллективное бессознательное

Немногие люди оказали такое влияние на современную психологию, как Карл Юнг; мы должны благодарить Юнга за такие концепции, как экстраверсия и интроверсия , архетипов , современный анализ сновидений и коллективное бессознательное .Психологические термины, введенные Юнгом, включают архетип , комплекс, синхронность , и именно на основе его работы был разработан Индикатор типа Майерса-Бриггса (MBTI), популярный на сегодняшний день основной продукт личностных тестов.

Среди наиболее важных работ Юнга был его глубокий анализ психики, который он объяснил следующим образом: « Под психикой я понимаю совокупность всех психических процессов, как сознательных, так и бессознательных », отделяя концепцию от общепринятая концепция разума, которая обычно ограничивается только процессами сознательного мозга.

Юнг считал, что психика — это саморегулирующаяся система , скорее похожая на тело, та, которая стремится поддерживать баланс между противоположными качествами, постоянно стремясь к росту, процесс, который Юнг назвал « индивидуация ». .

Юнг рассматривал психику как нечто, что можно разделить на составные части с комплексами и архетипическими содержаниями, персонифицированными в метафорическом смысле и функционирующими скорее как вторичные «я», которые вносят вклад в целое.Его концепция психики разбита следующим образом:

Эго

Для Юнга эго было центром поля сознания , той частью психики, где находится наше сознание, нашим чувством. идентичности и существования. Эту часть можно рассматривать как своего рода «командный штаб», организующий наши мысли, чувства, чувства и интуицию и регулирующий доступ к памяти. Это часть, которая связывает внутренний и внешний миры вместе, формируя то, как мы относимся к тому, что является внешним по отношению к нам.

Как человек относится к внешнему миру, согласно Юнгу, определяется его уровнем экстраверсии или интроверсии и тем, как он использует функции мышления, чувств, ощущений и интуиции. У некоторых людей одна или две из этих граней развита больше, чем у других, что определяет их восприятие окружающего мира.

Происхождение эго лежит в архетипе «я», где оно формируется в ходе раннего развития, когда мозг пытается придать смысл и ценность своим различным переживаниям.

Однако эго — это лишь небольшая часть «я» ; Юнг считал, что сознание избирательно, а эго — это часть личности, которая выбирает наиболее важную информацию из окружающей среды и выбирает направление, в котором ей следует двигаться, в то время как остальная информация погружается в бессознательное. Поэтому он может проявиться позже в форме снов или видений, таким образом войдя в сознание.

Личное бессознательное

Личное бессознательное возникает в результате взаимодействия между коллективным бессознательным и личностным ростом и было определено Юнгом следующим образом:

«Все, что я знаю, но что я я сейчас не думаю; все, что я когда-то осознавал, но теперь забыл; все, что воспринимается моими чувствами, но не замечается моим сознанием; все, что я невольно и не обращая на это внимания, чувствую, думаю, помню, хочу и делаю; все будущие вещи, которые складываются во мне и когда-нибудь придут в сознание; все это — содержание бессознательного … Помимо этого, мы должны включить все более или менее преднамеренные подавления болезненных мыслей и чувств.Я называю сумму этого содержания «личным бессознательным».

В отличие от Фрейда, Юнг рассматривал вытеснение только как один элемент бессознательного, а не как его целиком. Юнг также рассматривал бессознательное как дом потенциального будущего развития, место, где еще неразвитые элементы объединяются в сознательную форму.

Очерки личного бессознательного

Эксперты по психологии из Paper Masters написали

исследовательских работ по личному бессознательному.Это эссе, написанное одним из наших авторов. Мы можем разработать индивидуальный письменный проект в соответствии с вашими рекомендациями.

Очерки личного бессознательного обсуждают теорию Юнга о создании области подавленной памяти в мозгу.

Карл Юнг — создатель концепции личного бессознательного. Личное бессознательное подпадает под широкое исследование аналитической психологии. Теория личного бессознательного Юнга очень похожа на создание Фрейдом области подавленной памяти в мозгу. Личное бессознательное — это пространство, которое находится прямо между совестью и бессознательным. К личному бессознательному относятся:

• Вещи, которые не осознаются в данный момент, но могут быть сознательными.
• Личное бессознательное включает подавленные воспоминания или вещи, которые были забыты с течением времени.
• Личное бессознательное находится между Эго и Коллективным Бессознательным.

В личном бессознательном есть два разных типа бессознательного.Первый тип — это базовые воспоминания, которые когда-то были забыты, но в процессе их можно легко вспомнить. Другой тип — это подавленные воспоминания, которые скрываются мозгом.

Личное бессознательное как воспоминания

Согласно Юнгу, некоторые воспоминания, которые в то или иное время подавляются умом, могут появиться у человека через его сны или поведение. Некоторые воспоминания всплывают без особого труда, другие восстановить труднее.Некоторые запоминания могут оставаться скрытыми на всю жизнь, потому что разум изо всех сил пытается скрыть эти плохие или неприятные воспоминания.

Личное бессознательное и Юнг

Личное бессознательное отличается от теории коллективного бессознательного Юнга.